Джулиет Мид - Капкан любви

— Я многое обдумала с тех пор, как мы виделись в Нью-Йорке. Мне бы хотелось поговорить с тобой.

— Бог мой, и мне тоже! — с жаром сказал Майк.

Поговорив с Майком, Тедди набрала номер Джека.

— Тедди! — Джек сам взял трубку. — Спасибо, что ответила на звонок. Я хотел пригласить тебя на ужин этим вечером.

— Извини, сегодня я не могу. Но мне хотелось бы встретиться с тобой сейчас, если это возможно.

— Ты имеешь в виду — в офисе? Прямо сейчас?

— Да. Я должна сказать тебе кое-что важное.

— Тедди, если это относительно случившегося в субботу, мне было бы очень приятно поговорить с тобой, но офис — крайне неподходящее место…

— Это не о субботе. Это гораздо важнее. Я приеду через двадцать минут, о'кей?

Тедди повесила трубку и заглянула перед уходом в кабинет Джейми.

— Джейми, — сообщила она, — если меня будут искать, я уехала в «Морган Стэнли» отвезти бумаги. Я вернусь примерно через час.

— Эй, Тедди, зачем ты сама их повезешь?! Для чего, по-твоему, все эти парни на мотовелосипедах? Ты хочешь оставить их без работы?

— Мне нужно взять там кое-какие мелочи и поговорить с парой людей. Кроме того, мне нужно подышать свежим воздухом.

— С тобой все в порядке?

Тедди рассердилась.

— Мне будет чертовски прекрасно, если меня прекратят спрашивать, все ли со мной в порядке! — выпалила она.

Джейми недоуменно уставился ей вслед.

Тедди не стала тратить время на обмен любезностями с Джеком. Она подошла к его рабочему столу и выложила три листка бумаги.

— Джек, мне кажется, что тебе нужно взглянуть на это. Я ничего не сказала тебе в выходные, потому что мои подозрения основывались на случайно услышанных разговорах, а не на чем-то осязаемом, но теперь я совершенно убеждена, что сделка, заключенная в среду Глорией и Майком, была мошеннической. Я не знаю, как это было проделано, я даже не знаю, найдешь ли ты улики, чтобы доказать это, но знаю, что в этом участвовали Алекс и Кандида. Кроме того, я знаю, что Глория получила вознаграждение за это.

Джек напряженно уставился на бумаги.

— Я не понимаю, Тедди. Все эти бумаги никак не связаны со сделкой. Кто такой, или что такое — ДО?

— Этого я не знаю. Но это неважно. Слушай, я ни о чем другом не думала за прошедшие сутки. С чего бы Кандиде покупать опционы «Хэйза Голдсмита», если бы она не была уверена, что на следующий день стоимость акций упадет? Откуда она знала все подробности сделки утром в четверг — возможно, даже раньше, чем ты — и зачем она передала их в прессу?

Джек в замешательстве покачал головой.

— Пожалуй, я согласен с тобой, Тедди…

— Почему Алекс Фицджеральд заплатил тридцать три процента гонорара за то, чтобы выпихнуть Глорию и не куда-нибудь, а в «Хэйз Голдсмит»?

— Может быть, он не знал об этом. Может быть, он просто попросил Кандиду пристроить ее. Может быть, он не знал, что мы тоже заплатили гонорар…

— Черта с два он не знал! Может быть, он просто хороший парень и хотел всем оказать любезность… или, может быть, он хотел, чтобы в «Хэйз Голдсмит» оказался человек, который сделает все, что он скажет? Лучше вот что объясни, Джек — почему Алекс послал Кандиде листок, в котором говорится о компаньонах «Стейнберга»? Какие планы Алекс и Кандида связывали с Майком Мичинелли?

— Тедди, подожди, ты слишком торопишься. Ты спешишь с выводами. Ты даже не знаешь точно, что этот листок прислан Фицджеральдом.

— Нет, я это знаю! И ты это знаешь! Ты просто избегаешь фактов, а они ясны как день!

— Они ясны как грязь! Если ты права, Тедди, если — подчеркиваю, ты права, доходит ли до тебя, насколько это серьезно? «Стейнберг Рот» вот-вот сделает некоторое предложение «Хэйзу». Это «Стейнберг» купил огромную позицию опциона. Вот что я знаю. Я ничего не знаю о позиции Кандиды. У нас нет возможности доказать сговор — если он был. Ты говоришь о скандале с далеко идущими последствиями, касающемся двух ведущих учреждений Сити. Я не хочу, чтобы ты выходила отсюда в таком опрометчивом настроении. Давай посидим и подумаем об этом спокойно. Если даже в том, что ты говоришь, есть зерно правды, если появится возможность доказать это, я не уверен, что мне этого хочется. Ты понимаешь, какой вред может быть нанесен многими людям, если все это выйдет наружу? Если, конечно, ты сумеешь доказать это.

— Я могу это доказать. Кроме того, я знаю в точности, какой вред будет нанесен людям, если все это не выйдет наружу.

— Как ты докажешь это? — тихо спросил Джек. Он чувствовал, что знает ответ, и страшился его услышать.

— Майк расскажет мне правду. Я знаю Майка, и я знаю, что он расскажет мне правду.

Джек взглянул на Тедди. Она стояла, уперев руки в бока, ее глаза сверкали праведным возмущением — женщина, облеченная миссией, женщина, борющаяся за справедливость.

— Ладно, Тедди. Допустим, ты права. Я признаю, что эта сделка во многом кажется мне странной, и вижу множество побуждений, по которым в нее может быть вовлечен Фицджеральд. Но мне кажется, что тебе не следует дальше участвовать в этом. Это не безопасное дело, а кроме того, оно тебя не касается. У тебя нет причин в нем участвовать.

— У меня множество причин! Оно меня касается. Глубоко!

— Ты понимаешь, что для этого тебе опять придется связываться с Майком?

— Конечно, я это понимаю.

— Мне казалось, что ты никогда не захочешь видеть его снова?

— Вряд ли тебя это касается, не так ли, Джек?

Их глаза встретились. Джек отвернулся, не в силах выносить обвиняющий взгляд Тедди.

— Наверное, не касается, — согласился он. — Я очень признателен тебе за то, что ты сделала. Это может изменить все, но я беспокоюсь за тебя. Я могу сам заняться этим.

— Нет, не можешь. Тебе Майк ничего не расскажет.

— Хорошо. Иди и поговори с Майком, если ты должна. Но я не хочу, чтобы ты приближалась к Фицджеральду. И ни слова не говори Кандиде. И никому не говори ни слова о том, что Кандида купила опционы «предложить». Это совсем другая история, не имеющая отношения к сделке.

— Это история, о которой ты знал, Джек?

— Я только что сказал тебе, что не знал. На что ты намекаешь?

— Просто я удивлена, как снисходительно ты отнесся к бесчестной торговле… впрочем, это объяснимо, ведь в ней замешана твоя жена…

— Моя бывшая жена. Я ни к чему не отношусь снисходительно, дурочка. Я пытаюсь защитить тебя…

— Я не нуждаюсь в защите. А если ты подумаешь над этим долго и усердно, Джек, то, надеюсь, поймешь, что пытаешься защитить кое-кого другого!

Тедди схватила бумага со стола, засунула в портфель и пошла к выходу. Джек догнал ее у двери и схватил за руку.

— Бога ради, почему ты так злишься на меня, Тедди?

Джек говорил спокойно, но в его голосе проскальзывало напряжение. Тедди уставилась себе под ноги.

— Я не злюсь. Нет, злюсь. Я не знаю, почему. Я не могу объяснить. Давай, наконец, оставим это, Джек. Я хочу покончить с этим. Я хочу вернуться к прежней жизни.

Мгновение они смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Джек догадывался, чего не может объяснить Тедди. Она не хотела говорить, что он был ее капризом, как и Кристиан, что ее сердце все еще принадлежало Майку. Она не хотела говорить ему, что Майк и был той прежней жизнью, к которой она собиралась вернуться, что она хотела отомстить за ошибку, сделанную Майком. Тедди смотрела на Джека и сознавала, что не может объяснить ему, как ее задевает то, что он все еще любит Кандиду. Не имело значения, что она сама бросилась ему на шею, что она приложила все усилия, чтобы спасти его банк — он и сейчас, и всегда предпочтет ей Кандиду.

Даже на придирчивый взгляд Тедди Майк выглядел прекрасно. Он казался чуть старше, чуть стройнее и мускулистее. Его глаза засветились радостью, когда Тедди открыла ему дверь, он протянул ей букет цветов, почти такой же, как тогда в «Хитроу». Тедди теперь казалось, что та встреча произошла годы назад.

— Можно войти? — спросил Майк.

— Конечно. — Тедди распахнула дверь и взяла цветы.

Она пошла на кухню, чтобы поставить их, и услышала, что Майк бродит по гостиной. «Помогает себе выпивкой», — подумала Тедди.

— Ты помнишь, где стоят бутылки? — не удержалась она от искушения спросить, когда вернулась в гостиную, неся ведерко со льдом. — Извини, Майк, может быть, ты предпочтешь пиво? Если хочешь, я посмотрю, осталось ли оно в холодильнике.

— Нет, виски подойдет. Я подумывал принести бутылку шампанского, но не знал, будет у нас повод для празднования или нет.

— Не будем забегать вперед, ладно? Давай не будем торопиться.

— Это тебе решать, Тедди. Все решать тебе.

Тедди казалось странным вновь сидеть в этой комнате, так же, как прежде они с Майком часто сидели вдвоем, пить с мужчиной, с которым она четыре месяца назад надеялась провести остаток жизни, и смотреть на него, как на постороннего. Он выглядел таким привычным — кривая улыбочка, прядь черных волос, свешивающаяся на правый глаз, знакомое движение, каким он бессознательно отбрасывал ее назад — и в то же время атмосфера была неестественной, чуть формальной, с короткими паузами молчания, которые каждый спешил прервать принужденным разговором. Их общая нервозность вызывала у Тедди смех, расслабляющий обоих.

— Как у тебя дела, Мичинелли?

— Сказать правду?

Тедди кивнула.

— Плохо, — вздохнул Майк. — Очень плохо, Тедди. Единственное, что хорошего случилось сегодня — это твой звонок. Ты прекрасно выглядишь.

— Спасибо.

— Я искренне говорю, что ты хорошо выглядишь. Каждый раз, когда я вижу тебя — я имею в виду, после разрыва помолвки, — ты выглядишь все лучше и лучше. На ужине бонных дельцов, в Нью-Йорке… и сейчас. Сейчас ты выглядишь лучше всего.

— Я даже не переоделась с тех пор, как вернулась с работы!

— Тебе это не нужно. Тебе не нужно переодеваться. Ты выглядишь просто фантастически.

— Спасибо, — от души сказала Тедди. С выходных она была так расстроена, что была бы благодарна кому угодно, кто сказал бы ей, что она выглядит просто фантастически. — Ты слышал, что Чарльз Бартоломью собирается жениться?

— Разве? — Майк поднял бровь. — Передай ему мои поздравления.

— Я ведь знаю, как трудно тебе было это сказать, Майк! — хихикнула Тедди. — Если бы ты был честным, то сказал бы: «Как, этот ублюдок? Ну и глупая же она корова, раз собралась выскочить за него!»

Майк тоже засмеялся.

— Может быть, ты и права. Он никогда мне не нравился. Наверное, потому, что я всегда ревновал тебя к нему. Он всегда давал мне понять, что знает тебя лучше, чем я.

— Так и было. Он знал меня лучше, чем ты. Так или иначе, Майк, мы все время от времени становимся ревнивыми.

— Тед, я хотел бы поговорить об этом. Я хотел бы сказать, что очень сожалею, в самом деле сожалею о том, что вышло с Глорией. Мне нет никаких оправданий — я сам не знаю, почему это сделал. Это была минутная прихоть…

— Минутная? Бедная Глория! — добродушно съехидничала Тедди.

— Серьезно, Тед. Это была огромная ошибка, я это сознаю и хотел бы иметь возможность ее исправить. Я получил урок — множество уроков…

Тедди встала и вновь наполнила бокал Майка. Она считала, что Майк попусту теряет время, пытаясь восстановить их прежние отношения, и не хотела лукавить с ним или обманывать его.

— Майк, подожди минуту. Сейчас я не хочу говорить об этом. Я хочу честно сказать, что еще не разобралась в своем отношении к тебе. Мне уже не больно видеть тебя — наоборот, даже приятно. Но я не хочу обсуждать будущее — наше будущее — и пригласила тебя сюда не для этого. Мне нужно кое-что рассказать тебе. Но еще больше мне нужно кое-что спросить у тебя. Прежде, чем разговаривать дальше, позволь задать тебе один вопрос.

— Я весь твой, — Майк широко развел руки. — Задавай.

— Была ли законной твоя сделка с Глорией на миллиард фунтов в Черную Среду?

Майк уставился на нее, его темные глаза распахнулись от удивления. Он не ответил ни слова.

— Была ли это законная сделка? — повторила вопрос Тедди.

— Что ты имеешь в виду под словом «законная»? — замялся Майк.

— По-моему, ты знаешь, что я имею в виду. Была ли это нормальная, правильная, законная сделка между двумя сторонами, или это было подстроено?

Майк встряхнул головой, глубоко вздохнул, словно собираясь ответить, но не сказал ничего.

— Майк? Расскажи мне это, пожалуйста.

— Боже, Тедди, — покрутил он головой. — Неужели ты пригласила меня сюда, чтобы допрашивать! Давай не будем говорить о работе, о'кей? У меня было дьявольски много работы на прошлой неделе, как и у всех. Я даже не помню каждую заключенную сделку. Знаешь, это было безумное время. Я хотел бы как можно скорее забыть всю эту неделю. Мы спаслись просто чудом. Давай не будем терять время на такие разговоры.