Младшие согласно закивали головками, но о какой-либо очередности в этой компании не могло быть и речи: все загалдели хором, причем каждый хотел докричаться до щенка первым и для большей убедительности теребил того за уши или тыкал ему пальчиком в мордашку. Пес стал боязливо уворачиваться от этой шумной ребятни, у которой неизвестно что на уме.

И тогда Марселинью крикнул громче всех:

– Тише! Замолчите!

Малышня послушно умолкла, а он произнес уже без крика:

– Не надо его дергать. Отступите все на шаг. Когда дети оставили щенка в покое, Марселинью тихонько окликнул его:

– Антонью!.. Посмотри на меня.

И пес, как по команде, повернул к нему голову.

Вполне вероятно, что он отозвался на голос, а вовсе не на имя, но это уже не имело никакого значения.

– Папа! Мама! Его зовут Антонью! – закричали все четверо, включая и Марселинью.

– По-моему, прекрасное имя, – сказала Эдуарда. – А сейчас мы будем мыть Антонью с шампунем. Я приготовила для него ванну.

– Лапку… нельзя!.. – пролепетала встревоженная Анжела, но Эдуарда успокоила ее:

– Конечно, больную лапку мы не будем трогать. А все остальное помоем. Антонью ведь жил на улице и там испачкал свою шубку. Кстати, вы тоже хорошенько вымойте руки с мылом.

– А где он будет спать? – не отставала от матери Анжела. – Можно, я отдам ему кроватку Мальвины? Она не обидится.

– Антонью будет спать со мной! – как всегда, хором выкрикнули Жуанинью и Алисия.

– Нет, – твердо произнес Марселу. – Дети должны спать в своих кроватках, куклы – в своих, а для Антонью мы выделим специальный коврик.

…Едва выйдя из машины, Элена и Атилиу услышали звонкие детские голоса, доносившиеся из «лягушатника», под который Марселу переоборудовал часть бассейна. Дети любили свой маленький бассейн и все четверо очень рано научились плавать.

А сейчас они плескались там с особым удовольствием, потому что вместе с ними в воду прыгнул и Антонью, не захотевший в одиночестве сидеть на суше. Он смешно фыркал и греб тремя лапками, а травмированную, в гипсовой повязке, держал над поверхностью воды. Это и забавляло ребятишек.

– Какой он умный! – восхищались они на все голоса. – И как хорошо плавает!

Потом кто-то из них первым увидел маму Элену и папу Атилиу, и вся ватага помчалась им навстречу. Последним ковылял на трех лапах Антонью.

Вдоволь наигравшись с детьми и уложив их спать, Элена и Атилиу заговорили наконец с Марселу и Эдуардой о возвращении Сезара, а также об опасениях Аниты.

Марселу в ответ сказал, что давно уже не питает никакой неприязни к Сезару, и более того – сочувствует ему в связи с болезнью ребенка.

– Безусловно, мы придем на день рождения мальчика, – пообещал он. – Только надо подготовить наших сорванцов, чтобы они как-нибудь случайно его не обидели.

В гости к Сезару семейство Марселу отправилось в полном составе, включая и травмированного Антонью. Последний удостоился такой чести благодаря Анжеле. Это она предложила:

– Давайте покажем Луису Антонью. У него тоже больная ножка…

Трехлетняя Анжела не сумела внятно выразить свою мысль, но Эдуарда поняла, что хотела сказать ее младшая дочь: она верно рассудила, что незнакомый мальчик Луис почувствует себя увереннее, когда увидит щенка с больной лапкой, которого все любят и с которым играют, несмотря на его увечье.

– Анжела на удивление чуткая девочка! – восхищенно заметила Эдуарда в разговоре с Марселу. – Не всякий взрослый додумался бы до такого, как она в свои три года. Мне, например, даже в голову бы не пришло поддержать ребенка Сезара таким образом.

– А меня это не восхищает, а, наоборот, пугает, – признался Марселу. – Потому что Анжела продолжает искать братика! Когда я сказал, что Луису исполняется три года, но он не умеет ходить и передвигается в инвалидной коляске, все стали спрашивать про эту самую коляску – большая она или маленькая, похожа ли на машину, есть ли у нее руль? А Анжела, знаешь, что сказала? «Мне тоже скоро будет три года. Может, он – мой братик?» Я думаю, нам все же надо показать ее хорошему психоаналитику.

– Я же не так давно говорила с врачом, – напомнила ему Эдуарда. – Он считает, что Анжела вкладывает в слово «братик» не буквальный смысл, а какой-то свой, детский, одной ей понятный. Родная душа, сверстник, мальчик, с которым можно было бы дружить, или что-то вроде этого… Так дети мечтают о какой-нибудь определенной игрушке, и тут нет ничего маниакального.

– Но почему она мечтает о мальчике, а не о девочке? Это было бы более логично.

– А почему одни дети умоляют родителей купить им машинку, а другие – щенка? Какая в этом логика?

– Да элементарная! У первых проявляется врожденное пристрастие к технике, а у вторых – к животным. Но что означает это пристрастие Анжелы – абсолютно непонятно.

– Ничего, со временем поймем, – благодушно заключила Эдуарда.

Марселу же про себя решил внимательно понаблюдать за дочерью во время их визита к Сезару. Как она прореагирует на Луиса – своего сверстника? Может, Анжела и впрямь мечтает подружиться с мальчиком ее возраста, но в подражание Алисии называет его братиком?

Размышляя таким образом, он надеялся в скором времени развеять свою тревогу относительно младшей дочери, однако ее поведение в доме Сезара привело в смятение не только Марселу, но и всех, кто присутствовал на том дне рождения, исключая, конечно, детей.

Едва увидев Луисинью, Анжела пошла на него как завороженная, и он тоже подался всем тельцем ей навстречу.

Они припали друг к дружке и обнялись, как обнимаются взрослые люди после долгой разлуки.

Все вокруг замерли, пораженные увиденным. Даже дети, почувствовав необычность происходящего, молча наблюдали за сестрой и незнакомым им мальчиком.

Когда же Луис и Анжела выпустили друг друга из объятий и, счастливые, обернулись к своим папам и мамам – те и вовсе ахнули: дети были похожи как две капли воды!

Не веря своим глазам, взрослые продолжали безмолвствовать, а Анжела произнесла громко и радостно:

– Вот мой братик! Я его нашла!

От этих слов у Сезара и Аниты мурашки пробежали по коже: обоим ведь было известно, что эта дочка Эдуарды и Марселу – приемная. Более того, они знали, что девочку в их семью кто-то подбросил. Неужели?..

Переглянувшись украдкой, они поняли, что оба думают об одном и том же.

А все остальные наконец обрели дар речи и стали обсуждать это странное сходство двух детей, не связанных кровным родством.

– Они схожи между собой даже больше, чем Алисия и Жуанинью! – с изумлением отметила Мафалда.

– Чудеса природы! – недоуменно развел руками Антенор, и его объяснение этого невероятного факта оказалось единственно приемлемым в данной ситуации. Ничего другого никто не мог и предположить.

А дети в это время уже окружили Луиса и даже усадили рядом с ним Антонью. То, что Анжела нашла своего братика, их нисколько не взволновало. Они давно привыкли к подобным фантазиям сестры и сейчас восприняли это как некую игру. Значительно больший интерес для них представляли Луис и его коляска, которую они смогли теперь не только увидеть, но и потрогать руками.

Гости между тем вспомнили о подарках и преподнесли их Луисинью.

Затем Мафалда пригласила всех к столу, виновника торжества пересадили на специальный стульчик, и Анжела тотчас же устроилась рядом с ним. К их необъяснимому сходству все понемногу привыкли, и праздник вошел в свое естественное русло.

Заметно напряженными оставались только Анита и Сезар. Улучив подходящий момент, они уединились, и Анита сказала мужу:

– Я на днях видела в местной газете фотографию Изабел. Она сейчас живет в Рио.

– Я тоже видел. И подумал: хоть бы судьба не свела нас с ней вновь – по закону подлости. А сейчас думаю, что нам надо узнать некоторые подробности об Изабел и главное – о ее дочке.

– Ты читаешь мои мысли.

– В такой ситуации это нетрудно, – грустно усмехнулся Сезар.

Потом, обсуждая с Эленой и Атилиу проект своей будущей клиники, он попросил их поточнее вспомнить, как и когда была найдена Анжела.

– Тебе не дает покоя это сходство? – спросил Атилиу.

– Да. Может, мать или отец девочки – какой-нибудь мой дальний родственник, о существовании которого я даже и не знаю, – нашел отговорку Сезар.

– Девочку подбросили Эдуарде в Ангре прямо к порогу, – стала вспоминать Элена. – Лежала она там, видимо, недолго – даже описаться не успела.

– И никакой записки при ней не было?

– Нет. По виду мы определили, что ребенку не больше месяца. Но когда оформляли удочерение, то в документах записали, что Анжела родилась в тот день, когда ее нашли.

– И когда же это было? – с плохо скрываемым волнением спросил Сезар.

– Три года назад. Через месяц мы тоже будем отмечать трехлетие Анжелы.

Их беседу прервала заглянувшая в кабинет Эдуарда.

– Извините, но мы уже собрались ехать домой, – сказала она. – Я зашла попрощаться с Сезаром.

– Почему так рано? – отозвался он. – Мы с тобой даже не поговорили как следует.

– Дети устали. Хотят спать.

– Так уложи их здесь! Пусть они поспят, а мы еще какое-то время пообщаемся.

– То же самое мне предлагала Анита. Но я считаю, что на сегодня у них и так достаточно впечатлений. Особенно у Анжелы. Да и Луиса пора оставить в покое: он же не привык к такому нашествию гостей.

А мои озорники его уже совсем замучили своими бесконечными играми.

– Эдуарда права, нам всем пора домой, – поддержала дочку Элена. – Спасибо за чудесный праздник. Ждем вас у себя в следующие выходные.

– Боюсь, сейчас будет много реву, когда стану отрывать Анжелу от ее «братика», – поделилась своими опасениями Эдуарда.

– Ничего, мы как-нибудь отвлечем ее внимание, – пообещал Атилиу.

Войдя в гостиную, они увидели, что Анжела по-прежнему сидит возле Луиса и что-то ему рассказывает. А он, уставший и полусонный, слушает ее, почесывая за ушком.

– Луисинью, оставь в покое родинку! – сделала ему замечание Анита и пояснила гостям: – Он, когда хочет спать, неосознанно теребит родинку за ушком. И несколько раз уже расчесывал ее.

– Боже мой! У него тоже есть родинка за ушком? – испуганно воскликнула Эдуарда. – За левым?..

– Да… – растерянно ответила Анита.

– Ну это уже просто какая-то мистика! – огорчилась Эдуарда. – Дай-ка я посмотрю. Луисинью, поверни головку… Невероятно! Я не знаю, что и думать… У Анжелы родинка на том же месте, и она так же почесывает ее перед сном… Ты что-нибудь понимаешь, Анита?

– Н-нет…

Эдуарда была так ошеломлена и напугана увиденным, что выпалила сгоряча:

– Если бы я с детства не знала Сезара и не была хорошо знакома с тобой, то могла бы подумать, что это вы подбросили мне свою дочь!

– Эдуарда, опомнись! Тут же дети! – одернула ее Элена. – Пойдем, тебе надо успокоиться. Марселу, Атилиу, дайте детям попрощаться с Луисом и ведите их к машине!

Как и предполагала Эдуарда, Анжела не хотела расставаться с «братиком», и Марселу смог увести ее, лишь пообещав, что Луис очень скоро приедет к ним в гости вместе с папой и мамой.

В дороге дети сразу же уснули, а Марселу и Эдуарда стали взволнованно обсуждать случившееся.

– Такое ощущение, будто они действительно родные брат и сестра, двойняшки! – недоумевал Марселу. – Как это можно объяснить? Конечно, я слышал, бывают всякие двойники. Но чтобы даже родинки совпали!.. И почему именно у наших детей? Судьба словно нарочно сводит нас опять с Сезаром!..

– А при чем тут Сезар? – обиделась Эдуарда, уловив в словах мужа некий укор. – Он так же ошеломлен, как и мы с тобой. И Анита в полной растерянности… Я завтра пойду в библиотеку, соберу всю литературу про двойников. Больше мне по крайней мере ничего не приходит в голову.

– А меня, наоборот, осенила одна простая мысль, лежащая, в общем, на поверхности! Что, если Луис – тоже приемный сын, только Анита и Сезар это скрывают?!

– Ну, это совсем уже из области фантастики, – скептически промолвила Эдуарда. – Во-первых, зачем бы им нужно было скрывать, что они усыновили ребенка? А во-вторых, как такое могло случиться, чтобы одного из близнецов подбросили нам, а другого отвезли аж в Аргентину?!