Кэтлин Гивенс - Капризы судьбы

– Merci, – поблагодарил Бельмонд.

– Почему вы лжете? В Уорике вам не могли сказать, что здесь живет сэр Адам.

– Наверное, я что-то перепутал.

– Я сомневаюсь.

Нейл попытался пошевелить ногами и перевел взгляд вниз. Ему было трудно смотреть на Эйлин и лгать. Она нагнулась к нему и попыталась развязать веревку, которая стягивала его запястья.

– Зачем вы развязываете меня? – спросил он по-французски.

Она удивленно вскинула брови:

– Вы не хотите, чтобы я вас развязала?

– Я не хочу, чтобы вас наказали, мадемуазель. Вы правы. Он жестокий мужчина.

– Милфорд меня не тронет.

– Он чуть не ударил вас.

– Но потом опомнился. Он знает, что со мной нельзя плохо обращаться. Его мать приходилась дочерью нашему главному садовнику. Милфорд завладел Ронли-Холлом, но я здесь выросла, и он не посмеет обращаться со мной плохо.

– Вы очень фамильярны друг с другом.

– Я знакома с ним с детства.

– Каким образом внук садовника стал владельцем Ронли-Холла?

– Когда умер мой отец, мы обнаружили, что у него осталось много долгов. Мне пришлось продать все его имущество, чтобы погасить долги.

– Где Милфорд взял деньги на покупку поместья?

– Он служил в армии короля Вильгельма.

– Он воевал на континенте?

– Конечно, тогда Вильгельм еще не был королем Англии. Да, Милфорд воевал на континенте с Францией. Вильгельм ненавидит Францию. Воевал Милфорд и в Шотландии.

– Он офицер? Ваша семья выкупила его патент?

– Нет. Вряд ли у него высокое воинское звание. Почему вы так решили?

– Странно, что простой солдат сумел заработать деньги на покупку поместья. Вероятно, он выполнял какие-то особые поручения?

– Может быть. Мне сказали, что он служил в армии короля Вильгельма. Больше я ничего про него не знаю. Честно говоря, у меня нет времени, чтобы много думать о Милфорде.

– Почему вы до сих пор здесь живете?

– Мне больше некуда деться. Милфорд разрешил мне остаться в поместье.

– Представляю, как трудно вам уехать из отчего дома.

– Я много лет жила в другом месте, но здесь прошло мое детство.

Она опять принялась возиться с узлами.

– Интересно, что он оставил вас со мной в подвале.

– Интересно? Я бы назвала иначе.

– Где вы и ваша семья жили помимо Ронли-Холла?

– В Лондоне.

Теперь понятно, откуда у нее хорошие манеры, подумал Нейл. Эйлин не похожа на сельскую девушку. Она воспитывалась в роскоши, а потом осталась одна.

– У вас нет родных – сестер или братьев, – которые могли бы взять вас к себе?

Она натянуто улыбнулась:

– Нет. Моя сестра умерла. А мои кузены не захотели принять меня, после того как мой отец отрекся от короля Вильгельма.

– И больше вам не к кому обратиться? Как насчет родственников вашей матери?

– Я ничего о них не знаю. А они, наверное, ничего не знают обо мне.

Она опять склонилась над веревками. Свет факела мерцал на ее золотых волосах – волосах Маккензи. Дочь Катрионы так одинока в этом мире.

– Вы не боитесь меня, мисс Ронли?

– Нет.

– Почему?

– Вы не причините мне зла.

– Откуда вы знаете?

Она посмотрела ему в глаза.

– Трудно сказать, месье Бельмонд. Наверное, просто догадываюсь. С вами я в полной безопасности, – она покраснела и продолжала сухим тоном, – к тому же я всегда могу постучать в дверь, и меня выпустят. Охранники ждут моего сигнала.

– Я мог бы убить вас раньше, чем вы доберетесь до двери.

Эйлин нахмурилась:

– Вы пытаетесь меня запугать? Но я вас совсем не боюсь. Впрочем, сэр, у вас есть единственная возможность причинить мне вред. Если вы расскажете мне правду о себе, я могу умереть от шока. – Она развязала последний узел. – Ну вот, месье Бельмонд. Теперь вы можете двигать руками.

Она встала и отошла от пленника.

Превозмогая боль, Нейл пошевелил пальцами. Но его правая нога занемела. Он осторожно подтянул колено к груди.

– Значит, вы ничего мне не расскажете, – устало изрекла Эйлин. – Вы никому не доверяете? Можете не отвечать. Просто мне интересно, что на уме у такого человека, как вы.

– У такого человека, как я? Что вы имеете в виду?

– У человека, который убивает других людей, чтобы заработать себе на хлеб.

Нейл растерянно заморгал. В ее словах чувствовалось неприкрытое отвращение.

– Вы бывали в Сан-Себастьяне? – спросил он.

– Да. В отличие от вас я не лгу.

– Вас возили туда ваши родители?

– Я ездила со своими кузинами.

– Когда вы там были?

– Не важно.

– Вы не хотите говорить?

– Да, не хочу.

Он весело усмехнулся:

– Значит, вы утаиваете информацию?

– Беру пример с вас, сэр.

– А я разве что-то утаиваю?

– Конечно. Вы притворяетесь французом, но я готова поспорить, что вы такой же гугенот, как и я, несмотря на ваш дорогой костюм. Мне кажется, вы шотландец.

Нейл насторожился. Эйлин продолжала небрежным тоном, как будто речь шла о погоде:

– Вас обучил французскому языку человек, который говорил на парижском, а не на бретонском диалекте. К тому же вам знакомо имя моей мамы.

– Вы в самом деле дочь Катрионы Маккензи?

– Да. А вы из клана Маккензи?

– Нет, – ответил Нейл после долгого молчания.

– Но вы слышали фамилию Маккензи.

– Маккензи – распространенная в Шотландии фамилия.

– Вряд ли вы знали бы об этом, будучи французом. Только, пожалуйста, не говорите, что шотландец, у которого вы выиграли кольцо, относился к клану Маккензи. На кольце другая печать.

Нейл массировал свою лодыжку, пытаясь шевелить затекшими пальцами ног. Свет на мгновение погас, и Эйлин взглянула на факелы.

– Кем был ваш дед? – спросил Нейл.

– Какая разница? Он уже умер.

– Иногда умершие родственники играют важную роль в нашей судьбе. Почему убили вашего отца?

Она вздохнула:

– Мне сказали, что с ним произошел несчастный случай. Возможно, люди правы. Мой отец много пил.

– Он умер после того, как отрекся от короля Вильгельма?

– Да, на следующий день.

– Может, простое совпадение?

– Кто знает? Вильгельм и мой папа все время не ладили между собой.

– Они знали друг друга?

– Короля знают все.

– Но король знает не всех. Почему Вильгельм повелел убить ваших родителей?

– Возможно, он здесь ни при чем. Если бы Вильгельм убивал всех, кто от него отрекался, ему хватило бы работы на много лет. Впрочем, я знаю, что отречение моего отца сильно задело Вильгельма.

– Почему?

– Мой отец отрекся публично.

– Так поступали многие.

– Да, но мой отец был… – Она замолчала, плотно сжав губы.

– Кем был ваш отец?

– Не важно.

– А я подозреваю, что очень важно, мисс Ронли.

– Для вас нет, месье Бельмонд.

Его ноги постепенно приобретали чувствительность. Они болели, так же как и все тело, но боль означала, что конечности еще живы. Он пошевелил пальцами ног и довольно улыбнулся.

– Он опять вас побьет, – уверила его Эйлин.

– Знаю.

– Почему вы не хотите мне сказать, кто вы такой? Ваше молчание доказывает вашу вину.

Он осторожно ощупал свой рот, вытерев с губ запекшуюся кровь. Эйлин спокойно наблюдала за его действиями. Похоже, она не из брезгливых.

– Он опять вас побьет, – повторила она, подавшись вперед. – Я не сумею его остановить.

– Зачем вам вмешиваться?

– А и правда, зачем? – тихо спросила она, потом продолжила, придав своему тону суровости: – Как глупо с моей стороны думать о подобных вещах. Пусть Милфорд сделает из вас отбивную котлету, ведь вы не хотите говорить ему правду. Кто знает? Может, его подозрения верны. Вы лжете не только ему, но и мне.

Нейл глубоко вздохнул, почувствовав острую боль в сломанном ребре. Ему не нравилось, что его называют лжецом, но Эйлин права: он действительно ее обманывал. Он облизнул израненные губы и решил перейти на французский.

– Если теперь я расскажу ему другую историю, мадемуазель, он все равно мне не поверит. Он убедил себя в том, что я шпион-якобит.

– А разве он ошибается?

– Ошибается.

– Вам надо сказать об этом. Или вы не знаете, что шпионаж карается смертной казнью?

– Сначала меня должны судить. Милфорд – шериф?

– Нет, но он может отправить вас к шерифу.

– Что ж, значит, я отвечу перед судом.

– Если доживете.

Он опять замолчал, чувствуя, как им постепенно овладевает усталость. Ему казалось, что все происходит не с ним.

Эйлин быстро отступила к стене.

– Если вы не расскажете мне правду, я не смогу вам помочь.

Он удивленно вскинул брови:

– Я не жду от вас помощи.

Она взяла в охапку вещи Нейла и бросила их ему.

– Одевайтесь. Другого шанса может не быть. – Она смотрела, как он натягивает носки и сапоги. – Почему вы мне не доверяете? Почему скрываете от меня правду?

Он встал и надел сюртук.

– Вы сказали, что не станете передавать Милфорду мои слова.

– Да. Они останутся между нами.

– И что он не причинит вам вреда.

– Совершенно верно.

– Откуда вы знаете? Он ударил меня в гневе и может сделать то же самое с вами. А если он решит, что вы от него что-то утаиваете?

– Он меня не тронет.

– Кто его остановит? За якобитских шпионов дают награду, мадемуазель. Я не шпион, но Милфорд считает иначе. Даже если вы будете молчать, он может применить силу.

– И поэтому вы не хотите говорить?

– Да.

Она долго смотрела в его глаза, потом кивнула:

– Ну хорошо. Не говорите мне, кто вы такой. Но, пожалуйста, если вы знаете родственников моей матери, расскажите мне о них.

Он молча взглянул на факелы.

Эйлин шагнула к двери и постучала. Ей ответил голос Джека. Слава Богу! Джек всю жизнь работал в Ронли-Холле, он верой и правдой служил ее отцу. Старик напоминал Эйлин о ее беззаботном детстве.

– Джек, я замерзла. Выпусти меня, пожалуйста!

– Минуточку, мисс Эйлин. Сейчас придет Милфорд.

Джек завозился с замком. Эйлин обернулась и увидела, как Бельмонд надевает пальто.

– Merci, мисс Ронли, – произнес он и вдруг подошел к ней вплотную.

Она вздрогнула. Бельмонд нагнулся, почти коснувшись губами ее уха и обдав ее шею своим дыханием. Его правая рука была прижата к двери. Эйлин видела перед собой его длинные сильные пальцы. У основания среднего пальца белел след от кольца.

Она повернулась к нему лицом. Сердце ее гулко ухало под ребрами. Он оказался еще выше и крупнее, чем она думала. Они долго смотрели друг другу в глаза, потом Бельмонд улыбнулся. На щеках его проступили ямочки.

– Merci, Эйлин, – повторил он, оттолкнувшись от двери. – Я вам очень признателен.

В коридоре послышались шаги Милфорда. Щелкнул замок. Бельмонд отступил в глубь комнаты.

– Скажите ему, что я уже не связан, Эйлин.

– Милфорд, – позвала она, не отрывая глаз от Бельмонда, – француз развязан.

Было слышно, как мужчины, толпившиеся с другой стороны двери, достали из ножен оружие. Дверь медленно отворилась. Милфорд схватил Эйлин за руку и выпихнул ее в коридор.

– Зачем ты его развязала? – прорычал он. Бельмонд поднял кверху обе руки.

– Свяжите его, – приказал Милфорд своим охранникам.

Когда они закончили, он грубо подтолкнул Эйлин к лестнице.

– Отведите его в тайное убежище, – бросил он через плечо.

Милфорд указал на письменный стол:

– Вот все, что у него было.

Эйлин подняла рубашку, свисавшую с края стола, и рассеянно ее сложила, глядя на вещи Бельмонда. Два пистолета, кинжал и меч лежали рядом с кожаной сумкой, в которой виднелись свежая рубашка, маленький кошелек и нагрудный патронташ. Она вытряхнула на стол содержимое кошелька и сосчитала французские и английские монеты. У Бельмонда слишком мало денег и вещей, если учесть, что он собирался начать новую жизнь и щеголял в дорогом модном костюме.

– Что он тебе сказал? – спросил Милфорд.

– Почти ничего. Он спрашивал о тебе и о моей семье.

– Что ты сказала ему обо мне?

– Что ты воевал на стороне короля Вильгельма на континенте и в Шотландии. Он уже знал все от тебя.

– А что ты наговорила ему о своей семье?

– Очень мало.

– Ты сказала ему, кем был твой дед?

– Конечно, нет. – Она скрестила руки на груди. – Как ты посмел запереть меня в подвале вместе с пленником?

– Мы же связали его по рукам и ногам. Кто знал, что тебе хватит глупости его развязать? Зачем ты так сделала?

– Я думала, он заговорит, если я проявлю немного доброты.

– Ну и как, он заговорил?

– Нет. Можно мне еще раз взглянуть на кольцо?

Милфорд протянул руку. Эйлин взяла кольцо и поднесла его к свету. На кольце, сделанном из золота высшей пробы, затейливо выгравированная печать изображала раскидистый дуб на фоне моря. На ободке кольца виднелись мелкие царапины.