Каждый стилист вооружен изящной черной сумкой, где лежит все необходимое для решения любой модной задачки. Они подкалывают булавками платья, пока те не садятся идеально по фигуре.

Мама прижимает руку к сердцу или прикрывает рот каждый раз, когда я ступаю на платформу перед высокими зеркалами. Сама с трудом могу поверить в то, что вижу. Ощущение, что я оказалась на красной ковровой дорожке в Голливуде. Выгляжу и ощущаю себя настолько впечатляюще, что часть меня чувствует вину. Если бы только все, кого я знаю, могли бы это испытать… Папа точно был бы в восторге. И Скай. И, конечно же, Анайа. На самом деле, все дети в программе и школе.

– Зора? – Моя мама ловит странное выражение моего лица.

– Мама, как насчет того, чтобы мы устраивали ежегодную королевскую вечеринку в Эплтоне? Уверена, директор пожертвует школьный спортзал…

– Давай обсудим это позже? – предлагает она. – А пока наслаждайся моментом.

– Ладно, но по дороге домой мы можем остановиться в магазине? Мне нужно кое-что купить.

– Наслаждайся моментом, Зора, – повторяет мама. – Наслаждайся.

После трех часов безостановочной примерки с любезными дизайнерами мы останавливаемся на ярко-синем платье, от которого я не могу отвести глаз.

– Можно, я закричу? Не могу больше сдерживаться! – спрашивает мама.

Я киваю.

Держа друг друга за руки, пока никто не смотрит, мы издаем радостный визг.

Глава 32

Тур к «Хранителям сестер» поражает меня. Мы узнаем, что это место было создано как приют для женщин и детей. Со временем он разросся и стал принимать беженцев и иммигрантов. Мы находимся в том самом месте, где зародилась эта организация. Здесь есть офисы и конференц-залы, а на стенах висят старые и новые фотографий людей, с которыми они встречались. Мировые и духовные лидеры, знаменитости и обычные люди. Мы с мамой делаем селфи напротив понравившихся изображений.

– О, это Сэди! – Я указываю на фотографию будущей принцессы.

– Она работала тут волонтером, – сообщает наш гид. – Сэди жила в этом районе в детстве и сказала, что всегда хотела отдать благодарность «Хранителям» за помощь друзьям и семье.

Расположенное по соседству здание более новое и открытое для разнообразного сообщества иммигрантов.

Мы с мамой слушаем о программах, обслуживающих семьи беженцев из истерзанных войной частей света.

Как только разговор заканчивается, отправляемся на улицу.

София, член королевской службы безопасности, которая привезла нас сюда, пытается отвести нас обратно в машину. Но мы с мамой настаиваем на том, чтобы выйти на прогулку на некоторое время.

Я так рада находиться среди людей. Район настолько отличается от того, где мы остановились. Это место напоминает об Эплтоне. Сидя перед входом, люди болтают на разных языках; музыка стучит из автомобильной стереосистемы, а дети играют на улицах.

– Осторожно, леди!

Девочка лет восьми задерживает ногой футбольный мяч, делая тем самым паузу в игре – скорее всего, футболе, – пока я не пройду мимо. Приветствую ее улыбкой и киваю в знак благодарности.

Леди.

Как же по-королевски звучит это слово! Так благородно.

Леди Зора. Или леди Эмерсон. Может быть, леди Зора из династии Эмерсон.

Я не уверена, как ко мне будут обращаться при дворе, но здесь, на улицах Лендерела, ребенок окрестил меня «леди».

Чувствую, как позвоночник выпрямляется, а бедра начинают раскачиваться. Даже сумка на плече становится легче. Трудно вспомнить, чтобы я так нервничала за целую неделю.

Леди, у тебя все получится. Ты сильная и принадлежишь к роду храбрых женщин.

Пока я уверенно шагаю вперед, один миниатюрный игрок с разодранными коленками переминается с ноги на ногу. Девочка осматривает меня с прищуренными глазами и сжатыми губами.

– Это не леди, это обычная девушка! – выпаливает она.

Бах! Вот он, всплеск уверенности. Я смеюсь, несмотря на тревоги, и мама смеется вместе со мной.

Глава 33

На следующий день наш отель превращается в оживленную сцену. Один за другим приезжают стилисты, парикмахеры и визажисты, чтобы для репетиционного ужина сделать из меня роскошную девушку. Прибыла даже женщина, которая обучит меня этикету и правилам поведения за столом.

Стеллаж с одеждой на колесиках вмещает варианты одежды на вечер. Когда я в страхе пролистываю стойку, гламурный отряд подготавливает инструменты, смотря по телевизору свадебную трансляцию.

Я тоже смотрю; мне любопытно получить как можно больше советов о том, каких дизайнеров предпочитают другие. Как только привыкаю к разговорам о Гидеоне, появляется репортаж об Оуэне.

– Принц Оуэн в последнее время изменился, и недавние сообщения показывают, что он потерял образ мальчика-бунтаря, – сообщает репортер, стоя на оживленном углу улицы Гленби. – Молодые девушки замечают, что он очень повзрослел. Счастливая избранница, которую он привез на свадьбу, – американка из штата Нью-Джерси. Но мы хотели бы знать, что наши горожанки думают о принце?

– Кажется, он готов к настоящим поцелуям, – заявляет девушка на улице.

– А как же американская подружка? – весело спрашивает репортер.

– Эта дружба не продлится долго, – отвечает она.

Все в комнате избегают зрительного контакта со мной. Я чувствую напряжение.

Мама находит идеальное время:

– Зора, посмотри, кто здесь!

Никогда не думала, что буду так счастлива увидеть леди Лойс. От радости подхожу к ней и фактически обнимаю.

– Боже! – восклицает она, хотя блеск в глазах говорит мне о том, что она понимает. – Меня так никто не приветствует.

В этом я не сомневаюсь. В комнате воцарилось еще более страшное напряжение, чем во время репортажа.

– Давай-ка! Пора делать прическу и макияж.

Вскоре я устраиваюсь в кресле и беседую с визажистом. Спрашиваю о ее районе и слышу захватывающие истории о том, каково это было – расти с пятью братьями и сестрами и четырьмя собаками.

Как только она поворачивает стул к зеркалу, вижу, как оттенки помады и румян соответствуют коричневой коже, и мне это нравится.

– Спасибо, – благодарю я.

Остаюсь в том же кресле и листаю журналы о сплетнях Лендерела, ожидая, когда будет готова прическа. От корки до корки все таблоиды пестрят новостями о королевской свадьбе, при этом особое внимание уделяется личной жизни жениха и невесты до и после того, как они встретились. Трудно не заострить внимание на каждой странице.

Над волосами корпит не один стилист, а даже два. Они стоят по бокам и с помощью супертонких щипцов завивают мне каждую прядь. Не вижу свое отражение, поэтому мне остается только представлять, как я выгляжу.

– Прическа будет великолепной! – заявляет стилист справа от меня.

– У тебя много волос, поэтому в четыре руки работать быстрее, чем в две, – отвечает второй.

Ни у одного из них нет кудрявых или даже вьющихся волос, но это не повод для беспокойства. Некоторые из ведущих специалистов по уходу за волосами – это люди, от которых вы не ожидаете грандиозных результатов.

Спустя целую вечность они поворачивают меня к зеркалу. И я чуть не ахаю. Такое ощущение, что у меня на голове мотоциклетный шлем. Форма этой прически очень странная. Волосы настолько подняты, что прическа целиком даже не поместится на селфи.

– Нравится? – спрашивает один из парикмахеров.

– Я… я обычно так не ношу, – признаюсь я.

– Еще бы. Это особый случай, поэтому ничего нормального тут не подойдет.

– Я… Да, вы правы… Это… ненормально, – все, что могу сказать.

– Теперь поторопись и оденься, чтобы показать маме весь образ.

Весь образ, к сожалению, представлен у меня на голове. Причем весьма странной формы.

– Машина ждет внизу. У вас десять минут! – Леди Лойс просовывает голову в наш номер.

Она отвлечена и разговаривает по телефону, поэтому не видит, как я жестикулирую.

Как в Лендереле обозначают SOS?

Тащусь в комнату, чтобы одеться. Я так боялась, что стилисты неправильно подберут тон макияжа, что даже не думала о волосах.

– Ты одета? – Мама стучит в дверь.

– Входи, – ворчу я.

Мама сканирует меня от пальцев ног. Заостренные босоножки на каблуках выглядят потрясно. Медно-черное платье в горошек – это настоящее чудо в стиле ретро. Струящаяся юбка и пояс середины столетия придают ему необыкновенный вид. Образ дополняет безупречный макияж. Но волосы… лучше промолчать.

Когда мама смотрит на прическу, лицо все говорит за нее.

– Только без паники! У меня есть заколки.

– Мама, тут нужен грузовик заколок!

Мама заплетает переднюю половину волос в «ракушку». И хотя она делает все возможное, я недовольна прической. Целую ее и больше, чем когда-либо, хочу, чтобы она пошла со мной на репетицию ужина.

– Не забудьте сделать реверанс, когда встретитесь с королевой. Все, как мы репетировали, – напоминает леди Лойс.

Как только садимся в черную машину, чтобы ехать на ужин, она подозрительно рассматривает мои волосы в стиле поезда-развалины. Из-за шумоподавляющих кудрей мне даже слышать сложно.

По крайней мере, сегодняшний вечер я проведу с Оуэном. Ощущение, что не видела его целую вечность.

Машина движется по извилистой гладкой дороге через огромный парк, пока не заезжаем под навес к королевской земле. Я беру телефон и готовлю камеру. Мы наталкиваемся на пруд, отражающий лесные окрестности. Пытаюсь уловить отражение листвы, но крупная белая птица с желтоватой головой и длинным клювом спускается к воде, пуская рябь. Когда мы пересекаем очаровательный старый мост, мое внимание привлекает замок Хайбери, выглядывающий сквозь деревья. От этого вида просто дух захватывает. Не могу перестать фотографировать. Я постоянно перевожу режим съемки от портретной к пейзажу, приближаю кирпичную кладку, витражи и железные двери. Раннее вечернее солнце прекрасно обрисовывает все готические филигранные детали на вершинах замка.

– Ух ты! Даже не представляю, как, должно быть, красиво внутри! – восторгаюсь я.

– Первая остановка – приемная в восточном крыле дворца, – говорит леди Лойс.

– Есть разница между замком и дворцом? – спрашиваю я.

– Технически это замок, изначально построенный как крепость. Но на протяжении веков он обновлялся, как, например, декоративные окна, – объясняет леди Лойс.

Если бы у меня был Wi-Fi, я бы отправила фотографии Анайе. Она одержима рисованием замков. Думаю, в ней живет начинающий архитектор.

Выйдя из машины, мы отправляемся в мраморные залы Восточного крыла, где нас отводят на грандиозный банкет. Зал обращен к пруду. Стеклянная стена передает невероятный вид, который едва не сбивает меня с ног.

Эти богатые люди издеваются надо мной?

Я сразу воображаю, какую здесь можно было бы устроить вечеринку для жителей Эплтона. Столик во внутреннем дворе с мраморным верхом, без сомнения, стал бы сценой игрового испытания папы для Джона. Это легко привлекло бы толпу.

Внутри зала красиво накрытые столы ждут завтрашнего дня. Там нет танцпола из искусственного дерева, обрамленного светлой отделкой, как на приеме у мамы и Джона. Повсюду исключительно мрамор. Надеюсь, каблуки, которые я надену завтра, не соскользнут.

Как будто читая мои мысли, леди Лойс дает мне краткую инструкцию на завтра: какие реплики слушать, кого искать и где стоять прямо перед танцем.

– Где я буду сидеть?

Она указывает на стол возле стены. Как только вижу его, возникает ощущение, что сама знаю ответ на следующий вопрос.

– А Оуэн?

– За вторым столом от жениха и невесты.

Круто. В этом есть смысл. Стараюсь успокоить нервный трепет в животе.

Когда мы попадаем в гостиную Вильгельма, меня поражают фактурное покрытие стен и потрясающие картины маслом, висящие на стенах. Хотя это большая комната, обстановка гораздо более интимная. По углам стоят мягкие диваны и стулья, а длинный обеденный стол напоминает сервировку ко Дню благодарения. Освещение здесь тусклое, придающее лицам теплое сияние.

Кажется, все идет полным ходом, когда мы с леди Лойс входим в гостиную, полную болтающих людей. Если бы не подушка на моей голове, у меня вполне был бы шанс остаться незамеченной. Кого я обманываю? Меня бы заметили даже с прекрасной прической. Кроме невесты и ее отца, я – единственная темнокожая.