Вот такой расклад в этой паре. Надо трясти маман, хотя сынок ничего и никогда им не рассказывал и не появится у родителей никогда. Но узнать у них о друзьях Стаса, знакомых и, особенно, о заграничных друзьях... - Вы думаете?.. - спросила Ирина. - Думаю, - откликнулся Касьян и продолжил уже о другом, - у нас ещё на очереди трио - Кика, Леха и Стас, не забывайте его! Кика, думаю, жива и, слава Богу, пусть живет и дождется своего.

В.Н. подал голос. - Вы думаете, что она виновата в чем-то? А вам не кажется, что скоро найдется ещё один... - В.Н. не хотел даже произносить это жуткое слово "труп", поэтому просто продолжил, - Кикин?.. - Все может быть, все может быть, - словно бы пропел Касьян, только я почему-то не думаю, что так произойдет. Мне видится следующее...

Давайте-ка разложим картинки и рассмотрим их связи.

Кика знает шифр домашнего сейфа полковника, он ей под "веселую" минуту сообщил. Так? Так. Появляется Леха и состоится шекспировская сцена "убийство и грабеж"! Леха сам вынимает из сейфа деньги и передает их Кике. "Пальчики его смазанные на сейфе... А вот что дальше - мне пока неясно...

Может быть, Леху шарахают там не сильно, может и Кику... Может, скоро и она найдется, как Леха... Не исключено. Этот"кто-то" не особенно церемонный человек, так что возможно и Кика... Был у меня на подозрении - и сам полковник, уж больно он путался... Но могу признать, - не получился вариант с полковником. Как вы, Ирина, не верили, что Леха убил, так я не верю, что полковник смог бы, сумел сыграть, как мхатовский актер...

Ирина порывалась что-то сказать, но не хотела перебивать Касьяна, а теперь, когда он остановился, выпалила. - Стас! - Пожалуй, так. - посмотрел на неё Касьян.

Ирина горячо заговорила. - Кроме ваших "пальчиков" против него, вроде бы, ничего нет, может быть, он заходил к Кике раньше, выпить там, не знаю, что еще... Может такое быть?

Касьян кивнул, - конечно может. - Ну вот, - продолжила Ирина, - а я думаю, что это точно он. Стас. У меня, конечно, нет никаких доказательств, но... - Прдолжайте, продолжайте, дорогая Агата Кристи, - ободрил её Касьян. - МНЕ ТАК КАЖЕТСЯ!.. Как вы говорите, Касьян, на чисто эмоциональном уровне. Могу выложить кучу растрепанных предположений и фактов... Отлично, я весь - внимание, - оживился ещё больше Касьян.

Они оба уже не замечали молчащего Владимира Николаевича, который чувствовал себя неуютно и чуждо с этими двумя такими живыми и странно возбужденными людьми. А его сковывал ужас. И безнадежность. Ирина как с ума сошла с этим сыщиком. А его, Владимира Николаевича, Касьян пугал своей пронзительностью и какой-то странной бесшабашностью.

В.Н. никогда не думал, что следователь, сыщик, - может быть таким.

А Ирина говорила. - Стас - тип криминальной личности, абсолютно. До страсти любит деньги. Кика - тоже. Стас общался с Кикой. Леха - невинный нежный человек, которого Кика обвела... А Стас - Лину. Ведь сказал же вам бедный Леха слово - "подставила"?.. - Все может быть, дорогая, все может быть в этом лучшем из миров, - обратился Касьян к своей любимой присказке. - У вас правда не факта - правота характера, натуры подозреваемого, а это значит не менее, чем сам голый факт.

Вы верно отметили криминальность личности, а это тянет за собой поступки. Один поступок - с Линой, второй потянулся к Кике... Как их сочетать? Обыкновенно. Вор тянется к вору, честный - к честному. Рыбак рыбака видит издалека... Кика вполне могла быть центром притяжения... А может быть и жертвой... Плохих ведь тоже убивают, не так ли?

Ирина неопределенно пожала плечами.

Касьян резко встал. - Звоню Елене и, если они не почивают, еду к ним. Мне надо видеть лицо полковника. когда он узнает, что его любимая жена, скорее всего, жива, а вот любовник её найден в плачевном состоянии... Надо и на полковника посмотреть ещё раз внимательным оком. (Касьян сказал им, как появился полковник, чем привел их в полное уже онемение.)

Ирина засомневалась: надо ли сейчас...

Но Касьян заметил, что, во-первых, ковать железо надо, пока оно горячо, и, во-вторых, дело скоро превратится в "висяк", начальство и так трясет его за волокиту, а ведь то, что они знают и предполагают, - далеко не все. Следует ещё найти и за руку привести к прокурору.

Не обращая внимания на Иринин неодобрительный вид, Касьян позвонил Елене.

Она быстро подошла к телефону и спросила: кто? - радостно и как-то с придыханием.

Но когда узнала, кто, голос её потускнел, и она сказала, что если Касьян к Юрию Федоровичу, то он у себя дома... - проговорила она отрешенно. ... Так, подумал Касьян, ещё одна любовная лодка разбита. Не надо было, Елена, так сразу надеяться и уверяться!

Но вслух этого не сказал, а спросил разрешения зайти и к ней. - Ради Бога. К вашим услугам... - Ответила она уныло.

Касьян умчался.

А В.Н. вдруг сказал Ирине, - выглядел он как из Освенцима, за несколько часов его скрутило неузнаваемо. - Ира, мне хочется все рассказать Касьяну... - Что РАССКАЗАТЬ? - удивилась Ирина. - Кажется, вы все ему, Володечка, рассказали?.. - Нет, - ответил Владимир Николаевич, сомнамбулически глядя куда-то вдаль, - вы не поняли. Я хочу рассказать ему ВСЕ о нашем Клубе... Мне кажется, так будет честно. И пусть он решает, как с нами поступить.

Ирина растерялась. По высокому счету, Володечка прав. Ну, а по обычному, среднечеловеческому? Выглядеть такими, скажем так не очень "симпатичными" дельцами перед Касьяном и той же Оликом? Откровенно и честно - не хочется совсем.

Ирина понимала, что это шкурнические мысли, но очень ей не хотелось смотреться бандершей. Но она все же была истая интеллигентка, и, порефлексировав и посомневавшись, сказала. - Вы правы, Володечка. Только давайте не сейчас? Вот он закончит с этим делом, и мы все скажем. А мальчиков пусть не ругают. При чем тут они? Мы истинные виновники.

В.Н. сквозь вдруг проступившие слезы улыбнулся Ирине, у него камень с души свалился.

Юрий Федорович сидел в кресле на кухне и тосковал.. К печали о Кике, которая хоть и сбежала от него и обокрала, но жестоко поплатилась, примешивалось чувство дискомфорта с Еленой.

Когда он пришел к ней, она так была с ним добра, так внимательна, так согрела ему душу теплом, что он подтаял и вечером, когда они сели немного выпить и поговорить, вдруг упал ей головой на колени и разрыдался.

А она гладила его по плешивой голове и говорила, какой он умница и красавец, и какой милый, добрый и обаятельный...

От этих слов у него неожиданно для него самого встал ТОТ, кто с Кикой чувствовал себя почти всегда сморщенным перчиком.

И они с Еленой тут же на тахте, где сидели, и залегли.

У неё было хорошее плотное тело и это его возбудило, потому что Кика-то была худышка, и он просто любил её очень, не обращая внимания на худобу.

А тут его прихватило, и он вел себя отлично.

Он уже забыл, что это такое, потому что с Кикой, когда она допускала его в свою постель, он никогда не чувствовал себя свободным.

И с того вечера у них с Еленой так и повелось: вечером вдвоем в постель.

О Кике они молчали.

А тут пришел Касьян, разворошил все, и Юрий Федорович понял окончательно, что любит он Кику, какая бы она ни была. Тем более, что её, наверное, нет на свете. И впервые за это время у него на Елену не встал.

Она все поняла и сказала: уходи, Юра, мне не нужно подачек...

Он ушел к себе, пробормотав, что просто устал.

Елена кивала, уже затянувшись в толстый халат и побледнев лицом.

Вот так обстояли дела у Юрия Федоровича, когда Касьян позвонил к нему в дверь.

Касьян, честно говоря, удивился то ли смелости, то ли глупости, то ли полному уже на себя наплевизму полковника.

Квартира его опечатана, а он сорвал сургуч и живет-поживает...

Полковник открыл и онемел, увидев Касьяна. Кого он ждал, подумал Касьян, и понял: Елену.

А тут он, ненавистный... - Вы? - спросил Юрий Федорович, не веря глазам своим, и испугался, - это видно стало по его лицу. - С плохими вестями... - уже обреченно сказал он. - Проходите.

На его уверенность Касьян ответил неопределенно: не знаю, не знаю, полковник, как взглянете...

Он сел на кухне в кресло, полковник примостился на табурете, и сразу сообщил: ваша жена, повидимому, жива.

И тут же вскочил, удержав полковника от падения на пол.

У того закатились глаза, и он был, пожалуй, в полуобмороке. ... Вот шут тебя задери! подумал Касьян, не зная, что делать: бросить Федорыча он не мог, чтобы поискать хоть нашатырь, и стоять так глупо, - когда-то нежносердый полковник придет в себя, кто его душу знает!..

Вспомнив все способы, Касьян шлепнул довольно увесисто полковника по щеке.

Тот приоткрыл глаза, сначала мутные, но быстро взгляд его стал осмысленным (вот мужики пошли! думал Касьян. Хуже баб... В чем был прав), и он спросил слабым голосом. - Где она? Я ей все прощу...

Касьян разозлился: - Но я ей не прощу, уважаемый полковник, а когда не прощает полицейский, то мужу стоит подзаткнуться.

Полковник уже прямо сидел на табуретке и искал что-то глазами, потом униженно обратился к Касьяну. - Касьян, возьмите в шкафчике бутылку "Абсолюта", там половина, и давайте выпьем... Извините, что я вас прошу, но мне как-то не по себе, встать не смогу.

Касьян взял бутылку, налил две рюмки и они молча выпили. - Только пьем мы не за одно и то же. - Заметил Касьян, - вы - за возможное счастье

приобретения супруги, - сомнительных - и счастья, и приобретения... Я за то, что, наконец, прояснилась драматургия ограбления и, пожалуй, заказчик убийства. Ваша жена. Александра. - Кика? Заказчик? Чьего убийства? Моего? Но я жив, и никто на меня не нападал... Что с ней?.. Скажите мне, Касьян, честно, прошу вас... - Бормотал полковник. ... Вот дурной, выругался про себя Касьян, - вяжется за стервой, а чудную бабу бросил!

Так захотелось засветить "Юраше" в глаз, чтоб неповадно было! Да что он, в самом деле! Разве эту размазню квашеную перевоспитаешь?.. Разыграть такое невозможно, вернее, возможно, только не этому дяде. Не он пособник... Все ниточки к другому... - Вот сейчас я при вас позвоню в Склиф и спрошу, как чувствует себя Алексей Радоиванов, помер или нет после черепно-мозговой травмы, проще говоря, после удара топором или ещё чем... - Вы что, серьезно думаете, что Кика могла ударить кого-то топором?.. - Возмущенно проорал полковник. - Могла, если удачно сложилось для нее, - ответил Касьян, набирая цифры на телефоне.

Там ответили сразу. Касьян спросил о Радоиванове, поступившем днем...

Выслушал, вздохнул, повесил трубку.

Обернулся к полковнику. - Ну вот, уважаемый человек с добрым сердцем. что и требовалось доказать: Радоиванов умер, не приходя в сознание. А у него мать. И он один сын у нее. - Так, что же? Что это? - забормотал полковник. - Что? - Переспросил Касьян. - Я вам объяснил. - Но ведь этот парень... - Ю.Ф. кивнул на телефон. - был здесь и грабил? Может быть, Кика от него защищалась?.. - Если бы он выжил, мы бы все точно узнали от него, и мера наказания была бы по заслугам... Его уже нет. Поэтому надо искать вашу супругу... - Что ей будет?.. - прошептал Ю.Ф.

Касьян отозвался. - Я же сказал - всем по заслугам. Вы ничего не хотите мне сказать? - спросил он вдруг прозорливо, увидев некоторое замешательство полковника и движение, будто он что-то хочет то ли сказать, то ли показать. - Кстати, не забывайте, полковник, о своем обещании во что бы то ни стало вернуть деньги вашему другу и шефу.

Видимо, тот забыл, потому что выражение его лица изменилось, он как-то сморщился и посерел. - Да, да. - пробормотал он, - Касьян, вы меня простите, но вы должны понять, в каком я состоянии... Я ничего не соображаю. Да, я что-то хотел вам сказать, но не помню... НО Я ВСПОМНЮ, обязательно вспомню... - Вспоминайте, - сказал Касьян с некоторой иронией.

Сейчас он плохо относился к полковнику, снова плохо. Как сначала.

Ему претила ничтожность этого человека, его бессилие перед Кикой.

Но вдруг подумал, что не имеет права судить полковника, потому что любовь - это хрен-те какая выдрюченная штука, и не ему, мужику, никого ещё не любившему, нет, как говорится, "правов" кого-то осуждать. Любовь, такая вот, - тяжелое заболевание, наркомания: на человека можно злиться, можно его жалеть, но осуждать с высот своего незнания и, якобы потому, здравого смысла. нельзя.

Все-таки в злобе ушел Касьян. Хотел зайти к Елене, но вспомнил об этом, уже спустившись на первый этаж. Выругал себя потихоньку и снова поехал наверх.

Остановился лифт, и он увидел полковника в роскошном бархатном халате, прокрадывающегося (почему? Кто ему запрещает?..) к двери Елены.

Касьян поехал, как болванчик. снова вниз, а уже внизу подумал, что полковник, все-таки, дерьмо, болен он своей любовью или что там еще: потащился плакаться и выжимать соки из бедной одинокой бабы, как из лимона - витамины. Но "Юраша" ещё нужен, придется ещё с ним общаться, поэтому возбуждаться против него не стоит.