Если он ударит меня, это будет также больно.

– С женщиной, как я? – он кивает. – Что, черт возьми, это значит?

Питер снова подходит ближе и приближает свое лицо к моему. Он говорит быстро и порывисто:

– С женщиной, ослепленной моим именем, женщиной, которая не видит во мне никого, кроме Ферро.

Я дерусь с ним. Спорю, потому что мне это необходимо. Я хочу кричать и бить его по груди, поэтому я и делаю это. Питер не двигается. Его глаза сужаются, словно он ненавидит меня.

– Ты лгал мне.

– Я все еще мужчина, каким был вчера и мужчина, каким был неделю назад.

– Нет, это не так. Ты скрывал большую часть своего прошлого и ни черта мне не говорил! Ты лжец, как и он! – такой же, как Дин. Он всем улыбался и льстил, пока не набросился на меня. Воспоминание о предательстве Дина настигает и душит меня спустя много лет, и это такая же чертова штука. Я бью его в грудь снова. В этот раз Питер хватает меня за запястья и отбрасывает их.

Он прижимается своим лбом к моему и шепчет.

– Я не такой, как он. Как ты можешь говорить такое? После проведенного вместе времени, как ты можешь…

Слезы жгут глаза, но не проливаются.

– После проведенного вместе времени, как ты мог не сказать мне, кто ты на самом деле?

Разочарованный Питер отпускает меня и кричит:

– Потому что когда люди узнают, кто я, случаются подобного рода вещи! – он тяжело дышит и пробегает руками по волосам, сильно дергая их. Самое печальное выражение, которое я когда-либо видела, появляется в его глазах, когда он садится на стул и зажимает голову руками. – Черт побери, Сидни, это не из-за тебя. Я просто хотел начать все сначала. Это не из-за тебя.

Я смотрю на него мгновение. Я вижу, как он сжимает свои темные волосы и затем проводит руками по шее. Знаю, ему больно, и я ненавижу себя за то, что заставляю его, но не могу оставить все так, как есть. – Скажи мне, почему ты не дрался прошлой ночью. Дин заслуживает быть избитым до полусмерти, но ты этого не сделал. Почему?

Питер смотрит на меня. Его глаза темно-синего оттенка, почти черного. Они приковывают меня к месту и пронизывают меня. Я чувствую себя уязвимой и ненавижу его, но не двигаюсь. Свет из открытой двери вливается в комнату. Он рисует тени на красивом лице Питера, что делает его жестче, чем он есть на самом деле.

– Почему я должен отвечать? Ты просто используешь это против меня.

Я не поддаюсь искушению потянуть себя за волосы и закричать на него. Сделав глубокий вдох, мне удается придерживаться спокойного тона.

– Есть две версии тебя, которые друг с другом не сочетаются. Я спрашиваю себя, была ли с ложной версией последние несколько месяцев. Я знаю, ты умеешь драться. Знаю, ты все время дрался, но вчера вечером нет. Это было специально, и я хочу знать почему.

Питер смеется так грустно, что это разбивает мое сердце. Он встает и идет ко мне. Глядя на мое лицо, он говорит:

– Я дал шанс тебе узнать меня, ты им не воспользовалась. Я не даю второго шанса, Коллели. Ты больше не имеешь права спрашивать у меня подобное. Хватай бумажник. Мы идем ужинать, и ты оплатишь все, что не входит в стоимость этого пропуска.

Кажется, он проник в мою грудную клетку и раздавил мое сердце, но я не показываю этого. Мое лицо совершенно неподвижно, словно мне все равно. Я киваю и говорю:

– Справедливо. Ты весь день платил за бензин.

Разговор окончен, и мы в милях от того места, где я бы хотела быть. В глубине души я надеялась, что это, возможно, исправит нашу ситуацию, и Питер убедит меня, что он тот человек, каким всегда был, но он даже не пытается. Вместо этого, он закрывается от меня. Мое стремление вытолкнуть его из своего сердца усиливается. Питер Ферро никогда снова не познает ни одной моей частички.



Глава 7

Ужин прошел медленно и тихо. К тому времени, как мы направились в комнату, я была готова для длительного горячего душа. Питер открыл дверь и впервые включил свет. Я остановилась, как вкопанная, по другую сторону от двери. Питер врезался в меня, чуть не сбив. Он ухватил меня за руку чуть выше локтя и придержал.

– Ни хрена себе, – комната... У меня нет слов. Меня поразило обилие тканей, красного бархата и атласа. Ворсистый ковер цвета розы покрывал стену, кровать в форме сердца стояла в центре комнаты с соответствующим сердцеобразным зеркалом над ней. Я застыла, прижав руки ко рту.

Питер прошел мимо меня.

– Она милая старушка с интересным вкусом,– он опустился на кровать и начал снимать обувь. Питер поднял глаза, когда снимал второй ботинок. Я не двигалась. – Поэтому это похоже на порно семидесятых годов. Что в этом такого?

Мои глаза расширяются, и я смотрю на него.

– Там шест,– я иду и медленно провожу рукой по железному шесту посреди комнаты. Я двигаюсь осторожно, словно он может укусить меня.

Кривая ухмылка появляется на лице Питера.

– Ты такая скромница.

Я отдергиваю руку и поворачиваюсь к нему.

– Ты с ума сошел? Этот номер вызовет у скромницы инфаркт! Они лягут в кровать и будут наблюдать за собственной смертью в зеркальном потолке. Здесь шест! – мой голос сорвался в конце.

Питер стянул с себя рубашку и покачал головой. Я смотрела, как он это делал, и жалела об этом. У него такое красивое тело, что трудно отвести взгляд, но мне удалось. Мое желудок сделал сальто перед тем, как я повернулась.

– Так повесь свое белье на него и прекрати волноваться.

– Какие молодожены используют шест в свою брачную ночь?

Питер усмехнулся. Он встал с кровати, подошел ко мне и стал рассматривать мое лицо. Он стоял слишком близко, и, судя по его лицу, делал это нарочно.

– Я думаю, ты не волновалась, если бы видела танцы у шеста раньше. Ты же знаешь, что женщина на самом деле не занимается сексом с шестом?

Моя челюсть отвисает. Я произношу пронзительный звук и ударяю его в грудь.

– Да, я знаю это. И думаю, ты видел не один танец у шеста.

– Да, но только в стрип-клубах, – его глаза впиваются в мои. Они такие темные. Он удерживает мгновение мой взгляд и добавляет. – Как насчет приватного танца? – я собираюсь снова ударить его, но Питер ловит меня за запястье и останавливает. Это наводит на мысль, что в прошлый раз он мог остановить меня, но не сделал этого. Его глаза бегают туда-сюда по моим. – Прекрати меня бить, Коллели.

– Прекрати давать мне повод, Ферро.

Взгляд Питера ожесточается. Он отбрасывает мои запястья, словно они сделаны из иголок, указывает на кровать и говорит строгим тоном.

– Сядь, – звучит, как приказ. Я нервничаю. Что он, черт возьми, собрался делать? Я просто сажусь на край сердца, куда он указывает пальцем.

Питер идет к шесту и хватается за него. Он не смотрит на меня. Взгляд его темных глаз устремлен вниз, длинные ресницы скрывают глаза. Я не знаю, чего ожидала от него, но не того, что он начнет двигаться. Чувствую, как улыбка появляется на моем лице.

– Я знаю, что такое танец у шеста, Ферро.

– Угу, – это единственное что он говорит. Питер двигается вокруг шеста, показывая свои мускулы. Я закатываю глаза и притворяюсь, что мне скучно. Он улыбается, но не поднимает глаза. Это заставляет мое сердце биться сильнее. Эта застенчивая улыбка – то, что привлекло меня в нем в первый раз. Это тот взгляд Питера, который заставляет меня плавиться. Сначала я готова смеяться, но потом что-то меняется. От того, как он двигается, его тело выглядит захватывающе. Я чувствую жар, и некоторые части меня требуют внимания. Я стараюсь не смотреть, но не могу.

Когда Питер тянется к пуговице на своих джинсах, я подпрыгиваю и останавливаю его. Мои руки накрывают его, прежде чем я понимаю что делаю, и как близко касаюсь его, как не следует касаться. Мой пульс скачет, и все звучит намного громче: мои вдохи, его дыхание.

Питер замирает на месте, когда мои руки опускаются на его точеный пресс, прямо поверх его рук. Никто из нас не двигается. Мгновение мы просто стоим. Желание обернуть руки вокруг него наполняет меня. Я хочу почувствовать Питера рядом, но это, как закрытая дверь.

Я вздрагиваю и пытаюсь отступить, но Питер не отпускает меня. Я поднимаю взгляд. Ошибка. Его глаза удерживают меня на месте, и весь воздух покидает мое тело.

– Без прикосновений, Коллели.

– Я не… я имею в виду, ты не можешь раздеваться для меня, – я убираю руки и отступаю, задыхаясь.

Он усмехается. – Я не раздевался.

– Тогда что ты делал?

– Снимал свои джинсы. Я не расхаживаю без нижнего белья. А ты?

Я качаю головой. Мысль пугает меня.

– Нет.

Питер удерживает мой взгляд слишком долго. Выражение на его лице говорит о том, что он хотел, чтобы вещи шли подобным образом. Если бы он мог переступить порог к моему сердцу подобным образом, он бы переступил. Чего он не понимает, так это то, что он все еще в нем.

Я вздрагиваю и отворачиваюсь. Ненавижу этот номер.

– Ты можешь помыться первой. Ванная рядом, – он указывает за красную стену позади меня. Я киваю и хватаю свою сумку.

Когда я захожу за угол, то упираюсь в огромную стеклянную ванну в форме бокала шампанского и прохожу дальше. Там дверь. Я думаю, что там находится душ, но когда открываю дверь, там туалет. Медленно повернувшись, я смотрю на монстра в центре комнаты.

– Питер...?

– Да.

– Ты хочешь, чтобы я мылась в секс-ванной?

– Ты в секс-комнате, Сидни. Смирись с этим.

Отлично. Что за козел. Я на ощупь ищу кран и, найдя его, включаю воду. Наполняю огромную стеклянную ванну и смотрю на стену, за которой сидит Питер, однако он не может меня увидеть. Я быстро раздеваюсь и забираюсь внутрь стеклянной ванны. Она не такая глубокая, как кажется. Мое сердце бешено колотиться. Если сюда зайдет Питер, то он увидит восхитительное зрелище. Нет ничего, за что я могла бы спрятаться. Я моюсь как можно быстрее и чуть не тону, пытаясь вымыть свои волосы.

Вытеревшись полотенцем, я достаю свою пижаму, которая не предвещает ничего хорошего. Я не ожидала попутчиков в этой поездке, и это была та одежда, которую я попросила Милли мне упаковать – поношенная майка и слишком короткие шорты. Они немного длиннее моих трусиков, и в действительности ничего не прикрывают. Не хочу быть недотрогой, так что натягиваю их и провожу рукой по волосам. Я долго стою и смотрю на себя. Моя грудь напоказ и очень приметна. Не могу выйти и разгуливать перед Питером в таком виде.

– Ну же, Коллели. Мне тоже нужно попасть туда, – голос Питера доносится из-за угла. Я беру полотенце со стойки и накидываю на плечи. Так мой зад хоть и не полностью, но прикрыт, это лучшее, что я могу сделать.

Я стараюсь быстро пройти мимо него с опущенной вниз головой и придерживая рукой полотенце. Мокрые волосы липнут к моей щеке, пока я смотрю в пол. Голые лодыжки Питера приковывают мое внимание. Мой взгляд скользит выше, и я вижу Питера, стоящего в боксерах. Я хочу, чтобы он обнял меня. И хочу, чтобы сегодня никогда не случалось.

– Ты собираешься лечь в кровать в полотенце?

– Да, и если ты постараешься снять его с меня, я убью тебя.

Одна из его бровей приподнимается.

– Достаточно зло.

– Нет. Достаточно серьезно. Я не планировала, что кто-то будет со мной. Мне удобно, это означает, что эта старая...

– И вся в дырках. Да, ладно, Сидни. Я не собираюсь судить тебя или твою растрепанную пижаму,– он тянется к моему полотенцу, но я кричу и заворачиваюсь в него сильнее.

– Не прикасайся ко мне! – мое сердце бешено колотиться. Я плотнее запахиваю полотенце, чтобы он не мог снять его. Я знаю, что слишком остро реагирую, но не могу остановиться. Мои эмоции – короткое замыкание, страх просачивается в меня.

Питер отступает назад и поднимает руки ладонями вверх.

– Я не трону тебя, Сидни. Прости. Я не имел в виду… – его голос такой мягкий, такой дружелюбный. Я сжимаю губы вместе и держу их так. Я боюсь того, что могу сказать. Питер остается на месте. – Я не наврежу тебе, Сидни. Не важно, что между нами происходит, я обещаю тебе это.

Оглянувшись через плечо, я вижу его лицо и знаю, что он говорит правду. Мое горло слишком сдавлено, чтобы что-то сказать, поэтому я киваю и иду к кровати. Я придерживаю полотенце и забираюсь под одеяло. Чувствую себя такой глупой и трусливой. Не знаю, буду ли снова нормальной, но хочу такой быть. Я так устала чувствовать себя подобным образом и слишком остро реагирую. Я не могу больше прочесть людей. Я не доверяю самой себе, а если не доверяю себе, как я могу доверять им?