— Кажется, речь шла о верховой езде.

Она рассмеялась.

— Я сказала, что скоро ты снова будешь на коне!

— Неважно.

— Послушай, Эмма, если хочешь иметь дело со мной, я не позволю тебе сидеть дома и без конца хандрить, — неожиданно серьезно заявила Поппи. — Надо выбираться из болота. В «Секретах обольщения» доктор Фишингтон пишет, что после очередного разрыва вероятность найти любовь с каждой неделей уменьшается на шесть процентов.

Я помолчала. Разумеется, я не верила всем этим бредовым книжкам из серии «помоги себе сам», но невольно произвела соответствующие расчеты. После нашего расставания с Бретом прошло четыре недели. Согласно дурацкой теории Поппи, мои шансы на любовь уменьшились почти на четверть.

— Глупости! — отрезала я, хотя вовсе не была уверена в своей правоте.

— Эмма, французы — просто прелесть, — не обратив внимания на мои слова, продолжала Поппи. — Ты удивишься, как поднимется твоя самооценка. И потом, когда у тебя последний раз было свидание, которое не закончилось романом?

Я хотела ответить, но призадумалась. Даже до Брета все мужчины, с которыми я ходила на свидание, становились моими парнями хотя бы на несколько месяцев.

Я не припомнила в своей жизни череды бессмысленных первых встреч. Но разве их придумали не для того, чтобы найти Единственного?

— Ты каждый раз начинала новые отношения, верно? — спросила Поппи, явно прочитав мои мысли, — французы называют это поиском l'oiseau rare, редкой птицы, идеального мужчины. В то лето, что мы прожили вместе, ты именно так и поступала!

Я изумленно уставилась на подругу. Неужели она права? Тем летом я сходила на два первых свидания. Одно — с англичанином по имени Майкл — закончилось пьяным сексом той же ночью и пятинедельным романом. Я влюбилась в Майкла по уши, чем, видимо, его и отпугнула. После второго свидания — с банкиром по имени Колин — мы встречались три месяца и разошлись, когда я уехала обратно в Штаты, потому что любовь на расстоянии не для меня.

— Ну и?

— И… — многозначительно протянула Поппи, — возможно, тебе надо просто встретиться с кем-нибудь, не набиваясь ему в подруги.

Я хотела возразить, но не смогла.

— Между прочим, у тебя сейчас самый пик сексуальности, — добавила Поппи.

— Что-что? — переспросила я.

— Ну да. В книге «Горячие деньки» доктор Борис Судоко пишет, что женская сексуальность достигает пика в возрасте от двадцати девяти до тридцати пяти. Я не предлагаю тебе спать со всеми подряд, но именно сейчас ты чувствуешь себя привлекательной и сексуальной. Французы — лучшее средство от сердечной боли.

— Ты ненормальная? — пробормотала я.

— Конечно, — Поппи умолкла. Парень в сером уже возвращался с тремя коктейлями, улыбаясь моей подруге. — Слушай, а что если Жерар познакомит тебя со своим другом? Завтра можем выпить где-нибудь вчетвером. Не свидание, просто встреча.

— Ты же знаешь, я не хочу.

— А ты знаешь, что это глупо.

Я скорчила недовольную гримасу и уже собиралась ответить, когда телефон Поппи заиграл «Crazy» Нарлза Баркли.

Моя подруга выругалась, покраснела и, быстро глянув на приближающегося к нам парня, схватила телефон, который торчал у нее из сумочки.

— Allф? — ответила она на французский манер. Побледнев, Поппи что-то быстро проговорила и бросила трубку. — Черт подери! — снова выругалась она, ударив кулаком по стойке.

Парень в сером робко на нее взглянул, поставил два стакана и спешно удалился, качая головой.

— Что такое? — озабоченно спросила я.

— Звонили с работы, — коротко ответила Поппи и сделала большой глоток коктейля. — Надо ехать.

— С работы?! — изумилась я, посмотрев на часы. — Уже почти час ночи!

— Ну, теоретически мы должны быть на связи все время. — Она поморщилась. — Вот так бывает, когда открываешь собственное агентство.

— Да зачем мы вообще понадобились им в час ночи?! В «Бой банде» я должна была быть «на связи» две ночи в неделю, но меня ни разу не вызывали на работу в неурочное время. К одиннадцати наши мальчики уже сладко спали в постельках — допускаю, что с включенными ночниками.

В Надо ехать к Гийому, — глухо произнесла Поппи, наклоняясь поближе. — Звонила Вероник из «KMG». У нас, похоже, ЧП.

— ЧП?! — вопросила я.

— Она ничего не объяснила, но велела немедленно приехать в офис. Будем спасать Гийома.

Спасать? Я раскрыла рот, однако не успела и слова вымолвить, потому что Поппи схватила меня за руку и потащила к выходу.

Глава 5


— Merci, — пролепетала Поппи, когда такси с визгом притормозило возле офиса «KMG», который располагался всего в нескольких кварталах от нашей конторы.

Поппи отдала водителю пригоршню банкнот и монет и тут же выскочила из машины. Я вышла следом, пытаясь собраться с мыслями — не очень-то мне это удавалось. Я ничего не соображала и была совершенно растеряна. Едва ли в таком виде я произвела бы хорошее впечатление на Вероник, которая, по словам Поппи, ждала нас в офисе, чтобы все объяснить.

Когда мы с подругой подбежали ко входу, огромная дверь кирпичного цвета отворилась и нам навстречу вышла стройная темноволосая женщина в узких черных джинсах и строгой белой рубашке. Шею украшала нитка жемчуга, руки были скрещены на груди.

Она быстро затараторила по-французски тихим и уверенным голосом, а потом взглянула на меня и, видимо, поняла, что мне нужен перевод.

— Вы опоздали! — воскликнула женщина по-английски. У нее был крепкий, как эспрессо, акцент, слова сры вались с губ коротко и отрывисто — Где Мари? — Она перевела взгляд с Поппи на меня, — Кто это?

— Я Эмма, — робко представилась я, протягивая руку. — Приятно с вами познакомиться.

Женщина смерила меня строгим взглядом, но руки не подала. Я стояла молча, чувствуя себя круглой идиоткой. Чем я умудрилась ее оскорбить?

Поппи хлопнула меня по плечу.

— Эмма, это Вероник, наша начальница. Вероник, это Эмма, наш новый агент по печати и рекламе. Помнишь, я тебе о ней говорила…

— Ну да, — буркнула Вероник, недоверчиво на меня покосившись. — Мари не отвечает на мои звонки.

— Так она же уволилась в прошлом месяце, забыла? — огорченно спросила Поппи и обратилась ко мне: — Мари была моим деловым партнером, а ты… ну, вроде как ее заменяешь.

Тут я поняла, что Мари уволилась неспроста, и Поппи нарочно об этом умалчивала.

— Quoi?[7] — резко переспросила Вероник. — Что ж, тем хуже. Значит, вам с новенькой придется самим расхлебывать эту кашу!

— Да что случилось? — не выдержала Поппи.

Вероник скорбно вздохнула и закатила глаза.

— Пойдемте.

Когда она отвернулась, Поппи озабоченно на меня посмотрела и пожала плечами. «Гийом», — беззвучно, одними губами пояснила она. Я только покачала головой, не понимая, что мог натворить среди ночи очаровательный рок-певец, чтобы так напугать Вероник. В конце концов, Гийом — почти святой, разве нет?

Мы прошли по длинному коридору в огромный зал с открытой планировкой — в таком старом здании выглядел он не к месту. Я ожидала увидеть череду небольших изящных комнаток, двести лет назад принадлежавших какому-нибудь дельцу, а очутилась в офисе, подозрительно смахивающем на контору «Бой банде».

Дюжину столов, разделенных перегородками на крошечные кабинеты, в которых едва можно было развернуться, заливал свет флуоресцентных ламп — надо сказать, во Франции он так же портит цвет лица, как и в Америке. Столы были белоснежные, очень современного вида, а стулья будто только что привезли из «ИКЕА». И где же резная антикварная мебель, которую я себе навоображала? На стенах висели большие постеры исполнителей, записывающихся в «KMG». Я стала разглядывать их, запоминая имена и названия: «Le Renaissance», Амели Денев, Жан-Мишель Колен, Жак Кэш, «TechnoPub», «Republique de Musique».

— A где постер с Гийомом Ришем? — шепнула я Поппи, когда мы бежали за Вероник.

— Его пока нет, — ответила Поппи. — Обложку альбома доделают через неделю, тогда и повесим. Чувствую, здешним девочкам станет не до работы: Гийом будет без рубашки.

Я вскинула брови: хорошенькая рабочая обстановка, ничего не скажешь!

Мы прошли за Вероник в ее кабинет, где безропотно сели в кресла, не сводя взгляда с начальницы. Она стояла перед нами, сжав кулаки, и выглядела так, словно в любой момент у нее из ушей мог повалить пар.

— Катастрофа! — воскликнула Вероник, поглядев сперва на Поппи, затем на меня, — Ваш Гийом опять за свое! Вы должны за ним приглядывать, иначе за что я вам плачу?!

Поппи вздохнула, а я растерянно посмотрела на нее, окончательно запутавшись. Тут из другой комнаты донесся телефонный звонок, и Вероник нахмурилась.

— Никуда не уходите, — велела она, взглядом пригвоздив нас к креслам. Можно подумать, мы бы выпрыгнули в окно! — Я сейчас.

Она вылетела из кабинета, а я обернулась к Поппи.

— Что тут происходит?

Она отвела глаза.

— Ну… я забыла тебе кое-что рассказать о Гийоме Рише…

— Кое-что?

— Э-э… да, — по-прежнему не глядя на меня, протянула Поппи. — У Гийома… прямо-таки дар впутываться в неприятности.

— Неприятности?

Я не на шутку встревожилась.

— Да, можно так сказать. Он то и дело откалывает какой-нибудь номер.

— Например?

Поппи вздохнула, украдкой посмотрела на меня и тут же отвернулась.

— Недавно он случайно заперся в винном погребе на юге Франции. А в Бретани как-то раз его закрыли в дельфинарии. Еще посреди ночи он отбивал чечетку во дворе у премьер-министра. Словом, он немного тронутый…

— Но… я ничего такого не читала! — воскликнула я. — Вот и хорошо, — усмехнулась Поппи. — Значит, я работаю не зря. Многие из этих историй все же попали на страницы газет, но моя прежняя коллега, Мари, умела всему придумать логическое объяснение.

Мое сердце — вместе с надеждами на легкую жизнь в Париже — стремительно ушло в пятки, словно камень брошенный в Сену.

— Ты же говорила, что он почти святой!

— Не совсем, — опустив глаза, ответила Поппи. — Я сказала, что в «KMG» решили так его подать. Они провели тучу психологических опросов и исследований фокус-групп, в результате которых выяснилось: женщины нашей целевой аудитории уже подустали от плохих рокеров. Рынок созрел для нового типажа. Позиционируя Гийома как милого парня, которого любая женщина захотела бы познакомить с мамой, мы надеялись сделать из него мировую звезду.

— И промахнулись: Гийом оказался далеко не пай-мальчиком, — мрачно подытожила я.

— Опять же не совсем. Он милый, просто… ну, у него пара шариков заехала за ролики. А это не вполне соответствует тому образу, который мы продвигаем. Пока нам удается выдавать его причуды за невинные ошибки. Журналисты нам еще верят. Но Гийом, похоже, вечно будет попадать в неприятности.

Не успела я ответить, как в кабинет влетела Вероник со стопкой бумаг в руке.

— Это факсы от всех репортеров, с какими мы когда-либо работали, — резко проговорила она. Мы с Поппи переглянулись, — Они хотят знать, что творит Гийом.

— А что он творит? — спросила Поппи.

Лично мне ее вопрос показался разумным.

— Как, ты ничего не знаешь?! — вопросила Вероник и добавила что-то по-французски — похоже, ругательство. — Ну, так я тебе скажу! Он раздобыл наркотики и заперся в номере отеля на Монмартре в компании четырех девушек — явно несовершеннолетних. Видимо, кто-то из обслуги позвонил журналистам, и теперь у входа в отель Гийома поджидает целая толпа!

Поппи выругалась и тут же вскочила.

— Надеюсь, вы разберетесь, — безапелляционным тоном продолжила Вероник, сунув Поппи клочок бумаги, — Вот адрес гостиницы. Если Гийома арестуют или кто-нибудь узнает, что он давал наркотики несовершеннолетним, прежде всего, пострадает «KMG». А вас обеих уволят.

— Я не могу потерять работу, Эмма, — сказала бледная Поппи, когда мы ехали в такси на Монмартр. Этот богемный район Парижа, расположенный на холме, славится своими миниатюрными мельницами и извилистыми дорогами. Поппи стукнула в перегородку и громко попросила: — Вы не могли бы ехать побыстрее?

Водитель выругался по-французски и всплеснул руками. Поппи вздохнула, откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

— Все наладится, — попыталась я ее утешить. Мне было не по себе от того, что моя спокойная, собранная и всегда уверенная в себе подруга так подавлена. — Ничего ужасного с Гийомом не произошло, мы обязательно что-нибудь придумаем.

Поппи открыла глаза и безрадостно на меня посмотрела.

— Ты просто его не знаешь. Он — ходячая катастрофа Я пожала плечами.