Карен Хокинс - Как очаровать графиню

— Признаюсь, это куда приятнее, нежели мое вчерашнее плавание на лодке…

— Вероятно, я обязан принести вам свои глубочайшие извинения.

— Вероятно, и мне стоит извиниться перед вами — за то, что шарахалась от вас, словно от чумного. И еще… я хотела возобновить наш с вами разговор в библиотеке.

— И мы с вами снова заспорим? Если так, то лучше бы у нас с вами в руках не было молотков…

— Обещаю и клянусь никогда не использовать молоток для пэлл-мэлл в качестве оружия, так что вы в полнейшей безопасности, — расхохоталась Роуз.

— Присягаю в том же самом! — Син торжественно поднял руку и забормотал — в этом неразборчивом монологе различимы были слова «молоток» и «никогда».

— Ну вот, — он опустил руку. — Теперь вас не постигнет ужасная кончина…

— Вы возвращаете меня к жизни, — произнесла девушка, силясь не расхохотаться. — Как я уже говорила, я позволила опасениям вашей милой тетушки увлечь меня на безопасный путь. Она права: нам надлежит быть осторожными, но мне следовало именно так вам и сказать. Вместо этого я попросту стала вас избегать. Это постыдная трусость. Я сожалею…

— Возможно. Впрочем, возможно также, что это был хитрый ход. — Син сверкнул глазами. — Если бы я сказал, что не желаю оказаться с тобой в одной постели, я бы беззастенчиво солгал. Я хочу этого. И солгал бы, сказав, что оставлю попытки тебя туда заманить! Я буду это делать. — И, склонившись к ушку девушки, шепнул: — Одно я могу твердо обещать тебе, Роуз Бальфур: однажды ты на это согласишься!

Роуз подняла глаза на мужчину, и по телу ее словно пробежала теплая волна. Если бы даже она зажмурилась, всё равно ощущала бы его присутствие рядом — она чувствовала его зов всем своим существом…

И ей мучительно хотелось откликнуться. Она честно сознавалась себе, что была бы разочарована, если бы Син оставил попытки соблазнения. Его настойчивость покоряла девушку.

— Возможно, я тоже так полагаю, — вдруг сорвалось с ее уст.

Син изумленно взглянул на Роуз, глаза его засияли — и она поняла: он хочет ее поцеловать. Она с трудом поборола желание обвить тотчас же руками его шею. Ну почему всё хорошее в жизни так быстро кончается, а всё дурное и унылое длится без конца? И он — часть этого недолгого счастья, которое не может длиться вечно и о котором она никогда не будет сожалеть…

Син склонил голову к плечу, ветер взъерошил его волосы, а глаза его в свете вечернего солнца казались золотыми. У меня остается всего неделя свободы. Еще неделю я буду просто Роуз — не Роуз-Домоправительница, не Роуз-Вязальщица Носков, не Роуз-Старшая Сестрица… Мне следует сполна насладиться этим временем. Если я этого не сделаю, то вечно буду терзаться запоздалыми сожалениями…

Сердце ее стучало оглушительно, и Роуз, будто со стороны, услыхала собственный голос:

— Мы могли бы сделать нашу игру еще более увлекательной. Полагаю, мы можем вновь побиться об заклад…

— Да, да… тысячу раз да! И что получает победитель?

— Всё, что захочет.

Син поклонился, глядя ей в глаза с бесконечной нежностью. И Роуз почувствовала, что оживает. Никогда еще не ощущала она в себе столько жизни! Она указала на первое кольцо:

— Ну что, начинаем игру? Просто чтобы убить время перед… прочими делами?

— Если бы за нами сейчас не наблюдали с террасы, я показал бы тебе, насколько я готов к… прочим делам!

— За нами наблюдают? — Роуз проследила направление его взгляда. — Господи Боже мой… Герцогиня и леди Шарлотта, мистер и миссис Стюарт… и еще леди Мафарлин. Даже викарий!

— Да, мы — лучший аттракцион сегодняшнего вечера. Я чувствую себя как на сцене.

— Я спела бы, но боюсь, это опечалило бы окрестных коров… Придется вместо песен потрясти аудиторию моей виртуозной игрой в пэлл-мэлл.

— Виртуозной игрой? В сравнении с кем, позволь поинтересоваться? Ребенком я тоже играл недурно…

— Не сомневаюсь, что ты недурно играл… когда был ребенком. А теперь прошу, отойди на пару шагов — и любуйся, как играют взрослые!

Девушка склонилась, покрепче взялась за молоток, прицелилась и — бам-м-м! — с силой ударила по шару.

Брови Сина поползли вверх:

— Недурно.

Он положил на траву свой шар, половчее взялся за ручку молотка и послал шар в кольцо. Шар Сина остановился в футе от шара Роуз.

— Весьма недурно, — Роуз бросила на Сина озорной взгляд, — однако не идеально.

— Я лишь разогреваюсь, мисс Бальфур. У меня своя тактика: я предпочитаю копить силы до самого финиша.

— Неплохая тактика… если бы вы были лошадью.

Игра продолжалась, и вот Роуз допустила промашку: не заметила ямки в земле, и ее шар укатился в сторону.

— Проклятие!

Леди Шарлотта, сидящая на террасе, приложила руки рупором ко рту и завопила:

— Немного левее, детка!

Не веря своим ушам, Роуз обернулась, а Син весело хихикнул:

— Не ожидал подобной прыти от леди, сидящей в кресле с вязаньем…

Роуз смело взглянула мужчине в глаза:

— К счастью, я просто не могу проиграть. Ведь у меня счастливый красный молоток!

— А у меня — счастливый зеленый. Боюсь, один из молотков на поверку окажется фальшивкой…

— Ну, только не мой! — Роуз потрепала Сина по руке.

И обыграла его как младенца у следующих двух колец.

Син отчаянно хотел победить — и не только из-за обещанного приза. Однако с Роуз равняться было нелегко. Он удвоил усилия — и обыграл ее у двух колец подряд.

Так состязались они еще в течение получаса. На каждый удар Роуз Син отвечал достойно… или почти достойно, но как ни старался, не мог обставить девушку. С террасы то и дело раздавались советы, по большей части бесполезные и все без исключения приводящие игроков в бешенство.

Наконец, они достигли четырех последних колец. Роуз покрепче ухватила молоток и прицелилась. Но не успела она ударить по шару, как с террасы раздался вопль леди Шарлотты:

— Не хочу сбивать тебя с настроя, детка, но учти: мы поставили на тебя уйму денег!

— Вот и прекрасно, — пробормотала Роуз.

— Но ты не нервничай, милая, — кричала леди Шарлотта, — просто играй как обычно!

— Только лучше! — присоединилась герцогиня.

— Да, чуть лучше! — верещала леди Шарлотта. — Вперед, мисс Бальфур!

— Да они еще хуже моих сестричек! — вполголоса проговорила Роуз.

Поднялся легкий ветерок, и теперь девушке приходилось следить еще и за своими юбками: ведь если ветер подхватит подол и он заденет молоток, то удар пропал!

Дождавшись, пока ветерок уляжется, девушка ударила по шару, и он угодил прямиком в очередное кольцо.

С террасы раздались рукоплескания женской части аудитории и стоны разочарованных мужчин.

Сина позабавил энтузиазм соперницы. Он тщательно прицелился — и удар у него получился столь же блестящий. И вновь раздались аплодисменты.

И вот Роуз и Син подошли к самому последнему кольцу. Солнце уже почти село, и времени до темноты оставалось совсем немного.

— Эта часть лужайки не совсем ровная, — со знанием дела сказал Син.

— Да, тут придется явить настоящие чудеса, — откликнулась Роуз.

— Господи, кто-нибудь собирается бить или нет? — закричала миссис Стюарт. — Я поставила на девочку целых двадцать соверенов! Спите вы там, что ли?

Роуз расхохоталась и лукаво поглядела на Сина из-под полей шляпки.

— Последние шары… и пусть выиграет сильнейший!

— Согласен!

Син отступил в сторону, любуясь девушкой. Роуз готовилась к решающему удару — изучила направление ветра, все ямки на траве, половчее перехватила молоток. Личико ее было решительным и сосредоточенным. Опустив голову, она тщательно целилась. Между шляпкой и воротом платья обнажилась полоска нежной кожи — и Сина вдруг охватило жгучее желание прямо сейчас прильнуть поцелуем к девичьей шейке… и ощутить, как дрожь охватывает все ее тело…

Он шагнул к девушке, не отрывая взгляда от вожделенного местечка на ее шее. Ах, если бы за ними не следило так пристально множество чужих глаз…

Роуз размахнулась и…

— Ох! — Син схватился за ушибленное колено и запрыгал на одной ноге. — Проклятие! Черт подери!

На террасе творилось нечто невообразимое — все видели последствия удара Роуз. Половина зрителей улюлюкала и хохотала, другая половина гневно что-то кричала. И все это вместе сливалось в совершенно адскую какофонию, отчего колено Сина заныло еще пуще.

Роуз глядела на него, широко раскрыв глаза и прижав ладошку ко рту.

— Ты тут ни при чем, — сквозь стиснутые зубы пробормотал Син. Нога все еще болела, но он пересилил боль и выпрямился. Сделав несколько глубоких вдохов, он наконец произнес почти нормальным голосом: — Бей по шару, Роуз. Если ты сейчас этого не сделаешь, эти гиены с террасы разорвут в клочки нас обоих!

Роуз кинула взгляд на террасу и согласно кивнула. Снова прицелилась и ударила по шару. Он покатился прямиком к шесту, обозначающему финиш, по пути задев шар Сина, который уныло откатился в сторону.

— Удар что надо! — крикнула герцогиня.

— Один-ноль в пользу леди! — воскликнула леди Шарлотта и захлопала в ладоши.

— И отменный, профессиональный удар по колену! — орал мистер Стюарт. — Великолепная стратегия!

Син, потирая ушибленное колено, тихо прорычал:

— Стервятники, вот кто они все!

— Да, не очень-то они добры, — согласилась Роуз.

— Что ж, у меня остается последний удар — и я намерен победить тебя! И наплевать мне на колено! — Син внимательно осмотрел траву и захромал к своему шару. Склонился было, чтобы прицелиться, но вдруг выпрямился и повернулся к девушке: — Ты загораживаешь мне свет!

Роуз покорно отступила. Снова поднялся ветер, и ей приходилось теперь придерживать юбки, чтобы те ненароком не задрались…

Син уже замахнулся… и тут сильный порыв ветра подхватил легкую ткань юбки Роуз — девушка не смогла ее удержать, как ни старалась. Краем глаза Син заметил волнующее трепетание шелка на ветру, взгляд его помимо воли устремился на девушку — и молоток дрогнул на середине замаха. Вместо того чтобы ударить по шару, молоток лишь чиркнул по круглому боку — и шар, завертевшись волчком, укатился в кусты.

— Проклятие! — воскликнул Син.

— Два-ноль в пользу леди! — раздался ликующий вопль леди Шарлотты. — Благодарю вас, лорд Синклер! Я только что выиграла два шиллинга у викария!

— И я заодно! — крикнула герцогиня.

Викарий хмуро смотрел на игроков и молчал.

— О Боже, — ахнула Роуз. — Надеюсь, что он не спорил еще и с миссис Стюарт. Она на редкость злорадная особа…

Син не отвечал. Обернувшись к нему, Роуз увидела, что зеленый молоток уже уложен в кожаный чехол. Увидела она и удаляющуюся спину мужчины — он прихрамывал, а широкие плечи, освещенные последними лучами солнца, были горестно опущены…

Из дневника герцогини Роксборо

Никогда еще я не слышала подобных слов из уст нашего дорогого викария! Если бы я знала, что он умеет столь мастерски браниться, то куда внимательнее слушала бы его проповеди…

За ужином в тот вечер царило необычайное веселье. Восторженные зрители чествовали победительницу, поднимали тосты за здоровье Королевы Пэлл-Мэлл и даже водрузили на голову Роуз корону из серебряной бумаги. Леди Шарлотта и герцогиня только и говорили, что об игре. Даже миссис Стюарт, которая обычно засыпала уже ко второй перемене блюд, так воодушевилась, выиграв два шиллинга у викария, что не уснула до самого конца трапезы.

Зрители так безбожно перевирали события матча, что Син поневоле усомнился, о сегодняшней ли игре говорят все эти люди. Но хуже всего были насмешки, которым он подвергся. Он полагал, что хотя бы мистер Стюарт пощадит его самолюбие, однако пожилой джентльмен рассказывал о полученной Сином травме, строя столь уморительные рожи, что лорд Камерон и мистер Манро умирали со смеху.

Роуз то и дело бросала на Сина сочувственные взоры, и это его радовало, хоть и не могло исцелить ран, нанесенных его самолюбию.

Когда джентльмены после трапезы попивали портвейн, Син уже и не чаял, как улизнуть. Он так и не смог поговорить с Роуз за обедом, ведь девушка была в центре всеобщего внимания, и, улучив минуту, сказал герцогине, что устал и хочет лечь пораньше.

У себя в комнате он сбросил сюртук, жилет и башмаки и постоял немного у окна, любуясь озером, залитым светом полной луны. Потом взял книгу, устроился в кресле у камина и попытался читать, однако стал клевать носом и быстро задремал.

Он проснулся через пару часов — в комнате было темно, а лунный свет заливал комнату серебристо-серым сиянием. Дрова в камине почти прогорели, снаружи не доносилось ни единого звука. Син потер ладонями лицо, прогоняя сон, положил книгу на столик подле кровати и, широко зевнув, направился к окну, намереваясь задернуть занавески. Полная луна озаряла замок и окрестности, ветерок трепал траву, отчего лужайка, посеребренная луной, походила на волнующееся озеро…