Он рассказывал про картины, а потом про письма ее рассказывать стал. И про последнее письмо тоже…
Я стояла, отвернувшись. Лица моего он не видел, поэтому я закрыла глаза, зажмурилась что было силы и стала повторять про себя, как молитву: «Не надо. Прошу тебя, не надо. Перестань, иначе я не выдержу. Разве может человек выдержать — такое…»
Взяла себя в руки и сама как-то сумела перевести разговор на другую тему. Сейчас уже не помню, что я ему говорила. Кажется, про работу свою рассказывала, как тетя Наташа, мамина подруга, помогла мне в архив устроиться. Как я привыкала, как тяжело сначала мне было. В общем, чушь всякую несла, только для того, чтобы он про Настю со мной говорить перестал.
А. потом мы встретили Риту.
Конечно, к моменту нашей встречи я уже была уверена, что та страшная женщина из моих кошмаров — тощая, с взлохмаченными белыми космами — это Рита. Только Риту я себе никак не могла представить. Вообще не могла, как ни старалась. А когда увидела, такой гадиной себя почувствовала… Не в первый раз уже, только еще острее, чем всегда.
У Риты удивительные глаза. Добрые и грустные. Грусть эту сразу я разглядеть в них сумела и лаже о причине ее догадалась и голос у Риты приятный, тихий и очень спокойный. Она смотрела на меня внимательно — видимо, оценивала, а еще мне показалось, что я ей понравилась…
Рита сказала про щепочку, попрощалась с нами и пошла на работу. А я почувствовала, что больше уже не могу все это терпеть. Чем дальше, тем туже, тем плотнее затягивается эта петля. Все равно рано или поздно Сергей обо всем узнает. Пусть лучше узнает сейчас…
Я решила ему все рассказать. Только не знала, с чего начать этот свой рассказ. А потом он поцеловал меня. И небо перевернулось, упало мне под ноги, я уже не знала теперь, где я, кто я… Трудно, ужасно трудно оттолкнуть от себя счастье. Даже когда знаешь, что все равно счастье это не твое, не принадлежит тебе, что недолгое оно и несладкое. «Не сейчас, позже, — думала я, задыхаясь от этого счастья. — Пусть будет еще больнее, но только не сейчас…»
И я все откладывала, откладывала. Забываюсь порой, полностью в своем счастье растворившись. Потом вспоминала снова и снова думала: «Не сейчас…» Он заснул почти сразу. Я сказала ему — спи, ион как будто послушался меня, закрыл глаза, и совсем скоро я почувствовала, что дыхание его стало ровным, глубоким… А я осталась одна.
Наедине со своим счастьем несбывшимся, со своей подлостью, с трусостью своей… Некуда было деться от всего этого, я знала: он меня не простит. Разве можно простить такое? Будь у меня тысячи, десятки тысяч оправданий, все равно не простит, не сможет он простить меня…
«Господи, — взмолилась я, — помоги мне. Подскажи, что мне делать. Если есть хоть один шанс у меня сберечь свое счастье, хоть один шанс на миллион — дай мне его…»
Я лежала рядом с ним, смотрела на него и понимала, как отчаянно не хочу его терять. Как я мечтаю рядом с ним — всегда, слышать его дыхание, чувствовать запах кожи, прикасаться к нему… Невыносимо было об этом думать.
Только, оказывается, существует он, этот предел невыносимого. Потому что в тот момент, когда я почувствовала, что силы меня покидают, что разум и душа уже больше не выдерживают этого сумасшедшего натиска, я вдруг увидела кошку.
Черную кошку с белыми пятнами. Она пробежала мимо меня, махнула хвостом и скрылась. И тогда я вспомнила старую сказку…
— Света, — тихо позвал он ее и прикоснулся к щеке пальцами. — Света, что с тобой?
Она отпрянула, как от удара. Как будто не ожидала увидеть его, как будто совсем забыла о том, кто он и что делает здесь, в ее комнате.
— Тише. Успокойся, слышишь? Это я, я.
Она молчала и смотрела на него с такой тоской во взгляде, что ему даже стало страшно. Он как будто снова увидел перед собой ту девушку в черном платке. «Глупости», — отогнал он от себя навязчивый образ и снова спросил:
— Что случилось? Сон? Тебе страшный сон приснился?
Потянулся к ней, но она настойчиво убрала его руки, замотала головой:
— Не надо. Прошу тебя, не надо. Я сама. Я сама сейчас все расскажу тебе. Только подожди немного, дай мне сил набраться…
Она поднялась с кровати, накинула халат и опустилась рядом, на краешек.
— Понимаешь, Сережа… Ты ведь не знаешь обо мне.
— Успокойся, Света, прошу тебя. Я не думаю, что это имеет значение…
— Не знаешь, — повторила она, словно не услышав его слов — А когда узнаешь, все по-другому будет. Все изменится… Я тебе расскажу сейчас, только сначала…
Он молчал, чувствуя, что не стоит ему сейчас вмешиваться в этот странный ее монолог. Хотя внутри все протестовало. Он-то знает: что бы ни случилось — ничего уже не изменится. Нет в мире такой силы, которая могла бы теперь разлучить их. Не имеет никакого значения все то что было в прошлом…
— Только сначала я тебе сказать хочу, что тебя. С того момента, как только тебя увидела я поняла, что люблю. И наверное, долго еще любить буду, долго буду помнить…
— Да прекрати, — не выдержал он. — Перестань, прошу тебя. Можешь вообще не говорить ничего, потому что прошлое твое.
— Это не прошлое, Сережа, — перебила она его. — Это настоящее. Ты дай мне сказать, ладно? Я ведь обманывала тебя все это время.
— В чем? В чем ты меня обманывала, Света?
— Во всем. Вот ты говоришь — Света, а меня ведь не Светой зовут. Я придумала…
Это было неожиданно. Но он усмехнулся в ответ:
— Детские игры… И как же тебя зовут по-настоящему?
— Валерия. По-настоящему меня зовут Валерия.
Имя это ни о чем ему не сказало. Странно, конечно, было все это слышать от нее, и все же не трагедия.
— Тоже неплохое имя. Но если оно тебе не нравится, я буду называть тебя…
— Не в этом дело. Не потому, что не нравится. Ты не знаешь, кто я. Я Настина сестра.
Сознание продолжало защищаться. Упорно защищаться от надвигающейся опасности, которая теперь стала вдруг ощутимой.
Сергей снова ничего не понял:
— Настина сестра? Ты о какой Насте?
И сбился, не договорив. Потому что вдруг понял…
— Ты о чем?
— Я Настина сестра, — повторила она. — Меня зовут — Валерия. И я специально ту встречу подстроила. Помнишь, каблук у меня сломался. На самом деле все не так было.
Он молчал. Все это казалось настолько странным и непонятным, что он даже не знал, как реагировать. Спросил только:
— Зачем?
— Я ошибалась. Я очень сильно ошибалась, и это единственное мое оправдание. Вряд ли ты сможешь его принять. И я тебя понимаю. Такое не прощают. Только я хочу, чтобы ты знал: я ошибалась, Сережа. Если бы я могла сейчас изменить хоть что-то. Вернуть время назад… Но ведь это невозможно.
Он слушал ее и медленно начинал понимать: перед ним — та самая заживо сожженная девушка из его ночных кошмаров. Два абсолютно противоположных образа — черный и белый — сознание отчаянно не хотелось соединять в один. Это было немыслимо, непостижимо…
— Я не верю тебе, — прошептал он. — Этого быть не может. Я видел ее, Настану сестру. Она была не такая…
— А какая она была?
— Она была… Она была черная.
Он и сам вздрогнул от своих слов. Почувствовал, какую невыносимую боль причинили они этой девушке, пока еще им не разгаданной. Но было поздно.
— Ты правильно сказал — черная. Черная, дотла выжженная. Это только потом, когда тебя встретила, я изменилась. Я тебе расскажу сейчас все. Только не перебивай меня. И не торопи. Мне многое сказать тебе надо. Ты просто слушай. Слушай меня, а потом сам решай, как быть…
И он стал слушать ее, не перебивая. Она оговорила не торопясь, медленно, отдаваясь воспоминаниям целиком и без остатка. Он слушал ее и представлял себе — маленькую Леру, крошечную Настю. Рыжеволосого гиганта с улыбкой ребенка на лице. Точно такой же улыбкой, которая так часто озаряла Кнопкино лицо. Он видел, как наяву: ночь, плач женщины в соседней комнате. Потом — похороны. Первые похороны в жизни маленькой Леры. Вторые похороны…
Потом появилась снова эта кошка — черная, с белыми пятнами. Вот, оказывается, откуда она взялась. Потом снова появилась Кнопка, и долго она еще стояла у него перед глазами. Но потом и она исчезла.
Осталась только она — Валерия. Одна, посреди огромного и холодного мира. Совершенно одна… А потом рядом с ней появился мужчина. Сергей долго и отчаянно сопротивлялся. Он не хотел узнавать в нем своего отца.
Это было невыносимо, это никак не укладывалось в сознании.
— Ты не думай, — говорила она ему, — не думай, между нами не было ничего. Не было, но могло бы быть…
Захотелось крикнуть ей: «Замолчи! Замолчи, прошу тебя, перестань нести этот бред…»
Но сил уже не оставалось. Он не смог произнести ни слова и продолжал слушать ее.
А она все говорила…
Себя в этом рассказе он уже не узнал. Он видел лишь какого-то глупого, слабого, доверчивого теленка, которого тянет за собой на веревочке насмешница-судьба. Слишком слабого, слишком доверчивого.
Совсем не жалко его было. Было просто смешно…
И он стал смеяться, заглушая ее слова, которые теперь уже ровным счетом ничего для него не значили. Невозможно было удержаться от этого смеха. Смешны были оба — и сын-теленок, и папочка-идиот. Вполне достойны друг друга…
Она просила его остановиться. Она плакала, но слезы ее тоже были смешны, и он смеялся еще сильнее, потому что комедия, разыгравшаяся сейчас в его воображении, была достойна этого смеха. Она была достойна самых бурных аплодисментов — и он стал хлопать, что было сил хлопать в ладоши и смеяться, выражая свой дикий восторг, свое бурное восхищение… Никогда в жизни ему не было так смешно.
Потом вдруг смех его резко оборвался. Улыбка застыла на лице окаменевшей гримасой.
Рядом с ним сидела какая-то девушка. Он как будто совсем забыл о ее присутствии, отдавшись своему смеху.
Она снова начала что-то говорить. Смысл сказанных слов ускользал от него, и он уже не понимал — кто она, зачем она здесь. И кто дал ей право говорить сейчас с ним о его матери. Кто дал право произносить ее имя…
— Замолчи! — выдохнул он наконец, но она его будто не услышала и продолжала.
Он уже не слушал ее. Она все время твердила о какой-то ошибке, а он смотрел по сторонам и не мог понять, как он здесь оказался. В этой комнате, в этой душной клетке, где стены смыкаются почти вплотную, куда не проникает ни воздух, ни солнечный свет…
Потом вдруг вспомнилась ему девушка — не эта, которая сидит сейчас рядом с ним, а совсем другая. Девушка с солнечным именем Светлана. Этой девушки не было. Просто не существовало в природе. Она растаяла, ушла от него, как ушла когда-то Кнопка. Улетела облака, оставив о себе лишь перистое облако-воспоминание, наполненное запахом диких лесных трав и поле цветов. Так недолго она была рядом…
И теперь та, другая, чужая, почему-то снова и снова повторяла ее имя. «Светлана», — повторяла она, и было невыносимо, это было еще больнее, чем слышать все остальное…
Он поднялся с кровати, торопливо натянул на себя одежду. Каждая секунда казалась протяженностью в бесконечность. Невыносимо уже было находиться здесь, оставаться рядом с ней — с той, которая разрушила его жизнь, которая сбросила его с легкого воздушного облака вниз, на оголенные скалы. Она шептала:
— Прости.
А он просто не понимал, что значит это слово. Как это бывает. Она как будто на другом языке с ним разговаривала. Язык этот был для него чужой, и сама она — чужая, бесконечно далекая, как будто сотни тысяч световых лет их теперь разделяли, несмотря на то, что находились они пока еще в одной комнате.
Пока еще.
Время все же не стояло на месте. Все же оставляло приметы своего ухода — вот он сделал шаг, другой, третий. Что-то заставило его обернуться. Он обернулся и снова увидел ее лицо.
— Скажи, что это неправда. Прошу тебя, скажи. Она опустила глаза и тихо ответила:
— Это правда.
Ни один мускул не дрогнул на его лице. Ничто не шевельнулось в душе. И даже зрительный отпечаток почти не сохранился в памяти. Бледное лицо, светлые волосы, длинные ресницы. Много у него было точно таких же голубоглазых блондинок. Память безжалостно смешала этот образ с десятками других, встреченных прежде. Одна из них, одна из многих… Что ж, жизнь идет по накатанной колее. Он уже давно привык к этому. Это было совсем не трудно — вычеркнуть из жизни, из души своей…
Он вышел из квартиры. Стены по-прежнему давили на него, и чувство это не покидало даже тогда, когда он оказался на улице, когда вдохнул полной грудью свежий утренний морозный воздух. Ощущение замкнутого пространства не отпускало: ему казалось, что все это иллюзия, что на самом деле он все еще там, на кровати, все еще заперт в клетку, и сил больше не остается для того, чтобы вырваться из нее.
"Капля света" отзывы
Отзывы читателей о книге "Капля света". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Капля света" друзьям в соцсетях.