Маргарита Южина - Капкан на амура

– Господи, – прошептала Настя. – Да ведь она нездорова. Кто же ее, больную, на улицу одну выпустил?

– Родственники, наверное, – предположил Пашка.

– Но ведь она же не в себе.

– Вот и думают: потеряется – меньше хлопот.

– Но это самоубийство – бросать слабых.

Пашка вздрогнул и медленно повернулся к Насте.

– Потому что… – облизнул он пересохшие губы, – убиваем в себе человека?

– Да, и я так рада, что ты первый, кто меня сразу понял.

Он не понял, он просто вспомнил…

Лет пять назад… Какой же год они встречали? Неважно. Дело в том, что их веселая компания собралась отмечать Новый год не где-нибудь, а на даче. Девчонки сначала верещали, что им некуда будет надеть новые платья и пропадут все их записи к парикмахерам, но парни были неумолимы. На даче Новый год – что может быть интереснее? Это же самый зимний праздник, и справлять его надо по-зимнему – в тулупах, в заячьих ушанках, в валенках, в сугробах по шею. Кроме сугробов по шею, других атрибутов не оказалось – уже давно никто не носил тулупов, а про заячьи ушанки молодежь слышала разве что от родителей. И все же праздник обещал быть развеселым.

Веселиться начали задолго до двенадцати, и уже к десяти вечера выяснилось, что шампанского катастрофически не хватает – девушки от парней не собирались отставать в веселье.

Новый год без такой важной вещи мог не состояться – так только, обычная дачная вылазка. И выход был только один – отправить кого-нибудь в киоск, который находился в ближайшей деревне. Идти до деревни было минут двадцать, поэтому никто особенно не размышлял – надо идти. Делегировали самого трезвого, то есть Пашку. Он считался трезвее всех, потому что выиграл тест на трезвость – донес руку до носа. Правда, потом он долго возмущался – на кой черт он так старался? Однако было уже поздно – все единодушно одобрили его кандидатуру. И Пашка пошел.

Двадцать минут, за которые он должен был добраться до деревни, давно истекли, а он еще так и не увидел огней деревушки. Миновало полчаса, прежде чем Павел сообразил – он заблудился!

Заблудиться накануне праздника – обидно, а накануне Нового года еще и опасно – мороз был сильный. И сколько Пашка ни ходил, ни кричал – кругом были только елки.

Он уже промок, силы таяли с каждой минутой, а спасения не наблюдалось. К тому же Пашка всерьез боялся провалиться – не везде был твердый наст, и он уже пару раз проваливался, и теперь был мокрый до подмышек. И, блин, телефон оставил на даче!

Положение было отвратительное. Пашка понимал, что ему нельзя останавливаться и сворачивать с дороги – вдруг все же какая-то машина решится проехать мимо!

И машина проехала! Да не одна! Штуки три проехали мимо! Он махал им руками, кричал, скакал, подпрыгивал, но людей, сидящих в теплых салонах, не беспокоила судьба замерзшего на дороге человека. Когда Павел снова заметил огни фар, он просто вышел на середину дороги и ждал. Автомобиль мог его объехать, так делали предыдущие, но этот остановился.

– Какого хрена?! – высунулся из машины молодой мужчина. – Чего торчишь? Дед Мороз, что ли?

– Мне… – разлепил замерзшие губы Пашка. – До дач меня… добросьте… до дач, пожалуйста.

– Я тебе таксист, что ли?! – вызверился мужчина, но позади него раздался молоденький девичий голосок:

– Тебе же нетрудно! А он замерзнет! Это самоубийство – бросать слабых!

– Какое, на хрен, самоубийство? – крикнул мужчина, однако кивнул Пашке: – Садись назад! Да сильно не елозь, все чехлы мне уделаешь!

Пашка быстро юркнул на заднее сиденье.

– Самоубийство какое-то придумала, – ворчал мужчина на девушку, которая сидела рядом с ним. – Чего как скажешь…

– Да, – тихо, но упрямо проговорила девчонка, – потому что мы убиваем в себе человека.

– Ой, да брось ты! – поморщился водитель.

Пашка молчал. Ясно, если бы не девчушка, он бы сейчас не ехал. И… неизвестно, чтобы с ним вообще стало. Да и парень… пусть он говорит все, что хочет, главное, не оставил его на дороге.

– Где остановить? – недовольно повернулся к нему водитель, когда впереди показались огни дач.

– Возле дач. Вот здесь и высади, дальше я не заблужусь.

Мужчина остановил его прямо у въезда в дачный кооператив.

– Все. Дальше сам.

Пашка выскочил и от всего сердца проговорил:

– Спасибо вам. И… Слышь, парень, я вообще-то не бичара какой, скажи адрес. Я отблагодарю. Вы же мне жизнь спасли.

– Да ты позвони… – начал мужчина, но девчушка его перебила:

– Что за ересь? Нам это было нетрудно! Вы бы тоже так поступили.

И Пашка только теперь ее разглядел – молоденькая, лет девятнадцать. Из-под беленькой шапочки выбиваются светлые кудряшки, на щечках ямочки, ну ни дать ни взять – самая настоящая Снегурочка!

– Спасибо тебе, Снегурка! – улыбнулся Пашка.

Он бы и еще много чего сказал, но рядом с ней сидел парень, который только что спас Пашку от смерти в лютый холод.

Как он потом явился на дачу, как его встретили – все это было Пашке уже неинтересно. В его памяти остались слова этой молоденькой, правильной девочки. А может, она и действительно была Снегурочкой? Ведь чего под Новый год не случается…

И вот тебе пожалуйста! Подарок судьбы!! Неужели это была Настя тогда? Как бы узнать?

– Нет, ты посмотри, – произнесла она. – Она так и мечется… Паша, открой, а то она точно под машину попадет. Я ее переведу.

– Да ее не переводить надо, а в больницу. – И Пашка выскочил из машины под оглушительные сигналы автомобилей.

Они довезли старушку до отделения «Скорой помощи» и выслушали брань от врачей – старушка оказалась не в себе, но везти ее следовало не сюда. И все же Павел сумел найти подход к строгой молоденькой докторше – та взялась сама определить бабушку куда следует.

– А ты знаешь кто? Ты дамский угодник, вот! – возмущенно выпалила Настя, намекая на Пашкино словоизлияние перед докторшей. – Ужас какой-то! С ним рядом дама, а он перед этой… в белом халате реверансы выписывает! Нахал!

Пашка сморщил нос:

– А если бы ты была мне жена, тогда бы вел себя как монах!

– Зачем мне монах в мужья?

Пашка остановил машину, повернулся к Насте и вдруг произнес:

– Настя, выходи за меня замуж?

Она хотела все перевести в шутку, но увидела серьезные глаза Пашки.

– Но… – попыталась она улыбнуться. – Но… ты же меня совсем не знаешь.

– Я знаю тебя пять лет или четыре, – тихо проговорил он. – Ты мой ангел, моя Снегурочка. Я столько тебя ждал.

Настя ничего не понимала, лишь счастливо улыбалась и пыталась что-то сказать. Но что? Согласиться? А не согласиться она не могла.

– Почему четыре? – спросила она.

Пашка сложил руки на руле, опустил подбородок и, глядя вдаль, промолвил:

– Четыре года назад ты отмечала Новый год на даче? Или в деревне? За городом? Отмечала?

Настя задумалась.

– Не отмечала, просто так получилось, что я оказалась за городом в самый Новый год. А что?

– Помнишь того бича, которого вы подобрали на дороге?

Настя насупила брови, вспоминая.

– Не бича. Там старик был какой-то. Его надо было до дачи довезти, он замерз совсем. Это был твой дед?

– Дурочка! – весело рассмеялся Пашка. – Это был я сам!

– Да ну? – отшатнулась Настя. – У него и усы белые были… И сам… он еще был… в фуфайке какой-то…

– Ха! Да усы у меня были от мороза белые, от инея! Я, дурачок, по молодости усы пробовал носить! А фуфайка… Так чтоб ты знала, это наимоднейший американский пуховик был, только цвет у него темно-синий! Фуфайка!

Настя качала головой:

– Не может быть! И ты меня столько лет помнил?

– Как же я могу забыть свою судьбу? – усмехнулся Пашка. – Так что деваться тебе некуда, только замуж за меня идти.

– Ну если так… – растерялась Настя и вдруг весело вздернула бровь. – А где официальное предложение? А то сейчас соглашусь, а ты возьмешь и забудешь. Обманешь хорошую девушку!

– Не обману.

И вот теперь он едет к ней, чтобы сделать официальное предложение. Только вот букет… ну дернул же его черт заказать букет в свое отсутствие! Ничего, он сейчас заедет в самый большой цветочный магазин и попросит огромный букет из белых роз. Будет бить классикой!

Следующий день у Натальи Марковны не заладился с утра. Ее самая прилежная сотрудница Горохова Ирочка вдруг заявила, что больше не сможет работать в фирме Натальи. Мол, сама заводит собственное дело. То есть становится конкуренткой. Конечно, Наталья не стала выплескивать на нее все свои чувства, ей хватило выдержки расстаться с Гороховой дружелюбно, но, когда ей стало известно, что она еще и забирает половину Натальиного штата, на душе стало тяжело. Надо было срочно набирать новых сотрудников, иначе полетят все планы и заказчики уплывут в другие руки. Вероятно, в руки к новой конкурентке – к Ирочке Гороховой. Кстати, хорошие работники на дороге не валяются, надо искать новых. И Наталья направилась в рекламное агентство. По дороге выяснилось, что сломалась машина. Просто встала и… умерла. Наталья Марковна считала себя неплохим водителем, однако даже малейшие неисправности никогда не могла устранить сама. Все, что располагалось под капотом автомобиля, для Натальи представлялось человеческим организмом. Лазить туда для нее – равносильно тому, как если бы операцию на сердце делал слесарь-сантехник.

Наталья сразу позвонила Пашке, но тот сначала не брал трубку, а потом взял и негромко сообщил, что разговаривать сейчас не может, поскольку в данный момент подает заявление в ЗАГС.

На Наталью вдруг накатила грусть. Вот сколько она говорила, чтобы сын женился, а теперь… Как же она без Пашки своего будет? И комната его опустеет, и не будет уже его шумных набегов в кухню, и не подбежит он к ней рано утром, чтобы виновато чмокнуть в щеку, потому что опять дома не ночевал… А там, глядишь, еще немного, и Геля улетит в замужество. И что? Останется Наталья одна? И даже машину починить некому будет? И даже не на чем будет съездить в рекламное агентство. Да что там – даже бизнес свой ей окажется не нужным. Для кого? Если только для нее самой, так ей и пенсии хватит… когда та наступит.

Поздним вечером Наталья Марковна освободилась – позвонила в Пашкин сервис, приехали ребята, забрали машину, а потом она съездила дала рекламу. А чтобы не терять зря времени, позвонила сестре Люсе – у той был широкий круг знакомых.

– Люсенька, выручай, – обреченно проговорила она в трубку. – Мне нужны надомницы. Просто позарез.

Сестра сразу откликнулась:

– Приезжай. Есть у меня одна мысль.

У Люси была не одна мысль, а несколько. Она предлагала Наталье заключить договор со школой – пусть девочки на занятиях по труду шьют постельное белье, а Наталья станет им платить. Или же сходить утром в женскую консультацию. Мамочки сидят в декрете, не ходят на службу и запросто могут подработать пошивом постельного белья. Или же… можно в зону обратиться, а чего такого?

Но все ее идеи Наталья отвергла. Тогда Люся встала и заявила:

– Посиди с Аришкой, а я сейчас приведу тебе работницу.

Наталью не надо было уговаривать. Аришка была девочкой спокойной, к тому же Наталья соскучилась по ней.

Сестрица вернулась поздно вечером, когда Аришка была уже накормлена и уложена спать.

– Ну ты, сестрица, даешь, – покачала головой Наталья. – И где та работница? Ты обещала привести!

– Не беспокойся, – довольно улыбнулась Люся. – Завтра у тебя будет сотня работниц – я просто позвонила знакомой редакторше, и твое объявление выйдет бегущей строкой по телевизору.

– Здорово, – пролепетала Наталья. – А почему ты столько времени звонила? Тебя не было часов пять!

– Наташка, ты обалдела? – воскликнула Люся. – Ты думаешь, так просто переговорить с этой дамой? Да я весь вечер с ней в кафе просидела, только из-за того, чтобы твое объявление вышло именно завтра!

– Понятно, – вздохнула Наталья и стала собираться домой.

– Наташа, останься у меня, куда же ты пойдешь?

– Нет-нет, мне надо домой, да и Геля звонила.

– Ерунда! Можно подумать, твоя Геля – маленький ребенок! Я тебя никуда не отпущу. Кстати, мне новые каталоги пришли! Платья там – закачаешься! И как раз твой размер.

Наталья распахнула глаза. Она страшно зависела от всяких каталогов. Лежишь себе в ванне, нежишься в теплой водичке и листаешь вот такую красоту…

А потом берешь телефончик, и через две недели у тебя уже новое платье… которое тебе на два размера мало. Но зато сам процесс! Это же просто подарок – идешь и получаешь посылочку!

– Люся! Ты должна дать мне этот каталог, – произнесла Наталья.

– Он мне самой нужен, – возразила сестра. – Нет, ты, конечно, можешь и у меня просмотреть, но с собой я тебе его не дам.

– Люся! Ну я не могу просто листать! Мне надо залезть в ванну, налить туда пены, взять каталог…

– А что тебе мешает? У меня, кстати, Ленка навезла кучу всяких пен со своего Китая, а я даже не успела их все открыть, сама знаешь, я не любительница.