— Привет, — тихо говорит она, и её глаза пристально следят за мной. Между нами возникает минута молчания, и я протягиваю руку, потирая шею. Она так прекрасна. Один только взгляд на неё причиняет мне боль.

— Что ж, я рад, что снова столкнулся с тобой, потому что хочу извиниться перед тобой за это утро.

Её щеки и уши краснеют, и она опускает взгляд вниз, глядя на свои колени.

— Нет, нет, нет, это не то, что ты думаешь. Я не жалею об этом.

Она снова смотрит на меня, и я дарю ей маленькую улыбку.

— Мне жаль, что оставил тебя. Я был груб и у меня были на то причины, но это никак не связано с тобой. Я сожалею, прими мои извинения. — Её лицо не выражает эмоций, но она изучает меня. Думаю о том, как это прозвучало для неёе. В принципе, я сделал это, а не она. И чувствую себя идиотом.

— Ладно. — Она улыбается и моё сердце тает. Просто из-за того, что она понимает и прощает меня. Я не заслуживаю её улыбки. Она должна дарить её кому-то достойному, но, определённо не мне. — Хочешь присесть? — спрашивает у меня ещё тише.

— Эм, конечно. — Знаю, что не должен сидеть рядом с ней. Между нами никогда ничего не произойдёт, даже если она захочет этого, но если я могу украсть несколько моментов с ней здесь и там, то воспользуюсь этим.

— Так ты живёшь здесь? — она осматривает кафе. Должно быть, убеждается, что со мной здесь никого нет.

— Да, всего в двух кварталах отсюда. — Указываю на северную часть острова. Это такой банальный вопрос, и хотя я уже знаю, где живёт она, не могу перестать улыбаться ей.

— Я тоже. — Она улыбается. Мои глаза опускаются к её губам. Они покусаны и идеальны. — Ну, это объясняет, почему я столкнулась с тобой. Сожалею об этом, кстати. Надеюсь, что не ранила тебя. — Одна из её рук перемещается с колен и теперь поглаживает что-то очаровательное на серебряной цепочке. Я заставляю её нервничать?

— Не нужно извиняться. Я был невнимателен и это моя вина. Неа, никаких травм. — Её глаза такие большие и красивые. Они имеют коричневый оттенок, но немного светлее, словно молочный шоколад. Она увлекает меня, и даже не догадывается об этом. Тьфу, мне надо держаться от неё подальше.

— Ну, поскольку я знаю, что ты плаваешь каждое утро, в следующий раз постараюсь не встать у тебя на пути.

Мне хочется сказать «прошу, не надо», но знаю, что не могу. Мысль о том, что я буду видеть её каждое утро... заставляет мой живот сжаться, и не в хорошем смысле.

Плавание по утрам — это единственное время суток, когда я чувствую, что могу быть самим собой. Девяносто пять процентов в день я должен носить маску, чтобы скрыть правду. На самом деле, никто и не захочет знать правду. Правда ужасна и с каждым днём я чувствую себя только хуже. Но находясь глубоко под водой, мне не нужно притворяться. Я могу открыть свою душу и раненное сердце, не опасаясь быть увиденным.

Чувствую себя виноватым из-за того, что не хочу видеть её там. Она не сделала ничего плохого.

— Не переживай. — Улыбаюсь ей, и она снова краснеет. Цвет её лица придаёт ей ещё более захватывающий облик, чем тот, о котором я думал.

— Дорогой, заказ готов, — зовёт меня тётя Элла. Встаю и потираю руки, даже не заметив, как они вспотели.

Недолго думая, начинаю наклоняться, и почти кладу руку поверх её руки. Она замечает это движение, и я, как придурок, убираю её обратно.

Что я делаю? Почему меня так тянет к этой девушке? Я веду себя как совершенно другой человек. Я не общаюсь с девушками и не прикасаюсь к ним — это признанный факт. Так почему я не могу справиться с собой, когда она рядом?

Прядь её волос падает ей на щеку, и моё внимание мгновенно концентрируется на этом. Должен ли? Или не должен? Что за чёрт... Протягиваю руку и заправляю её за ухо. Она моргает, но не вздрагивает.

Каждая часть меня ощущает вибрацию. Прошло только пять часов, и я уже нуждаюсь в ней, хочу её. Я её даже не знаю.

Делаю шаг назад, встаю в полный рост, и смотрю, как она разглядывает меня. Если она дотронется до меня, какого это будет?

— Увидимся?— спрашивает она. Надежда в её голосе заставляет моё сердце биться сильнее.

— Возможно, — пожимаю плечами и смотрю на неё в последний раз. Тётя Элла улыбается мне, и я забираю сэндвич, направляясь к двери. Чувствую, как глаза новенькой следят за мной, и это во многих отношениях губит меня.

Кушать в джипе, на школьной парковке — мой выбор, и я выбираю именно этот способ вместо того, чтобы ехать домой. Мои мысли только о ней, и мне необходимо очистить сознание. Мне нужно оставаться сосредоточенным.

Открываю бардачок и хватаю конверт, который получил на прошлой неделе. Достав письмо, перечитываю его снова, и в моей крови кипит злоба.

«Мистер Дрю Хейл,

От имени спортивной кафедрыУниверситета Западной Флориды, мы хотели бы поблагодарить вас и вашу семью за значительные пожертвования в центр водных видов спорта. Мы с нетерпением ждём, что вы присоединитесь к нашей команде по плаванию в следующем году, и надеемся, что Вы свяжетесь с нами в ближайшее время».

Хочу смять это письмо и сжечь его. Вместо этого, использую это как мотивацию, чтобы двигаться дальше и не нарушить свои планы как выбраться отсюда. Находясь в этом аду, нет никакого шанса, что я когда-нибудь пойду в этого колледж. Это то, как мой отец пытается принудить следовать по его пути. Он оплачивает обучение, поэтому сам выбирает в какой колледж мне пойти. Я так не думаю. Он такой высокомерный мудак.

Тренер Блэк сказал мне, что получил несколько запросов от других тренеров по всей стране, и я попросил его, чтобы он держал это при себе. Мне кажется, он знает, каков мой отец за закрытыми дверями. Он дал мне пару неплохих советов, когда я упомянул, что собираюсь на почту, чтобы открыть абонентский ящик, и держать свои интересы к колледжу отдельно от ежедневной почты. Как только у меня появился адрес, он дал список людей, которых, по его мнению, считает достойными, и я тут же подал заявку. Мне нужно поехать в почтовое отделение сегодня после школы и позаботиться об этом.

Если всё пойдет как надо, я окажусь в Университете Северной Калифорнии. Хочу быть так далеко, насколько это возможно. Знаю, что должен думать о Мэтте и маме, но у Бо только один год в запасе, и мне надо начать думать о себе. Чем старше я становлюсь, тем яснее вижу, что мой отец пытается сделать с нами, и единственный человек, который может изменить цикл — это я сам. Я хочу быть свободным.

Наклоняюсь и кладу конверт обратно в бардачок рядом с моей последней стопкой заявок для поступления в колледж. Хочу отправить их с нового абонентского ящика, и в ближайшее время получить ответ. Захлопываю бардачок на замок, и она снова привлекает моё внимание. Приоткрыв дверь, она выставляет одну ногу перед тем, как заглушить машину. «Paradise» в исполнении Coldplay буквально взрывает динамики. Ей нравится группа Coldplay. Я улыбаюсь про себя.

Вижу, как она срывает солнцезащитные очки и швыряет их на пассажирское сиденье. Вылезает из машины и оттягивает свои шорты вниз, так как они приподнялись, бросает свой рюкзак и уходит. Эта девушка кажется настоящей, и думаю, именно поэтому меня тянет к ней. Ещё она кажется немного грустной, и это следует за ней повсюду, отчего у меня появляется чувство, что я знаю её.

Тьфу! Почему я вообще думаю об этом?

Выбираюсь из джипа, качаю головой, пытаясь привести свои мысли в порядок, и хлопаю дверью.


Глава 3.

Элли

Тридцать четыре дня.

Прошло уже больше месяца и сегодня намного тяжелее, чем в предыдущие дни.

Я начинаю свой день, как и любой другой, глядя на её фото на моей книжной полке. Эта фотография не только моя любимая, но и одна из её любимых. Шеннон, моя лучшая подруга, вернулась в Колорадо, и пришла на ужин с этой сумасшедшей новой фантазией о камере; в конце концов, она её купила, и сделала, наверное, не менее тысячи фоток. Она сказала, что хочет работать над искренними снимками.

Мама стояла на кухне, помешивая в кастрюле соус для спагетти, когда вдруг несколько капель попали на её рубашку, и мы все лопнули от смеха. Вы можете увидеть на этом фото, как она счастлива и здорова. Небольшая удовлетворенность заполняет моё сердце, потому что я до сих пор помню, как звучал её смех. Когда я закрываю глаза, то вспоминаю эту ночь с полной ясностью. Сегодня, я помню больше хороших моментов, чем за последние пару лет. Думаю, именно поэтому так тяжело. Я скучаю по этим моментам больше всего на свете.

Жорж Дюамель сказал: «Временами вы никогда не знаете, насколько ценными являются моменты, пока они не станут воспоминаниями». Он был так прав.

Папа всегда уходит. Я здесь чуть больше недели и видела его всего дважды: в ночь, когда я приехала, и несколько часов в субботу. Офисы его компании находятся в Сарасоте, что в сорока пяти минутах езды к югу, вот, где он проводит своё время. Он говорит, что работает над большим проектом, и для этого необходимо находится там намного чаще, и он тратит много времени на выходных, поэтому остановился в одной из оборудованных квартир компании. Я не знаю, правда ли это или очередная отговорка. Опять же, не знаю, почему я думала, что здесь, во Флориде, всё будет по-другому. Он никогда не находился со мной дома. Глубина моего одиночества постепенно становится ещё глубже.

С тех пор, как маме диагностировали рак груди, папа нуждался в пространстве. Он начал работать больше и отдаляться от меня. Он замкнулся в себе. Но когда он был дома, то следовал за мамой повсюду, и чувствовал себя беспомощным, потому что не знал, что можно сделать для неё. Я плохо себя чувствовала из-за него, но и мне и самой было плохо. Почему ему никогда не приходило в голову, что и я тоже в нём нуждаюсь?

Они с мамой были так молоды, когда поженились. Они дружили ещё со школы, и так волновались, начиная совместную жизнь. Я родилась лишь год спустя, и после этого мама больше не смогла иметь детей. Знаю, что они всегда хотели больше, и, думаю, даже рассматривали усыновление, но когда ей исполнилось тридцать, ей диагностировали рак молочной железы первой степени.

Она прошла через многое за месяцы лечения, и даже операции. Я не сильно в этом разбиралась, но будучи ребёнком, узнала обо всём довольно быстро. Восемнадцать месяцев спустя, нам сказали, что наступила стадия ремиссии, и мы втроём вздохнули с облегчением. Тогда мы ещё не знали, что он вернётся и начнёт бушевать, как стадо быков, спустя семь лет.

Часть меня, с которой я постоянно веду борьбу — это гнев. В течение многих месяцев я была так зла на неё. Она должна была пройти дополнительные осмотры. У неё должна была быть возможность заметить все признаки; в конце концов, однажды она уже прошла через это. Она должна была быть сильнее, чтобы лучше с этим бороться. Знаю, что это не её вина, что она оставила меня, но иногда я чувствую, что это так.

Я иду сегодня в школу, желая, чтобы меня оставили в покое. Я уже знаю, как тяжело сегодня будет в плане эмоций. Мне просто нужно, чтобы всё закончилось.

Даже не задумываясь, я паркуюсь на том же месте, как и в первый день в школе. Вставляя наушники, делаю звук громче, слушая «ХО» Beyoncé, и вылезаю из машины.

Из ниоткуда появляется чья-то рука и хватает меня за руку, дёргая назад.

Что за...

— Эй, новенькая! Ты не слушала меня, когда я сказал, что это наше место парковки? — Вау. Когда этот парень подходит ко мне совсем вплотную, я ощущаю немного благоговения. Лейла была права, когда говорила, что он красивый. Понимаю, почему девушки бросаются на него. Тем неменее, над его манерами надо серьёзно поработать. Он реально злится из-за того, где я припарковалась, и, что он должен отъехать на другое место. Когда его взгляд становится темнее, я не могу справиться с собственной реакцией на него, и моя кровь бежит по венам быстрее.

Четыре девушки, которых я видела прошлым утром, стоят позади меня и у меня появляется ощущение, будто я попала в ловушку. Руками подтягиваю лямки рюкзака.

— Эй, придурок! Разве ты не видишь, что меня это просто не волнует? — Я не знаю, как долго мы будем пялиться друг на друга. Может, это продлится пару секунд или минут, но нет другого способа, кроме как отступить, чего я делать не собираюсь.

— Новенькая... Тебе разве не знакомо «правило большего пальца»? Знаешь, оно восходит к старому английскому закону, который гласит, что муж имеет право бить жену, если палка, применяемая для вразумления, не толще его большого пальца?

Что? Он шутник, да? Кто придумывает такие вещи и на самом деле говорит это вслух?

— Ты мне угрожаешь? — огрызаюсь я в ответ.

— Нет, просто констатирую факт... — Один из его друзей ухмыляется. Он тоже надо мной смеётся, но смотрит на кого-то в джипе и качает головой, словно этот парень передо мной — идиот, кем и является на самом деле. Из-за бликов на лобовом стекле, я не вижу, на кого он смотрит. Что ж, я тоже могу играть в эту игру.