Маргарита Южина - Капкан на амура

– Вы Таньку не слушайте, – произнесла женщина, когда Гелька и Маринка оказались в гостиной. – Она у нас стрекоза, каких поискать. А Настя не такая, вот Танька и собирает сплетни.

– А почему они уехали? – спросила Гелька. – Настя даже с работы уволилась.

– А что им делать? Отец Ярика так просто не оставил бы их в покое. Вот они и поменяли место жительства.

– А почему Настя боится своего бывшего мужа? – удивилась Маринка. – Если он ей так надоел, могла бы, к примеру, милицию вызвать.

– И чего бы она ей сказала, той милиции? Колька ничего пока не сделал! А в милиции просто так ничего не принимают, – вздохнула женщина. – Да и не муж он Насте, и никогда им не был.

– Ну хорошо, пусть не муж, но отец ее ребенка, – произнесла Гелька.

– И ребенок не ее.

– Как? – вытаращилась Маринка.

– Ярик не Настин сын.

– Вот! Я же тебе говорила! – воскликнула Гелька. – Я вам всем говорила!

– Не Настин, – повторила женщина. – Ох, и не надо бы рассказывать, да уж больно пара у Насти с вашим братом хорошая была. Любила она его.

– И он ее любит!

– Вы так сказали… Любила… А сейчас не любит? – промолвила Маринка.

– Сейчас ей не до любви, – вздохнула женщина.

– Что же случилось? – нетерпеливо спросила Гелька.

И женщина рассказала.

Семья Лесниковых состояла из одних женщин. Муж Анны Тихоновны умер лет десять назад, и она больше замуж не выходила, боялась, что новый муж не будет любить ее девочек. А девочек у Анны было двое – Даша и Настя. Даша на два года старше Насти. Жили хорошо, как казалось Анне, да только все хорошее когда-нибудь кончается. Нет, сначала было чудесно. Девочки хлопот матери не доставляли, нормально учились, по дому помогали, а когда подросли, Даша поступила в строительный институт, а Настя в медицинское училище. И вот тут началось. У Даши сразу в институте возникли сложности – не давались ей некоторые предметы. Она переживала, просиживала ночами за конспектами, но учеба продолжала катиться вниз. Как-то само собой узналось, что можно не учиться, если у тебя есть деньги, – плати, и на все твои промахи будут закрывать глаза. К тому же институт оказался весьма затратным предприятием. Если мать еще как-то выкраивала деньги на книги, циркули, чертежные папки, то на компьютер денег собрать не могла. Сначала Даша злилась – мало того, что она одета хуже всех, так у нее еще и самого необходимого для учебы нет! Однако, сколько ни злись, денег от этого не прибавится. Да ведь у Анны была и Настя. А той тоже требовались деньги на учебу. А коммунальные услуги, а одеть девочек? Анна выбивалась из сил, но вскоре все стало устраиваться само собой. Даше подружка подарила ненужный компьютер – ей купили новый, потом как-то очень удачно старшей дочери удавалось на распродажах буквально за копейки покупать очень красивые, добротные вещи, меньше стало «хвостов». Правда, теперь дочь реже ночевала дома, оставалась у студенческих подруг. Мать с радостью вздохнула – Дашенька понемногу научилась жизни. Вот, правда, Настя все никак не может стать такой верткой и ухватистой.

– Насть, ты бы с Дашей на распродажи сходила, чего ты в такой курточке ходишь? Уже четвертый год не снимаешь.

Настя лишь хмурилась и отмахивалась:

– Мне и в этой хорошо, зачем деньги тратить?

Мать только пожимала плечами.

Очень скоро Даша перестала появляться в институте.

– Дашенька, что случилось? – перепугалась мать. – У тебя же все так хорошо было!

– Ма, не парься, – легко отвечала дочь. – Я просто перевелась на заочный. Работать пойду, зачем у тебя на шее сидеть.

Анна хоть и понимала, что заочное отделение совсем не то, что дневное, но и дочку понять могла – хочется девчонке и одеться, и купить себе что-нибудь. А где возьмешь, если у них лишней копейки нет.

Видимо, Даша устроилась на приличную работу, потому что очень скоро сняла квартиру и стала жить отдельно. И снова мать постаралась понять дочку. Молодая же, и погулять хочется, и друзей пригласить. А что тут с матерью? Да и Насте надо учиться, девчонка все за учебниками, квартирка небольшая, где уж тут компании принимать. И все бы складывалось хорошо, да что-то Анну настораживало. К себе в гости старшая дочка никогда не приглашала, сама забегала теперь очень редко, на две минутки. Стала модная – цвет волос вызывающий, ресницы накрашены так, что хоть попой на них садись, платьица уж такие коротюсенькие, зато сапоги до подмышек. И ничего не расскажет, не выслушает, не интересно ей, как мать с сестрой живут. Однажды Анна случайно зашла к дочери, пальто она для Насти присмотрела, и уж такое оно хорошее оказалось, да и стоило недорого. Анна побоялась, что продадут пальтишко, домой бежать далеко, а Дашина квартира прямо через дорогу. Заглянула к дочери, чтобы денег до вечера занять, деньги у нее водились, та говорила, что устроилась в магазин одежды. Позвонила, а ей открыла женщина. Хозяйка оказалась. И заявила, что выставила Дашу с вещами, потому что та тут такое устроила, что порядочной женщине даже произнести стыдно. И все же она произнесла. Анна не могла поверить своим ушам – неужели ее девочка, ее Даша… А женщина ей глаза раскрыла – откуда, мол, у вашей девочки такие дорогие вещи? А телевизор новый? А холодильник? А компьютер? Машина стиральная последней модели? На какую зарплату продавца можно все это купить?

Как ни не хотелось Анне в это верить, а пришлось. В тот же день она позвонила дочери, но телефон Даши молчал. Беспокойство матери только нарастало, а дочь не давала о себе знать. Анна уже хотела бежать в милицию, когда Даша объявилась сама. Залетела к ним в дом как ни в чем не бывало и давай всех подарками закидывать. Анна смотрела на подарки с недоумением.

– Где ты столько денег взяла, чтобы дорогие вещи дарить?

– Мам! Ну я ж говорила, работаю! – возмутилась дочь и полезла к матери целоваться. – Ма-ам! Ну опять ты чего-то придумываешь! Ты лучше посмотри, какой я пуховичок нашей Настьке привезла! Тепленький, легонький, модный. Насть, теперь в таких вся Москва ходит!

– А ты откуда знаешь, в чем ходит Москва? – насторожилась мать. – Была там, что ли?

– Да, по работе посылали.

– Это с каких пор продавцов стали в командировки в Москву отправлять?

– Мам, ну чего ты, в самом деле? – вступилась за сестру Настя.

И Анна не выдержала:

– А ты не лезь! Вон, вижу, глаза растопырила, тоже захотела в Москву таскаться? Знаем мы, в какой Москве она была! Мне люди говорили, а мне хоть сквозь землю от стыда-то!

Даша спокойно повернулась к матери:

– И что тебе наговорили люди?

– То! Проституцией ты занимаешься – вот что!

– Мама! Что ты несешь?! – вспыхнула Настя. – Как ты могла подумать?! Она же…

– А чего такого? – усмехнулась Даша. – Да, занимаюсь. И что? Живу припеваючи! Денег накоплю и в Москву жить уеду.

– Да катись в свою Москву! – крикнула мать. – Мало там таких-то, тебя только ждут! Какая стыдобища, а?

– Да какая уж стыдобища! – не выдержала Даша. – Жить вот так, как ты, это стыдобища! От получки до зарплаты людям в рот заглядывать – это стыдобища! Знать, что твои дети хуже всех одеты, – это стыдобища! Мы вон с Настькой, как две нищенки в институтах, а тебе ничего, не стыдно было. «Учи-и-и-итесь, девочки». А как учиться, если в тебя каждую минуту пальцем тычут? Да смеются за твоей спиной? И преподаватели тоже! Дашь за экзамен денюжку – молодец, хороший ученик, а не дашь – будь ты трижды Эйнштейн, пересдавать станешь по семь раз! Сколько можно так жить? Стыдно ей!

– Ничего! Другие как-то учатся! И работают! – не унималась мать. – Настя, сестра твоя, учится потихоньку и никаких денег не платит!

– Да еще неизвестно, как бы наша Настя училась, если бы я ей каждый месяц денег не подкидывала. У тебя-то ведь нет всю жизнь.

Мать была потрясена. И самое обидное – сколько бы она ни говорила, Дашу с ее точки зрения сдвинуть не удалось. Она не видела ничего зазорного в своей работе, и бросать ее не собиралась. В конце концов убежала, хлопнув дверью, и обещала больше сюда не появляться. И ведь правда, не появлялась довольно долго. А потом…

Потом приехала. Да не одна, а с мужем!

Как уж Анна радовалась! Муж серьезным оказался. Коля работал где-то… то ли инженером, а то ли начальником цеха, Анна не поняла. Молодые просидели вечер, а затем чинно собрались и уехали. Приходили еще раза два. А потом снова затишье. И ни слуху о Даше, ни духу. И только спустя года полтора Даша позвонила. Дочь переехала жить в Польшу! И вроде бы там вышла замуж. А Коля… Коля оказался обыкновенным вором. Его опять посадить должны. Даша от него только так и спаслась – уехала.

Анна не знала, что думать, но за дочку радовалась – надоело девке стрекозой скакать, обожглась, теперь нормальную жизнь ведет. Лето наступит, Настя к ней съездит, Даша звала.

После той ссоры Настя бросила училище и пошла работать. Стало полегче. И у Даши все складывалось хорошо, что еще надо?

Гром грянул, откуда не ждали. Пришло письмо от матери Коли. Длинное письмо, сейчас уж мало таких пишут, но мать Коли тоже женщина небогатая, а потому не стала на телефонный разговор тратиться. Она писала, что очень соскучилась по Ярику, внучку. Мальчик еще маленький, ему только полтора годика. Раньше он у нее жил, у бабушки, но у мальчонки оказалась врожденная болезнь, лекарства бабушке были не под силу, а без них парнишка не выживет. Да и операцию делать надо. Вот она и позвонила Даше. А та долго не стала раздумывать, забрала Ярика и в детский дом отдала. Это уж матери Коленька сам написал из заключения. А Ярик Даше никогда не был нужен. И очень хотелось бы узнать, как Ярик? Женщина просила сходить в детский дом, сообщила номер, чтобы Анна проведала, все же не чужой ей мальчик. Да чтобы написала по адресу, который она аккуратным подчерком вывела ниже.

Сначала Анна не поверила. Не может такого быть, и все тут! То ли мать этого Коли перепутала, то ли специально напраслину на Дашу навести хочет. Вскоре позвонила сама Даша. Снова расписывала, какая у нее замечательная жизнь за границей да как ей славно живется. А потому пусть Настя приезжает, если понравится, то и останется там. И Анна спросила напрямик:

– Даша, а у тебя сын был?

В трубке повисло молчание, а потом Дарья легко ответила:

– Ну, мам, ошибка молодости. У кого не бывает!

– И где сейчас твоя ошибка молодости?

– В надежных руках, его государство воспитывает.

– В детском доме, значит?

– Да. А что такого? Он не сумел мне стать родным, какая я ему мать?

Анна даже прощаться с дочерью не стала, бросила трубку. Это кого же она воспитала?

Весь вечер она проплакала. Настя пришла домой, Анна ей все рассказала, и та твердо заявила:

– Заберем Ярика. Сами воспитаем.

– Настенька! Да разве мы его поднимем? Тут вот щенка берут, так десять раз подумают, а мы…

– А мы не щенка берем! Хватит реветь. Будем сами парня растить.

На следующий день прямо с утра они поехали в детский дом. Увидели мальчонку и не смогли отпустить его. Уж сколько Настя инстанций обегала, в суд ходила, но мальчишку им отдали.

Но взять Ярика – это половина дела, мальчишке нужна была срочная операция, которая стоила немалых денег. Вот и написала Настя отцу да матери. Мать деньги выслала, правда, больше ни словечка не написала – не спросила, как ее сын, как здоровье. Выслала деньги переводом. И на том спасибо. А вот отец денег не дал, однако приехал сам. И проходу не давал ни Насте, ни Анне. Все требовал, чтобы ему сына вернули вместе с Дашиными деньгами, потому что операцию он решил делать через своих знакомых. Но Лесниковы не собирались возвращать Ярика. Операцию должны сделать в следующем месяце, а денег они так и не набрали. А тут и последние крохи отцу отдай! Погибнет мальчонка. А когда Коля стал угрожать женщинам, они уехали от греха подальше.

– И все же я не поняла, – вздохнула Маринка. – А почему Настя отказала Пашке?

– Все просто, – произнесла женщина. – Паше ребенка надо, а Настя боится, что Ярик по материнской линии болезнь ту мудреную унаследовал.

– Глупость какая, – возразила Геля. – Сейчас так развита медицина, и болезни выявляются на ранней стадии беременности. А почему она ничего не рассказала Пашке?

– Кто же станет про родную сестру такие подробности рассказывать? Стыдно ей было. И страшно. Не захочет он ее такую брать, а она перед ним всю душу вывернет… Настя решила сейчас замуж не выходить, а потом, годков так в сорок, чтобы уже никаких детей никому не хотелось.

– Дурочка, – покачала головой Маринка. – И что теперь делать?

– Искать Настю, – заявила Геля. – Дать им деньги на операцию, и… дальше пусть они с Пашкой сами решают.

– А чего ее искать, у меня есть адрес, – проговорила женщина. – Я вам продиктую.

Подруги вышли из подъезда и сразу начали спорить.

– Сейчас же нужно ехать, как ты не понимаешь? – торопила Маринка.