Карен Хокинс - Как очаровать графиню

— Считаю должным заметить, — прибавил Син, — что считаю вашу тетушку ничуть не меньше вашего виновной в происшедшем.

— Но моей тети даже не было тогда в саду!

— Именно в этом ее вина! Держала бы она вас на привязи, как вы того заслуживаете, ничего бы не стряслось!

Роуз была уязвлена:

— Вот уж кто-кто, а тетушка тут ни при чем!

— Ваша тетушка столь же беспринципна, как и вы сами! — хмыкнул Син.

От Роуз потребовалось изрядное самообладание, чтобы не шмякнуть Сина книгой по голове. Да как он смеет!

— Не вздумайте перекладывать вашу, заметьте, не мою вину, на плечи моей бедной тетушки! Вашу репутацию и до того никак нельзя было назвать незапятнанной, лорд Син!

— Покуда не появились вы, обо мне говорили как о прожигателе жизни, но никто не смел назвать меня совратителем невинных дев!

Роуз открыла было рот, чтобы еще яростнее вступиться за тетю, однако, услышав последние слова Сина, смолчала. Между бонвиваном и грязным соблазнителем на самом деле огромная разница. Только теперь, взглянув на происшедшее с точки зрения мужчины, Роуз многое осознала — и сердечко ее заныло. Да ведь всё и впрямь очень уж напоминало соблазнение! Стоило представить самого непримиримого холостяка Англии в фонтане, а рядом — дрожащую раскрасневшуюся дебютантку, ломающую руки…

И я просто оставила его один на один с грязными слухами. Роуз закусила губу. Все эти шесть лет она твердила себе, что уехала тогда, чтобы слухи поскорее утихли. Но будь она честнее с самой собой, то созналась бы, что была и другая причина: она до смерти напугана была собственной реакцией на поцелуй Сина.

Это была постыдная трусость — и Сину пришлось заплатить по всем счетам… Роуз набрала в грудь воздуха:

— Как бы мне того ни хотелось, я не в силах вернуть прошлого. Однако я извинилась, притом вполне искренне. Как ни печально, но больше поделать ничего нельзя…

Глаза Сина угрожающе сузились.

— Так мало и так поздно…

Он преодолел еще одну перекладину лесенки, его широкая грудь касалась бедра девушки уже почти интимно. Роуз подавила испуганный возглас и прижала книгу к груди, словно щит, однако все тело ее предательски затрепетало. Сглотнув, она сделала еще шаг вверх по лесенке, пытаясь ускользнуть от могучего противника. Но Син был неумолим.

— Общество было бы сражено наповал, если бы стало известно, что именно произошло тем вечером, не правда ли, мисс Бальфур?

Еще шаг — и вот уже его лицо вровень с личиком Роуз, а широкая грудь касается ее плеча. Она взглянула мужчине в глаза — и все слова в собственную защиту, готовые уже сорваться с ее уст, куда-то исчезли. В его глазах с проблесками золота было что-то неуловимо львиное. Глядя в эти глаза, девушка желала ускользнуть от него как можно быстрее, одновременно борясь с искушением припасть к его груди, всецело отдавшись наслаждению, которое дарило ей одно лишь его касание…

Роуз была ошеломлена тем, какую власть над нею имела близость этого человека, она силилась побороть желание приникнуть к нему и вновь ощутить вкус его губ…

«Прекрати немедленно!» — одернула себя девушка, чувствуя, как заливается краской стыда ее лицо. О, если бы только она могла подняться по лесенке еще выше — но руки мужчины крепко сжимали лестницу по обе стороны ее тела… Загнанная в ловушку, Роуз кашлянула:

— Но ведь вам не плевали в лицо?

— Мне не объявили полного бойкота лишь по причине моего высокого титула, веса в обществе и состояния.

— Тогда с чего вдруг вы придаете такое значение…

— Надо мной насмехались, мисс Бальфур! Несколько месяцев после того случая меня называли Лорд Фин…

Перед глазами Роуз возникла вдруг памятная картина: Син, мокрый с головы до ног, выбирается из фонтана, с листом кувшинки на голове, с лицом, по которому струится вода… И вдруг, к собственному ужасу, девушка хихикнула. Потом расхохоталась…

Нет, она не намеревалась смеяться над ним, но она всегда принималась хихикать, когда нервничала — а при мысли, что столь величественный человек стяжал это потешное прозвище, она не могла удержаться от хохота. И чем суровее взирал на нее Лорд Фин, тем заразительнее хохотала Роуз.

— О да, смейтесь, мисс Бальфур! — рявкнул Син. — Смейтесь так же, как смеялись тем вечером! Этот смех обнажает ваше истинное нутро — нутро мелкой жалкой интриганки!

Видя бешенство мужчины, Роуз перестала хохотать — теперь она лишь нервно хихикала.

— Поверьте, искренне сожалею по поводу Лорда Ф… — нет, она не отважилась произнести вслух смешное прозвище, опасаясь, что снова расхохочется. — Поверьте, я и понятия не имела…

Син не знал, что оскорбило его сильнее: то, что, столкнув его тогда в фонтан и рассмеявшись прямо ему в лицо, Роуз Бальфур беспечно оставила его один на один с последствиями собственной шалости, или же то, что, узнав о бесчестье, которое выпало на его долю, она имела дерзость вновь смеяться…

— В точности так я и думал о вас, — выдохнул Син, жалея, что не может прямо здесь просто-напросто задушить ее, и дело с концом. — Вы нарочно всё подстроили, вы прекрасно знали, чем дело кончится, когда оставили меня одного перед толпой кумушек! Вы знали… черт вас побери!

Смех оборвался — обидные слова больно ранили девушку.

— И в мыслях не держала! Даже вообразить не могу, во имя чего можно было бы затеять такое…

— Единственно ради мести, мисс Бальфур. Вас оскорбило то, что я не откликнулся на вашу ребяческую попытку соблазнить меня!

— Боже, какая потрясающая глупость! Послушайте, лорд Синклер, вы всё драматизируете! У меня и в мыслях не было ничего… такого! Я… я просто хотела поцеловать вас. Да, в этом я сознаюсь. И если вам от этого станет легче, скажу: я потом об этом очень сожалела.

Син был ошеломлен. Она сожалеет? Он драматизирует? Ярость душила его, не давая вымолвить и слова. Все эти годы он лелеял мысль о том, какое облегчение испытает, услышав ее извинения, но она лишила его даже этой малости своим неподобающим поведением!

Проклятие, ни одна из женщин никогда так не бесила его! Никогда так не сбивала с толку! В ней непостижимо уживались откровенная чувственность и необычайная рассудительность, а временами она обнаруживала совершенно детскую непосредственность, что вконец его обескуражило.

Пристально разглядывая Роуз, Син не понимал, как в свое время ей удалось завлечь его в парк. Да, ярко-синие глазищи, опушенные густейшими черными ресницами, и вправду хороши — во всем же остальном никакой красоты! Всё весьма заурядно. Да, личико в форме сердечка — зато рот велик, а кожа чересчур смугла, носик вздернут, а на переносице — россыпь предательских веснушек… Худышка — о фигуре тут речи не идет, груди малы, а бедра лишены пленительных женственных изгибов. И конечно, самое худшее — это непослушные волосы!

Девица невзрачна, непримечательна, заурядна. Тогда почему тело его отзывается на близость этой простушки так, словно рядом с ним сама Афродита?

Вот и сейчас порыв необъяснимого влечения заставил его податься к ней, прильнуть теснее… Черт подери, что это такое? Она ничего общего не имеет с тем типом женщин, который всегда привлекал его — ни внешне, ни по повадке, а про характер и вовсе говорить не стоит… Будь в нем хоть на йоту здравого смысла, он тотчас, оставив ее, ретировался бы в свою спальню. Вместо этого он стоит, едва ли не обнимая ее, всем своим существом желая эту девушку…

Но что бы ни чувствовал сейчас Син, девчонка, похоже, сохраняла невозмутимость. Она лишь изогнула бровь:

— Благодарю вас, довольно — вы стоите достаточно близко, чтобы хорошо меня расслышать. Позвольте заметить, что еще до той самой ужасающей катастрофы вы носили омерзительное прозвище. Если бы вы не назывались Лорд Син, никто бы не посмел обозвать вас Лорд Фин. — Мужчина открыл было рот, чтобы достойно ответить, однако барышня невозмутимо продолжала: — И не трудитесь уверять меня, будто вы болезненно перенесли некое отчуждение от общества, ведь вы никогда не были завсегдатаем светских раутов и балов! Поверьте, мне весьма странно видеть вас здесь — ведь, насколько мне известно, столь невинные развлечения, как бал у тетушки, не в вашем стиле…

— Не беси меня, Роуз Бальфур! — зарычал Син. — Это может плохо кончиться!

— Я вовсе не намеревалась вас взбесить — я просто с вами не соглашаюсь. Впрочем, может быть, вы предпочитаете женщин, согласных с каждым вашим словом? — Роуз прижала томик Шекспира к груди, словно молитвенник, и воскликнула театрально: — О да, лорд Синклер! Как вы скажете, лорд Синклер! — Девушка захихикала так, что у Сина заныли разом все зубы. — О-о-о, лорд Синклер, вы так забавны! Клянусь небом, вы самый обворожительный кавалер в королевстве! Вы самый…

— Прекрати! Чем корчить из себя бо́льшую дурочку, чем ты есть, узнай прежде, с какой целью я просил тетушку пригласить тебя сюда! О-о-о, эта цель весьма занятна…

В синих глазах мелькнула настороженность.

— Цель? И какова же она?

Он стоял на лесенке ровно на ступеньку ниже девушки, обеими руками держась за перекладины. Склонившись к ней и понизив голос до развратного шепота, он произнес:

— Я помню тот поцелуй, Роуз Бальфур. А ты?

Сердце ее заколотилось, как пойманная пташка в клетке.

— Конечно… я помню…

— Я помню также, как он на тебя подействовал тогда.

Девушка вспыхнула:

— Подействовал? Но я не… То есть я подумала, это было очень…

Губы мужчины коснулись маленького розового ушка — и девушка вздрогнула.

— Если уж меня обвинили в совращении, я вправе вкусить сладость запретного плода, а не довольствоваться лишь тумаками!

— С-сладость? — беззвучно повторила Роуз.

Син улыбнулся — это была первая его улыбка за весь день. Касаясь бедрами хрупкого тела девушки, он внезапно осознал, насколько сильно на самом деле желает ее…

— О да!

Роуз заморгала, поняв, наконец, к чему он клонит:

— Вы собираетесь меня соблазнить?

— О да, маленькая моя Роуз! Ты задолжала мне это удовольствие, я ждал шесть лет — самое время вам расплатиться…

Из дневника герцогини Роксборо

Мы с Шарлоттой должным образом подтасовали карточки с именами гостей за столом, дав таким образом Сину все возможные преимущества. Он, кажется, уверен, что верховодит в этой маленькой игре — однако не удивлюсь, если после встречи с мисс Бальфур уверенности у него поубавилось…

Что-то есть в этой девчонке — некое очарование независимости и упрямства. Большинству мужчин такое не пришлось бы по вкусу, но, подозреваю, Син может счесть ее независимость привлекательной, а уж кто из них упрямее, ведает один Бог. Что ж, время покажет…

Син ожидал, что девушка ударится в панику, но мисс Бальфур лишь подняла изящную бровь.

— Стало быть, вы решили соблазнить меня лишь потому, что люди полагают, будто это уже случилось?

— Вы задолжали мне то, что пообещали тем самым проклятым поцелуем!

Син провел тыльной стороной ладони по девичьей щечке, коснувшись также теплой ямочки за нежным ушком. Услышав, как Роуз беззвучно ахнула, он возликовал. Ах, так ты откликаешься на ласку… это хорошо!

— У нас есть целых три недели, мисс Бальфур. В течение этого времени я соблазню вас. А вы… — Рука Сина скользнула по смуглой шее, остановилась у прелестной впадинки над ключицами, где видно было биение пульса. — …вы расплатитесь за все те насмешки, которым я подвергся после первой нашей встречи.

— Так вы полагаете, я вам задолжала? — Прежде чем храбро взглянуть мужчине в глаза, Роуз перевела дыхание. Но вот она согласно кивнула: — Очень хорошо. Вы можете попытаться соблазнить меня. Не могу пообещать, что поддамся искушению, однако справедливо будет предоставить вам попытку.

Син не знал, смеяться ему или… черт возьми, он вообще ничего уже не понимал!

— Мисс Бальфур, похоже, вы пребываете в заблуждении, будто в этом деле имеете право голоса. Я не намерен пытаться вас соблазнить. Я это сделаю.

Девушка любезно улыбнулась:

— Увидим. Так что соблазняйте на доброе здоровье. По крайней мере, это отвлечет вас от печали о прошлом, коей вы, похоже, с усердием предаетесь.

Дерзость девушки подобна была ушату ледяной воды. Син обвил рукой тонкую талию девушки, не обращая внимания на угрожающий скрип лесенки. Роуз ахнула и крепче прижала к груди томик Шекспира. Однако дыхание ее участилось, и Син уверился в том, что его тактика работает. Он самодовольно ухмыльнулся.

— Моя маленькая глупенькая Роуз… Я помню, как страстно тогда ты ответила на поцелуй. А если бы я захотел, чтобы ты сама прыгнула ко мне в постель, я сделал бы вот так…