Мануэл Карлус - Искупление

Бранка смотрела на него с осуждением: если он считал, что порадовал ее своей откровенностью, то он ошибся – откровенность не искупала его вины.

– И что же ты предлагаешь? – сухо спросила она. – Как думаешь возмещать убытки?

– Ты знаешь, что дела у меня идут хорошо, и теперь, когда у нас общие дети…

– Общие? У нас с тобой? – Бранка расхохоталась. – Ты что-то путаешь, Сейшас! Общих детей у нас с тобой быть не может!

– Не придирайся к словам, Бранка, – смущенно улыбнулся Сейшас. – Я имею в виду Анжелу, приемную дочку Эдуарды и Марселу. На самом деле это моя дочка и Изабел…

– Изабел? – поразилась Бранка. – Твоя? И что же ты собираешься делать?

– Собираюсь искупить свою вину перед тобой и твоими детьми. Я уже сказал, что дела у меня идут совсем неплохо. Позволь мне считать, что я взял когда-то эту сумму взаймы у Арналду, теперь в погашение долга я буду выплачивать Марселу проценты и еще буду выплачивать деньги на содержание Анжелы. Мне кажется, это будет только справедливо.

– Погоди, Сейшас. Не все сразу. Я не могу понять пока, что справедливо и что несправедливо. Ты просто сразил меня своей новостью. Бедная Эдуарда! Представляю, что она сейчас переживает!

– Да она пока ничего не переживает. Знаю об этом пока только я. А я ей ничего еще не говорил. Ты – первая, кто слышит об этом.

Бранка забегала по комнате.

– Нужно что-то делать! Нужно срочно что-то делать! – повторяла она. – Нельзя, чтобы девочка зависела от интриг недобросовестной матери! Оставь меня сейчас, Сейшас, я должна успокоиться и подумать.

– Но ты подумай и над моим предложением. Завтра я переведу на твой счет первый взнос в погашение своего долга.

– Хорошо, Сейшас. Я согласна. Благодаря тебе я тоже многое поняла. Поначалу я думала только о деньгах, но теперь, когда в опасности моя внучка, я вижу, что не в деньгах счастье. Мы с тобой обо всем договорились. Но дай мне подумать, я потом тебе позвоню.

Искреннее волнение Бранки растрогало чувствительного Сейшаса. Он не думал, что эта деловитая и подчас грубоватая женщина так близко к сердцу принимает совсем неделовые интересы. Он откланялся и заторопился в больницу – сегодня он проведет целый вечер со своим мальчиком.

Если бы речь шла о какой-то другой женщине, а не о Бранке, то можно было бы сказать, что она в панике. Но Бранка и в панике не теряла голову. Она налила себе мартини, села в кресло на веранде и задумалась.

Коварная судьба вновь связала ее с Изабел. Она сидела и думала, какой ценой она может выкупить спокойствие Марселу, Эдуарды и малышки Анжелы. Она представляла себе эту чувствительную девочку, такую жалостливую, такую нежную и трогательную, представляла Эдуарду, пребывающую в постоянной тревоге и ожидании, что вот-вот появится грозная Изабел и потребует дочь обратно, и наливалась грозным гневом. Нет, она не даст спуску этой змее. Она найдет способ прижать ее к земле и заставить отказаться от дочери. Во всяком случае, попробует. И таким образом искупит свою вину перед своей семьей, которой и она сама причинила немало бед. Честно сказать, она тоже была порядочной змеей.

Бранка застыла с приоткрытым ртом. «Изведи змею», – сказала Консуэло. Но ведь и она тоже змея. Уж для Лидии, ее ближайшей подруги, точно.

С некоторых пор она ужасно мучилась своей виной перед Лидией. Чем ближе они становились, чем лучше друг друга понимали, тем тяжелее давило на Бранку прошлое. «Так вот в чем помощь Сейшаса, – вдруг сообразила она. – Я должна последовать его примеру. Он покаялся передо мной, а я попрошу прощения у Лидии. А потом мы с ней посоветуемся и непременно что-то придумаем».

У Лидии был выходной, и она очень обрадовалась, услышав, что к ней собирается Бранка.

– Может, мне к тебе приехать? – сразу предложила она. – Тебе, наверное, переговорить со мной нужно. А ездить тебе трудно.

– Да нет, не очень, – вдруг с удивлением отметила Бранка. – Знаешь, с тех пор, как я все суечусь, мне стало гораздо лучше. А как к тебе ехать, так и вовсе хорошо стало.

– Ты не представляешь, как я рада это слышать! – обрадовалась Лидия. – Вот что значит дружба. Значит, ты выезжаешь, а я ставлю пирог.

«Ты мне пирог, а я тебе… эх-эх-эх, – вздохнула Бранка. – Что-то ты мне после нашей встречи скажешь, подруженька?»

Эдуарда вышла в сад и позвала Анжелу. Близнецы возились в лягушатнике, обдавая друг друга тучей брызг, а малышка под бдительным присмотром няни тихонько возилась в песочнице. После высокой температуры, которая продержалась у нее сутки, она была еще слабенькой, и поэтому няня с Эдуардой не спускали с нее глаз.

Но кому, кроме Эдуарды, было знать лучшее лекарство для своей девочки?

– Мы поедем с тобой навещать Луисинью, – объявила она Анжеле.

Та расплылась в довольной улыбке и протянула матери ручку, готовая немедленно отправляться к своему «братцу».

– Смотри, что мы ему подарим, – мать показала девочке чудесного коня-качалку, который стоял возле машины.

– А где мой? – тут же спросила Анжела. – Мы же вместе поедем в гости.

– Твой пока попасется в саду. – И Эдуарда показала на лужайку, где стоял точно такой же конь.

– Ну поехали скорее, – заторопилась успокоенная девочка.

Луисинью перевели из реанимации в обычный бокс, возле него сидела Анита. Мальчику стало гораздо лучше, но еще не одну неделю он должен будет провести в больнице, прежде чем можно будет говорить о том, что опасность окончательно миновала. Лучшим лекарством была для него любовь, и поэтому Анита с таким нетерпением ждала Эдуарду с Анжелой.

При виде гостей глаза Луисинью засияли. Анжеле разрешили сесть к мальчику на кровать, коня поставили так, чтобы он мог гладить его шелковистую морду, и дети через пять минут, похоже, отправились в сказочное странствие.

Эдуарда с Анитой отошли к окну.

– Не могу передать тебе, в каком я смятении, – начала шепотом Эдуарда.

– Погоди, – остановила ее Анита, – сейчас мы с тобой пойдем и поговорим. Детям совсем не нужно наше смятение. Они мгновенно его чувствуют. Сейчас придет Сейшас и побудет с детьми.

– Сейшас? – изумилась Эдуарда. – А он-то почему тебе помогает?

– Сейчас мне помогают все, – ответила Анита.

– Кого я вижу? К нам прискакал Платеро! – раздался голос с порога, и обе женщины обернулись.

В бокс входил нагруженный свертками Сейшас. Он сердечно поздоровался с обеими озабоченными мамашами.

– Я вижу, вам не терпится поговорить, – сказал он с понимающим видом. – Не беспокойтесь, с малышами займусь я.

– Спасибо, – поблагодарили обе и, выходя, услышали голос Сейшаса:

– Да, этого коня зовут Платеро, я его прекрасно знаю и сейчас расскажу вам, откуда он прискакал…

Молодые женщины удобно устроились на диванчике в маленьком холле, и Эдуарда спросила:

– А успокаивающее у тебя есть? Боюсь, что опять расплачусь. У меня случилось такое…

– Да я все последнее время с ним не расстаюсь. Случилось не у тебя, у нас вместе, но сначала рассказывай.

И Эдуарда рассказала про Лизу, которая работала у нее няней и которую сбила машина, про звонок Женезиу, который пригласил ее к Лизе в больницу, и про то, что рассказала ей Лиза.

– С тех пор я места себе не могу найти, – призналась Эдуарда. – Остаться на всю жизнь в руках Изабел, зависеть от ее прихотей, плясать под ее дудку! Знать, что в любой миг она выкинет все что захочет и может лишить нас нашей девочки. Если быть честной, то я в отчаянии…

Эдуарда машинально проглотила таблетку, которую ей протянула Анита, и запила ее водой.

– Успокойся, – Анита ласково взяла руки Эдуарды, – и ты, и я, мы будем зависеть не от Изабел, а от Сейшаса.

Эдуарда недоуменно смотрела на подругу.

– Да, – кивнула головой Анита, – он – отец Анжелы и Луисинью…

– Ты хочешь сказать, что твой Луисинью… – Глаза Эдуарды расширились до такой степени, что казалось, займут пол-лица.

– Именно это я и хочу сказать, – подтвердила Анита. – У меня не получается с детьми, я никак не могу их выносить.

Анита столько пережила за последнее время, столько прочувствовала, столько продумала, что ей было легко высказать все, чего раньше она стыдилась и, стыдясь, скрывала от других, а иногда и от себя.

– Как я тебя понимаю! – сказала Эдуарда и со слезами на глазах обняла Аниту.

Они сидели, прижавшись друг к другу. Им было легче оттого, что они вместе будут встречать многочисленные неожиданности, которые заготовила им судьба.

Две другие подруги сидели напротив друг друга.

– Ты помнишь, Лидия, что сказала гадалка про змею? – спросила Бранка. – Так вот, змея – это я.

– Не преувеличивай, дорогая! Среди нас нет святых. Скажи лучше, что тебя так разволновало.

Лидия подперла голову рукой и приготовилась слушать.

И услышала. Услышала повесть о том, как богатая сеньора Моту, спасая свою дочь от неравного брака, посадила ее дорогого мальчика в тюрьму…

Услышь Лидия об этом, когда Нанду сидел в тюрьме, она бы убила Бранку. Узнай она это вскоре после свадьбы сына с Миленой, она бы не общалась со сватьей. Но прошло уже столько лет и столько воды утекло… И, думая обо всем, что было пережито за эти годы, Лидия плакала. Плакала и Бранка.

– Что это вы тут пригорюнились? – раздался веселый голос Нанду. – Соль забыли купить? Так я сбегаю!

Веселый, жизнерадостный, он обнял за плечи двух немолодых женщин.

– Выше нос, мамули! Бранка! Ты, мне кажется, бегаешь быстрее ветра! Я недавно звонил, ты была дома, приезжаю к матушке, ты уже тут. А матушку я думал к нам отвезти, потому что у нас с Миленой сюрприз для вас обеих!

Обе подняли головы и смотрели на смеющегося Нанду. Неужели? У обеих брезжила догадка, и обе боялись в нее поверить.

– Ну кто первый догадается? С трех попыток! – хохотал Нанду.

– Нанду! Скажи! Это не попытки, а пытка! – взмолились обе.

– Были молодушками, станете бабушками, – выпалил Нанду и расцеловал обеих.

Теперь они плакали от радости.

– Как же я рада, Нанду, сынок, – говорила Бранка, целуя Нанду.

– А Милена-то, Милена где? – твердила Лидия.

– Я здесь, – откликнулась, входя, Милена. – Если мамы и мужа нет дома, значит, они у Лидии. Я не ошиблась?

Все бросились поздравлять ее. Потом на радостях распили бутылку шампанского. Орестеса и Сандры дома не было, они сегодня отправились в цирк.

– То-то они обрадуются, – повторяла Лидия и опять бросалась целовать Милену.

Наконец молодые собрались уезжать и хотели забрать с собой Бранку.

– Я сегодня ночую у Лидии, – отказалась та. – У нас с ней серьезный разговор.

Милена с Нанду рассмеялись. Они знали, о чем проговорят до рассвета будущие бабушки.

Но они ошибались. Подруги еще поплакали, окончательно помирились и принялись обсуждать судьбу несчастной Анжелы.

– Вот она, Изабел, – показала Бранка фотографию не слишком уже молодой черноглазой женщины в роскошных бриллиантах на первой странице молодежного журнала. – Отвалила куш на проведение спортивной олимпиады.

– А на днях сбила молодую женщину и поехала не оглянувшись, – сообщил подошедший Орестес. – Я ее узнал, это точно она.

Пока Лидия кормила дочку и мужа ужином и рассказывала им о замечательной новости, Бранка позвонила в клинику, куда, судя по рассказу Орестеса, могли отвезти пострадавшую. Узнала ее фамилию, узнала, что чувствует она себя неплохо и что ее можно навестить.

– Завтра с утра к ней поеду, – сказала Бранка. – Это Лиза, она несколько лет работала нянькой у Эдуарды.

– Я поеду с тобой, – сказала Лидия. – Мы этого дела так не оставим.

Лиза была очень удивлена, когда к ней в палату с букетом цветов вошла сеньора Моту. Удивлена и обрадована. Значит, никто на нее не сердится, значит, Эдуарда и в самом деле не держит на нее никакого зла.

– Я знаю, кто тебя сбил, – заявила Бранка, осведомившись сперва о здоровье, а потом сказав несколько необходимых дежурных фраз. – Изабел. Ты можешь подать на нее в суд. У нас есть свидетель. Это муж моей сватьи, он случайно был там. Что ты на это скажешь?

– Что скажу? – Лиза задумалась. – Скажу, что не хочу никаких судов. Что хочу одного – пусть она всех нас оставит в покое!