Маргарет Саммервиль - Каприз фортуны

– Итак, мой друг, – продолжал Такер, – леди Вердон сделала все, чтобы вывести вас из себя?

Виконт кивнул.

– Как большинство представительниц ее пола, она неподражаема в способности досаждать людям.

– Вы очень суровы к женщинам, Робин.

– Да, а вот вы всегда их оправдываете. Ну, теперь-то вы женатый человек, и я готов поклясться, что пройдет немного времени, и даже галантный Тэк поймет, как невыносимы бывают женщины.

Улыбнувшись, Такер тряхнул головой.

– Какой же вы упрямец, Робин! Могу сказать вам, что брак – это прекрасно! Мы с Фанни просто счастливы.

– Ну, вы – может быть. Но это случай – один из миллиона.

– Чепуха! Мне остается только надеяться, что когда-нибудь и вы познаете такое счастье. А правда, вы не подумываете о женитьбе?

– Осторожнее, Тэк, вы вступаете на опасную почву. Я чуть было не рассорился с Изабеллой из-за этого. Моя обязанность – произвести на свет наследника, считает она. Но, в самом деле, я еще слишком молод, чтобы связывать себя с какой-нибудь пустоголовой болтушкой.

Такер улыбнулся.

– Я лишь надеюсь, что стрела Купидона когда-нибудь пронзит и ваше каменное сердце.

Виконт удивленно поднял брови.

– Что за ужасные вещи вы говорите, Тэк? Оба они засмеялись. Потом Сарсбрук стал рассказывать своему другу о путешествии в Хеджвик и о похоронах дяди.

Спустя некоторое время дворецкий вновь вошел в библиотеку.

– Милорд, мистер Хант пришел. Он хочет поговорить с вами.

Сарсбрук нахмурился.

– Это поверенный моего дяди, – пояснил он, поворачиваясь к Такеру. – Проси его, Арчер.

– Я тогда пойду, – сказал Такер, поднимаясь.

– Нет, подождите, Тэк. Хант ненадолго. А вы останетесь на чай.

– Ну хорошо, – сказал Такер. Поверенный вошел в комнату с печальным выражением на лице.

– Лорд Сарсбрук, – сказал он.

– Хант. Представляю вам мистера Такера.

– К вашим услугам, сэр, – сказал Хант, раскланиваясь с Такером, и вновь посмотрел на виконта. – Я не задержу вас надолго, милорд. Я пришел поговорить о бумагах вашего дяди. Его дела в целом находятся в хорошем состоянии. Сэр Хэмфри был очень бережливым хозяином, поэтому за ним мало долгов. Конечно, мне понадобится еще некоторое время, чтобы разобраться во всем до конца. Но я особенно хотел обратить ваше внимание на то, что сэр Хэмфри оставил специальные распоряжение вашей милости о его частных бумагах. Я пришел, чтобы передать вам ключ от шкафчика в его библиотеке. Чтение завещания назначено на четверг, в одиннадцать часов, если это вас устраивает.

– Да, я думаю, вполне, – сказал Сарсбрук.

– Очень хорошо, милорд. Если у вас будут вопросы, без колебаний обращайтесь ко мне.

После того как поверенный ушел, Такер вновь взялся за свое шерри. Сарсбрук посмотрел на ключ.

– Личные бумаги дяди? Что за скучное занятие!

– Представляю, как это невесело – читать старые письма и прочее.

Виконт содрогнулся.

– Да уж. Вряд ли я получу удовольствие. – Он вдруг оживился. – Вы должны помочь мне, Тэк.

– Знаете, Робин, я буду очень занят в ближайшее время.

– Ну а если прямо сейчас?

– Сейчас?

– Ну да. Давайте поедем туда сейчас.

Такер был застигнут врасплох таким предложением, хотя Сарсбрук часто вот так загорался идеей и ее немедленным воплощением. Он не мог медлить ни минуты.

– Ну что ж, думаю, сейчас я могу.

– Прекрасно! Тогда поедем.

Без долгих рассуждений джентльмены поднялись и оставили библиотеку.

Когда спустя три дня известий от Артура Андервуда по-прежнему не было, Пандора отослала ему письмо. Она долго обдумывала, что сказать, и три раза переписывала его. Решив, что прямо упоминать об ожерелье нетактично, Пандора просто спросила, не он ли послал тот «интригующий подарок», что она получила. Решившись написать письмо, Пандора уже подумывала, что, возможно, Артур Андервуд не имеет к подарку никакого отношения.

Изумруды были надежно заперты в семейном сейфе, хотя и вынимались достаточно часто, чтобы Лиззи могла полюбоваться ими.

Пандора была очень рада, когда настал день приема у тетушки Леттиции, который обещал быть некоторым развлечением.

Первое вторжение Лиззи в светское общество было весьма удачным. Она блестяще выглядела в платье, которое Пандора сшила для нее. Как этого и ожидали, Лиззи пользовалась большим успехом у мужчин, но по возвращении младшая Марш выразила неудовольствие компанией тетушки, такой скучной и невыразительной. Джентльмены были недостаточно остроумны, недостаточно красивы, чтобы заинтересовать ее, и Лиззи очень сожалела, что они не принадлежали к высшим кругам светского общества.

Так как запросы Пандоры были не столь высоки, она от души веселилась у тетушки, хотя в первый момент почувствовала себя слишком простенько одетой рядом со своей роскошной сестрой. Пандора была рада увидеть своих старых друзей и знакомых.

По возвращении домой Пандора поняла, почему ей было так хорошо на вечере: там не было Артура Андервуда. Не обращая внимания на всех присутствующих, он так узурпировал право на ее общество, что она чувствовала, что не может даже свободно дышать.

Два дня спустя после вечера у тетушки Леттиции Пандора сидела в своей комнате и трудилась над новым платьем для Лиззи. Вдруг в комнату ворвался ее брат Николас с Мистером Стаббсом, наступающим ему на пятки.

– Пандора! Тебе письмо. Я знаю, тебе хочется взглянуть на него. Может, это от мистера Андервуда.

Пандора взяла письмо из рук брата.

– Спасибо, Никки.

Сломав печать, она вскрыла конверт, пока Николас усаживался на стуле рядом с ней.

– Да, это от него. Ну наконец-то я все узнаю.

Никки болтал ногами и наблюдал, как сестра читает письмо. Он так же, как Лиззи, жалел об ожерелье. В противоположность Лиззи Николас сомневался, что Пандора может выйти замуж за Андервуда. Он видел джентльмена три раза, и каждый раз Андервуд трепал его по волосам и называл его «милым ребенком». Такая форма обращения не вдохновляла Николаса на новые встречи с Андервудом.

– Что он там пишет, Пэн? Пандора подняла глаза от письма.

– Дай я закончу, Никки. – Она перевернула лист и быстро просмотрела остальное. – А, вот. «Да, моя дорогая мисс Марш, что касается вопроса по поводу „интригующего подарка“, я могу вас заверить, что ничего не посылал».

– Но, Пэн, если это не он послал ожерелье, то кто же?

Пандора нахмурилась.

– Это и мне хотелось бы узнать.

Пока Пандора читала письмо Андервуда, Сарсбрук и Такер прибыли в дом сэра Хэмфри Мэтланда. Дом был неосвещен, и часть мебели покрыта чехлами. Дворецкий сэра Хэмфри одиноко возник у дверей с приветствием племянника своего хозяина и его друга.

Их проводили в библиотеку. Занавеси были задернуты, и комната казалась очень темной. Когда дворецкий открыл занавеси, яркий свет ворвался в комнату, осветив книжные полки и тяжелую дубовую мебель, которой была обставлена библиотека.

– О небо! – сказал Такер, оглядывая комнату и задержав взгляд на полотне, висевшем на стене. Это был портрет какого-то мрачного предка, предположительно шестнадцатого века. – А это кто?

– Это сэр Ричард Мэтланд. Он был обезглавлен по приказу Генриха Восьмого.

– Да, это веская причина для того, чтобы быть таким мрачным, – сказал иронично Такер. – У вашего дяди было так много книг!

– Они были его причудой, – сказал Сарсбрук. Подойдя к столу, он вынул из кармана ключ, который Хант дал ему. Открыв ящик, он выдвинул его. Там была шкатулка с письмами.

– Тэк, вы не просмотрите бумаги, что на столе? Поищите нет ли там чего-нибудь важного. А я просмотрю эти письма.

Такер кивнул и взял пачку бумаг со стола.

– Это, по-моему, счета, – сказал он, перебирая их.

Виконт, кажется, не слышал, так он был увлечен чтением письма из шкатулки.

Такер продолжал просматривать бумаги.

По большей части, это были счета за хозяйственные расходы. Посмотрев на даты, Такер задумчиво кивнул.

– Похоже, ваш дядя регулярно платил по счетам. Теперь понимаю, почему его так уважали и мясник, и пекарь, и свечных дел мастер.

Сарсбрук взглянул на него.

– Да я и не сомневался. А эти письма по большей части от моей матери. Они достаточно старые. Мне нравится читать их. Думаю, и Изабелле будет интересно.

Такер рассеянно кивнул, изучая еще один счет.

– А это что? – внезапно спросил он.

– Что?

Такер посмотрел на друга с интересом.

– Мне кажется, книги не были единственной причудой вашего дяди. – Он подал бумагу Сарсбруку.

– Что за черт! – воскликнул виконт. – «Вентворт и Джонсон, ювелиры». Тысяча фунтов за изумрудное ожерелье! И датировано днем его смерти. Это очень интересно, Тэк.

– В самом деле, – ответил другой джентльмен. – Я и не думал, что у вашего дяди осталась вдова.

– Да он был старый холостяк! Я думал, что он жил как монах. Уж не думаете ли вы, что он купил это ожерелье для какой-нибудь женщины?!

– Робин, дорогой, а кому еще могут предназначаться драгоценности?

Сарсбрук вновь посмотрел на счет.

– Возможно, мы найдем отгадку в одном из писем. Ведь если была некая женщина, должна остаться и переписка.

– Вполне возможно. Тогда нужно искать любовные письма. Может, есть секретный сейф под столом, где сэр Хэмфри мог держать их.

– Да не смешите! – сказал Сарсбрук. Такер прыснул.

– Это не так уж невероятно, Робин. Посмотрите-ка в других ящиках.

Виконт открыл другие ящики стола. Там они нашли листы почтовой бумаги, воск, перья, записки с какими-то каракулями, но отнюдь не надушенные письма.

– Тут ничего нет.

– Дайте мне взглянуть, – сказал Такер, подходя с другой стороны стола, чтобы взглянуть на ящики. У моего отца был похожий стол, и там был секретный ящичек.

– Секретный ящичек! – усмехнулся Сарсбрук. – Вы читали слишком много романов.

– Возможно, – ответил Такер, продолжая изучать стол. Медленно выдвинув ящики, он слегка нажал на середину каждого. Когда эти действия ничего не дали, Такер не успокоился. – Вы не могли бы подвинуться, Робин? Вы мне мешаете.

– Конечно, – проворчал Сарсбрук, поднимаясь со стула и отходя от стола.

Отодвинув стул, Такер опустился на колени и забрался под стол. Виконт услышал, как он там что-то выстукивает.

– Что вы там делаете? – требовательно спросил он.

– Подождите минутку, – сказал Такер, продолжая ползать. – Кажется, я нашел!

– Что?

– Да, тут секретный ящичек. Я правда не знаю, как его открыть.

Еще некоторое время Такер пробовал открыть замок ящичка.

– Вуаля! – наконец воскликнул он. Он удовлетворенно крякнул. – Посмотрите-ка, там книга или что-то в этом роде.

Сарсбрук взял книгу у друга.

– Это похоже на дневник.

– Вот и прекрасно. Может, ваш дядя упоминает там ту счастливицу, которой предназначалось ожерелье.

Вновь сев за стол, виконт открыл книгу. Такер подвинул стул к нему.

– Да, это и есть дневник. Первые записи датированы февралем 1814 года.

– Больше двух лет назад. И что, он упоминает какую-нибудь леди?

Сарсбрук открыл первую страницу.

– Не знаю, был бы дядя доволен тем, что я читаю его дневник. Может, лучше бросить его в огонь?

– Вы сможете сделать это после того, как выясните что-нибудь об интересующем вас ожерелье. Я же сгораю от любопытства.

Виконт не ответил. Он переворачивал страницы дневника с возрастающим интересом.

– О Боже! – прошептал он.

– Что там, Робин?

– Подождите, Тэк, – сказал Сарсбрук, продолжая читать. Такер наблюдал за ним с интересом.

Виконт нашел запись захватывающую и поразительную. Сарсбрук всегда думал, что его дядя – затворник, не имеющий понятия о женщинах. Для молодого человека было шокирующим откровением найти в дневнике сэра Хэмфри подробное описание его любовной связи с некоей «Мисс М.»

Мисс М., по словам баронета, была богиней, доставившей ему все удовольствия Венеры. Хотя виконт не считал себя ханжой, он отнюдь не был готов к таким красочным описаниям достоинств этой леди. Сэр Хэмфри начал весьма невинно, упомянув «молочно-белые плечи и шею» своей любовницы. Далее он перешел к описанию «совершенной груди» – мягкой и нежной, округлостей бедер, вздрагивающих от его прикосновений. Дальнейшее заставило Сарсбрука покраснеть от смущения.

– Черт, Робин, вы мне скажете, что вы там нашли?

Такер наблюдал за выражением лица своего друга с возрастающим интересом и начинал терять терпение.

– Еще секунду, Тэк, – сказал Сарсбрук, перелистывая страницы. Его глаза наткнулись на следующий пассаж: «Там я нашел ее в спальне, возлежавшей на кровати, и ночная сорочка соблазнительно приоткрывала ее плечи. Рыжие волосы разметались по подушке, а ее хорошенькое личико горело от вожделения».

Запись продолжалась, повествуя о последовавших распутных наслаждениях. Читая это, Сарбсрук почувствовал, что его тело непроизвольно напряглось. Резко захлопнув книгу, он с немалым трудом восстановил спокойствие.