- Давай-ка поучимся с тобой вырезать всякие фигуры, - предложила она.


***


К утру она уже успела все обдумать, прийти в себя и даже рассердиться: из-за этого придурка она не выспалась и была теперь ни на что не годна. Впервые за все время она не смогла встать на звон будильника, ведь уснула она всего час назад. Когда она все-таки разлепила веки, то поняла, что безнадежно опоздала на занятия. Прежде чем отвести Клару к няне, живущей в соседнем доме, она набрала номер Кира и сказала, что встречать ее после курсов сегодня не надо.

- А что случилось? – удивился он, громко прихлебывая кофе в трубку.

- Проспала, - честно призналась Искра.

- Я, похоже, плохо на тебя влияю. Я все равно уже выхожу, давай заскочу за тобой домой.

- Нет-нет, я уже вышла, - отчаянно краснея, солгала она, - прогуляюсь пешком немного, подышу воздухом.

- Ну как хочешь.

Она грустно вздохнула: эти ее дурацкие попытки выглядеть приличной и не пускать его на свою территорию, наверное, очень забавляли Кира, и он просто поддерживал эту игру. Надолго ли? Она помогла дочери надеть пальтишко, уговорила обуться в ботиночки, а не в сандалии, и вывела на лестницу. Их квартира располагалась за углом от лестничной клетки, и Искра, прежде чем закрыть дверь, выглянула на лестницу, нашаривая в сумке газовый баллончик, - никого. Ей почему-то казалось, что сегодня Макс вполне мог ее тут поджидать. Но нет. Либо он просто развлекался вечерами, не слишком утруждаясь на реальные действия, либо готовил что-то серьезное. Пожалуй, от него можно было ждать и то, и другое – он, как истинный психопат, периодически менялся в настроении: то был пассивен, то полон идей.

Клара нетерпеливо дернула Искру за рукав – ей не терпелось выйти на улицу. Что ж, Искра в этом с ней была солидарна. Она побыстрее заперла замки и, весело обмениваясь с Кларой своим любимым набором фразок, повела ее вниз по лестнице.

«Клара, а ты меня любишь?» - «Да»

«Ты моя зайка!»- «Неа»

«А кто ты? Может, котенок?» - «Неа»

«Щеночек?» - «Неа»

«Цыпленок?» - «Неа»

И так до бесконечности, пока они не пересекли двор своего и двух соседних домов и, преодолев еще с три десятка ступеней, не дошли до квартиры няни.

Клара уже привыкла расставаться с мамой по утрам, поэтому совсем не капризничала, и даже наоборот, слишком быстро упорхнула в комнату, за юбку няни, лишь на ходу бросив «пока». Но Искра не огорчилась: она понимала, что это хорошо, ведь дочь растет и становится самостоятельной. А ей уже пора идти дальше.

В офисе она решила пока не заглядывать к Киру – нечего им лишний раз светиться вместе. Ведь они договорились скрывать свои отношения. На этом настояла она.

- Меня только что повысили, а до этого ты помог мне с квартирой, - сказала она. - Не хочу, чтобы обо мне плохо думали.

Кир согласился с ее доводами. Он не подозревал, что у нее была еще одна причина скрывать их отношения: она не очень-то верила, что это продлится долго. Кир частенько заводил интрижки на стороне, как сказал ей когда-то Август. И все-таки, несмотря на это, они вдвоем много лет. Кто знает, возможно, и на этот раз Кир все-таки вернется к нему. Она думала об этом без боли и обиды. Она просто допускала такую возможность. Август хитер, и если он предпримет попытки вернуть Кира, она не сможет с ним тягаться. Да и в праве ли она?

Конечно, им с Киром не всегда удавалось оставаться в рамках и шифроваться. Периодически у них возникала потребность в ласке, в прикосновении. И тогда они позволяли себе взяться за руки в лифте или украдкой, когда поблизости никого не было, прикоснуться губами к виску или к запястью. Их ни разу никто не поймал на этом, как им казалось. Кроме одного случая. Но и тут Искра на девяносто процентов была уверена, что все обошлось.

Это было пару дней назад, в обеденный перерыв. Они с Киром отправились перекусить в итальянский ресторанчик в четырех кварталах от офиса – достаточно далеко, как им казалось, чтобы не встретить никого с работы, и побыть вдвоем. Они прекрасно посидели: еда была отменной, разговор непринужденным. И хотя вокруг них не было ни одного знакомого, они ни разу не коснулись друг друга. Они просто наслаждались обществом друг друга, этим уединением в толпе чужих. Каждая произнесенная их фраза означала гораздо больше, чем было в словах. Полное погружение друг в друга, абсолютное взаимопонимание. Когда они пообедали, Кир снял с вешалки ее плащ и, прежде чем набросить ей на обнаженные плечи, наклонился и поцеловал ее в ложбинку у самой шеи. Бережно и коротко.

Они обменялись многозначительными взглядами. Впервые за все это время Искра отважилась ответить на то, что говорили ей его глаза. Они стояли так, замерев всего секунду: он - за ее спиной, положа руки ей на плечи, а она - обернувшись к нему лицом. Кажется, пять минут назад у них было полное погружение друг в друга? Ха, да то была просто невинная болтовня по сравнению с этим моментом.

А потом Искра повернулась к дверям и увидела компанию ребят с пятого этажа «Акамарачи». Они только что вошли в ресторан и осматривались, выбирая свободный столик. Кир тоже заметил их и, как ни в чем ни бывало, помахал им, подошел, обменялся рукопожатиями и какими-то фразами. Искра не смогла вести себя также непринужденно, хотя и осознавала, что едва ли они успели что-то увидеть. Ей стоило бы, наверное, присмотреться к их лицам и убедиться в этом, но она только смущенно поглядывала на часы.

Глупо, наверное, это было. Казалось бы, что с того, что они встречались? Кир явно частенько хотел задать ей этот вопрос. Но в то же время, он и сам знал ответ: еще не время. Он прекрасно к ней относился, буквально носил на руках, и все вокруг, увидев это, сразу бы начали строить за них грандиозные планы: сватать их и планировать им детей. Но Искра очень смутно представляла себе, что их ждет. У них обоих еще имелось не до конца разобранное прошлое, множество сомнений и вопросов, которые невозможно было задать вот так сразу.

Искра вошла в свой кабинет, повесила пальто и сразу открыла почту, старясь побыстрее включиться в работу. Как ни тяжело было задвинуть на задний план свои тайные мысли, это нужно было делать, причем каждый день. Иначе, она перестала бы быть собой, а превратилась бы в сентиментальную несдержанную тряпку. Кир, наверное, первое время обрадовался бы ей такой, но очень скоро бы сбежал. Именно потому он, наверняка, и думал сейчас про нее: потому что она думала не о нем.

Среди обычных писем от клиентов, каких-то корпоративных объявлений, извещений и спама Искра по привычке извлекла пару писем от Августа как первоочередные. Он всегда писал емко и по существу, щепетильно делил длинные поручения на пункты с галочками, подчеркивал важные моменты и никогда не позволял себе ни единого смайлика. Работать с ним в этом плане было одно удовольствие – будто переписываешься с роботом, абсолютно не задумываешься о том, какие чувства он может испытывать, важен только результат. По крайней мере, раньше Искра думала именно так, ведя с ним переписку. И ей было необходимо вернуть это отношение, потому что дурацкие многоточия так и рвались между строк, хотелось наштамповать пару забавных смайлов и... все испортить. Нельзя нарушать хрупкое равновесие и ставить под удар свое счастье.

Спустя час Искра почти закончила с почтой. Оставалась только пара писем от незнакомых адресатов, первое, с пометкой «вопрос», видимо, было от одного из новых клиентов. Искра, перебрасываясь шуточками с Киром по скайпу и перебирая в плейлисте музыку позадорнее, открыла его и начала читать:

«Почему-то я никогда не спрашивал ни у одной из женщин, с которыми мне доводилось быть, как они чувствуют себя в постели с мужчиной.

Возбуждение, страсть или просто холодный расчет – это все понятно... Но каково это – быть с мужчиной для вас? Кем вы себя чувствуете? Средством, целью или равным партнером? Какова ваша роль – вашими глазами – для мужчины? Вы используетесь, вы награждаете или вы помогаете? Каково ваше чувство после, когда он, уже удовлетворенный, обессиленный, лежит рядом? Вы – побежденные, победительницы, или ... или вы просто опустошены до единственного возможного чувства – чувства жизни? Потому что одинаково, наравне с ним, вы хватаете ртом воздух и тратите все силы на восстановление сердцебиения. И нет никаких мыслей, никаких рассуждений, просто жизнь: внутри, снаружи, вокруг. Если ваши варианты ответов везде последние – значит, мы не так уж и сильно отличаемся друг от друга.

Но - нет. Вся соль в том, что ответы будут всегда разными. В этом вся ваша женская загадка для меня – в непостоянности вашей роли, в перевоплощениях не только для окружающего мира, но и перевоплощение вас вашими же глазами. И не обязательно, что сегодня вы – заветная цель, завтра – партнер, послезавтра – средство. Иные женщины, даже побывав в нашей постели, так и останутся для нас – целью, далекой, загадочной, изменчивой...

Мы не можем знать точно, испытала ли женщина оргазм или только притворяется, когда стонет и бьется в истоме. Мы не знаем, что она чувствует на самом деле, мы можем только догадываться, применяя многолетний опыт. Но все равно, мы очень часто ошибаемся.

И в этой непостижимой вашей загадочности – ваша над нами сила, которую мы никогда не сможем сломить. Именно та женщина, которую мы не можем разгадать, застревает у нас в голове, а потом и ниже... в том числе, и в сердце.

И когда мне довелось столкнуться с загадкой женщины, когда я начал вертеть ее, рассматривать и искать ответ, то в глубине души осознавал, что, чем больше я думаю о ней, тем меньше хочу, чтобы ответ нашелся и перестал меня интересовать.

Хорошего тебе дня».

Искра дочитала письмо. На экране всплыл запрос на оповещение о прочтении. Искра не стала его посылать и, тем более, что-то писать в ответ. Над ним сперва стоило подумать. Она сразу удалила его из ящика, но текст скопировала. И почему-то положила в папку, где хранила всякие открытки и приглашения. Конечно. Ведь это письмо было именно приглашением. К переписке. К разговору по душам. И к чему-то большему.


Глава 23


Квартира-студия Кира была очень просторной и пустой. Как он ни старался заполнить ее необходимыми, красивыми и стильными вещами, все равно всякий раз, войдя в нее, испытывал жуткое недовольство обстановкой.

Сначала он решил, что дело в необработанной кирпичной стене, которая тянулась через всю квартиру, образуя и фартук на кухне и широкую часть комнаты. Он не стал ее закрашивать, просто потому что понимал, что долго здесь не пробудет. Зато он принялся покупать разные картины. Получилось просто ужасно, хуже, чем в самой кошмарной картинной галерее. А Кир вдруг понял, что терпеть не может картинные галереи. Август вечно таскал его по таким местам, и он откровенно скучал там, валял дурака. Но, в целом, ему эти походы нравились. И вдруг все изменилось. Эти воспоминания стали неприятными.

Кир попробовал разбавить картины постерами и пришел в ужас от того, что у него вышло в итоге. Один приятель, забежав к нему как-то на минуту, не без ехидства спросил, неужели Кир получил от кого-то в наследство дом-музей.

И тогда Кир пожаловался Искре. Рассказал о том кошмаре, который царил в его так называемом жилище. О голых окнах и пестрящих стенах. О том, что он спотыкается о коробки с одеждой, но зато у него есть очень клевый и современный книжный шкаф, правда, пустой. Она долго хохотала над его рассказом, прижимая кулачок к губам и останавливая в уголках глаз набежавшую слезу. Она перестала наконец-то надевать очки на работу, и Киру это ужасно нравилось. Так в ее глазах не отражалось ничего лишнего. Только он. И прыгающие смешинки.

Потом она посерьезнела и сказала, что поможет. И как только у них выдалась возможность слинять с работы на пару часов, она привела его на блошиный рынок, устроенный неподалеку от того квартала, где она прежде снимала жилье: в живописном в переулке неподалеку от набережной. Там они долго бродили среди натянутых бельевых веревок с шерстяными узбекскими коврами, меж старинных вешалок, подносов и псевдо-китайских ваз, для смеха примеряли старинные шляпы, листали пыльные книжки, выискивая на титульных страницах занятные памятные записи, рассматривали коллекции марок и даже нашли старинный телевизор «с пузырем». Искра надеялась купить здесь огромное чучело рыбы-меча для квартиры Кира. Она уверяла, что видела его тут совсем недавно. Но чучело никак не находилось. Наконец, порасспрашивав продавцов, они узнали, что чучело было продано еще месяц назад и других таких нету. Искра было расстроилась, но тут Кир обнаружил среди старинной мебели антикварное конторское кресло, вроде тех, что показывают в старых английских детективах: полностью, вплоть до колесиков, деревянное, из мореного дуба, обтянутое темно-зеленой кожей, с резными подлокотниками и пуговками в центре спинки. Искра не успела и глазом моргнуть, как Кир уже расплатился за него и нес к машине, небрежно сказав, что это ей подарок в честь повышения.