Саша Ким - Just feel it…

Он подался вперёд… и коснулся своими губами губ Сэм… Одно короткое мгновение… Он понял, что для него это хрупкое создание важнее всего на свете. Ему было плевать на все сейчас, его сердце больше не могло терпеть, он знал, что у этого не может быть будущего, но сейчас он не хотел об этом думать. По его щеке скатилась одинокая слеза, и тут он осознал, что-то не так, губы слишком холодные, такие же, как тогда, когда он делал искусственное дыхание… и в момент, когда пришло понимание, тело в его руках обмякло.

* * *

Так больно, и так спокойно, больше нет сил держать глаза открытыми, слезы продолжают литься. Что-то тёплое коснулось моих губ, легкая истома обволокла мое тело, но сознание начало покидать меня. Нет, пожалуйста, ещё немного, позволь насладиться этим сладким, неведомым доселе чувством.

* * *

– Малыш? Нет! Только не это, – император начал осторожно осматривать Сэм. Как он уже догадался, он нашёл рану, на плече.

«Этот мальчишка прикрыл меня…»

Разорвав на плече у своего спасителя рубашку, владыка принялся доставать пулю от мушкета, благо все необходимое было у него с собой, ему пришлось таскать свою аптечку, на случай, если его ранят, он не мог доверить это никому, ни один полевой врач не обладает такой квалификацией, как император.

– Потерпи малыш, я помогу тебе, – пусть и лучшая квалификация, но его руки дрожали от страха, он больше не представлял жизни без Сэм.

Владимир собрался с силами и благополучно извлёк пулю.

Бой уже совсем стих, поэтому он смело поднял на руки мальчишку и понёс его к лагерю.

Сэм очнулся спустя несколько часов, и рассказал, что он прикрыл Владимира, от пули их же сослуживца, который, видимо, затаил обиду после того, как император, можно сказать, надругался над ним, во время спарринга.

Началось разбирательство, такого уже нельзя было скрыть, или оставить незамеченным. Решали, так же, судьбу Сэм, так как из-за ранения его рука была практически недееспособной. Ну или как минимум не способна держать оружие. Это была левая рука, но видимо велением злого рока Сэм был именно левшой.

* * *

Он так крепко меня прижал, я даже шевельнуться не могу. Да ещё что-то твёрдое упирается мне в спину. Нужно выбраться, скоро рассвет, мне надо успеть в купальню, пока не объявили подъем. Чертово плечо, рука почти не работает.

* * *

Этот глупый мальчишка всю ночь вертелся, предпринимая попытки повернуться на привычный ему бок и каждый раз, вздрагивая от боли, откатывался все дальше в угол. Владимир нежно обхватил это бестолковое создание за талию и осторожно притянул к себе. Сэм не переставал ерзать, тем самым испытывая на прочность выдержку императора. Владимир собрал остатки самообладания в кулак, и крепче прижал к себе непослушное тело, обрубая возможность даже пошевелиться. Сон завладел им.

* * *

«Почему так холодно?»

Владимир начал просыпаться. Он осторожно пошевелился, но понял, что причина его осторожности отсутствует.

«Где этот глупый мальчишка? Он же и до ранения был практически беспомощным, а сейчас, наверно, совсем».

Уже не первый раз император просыпался под утро и не обнаруживал Сэм. Он догадывался, что тот ходит в купальню, потому как с остальными, мальчишка обычно не ходил, может боялся, может стеснялся.

Владимир тихонько вышел из казармы и направился в сторону купальни. Уже на подходе он убедился в своей правоте, услышав плеск воды и недовольное бормотание Сэм. Успокоившись, что с мальчишкой все в порядке, он было собрался уходить, но услышав грохот остановился.

«Наверно ему тяжело справляться одной рукой.»

Император вошёл в купальню. Тихо прошёл вдоль всего помещения. В самом дальнем углу виднелась голова Сэм, ещё несколько шагов и…

«Я зря пришёл…» – увидев обнаженный силуэт Сэм со спины, Владимир оцепенел. Он не мог оторвать глаз.

«Как у солдата могут быть такие утонченные женские формы?»

Эти бедра… тонкая талия… Император ощутил сильное напряжение в штанах. Силуэт начал поворачиваться, остановившись в профиль… Владимир не мог поверить своим глазам, его рот открылся от изумления, а член напрягся до боли. Его взору предстало полушарие груди… настоящей женской груди… набухший, видимо от холода, розовый сосок…

«Наверно я не проснулся, и во сне выдаю желаемое за действительное…»

Он не мог пошевелиться… Из ступора его вывел грохот, снова выпавшего из слабых рук черпака. Воспользовавшись возможностью выйти из оцепенения, император практически бросился бежать.

* * *

«Наверно мыши, но пора заканчивать, уже совсем рассвело».

С трудом оделась, так и не сумев справиться с бинтами, которыми обычно туго перематывала свою грудь, дошла до казармы и тихо просеменила к своему месту.

Владимир спит. Она легла рядом, и, превозмогая боль, уже по привычке прижалась к нему, и прильнула носом к его шее. Ей, как наркотик, был необходим его запах, хоть на секунду… но боль брала верх, и ей пришлось отвернуться. Его тело моментально откликнулось, и он повернулся вместе с ней, чтоб укрыть ее своими большими тёплыми руками… Наслаждаясь ощущением тепла и защищенности, Сэм провалилась в сон.

* * *

«Как такое возможно?»

Император не мог прийти в себя после увиденного.

«Это чудо? Сэм девушка? Там было довольно темно, может мне это показалось? Или же я вовсе никуда не ходил, и мне это приснилось?»

Император услышал крадущиеся шаги, и притворился спящим. Сэм медленно легла рядом с ним.

«Что он… она творит? У неё же раненое плечо. Вряд ли обезболивающее могло помочь настолько».

Он замер, когда она прильнула к нему всем телом, вздрагивая от боли и холода, и уткнулась носом ему в шею. Это ощущение несравнимо ни с каким другим. Он боялся пошевелиться, будто не хотел вспугнуть ее, или счастье, которое на него неожиданно свалилось.

«Почему она это делает? Я думал, что это бессознательно… Наверно потому что замёрзла».

Она вздрогнула, он заволновался. Сэм начала аккуратно поворачиваться на другой бок, император следом повернулся к ней и бережно обнял. Поддавшись внезапному порыву, он прильнул носом к ее шее и вдохнул этот пьянящий аромат.

«Такая хрупкая… как я сразу ничего не заподозрил? Но почему? Зачем она здесь? Не важно. С этим я разберусь позже. Я все ещё сомневаюсь в том, что это правда».

И не успев сообразить что творит, он опустил свою руку ей на грудь. Да… Это невозможно перепутать ни с чем, тёплое полушарие легло в его ладонь, дразня набухшим соском.

«Нужно остановиться… я император все-таки, а не извращенец какой-то…»

Это не очень помогало, его член уже упёрся ей в спину. Но тут она вздрогнула от боли, он очнулся и, переложив свою руку ей на талию, осторожно прижал ее к себе. Прогнав все мысли, он погрузился в сон.

* * *

Скоро мы узнаем вердикт: скорее всего меня отправят домой, может даже приставят к награде, и можно сказать я исполнила роль замены досрочно и даже перевыполнила план, но почему меня это совершенно не радует? Это из-за него? Я больше не знаю, как засыпать без него. Но сегодня с ним что-то не так. Он так смотрит на меня весь день, кажется, будто следит за каждым моим движением, неотрывно. И что-то в этом взгляде изменилось, раньше в нем преобладала какая-то тоска, боль, а сейчас мелькает… счастье? Я ещё не видела, кажется, в нем этой эмоции.

* * *

«Какой я дурак? Как я могу быть императором, если не вижу очевидной истины у себя под носом? Как можно было не понять: грация в каждом движении, нежный голос, тонкая талия… Как? Как можно было ничего не заподозрить? Она же, как нимфа, хоть и одета в мужскую одежду».

Император весь день бродил за ней по пятам, как во сне, заворожённый. Он и думать забыл о скором решении военного совета. Но рано или поздно это должно произойти. Им придётся расстаться. Эта мысль заставила его опомниться.

«Какая разница? Я император, я отыщу ее, где бы она ни была. Привезу во дворец и… что? Заставлю ее выйти за меня? С чего я взял, что она испытывает те же чувства? Стоп! А что за чувства я испытываю? Могу ли я точностью утверждать, что это та самая любовь? Я никогда прежде не любил. Но и этого чувства я не испытывал. Я точно хочу защищать и оберегать ее. Но это скорее забота. Я хочу ее! Но вожделение, нельзя назвать любовью. Я хочу прожить с ней жизнь, хочу, чтобы она стала матерью моих детей…», – тут он осекся… Нет, он не может обречь ее на страдания бездетности, на муки от потери ещё не рождённых детей. Нет, только не ее…

Некогда холодный и жестокий правитель, мог холоднокровно пытать и убивать, ему было плевать на чувства других людей, он вовсе и не верил в чувства, теперь… она… возможно, он все такой же хладнокровный, но не с ней, он не мог заставить страдать единственное важное для него создание. И снова грусть завладела его сердцем. И как снег на голову свалилась новость об отправке Сэм. Все решено, они должны расстаться. Он может, но не имеет права ничего делать.

«Я буду мучиться один. Мне нужно отпустить ее…» – его душу пронзила боль, от предстоящей разлуки, но он собрался с силами и принял решение, во что бы то ни стало, не показывать ей своих чувств, пусть хоть сердце разорвётся на части.

«Все верно, я должен радоваться за неё. Женщине не место на войне, нимфе не место в аду. Она наконец-таки отправится домой, ещё и с наградой, за спасение товарища. Улыбнуться, нужно улыбнуться ей…»

* * *

Снова печаль в его глазах, но почему? Куда пропало то счастье, которым ещё недавно светилось его лицо. Он улыбнулся мне, но какой-то странной, горькой улыбкой. Может он тоже переживает из-за разлуки? Вряд ли, с чего бы? Разлука с другом не может быть поводом для той боли, которая читалась в его глазах. Чуть раньше ему передали письмо, может плохие новости из дома.

* * *

«Ещё и это чертово письмо!»

Артур прислал «хорошие» новости, якобы нашёл избранную.

«Плевать! Единственное мое желание, чтобы Сэм была счастлива, больше ничего не нужно. Мне не нужны дети от другой женщины, мне не нужна другая женщина, мне нужна она…»

Но он все решил, пусть и тяжелое решение, но оно принято.

– Малыш, ты уже собрался? – как мог, бодро произнёс он, – поздравляю тебя с наградой и возвращением домой, ты настоящий герой и мой спаситель!!! Как плечо?

– Со мной-то все в порядке, а вот с тобой, похоже, творится что-то неладное. Неужели плохие вести из дома?

– Можно и так сказать, но ничего серьезного, не волнуйся. Отправляешься домой, ты наверно счастлив?

– Наверно, – без особого энтузиазма пробубнила Сэм.

Чему радоваться? Ее никто не ждёт, у неё и дома, как такового нет, оставаться на службе у этих нелюдей шантажистов, она не намерена. К тому же, зная ее секрет, они ещё не раз могут им воспользоваться. Надо лишь привезти именную табличку и награду, в надежде, что этого хватит, чтоб откупиться от них, забрать свои вещи и бежать, неважно куда, просто бежать оттуда. Но, куда бы она ни бежала, там не будет его… Она отвернулась, пряча свою печаль.

«Что это с ней? Почему она грустит?»

Владимир подошёл к ней. Он должен был снова, в последний раз, почувствовать тепло ее тела, чтоб запечатлеть этот момент в своей памяти, ее запах, ее нежность, чтоб всю жизнь лелеять эти воспоминания.

Он обнял её, вдохнул запах ее волос и прошептал:

– Моя малышка, будь счастлива», – поцеловал в макушку и ушёл…

* * *

Что он сказал? Мне кажется, это было нечто очень важное, но он прошептал это так тихо, что я толком ничего не расслышала. Он ушёл, я не могу пойти за ним, потому что боюсь не смогу найти в себе сил уйти. Так лучше, спасибо тебе за все…

* * *

«Мне нужно срочно убраться отсюда! Здесь все напоминает о ней, я так с ума сойду».

Ещё никогда в жизни император не ощущал такой пустоты…

* * *

– Кто вы такие? Что происходит? Зачем вы это делаете? Госпожа, за что? Кто эти люди? Моя часть сделки исполнена!!!

– Заткнись, и только попробуй сказать что-то лишнее!!!

– Вы продали меня? Я же не Ваша собственность!!! Как Вы смеете так жестоко распоряжаться моей жизнью?