– С тобой все в порядке? – спрашивает мама.

– Да, все хорошо, – отвечаю я, отдышавшись. – Просто немного шокирована тем, как быстро все обострилось. – Я прислоняюсь к столику у стены, над которым мама всегда трясется, но сейчас она не возражает. Оуэн, стоя рядом со мной, нежно потирает мне руку, а Колин ведет тихий телефонный разговор, без сомнения, вырабатывая стратегию следующих шагов. Я смотрю на отца, пытаясь разглядеть, струится ли уже дым из его ушей. Он шагает по прихожей, словно это подиум для показа коллекции велюровых спортивных костюмов этого сезона.

– Народу собралось даже больше, чем на семейных встречах твоей мамы, – говорит папа.

Мама и папа в одном доме и в одно время в хорошие времена – жди беды. Но в таких ситуациях, как сегодня, – совсем другое дело. Мама, должно быть, хочет попробовать успокаивающие приемы йоги, потому что она выглядит так, словно готова выбросить руку в чакру солнечного сплетения отца.

Снаружи начинают мигать огни – появилась полиция. Какой кошмар.

– Я не хотел, чтобы это произошло, – говорит Оуэн. – Но поскольку знал, что такой шанс есть, я не должен был вас вовлекать. – Он явно полон сожаления. Даже огонь в его рыжих волосах кажется померкшим.

Папочка медленно хлопает.

– Два очка за умственные способности богатенького парня из Холстеда! – начинает беситься он.

– Папа, пожалуйста, – обращаюсь я, а затем смотрю на Оуэна. – Не вини себя. Я тоже приняла это решение.

– Детка, тебе это не нужно. – Папа решительно качает головой. – Принц превратит эту улицу в цирк с тремя кольцами. У нас и так достаточно клоунов.

– Кенни, ты не помогаешь, делая из Оуэна злодея, – ворчит мама.

Я знаю, что это всегда было одной из проблем родителей. Он известен тем, что относился к любым разногласиям как к королевской битве.

– Иветт, ты ведь знаешь, что люди снаружи не станут связываться с принцем, потому что у него есть охрана.

– Мама, папа, – вмешиваюсь я, – да, подача СМИ не идеальна. Но я знала, на что шла. Оуэн, у нас есть план, верно?

Я поворачиваюсь к нему, и он выглядит удивленным, но отвечает официальным, королевским голосом:

– Сэр, мадам, я могу поговорить со СМИ и дать интервью, которое они хотят, чтобы держать их подальше от Зоры.

– Интервью, подтверждающее, что наша дочь – таинственная подруга? – уточняет папа. – Нет уж, спасибо.

– В этом нет необходимости, принц Оуэн, – вмешивается Колин.

Он не отвечает, и мне не терпится услышать, что этот человек узнал.

– С вашего разрешения мы хотели бы предоставить автомобиль для мисс Эмерсон в школу и из школы.

– Хорошо, – соглашается мама, выглядя обеспокоенной. Она смотрит в окно. – Похоже, полиция оттесняет СМИ еще на несколько футов.

Мама вздыхает с облегчением.

Оуэн смотрит на меня.

– Я бы предпочел остаться подольше… но, думаю, именно я привлекаю всеобщее внимание.

Я медленно киваю.

– Ты прав. Думаю, как только ты уйдешь, здесь их больше ничто не задержит.

Папа изучает нас двоих. Не могу поверить, как долго он сдерживался, чтобы не высказать очередную мудрость.

– Посмотрите на себя. Обошлись даже без моей помощи. – Он протягивает руку, и Оуэн встречает ее теплым рукопожатием.

Я довольно улыбаюсь папе.

– Не хочу оставлять тебя, – говорит Оуэн. – Но ценю твое терпение. – Затем он продолжает чуть тише: – Позвоню вечером, Зора.

Его последнее крепкое объятие передает извинения и благодарность.

Колин обращается к моим родителям с визитками в руках.

– Чтобы защитить конфиденциальность и избежать любых словесных нападений, лучше всего пока избегать прессы. – Он вручает визитку. – Я назначил вам эксперта по коммуникациям. Они по вызову будут готовы помочь в любой час дня и ночи.

Мои родители молча принимают визитки.

Несмотря на то что у нас есть задний выход, в этот раз Оуэн выходит через переднюю дверь.

Мы стоим вне поля зрения, но заглядываем в окно. Теперь пресса находится на приличном расстоянии. Я – крючок, на который они поймали большой улов в виде истории принца Оуэна. Всем известно, что у прессы есть соглашение с университетом благодаря Ее Величеству королеве (и влиятельной маме Оуэна). И есть я. Легкая добыча. И если они говорят обо мне, то косвенно говорят и о принце.

Когда мы направляемся в гостиную, чтобы включить местные новости, все уже ясно.

– Значит, они решили, что такие умники? – раздражается папа.

Новости всегда формулируются таким образом, чтобы уберечь средства массовой информации от любых нарушений конфиденциальности. В новостях, заголовках и твиттах всегда используется такой подход.

– Как девушка из Эплтона поймала настоящего прекрасного принца? Ходят слухи, что девушка из Джерси станет сопровождать принца на королевской свадьбе и танцевать на традиционной церемонии на королевском приеме, – сообщает с улицы улыбающийся репортер. Славный мистер Стенли хмурится на заднем плане.

– Это самая невероятная вещь, которая случилась с нами за долгое время! – кричит девушка на улице. Изображение под ней идентифицирует ее как «жительницу Эплтона».

И тогда земля чуть ли не уходит из-под ног – я вижу своих детей из «Моего компаньона». Что они подумают об этом? Сначала переживаю за их реакцию, но потом представляю, как они мельком увидят меня на королевской свадьбе. Увидят, как далеко может забраться простой житель Эплтона. Для них это может стать настоящим вдохновением.

– Все, с меня хватит. – Папа уходит от телевизора, проходит мимо кухни и направляется к прихожей. – Сейчас позакрываю им рты.

– Папа, нет! – Вскакиваю с кухонного стула и пытаюсь поймать его у двери.

Я люблю отца, но он слетает с катушек, особенно когда в гневе. Если он поговорит с прессой, мне лучше из дома больше не выходить. Его тирада, без сомнения, разойдется по Сети.

– Зора права. – Мама вешает трубку, обрывая разговор с Джоном, и быстро идет за папой. – Нельзя говорить с ними без стратегии.

Ведомый яростью, папа взял фору. Мы не успели его догнать. В один миг он распахнул дверь и оказался на улице.

Я готовлюсь быть подавленной, но вместо этого чувствую облегчение. Пресса разошлась. Никого из представителей СМИ больше не осталось.

Поворачиваюсь лицом к родителям с триумфальным выражением лица.

– Мы с Оуэном сами справились.

Глава 26

– Зора, милая, ты опоздаешь, если не встанешь сейчас, – говорит мама.

Она сидит на моей кровати, пытаясь распутать кокон из одеяла. А я лишь издаю тяжелый стон в ответ.

Не могу вспомнить, когда уснула. Получив тревожные звонки от Зака и Скай, я немного почитала, вот только сосредоточиться все равно не получалось. Телефонный разговор с Оуэном как раз перед сном, должно быть, сделал свое дело.

Я одеваюсь в нейтральную одежду, чтобы не выделяться из толпы.

Звенит звонок, и мама с Джоном открывают дверь. Это пришел один из Людей в черном – тот, кто обычно за рулем.

– Не забывай, что они отвезут тебя домой, когда ты закончишь. Не нужно оставаться там целый день, – наставляет мама.

– Все будет в порядке, мам. – Я поворачиваюсь к охраннику, пожимаю ему руку и спрашиваю имя.

– Зовите меня Эллиот, – говорит он с лендерелским акцентом, к которому я так привыкла.

– Благодарю вас, Эллиот.

Утро стоит душное и тихое. Ничто не кажется необычным, хотя я знаю, что все теперь по-другому. Все изменилось за одну лишь ночь. Теперь те самые машины службы безопасности и черные машины, над которыми я когда-то издевалась, окружают и меня. Мистер Стенли не завтракает у переднего крыльца, и мне интересно, что послужило причиной. Неужели он предпочел избегать меня из-за компании, в которой нахожусь?

Эллиот открывает заднюю дверь, и я забираюсь внутрь.

– Доброе утро, красавица.

Оуэн сидит внутри.

– Что ты здесь делаешь? – удивленно спрашиваю я. – Уже вернулся на место преступления?

– Здесь живет моя девушка.

Какое-то мгновение мы просто смотрим друг другу в глаза.

– Если… она от меня не отказалась.

Колин сидит на переднем пассажирском сиденье, а Эллиот обходит машину и садится за руль.

– Рада тебя видеть.

Улыбаясь, придвигаюсь ближе, как бы намекая, что не возражаю быть девушкой Оуэна. И меня больше не беспокоит тот факт, что новости о нас станут циркулировать по всему университетскому городку.

– Не хочу, чтобы обстоятельства изменились в худшую сторону, – признает Оуэн. – Но если смогу что-то для тебя сделать, то обязательно сделаю.

Он обнимает меня, и я утыкаюсь головой в его плечо. Хотелось бы, чтобы поездка в школу была длиннее, но вскоре мы остановимся позади здания моего класса.

На лестничной клетке сталкиваюсь с Мэттом. Увидев его, понимаю, что забыла ответить на сообщение, которое он отправил прошлым вечером.

– Зора, ты в порядке? Мы с Эбби за тебя переживали.

– В тако-вторник мне понадобится большое количество утешительной еды, потому что все стало реальностью, мой друг.

– Устоим. Ты это заслужила. – Его улыбка исчезает. – Просто хочу, чтобы ты знала… Я здесь, если тебе что-нибудь понадобится.

– Спасибо.

– Собираемся сегодня в зале с фортепиано, чтобы сменить обстановку.

– Отлично.

Все в классе стараются не раздувать из мухи слона. Келси даже здоровается, хотя я знаю, как тяжело ей это далось. Боже, ей даже улыбаться больно?

На самом деле все нормально, потому что никто не станет задавать вопросы. Конечно, всем им хочется обсудить мою личную жизнь, но любому, кто попробует, придется сначала ответить на более насущный вопрос: «Что такого незаурядного в наших отношениях с Оуэном?»

Чем праведнее я себя ощущаю, тем меньше меня пугает все это внимание. Да, принц Лендерела появился в моей жизни и пригласил на королевскую свадьбу. Если у кого-то проблемы с пониманием, то пусть начинает бросать камни. А те, кто понимает, обретут и мое понимание.


Тако-вторник – перерыв, который мне жизненно необходим после трех часов обучения. И на этот раз Оуэн идет со мной. Он встречает меня в библиотеке, чтобы мы вместе отправились в общежитие.

Появилось ощущение, что в кампусе мы больше не анонимны. Хотя никто не одаривает нас пристальным взглядом, мы ловим на себе больше мимолетных взоров, чем раньше. Еще более удивительными являются едва различимые приветствия: зрительный контакт, кивок головы и слабая волна. Хуже всего, когда прохожие начинают разговоры. Однако ничего неловкого, как прошлым вечером, не происходит.

Когда мы заходим, Перес сидит за роялем. Его талант заставляет пианино звучать как целый оркестр. Парень может сыграть любую песню, если с ней знаком. Эбби тем временем играет на барабанах. Сын Дяди Офицера, Амир, тоже здесь.

Вскоре появляется и Келси (именно тогда, когда впервые на вечеринку приходит Оуэн). Ну не совпадение ли?

– Я видела, как ты вошел, поэтому забежала проведать, – говорит Келси Оуэну.

Оставляю их поболтать. Кажется, у нее всегда имеется неотложная новость, которую срочно нужно обсудить. Я пришла к выводу, что это просто характер. Характер и нарисованное потрясенное выражение лица. Но разве можно ее винить? Должно быть, трудно произвести впечатление на того, кто общается в королевских кругах и путешествует по миру.

Оуэн вежливо кивает на слова Келси, пока я догоняю Эбби. Она отдыхает от игры на барабанах.

– Вы с Оуэном отлично смотритесь, – делает она комплимент. – Просто чтобы ты знала, химия между вами даже мне придает жизни.

– О, Эбби, спасибо. Это совсем не то, чего я ожидала от приезда в Холстед, но я рада, что мы с ним познакомились.

– Барабаны, пожалуйста! – кричит Перес коллеге по группе.

– Следующий трек посвящен вам, ребята, – говорит Эбби.

Я приободряюсь, наблюдая за предстоящей игрой.

– Эй, Тейлор Хэм! – приветствует Доминик.

– Как дела, Свиной Рулет? – кричу я в ответ.

Доминик, поймав ритм Эбби, ударяется в изумительные движения.

– Тебе не победить мой филиппинский танец. – Мэтт бросает Доминику вызов, изображая танец победы в видеоигре.

Келси уходит сразу после того, как кто-то приглушает свет, и комната наполняется клубной атмосферой. Перес и Эбби музицируют, а Доминик пускается в рэп-фристайл, который всех поднимает с кресел.