Прошло полчаса, прежде чем они свернули с дороги и оставили овец позади, и хотя Роберт старался нагнать упущенное время, поезд, прибывающий из Нориджа, уже пускал клубы пара, приближаясь к маленькой станции Клифтона.

Едва Роберт остановил карету, как Эди выскочила и побежала на станцию, бросив на ходу:

– Захватите багаж, Роберт, и быстро на перрон, хорошо?

Не дожидаясь ответа, Эди поднялась по ступеням к зданию станции, быстро пересекла небольшой зал ожидания и вышла на перрон. Никого, кроме мужчины в низко надвинутой на лоб шляпе, небрежно прислонившегося к фонарному столбу. Окруженный многочисленными баулами, чемоданами и дорожными сундуками, он, казалось, не ждал поезда, а, как решила Эди, напротив, только что прибыл. За ним, должно быть, прибудет карета.

Иностранец, подумала она и, даже не взглянув на него, прошла мимо, увидев, что из поезда на перрон спустился служащий станции.

– Мистер Уэдерби?

– Ваша светлость, – проговорил служащий с особым почтением. – Чем могу служить?

– Моя сестра и ее гувернантка должны ехать этим поездом, но мы ужасно опоздали. Не могли бы вы попросить кондуктора задержать отправление на пару минут? Боюсь, иначе они не успеют занять свои места.

– Я постараюсь, ваша светлость, но это довольно рискованно – задерживать отправление. И все же посмотрю, что можно сделать. – Он поклонился, прикоснувшись рукой к фуражке, и поспешил к поезду, чтобы отыскать кондуктора.

Эди оглянулась, но ни сестры, ни миссис Симмонс не было видно на перроне, и тогда, чтобы не думать, что сестра умышленно затягивает отъезд, она сосредоточила свое внимание на незнакомце.

Определенно иностранец, хотя Эди не могла бы объяснить, откуда такая уверенность. Одет он был как вполне мог бы одеться, типичный англичанин, но вместе с тем присутствовало в нем нечто иное, не английское. Может быть, дело в его небрежной позе или в том, как низко коричневая шляпа надвинута на лоб? А может, виной тому трость, которую он держал в руке, – красное дерево и слоновая кость? Или портплед из крокодиловой кожи у его ног? Или отделанные медью дорожные сундуки? Или все дело в парах поезда, которые окутали его подобно туману, придавая некую таинственность фигуре? Так или иначе, но что-то в этом мужчине наводило на мысли об экзотических странах, далеких от этого полусонного маленького уголка Англии.

Клифтон, живописная деревушка на побережье Норфолка в верхней части залива Уош, сыграл стратегически важную роль в те времена, когда викинги вторглись на английское побережье. Но с тех пор много воды утекло и сейчас в этом местечке не было ничего примечательного. Даже то, что здесь располагалось поместье герцога, не могло спасти его от страшной изолированности, отдаленности и безнадежной устарелости. Стоило появиться здесь незнакомцу, как он сразу же привлекал внимание и целый час деревня гудела как потревоженный улей, а через два часа уже все знали, кто он и зачем прибыл. Так что к чаю горничная уже могла рассказать своей госпоже все, что можно, о незнакомце, включая мельчайшие подробности.

– Ты задержала отправление? – Голос Джоанны прервал размышления Эди, она обернулась, тут же забыв о незнакомце, и с улыбкой ответила:

– Конечно. Как выгодно, оказывается, быть герцогиней. Они из-за меня задержали поезд.

– О, разумеется, – огрызнулась Джоанна. – Мне следовало догадаться.

Миссис Симмонс спешила к ним, жестом указывая дорогу двум мужчинам, помогавшим Роберту нести багаж.

– Я попросила носильщиков помочь. – Она помахала рукой в черной перчатке, в которой держала два билета. – Теперь мы не задержим поезд надолго.

– Ну что ж, – процедила Джоанна, вздернув подбородок, – я полагаю, ничего другого, кроме как ехать, мне не остается.

Под бравадой скрывался страх, Эди видела это, и хотя сердце ее разрывалось от боли, отступить не могла. В отчаянии она повернулась к гувернантке.

– Позаботьтесь о ней. Проверьте, все ли у нее есть, не нужно ли чего, прежде чем… – Она сделала паузу и глубоко вздохнула. – Прежде чем оставите ее.

Миссис Симмонс кивнула.

– Не беспокойтесь, я все сделаю. Пойдемте, Джоанна.

Подбородок сестры задрожал, от вызывающего тона не осталось и следа.

– Эди, пожалуйста, не заставляй меня уезжать.

Резкий голос миссис Симмонс прервал ее:

– Ради бога, Джоанна, не начинайте снова. Вы сестра герцогини и юная леди из хорошего общества. Ведите себя соответственно.

Казалось, та ее не слышала и вообще не помнила, как ведут себя леди: обхватив сестру руками, она разрыдалась:

– Не отсылай меня, ну пожалуйста…

– Ну-ну… хватит. – Эди похлопала сестру по спине, едва сдерживая слезы. – Они будут заботиться о тебе, вот увидишь.

– Но не так, как ты.

Эди мягко высвободилась из рук сестры.

– Тебе пора. Будь умницей, солнышко. На Рождество увидимся.

– О, это еще так не скоро! – Вытерев лицо, Джо повернулась и уныло поплелась за миссис Симмонс к поезду. В вагон она вошла не оглянувшись, но уже через пару секунд подбежала к окну и высунула голову: – А ты не сможешь навестить меня до Рождества?

– Так или иначе, но мы обязательно увидимся, – заверила сестру Эди. – Непременно! Просто я не хочу отвлекать тебя, пока не устроишься. А до этого пиши мне обо всем: с кем познакомишься, какие у тебя учителя, как проходят занятия…

– Знаешь что? Я вообще не стану писать! – крикнула Джоанна с искаженным гримасой и мокрым от слез лицом. – Весь год буду держать тебя в страхе и неизвестности. Нет, постой: я сделаю еще лучше – возьму и снова начну курить. Разразится такой скандал, что они отправят меня домой.

– Ты вернешься, когда тебе будет восемнадцать, к своему первому сезону в Лондоне, – терпеливо возразила Эди, хотя голос ее дрожал от едва сдерживаемых слез. – А если тебя исключат из Уиллоубенка, то тебе придется провести свой единственный сезон куда дальше, чем в Кенте. Я отправлю тебя в школу при каком-нибудь католическом монастыре в Ирландии.

– Пустая угроза, – не сдавалась Джоанна. – Мы не католики, и кроме того, зная тебя, я сомневаюсь, что когда-нибудь смогу дебютировать в свете: это чересчур волнительно для твоих нервов.

– У тебя обязательно будет дебют, – твердо повторила Эди, подумав, что это событие куда опаснее, чем пребывание в школе при католическом монастыре. – Если научишься вести себя, разумеется.

Джоанна всхлипнула и попыталась еще что-то сказать, но резкий свисток возвестил о том, что поезд скоро тронется. Она вытянула руку в окно, и Эди быстро пожала ее.

– Все будет хорошо, солнышко. И пожалуйста, раз в жизни сделай то, о чем я прошу. Время до Рождества пробежит незаметно. – Она знала, что должна подождать, пока поезд тронется, но понимала, что не выдержит: разрыдается как ребенок – поэтому, улыбнувшись в последний раз, повернулась, намереваясь уйти.

Ее бегство тем не менее не удалось. Когда она шла по платформе, внезапно ее заставил остановиться голос незнакомца:

– Хелло, Эди.

Даже любимая сестра отошла на второй план. Эди в полном замешательстве замерла на месте и внимательно посмотрела на мужчину на перроне: незнакомцы не заговаривают с герцогинями, – но когда он приподнял шляпу и она увидела наконец его глаза, красивые сияющие серые глаза, которые, казалось, смотрели прямо в душу, замешательство сменилось шоком. Это был вовсе не незнакомец, а не кто иной, как ее муж.

– Стюарт? – Его имя, подобно воплю, сорвалось с ее губ, но он не мог не заметить, что услышал скорее страх в ее голосе, а радость, обычная для встречи супругов, напрочь отсутствовала.

Он приподнял шляпу и склонил голову, хотя едва ли это был поклон, поскольку он даже не потрудился оторваться от фонарного столба. Эди сочла этот жест вызывающим и лишь утвердилась в ужасной правде – ее муж здесь, менее чем в дюжине шагов, а не в тысячах миль, где ему следовало быть.

Хорошие манеры диктовали приветствие несколько более обширное, чем просто обращение по имени, но как она ни пыталась, не могла больше произнести ни слова: лишь смотрела на человека, за которого вышла замуж пять лет назад и с тех пор ни разу не видела.

Видимо, Африка, как она поняла в эти секунды, действительно суровый континент. Такой вывод напрашивался сам собой, если присмотреться к его внешности: кожа покрыта загаром, едва заметные морщинки вокруг глаз и рта, выгоревшие на солнце пряди в темно-каштановых волосах, худое поджарое тело. А экзотики добавляли трость в руке и внимательный острый взгляд.

В его отсутствие она не раз размышляла о том, что это за земля – Африка, а сейчас, глядя на этого мужчину, могла представить особенности этого загадочного континента: суровый климат, дикий народ, полные опасностей, но захватывающие дух приключения…

Кем он был, когда уезжал? Красивым молодым повесой, недолго думая женившимся на девушке, которую толком не знал и которую оставил, взвалив на нее всю тяжесть забот о своих поместьях, а сам отбыл с поразительной беспечностью в неизвестные дали. А сейчас перед ней стоял совсем другой человек, другой настолько, что она прошла мимо, не узнав его. Она не могла даже вообразить, что за пять лет могло настолько его изменить.

Но что он делает здесь? Она бросила взгляд на его багаж: несколько черных дорогих сундуков, чемоданы и портплед – и скрытый смысл всего этого ударил ее с пронзительной силой. Когда она снова подняла на него глаза, то увидела, что он крепко сжал губы. Это маленькое движение подтвердило ее подозрения, сказав больше, чем любые слова.

«Охотник вернулся домой», – подумала Эди и с ужасом осознала, что ее беззаботная спокойная жизнь в отсутствие мужа закончена раз и навсегда.

Глава 2

Только самый отъявленный глупец мог вообразить, что она будет рада его возвращению, но Стюарт к таковым не относился. Тем не менее даже он не был готов к тому ужасу, который застыл в глазах жены.

Разумеется, ему следовало сначала написать ей, по крайней мере намекнуть на то, что у него на уме. Он было попытался, но описать ситуацию оказалось непосильной задачей. Он несколько раз брался за письмо, но каждый новый вариант казался хуже предыдущего, и в конце концов он отказался от этой затеи, а просто заказал билет на пароход, трезво поразмыслив, что о столь важном событии, как кардинальная перемена жизни, положено сообщать лично. И только сейчас, глядя на несчастное лицо, он пожалел, что не предупредил о своем приезде, потому что эта встреча оказалась куда более неловкой, чем могло бы быть любое письмо.

Не помогло и то, что все возможные версии их встречи он прокрутил в голове во время долгого путешествия из Момбасы, когда вдруг неожиданно увидел ее на перроне Клифтона, едва сошел с поезда, и оказался совершенно не готовым к этой встрече.

Нога мучительно болела после долгого сидения в поезде, напоминая, если вообще надо было напоминать, что он больше не тот лихой молодой герцог, каким был несколько лет назад. Оказавшись сейчас лицом к лицу с Эди, он чувствовал себя совершенно потерянным и ужасно ранимым.

Она не узнала его, и если бы он не окликнул, прошла бы мимо. Неужели он так сильно изменился? Или это потому, что они слишком мало времени провели вместе?

Она тоже изменилась, но, несмотря на это, он бы узнал ее где угодно. Ее лицо было таким же, как в их первую встречу, когда привлекло его внимание на балу пять лет назад, и каким постоянно являлось ему в ту судьбоносную ночь в Кении, когда он был на пороге смерти. Правда, сейчас оно показалось ему более мягким, исчезла былая резкость. Теперь это было лицо сильной женщины, знающей себе цену, а не отчаявшейся девушки.

Он заставил себя заговорить:

– Прошло много времени…

Она не ответила: просто молча смотрела на него огромными от шока ярко-зелеными глазами.

– Я… – Он поперхнулся и, прочистив горло, попытался снова: – Я вернулся домой.

Она чуть-чуть качнула головой, явно не принимая его слова, не желая принимать, потом вскинула голову, подобно газели, и решительно пошла, нет, скорее побежала, прочь.

Он посмотрел ей вслед и увидел, как она скрылась за дверью вокзала. Нет, он не пытался ее догнать: даже если бы и захотел, все равно бы не смог, раз уж она решила сбежать. Рука Стюарта непроизвольно коснулась бедра, и даже через слои ткани он почувствовал боль в том месте, где еще недавно зияла страшная рана, полученная в схватке с разъяренной львицей. Как ему удалось выжить, известно одному лишь Богу, а он знал другое: больше бегать не сможет, – да ему и ходить-то было больно, хотя прошло уже шесть месяцев.

– Итак, вы Маргрейв.

Стюарт обернулся и увидел на платформе, в нескольких шагах от себя, сестру Эди. Поезд между тем, набирая ход, медленно отъезжал от станции, обволакивая ее клубами пара. Гувернантки рядом не было, и можно предположить, что она осталась в вагоне.

Стюарт вопросительно взглянул на девушку: