— До свидания, Св… Вы тоже в больницу собираетесь? — брови Сергея взлетели вверх.

— Почему тоже? Вы хотите поехать к Татьяне Алексеевне? Вот здорово! Если не буду обузой, то подкинете?

Татьяна видит, что Сергей едва сдерживается, но ей тоже нужно в больницу. Что там могло произойти? Почему такая срочность?

— Я скажу Максиму, чтобы он подвез вас домой. В больницу вам лучше поехать завтра, — румянец перебирается на шею. Руки мужа ощутимо подрагивают.

— Хорошо, вы начальник, вам виднее, — соглашается Татьяна. Когда муж в таком состоянии, то лучше его оставить в покое.

— Татьяна!

Андрюша не поднимает голову. Он тоже слышит голос, но оставляет решение за Татьяной.

— Извините, я тороплюсь. В следующий раз договорим. И… спасибо вам, Светлана! Без вас, я не знаю, где сейчас бы оказался. Всего доброго, — Сергей берет со стола папку с документами «Северстали» и провожает Татьяну до дверей.

Понурый Андрюша идет следом. Он молчит.

Максим внизу ждет в работающей машине. Сергей ещё из лифта позвонил ему. Если можно человека сравнить с натянутой струной, то Сергей сейчас именно в таком состоянии. Чуть коснись и его терпение лопнет.

— Михаил, довези Светлану домой и подъезжай к больнице. Я доберусь туда на такси.

— Хорошо, Сергей Павлович. Доставлю в лучшем виде, — Максим ловит настроение начальника и не отпускает привычных шуток.

— До свидания, Сергей Павлович, — говорит Татьяна и снова слышит зовущий голос Светланы.

— Всего доброго, Светлана, — кивает Сергей и отходит от машины.

Черная пуля «Мерседеса» выруливает с парковки и разворачивается в сторону дома Светланы. Максим как-то спрашивал Татьяну об адресе, вроде бы даже обещался довезти. И вот шанс представился, но у Татьяны на этот счет другие планы. Как только Сергей исчезает из вида, она говорит Максиму:

— Скажи, Максим, а если я тебя попрошу сразу же поехать в больницу, ты мне откажешь?

— В принципе, да. Сергей Павлович сказал домой, значит, нужно домой. Или ты начальнику откажешь? — улыбается в заднее зеркало Максим.

— Но мне тоже нужно в больницу. И если ты меня привезешь туда, то я вылезу и пойду ловить такси. Ты же не будешь запирать меня в комнате?

— Нет, не буду. Но начальник велел…

— Начальник не знает, что ты посадил царапину на правом крыле, когда лихачил. И начальник об этом не узнает, если мы поедем сразу к больнице, — говорит Татьяна.

— Откуда ты… А-а, тебе Татьяна Алексеевна рассказала? Ух, а обещала никому не рассказывать. Ты меня шантажировать вздумала? — улыбка пропадает с лица Максима.

— Давай не будем тратить твоё время и мои деньги? Я не хочу ехать домой, а тебе нужно подъехать к больнице. Встанешь чуть поодаль и через двадцать минут подъедешь. Я же никому не расскажу о нашем разговоре, договорились?

— Вот ты шантажистка. Я-то думал…

— Договорились? — обрывает его Татьяна.

Максим на несколько секунд замирает. Потом со злостью делает виток на регуляторе громкости и поворачивает в сторону больницы. Электронная музыка наполняет салон. В таком шуме невозможно разговаривать, но разговор Татьяне и не нужен. Она смотрит на Андрюшу, который сидит рядом на кожаном сидении и притоптывает в такт музыке. Голова у него кивает, как у китайского болванчика. За стеклом проносятся витрины магазинов, припаркованные машины. Светофоры то и дело преграждают путь машине запрещающими сигналами.

— Татьяна! — снова доносится голос Светланы.

— Мы едем, девочка. Мы уже скоро! — пытается передать мысли Татьяна.

— Я боюсь, мне страшно, — слышится голосок.

— Что у тебя там происходит? Ты можешь хотя бы постараться описать?

— Я не знаю. Тут какой-то человек. По всей видимости он ударил врача, связал и положил в шкаф. По звукам было так. Возможно, я ошибаюсь. Но он звонил Сергею…

— Светочка, не бойся, мы скоро приедем.

— Он спрашивал папку с документами «Северстали», иначе он убьет Татьяну… Убьет ваше тело. А я в этом теле! Он убьет и меня! Пустите меня обратно! — в голосе девушки слышны истерические нотки.

— Ничего не бойся, мы скоро будем. Постарайся не паниковать. Он ничего не сделает. Верь мне, — как можно мягче говорит Татьяна.

— Кто там ничего не сделает? — слышится голос Максима. — Ты с кем там разговариваешь?

Она что? Произнесла это вслух? Как раз во время паузы между музыкой.

— Да это я сама с собой. Вчерашний сериал вспоминаю, — находится Татьяна.

— Помешанные вы на этих сериалах. Вот и моя подруга в третий раз «Клона» пересматривает. А я не могу. Я под них засыпаю.

Машина проезжает мимо входа в больницу и заворачивает за угол. Татьяна выскакивает и почти бежит ко входу. Как её не замечает Сергей, который заходит в белую дверь? Скорее всего он сосредоточен на будущем разговоре. Под мышкой торчит злополучная папка.

Глава 27

В больнице всегда пахнет смертью и страданьем. Вы не замечали? Люди заходят сюда, чтобы обрести временное избавление от боли, приносят свои муки, и иногда не выходят обратно. Вы можете возразить, что в роддоме пахнет жизнью, пахнет рождением. В ответ на это я не буду рассказывать о мертворожденных младенцах и матерях, которые не перенесли родов. И так слишком много печали в жизни, чтобы читать о ней ещё и в книгах.

Легкий запах аммиака перебивается ароматами хлорки и медикаментов. Ни с чем несравнимый запах надежды и он же запах горя. Сергей не замечал его раньше, зато сейчас специфичный дух больницы бьет с силой Майкла Тайсона, старается уложить с первого удара.

Сергей проходит мимо охранника. Мимо того самого, с кем сцепился в день появления первой записи? Возможно. Охранник никак не реагирует. Точно также он не реагировал, когда в палату к Татьяне отправился человек, который не должен был туда заходить. Этот охранник всего лишь выполняет свои обязанности. Но как же тяжело осознавать, что он мог и задержать того человека.

Курихин поднимается по лестнице. Через две ступеньки — так быстрее. Сердце колотится не от нагрузки, не от подъема. Оно бабахает в грудную клетку от волнения. Лишь бы с Татьяной всё было хорошо.

Папка с документами на «Северсталь» греется в руке. Что же такого в этом предприятии?

— Сергей Павлович, ваш друг уже в палате. Он сказал, что вы подъедете, и просил никого больше не пускать, — встречающий врач Владимир Валентинович тоже всего лишь выполняет свои обязанности. И рад, что может выполнить их достаточно хорошо.

— Да, не нужно никого больше пускать. Мы поговорим и уйдем. Как Таня?

— С Татьяной Алексеевной всё в полном порядке. Она так и не пришла в себя, но положение стабильное и мы надеемся, что вскоре она выйдет из комы. Всё будет хорошо, — улыбается сухонький врач.

Всё будет хорошо…

Именно эти три слова постоянно повторял себе Сергей, начиная с момента аварии и заканчивая настоящим кивком врачу. Он кивает и говорит себе ещё раз: «Всё будет хорошо!» Получается как-то неуверенно.

— Хорошо, Владимир Валентинович. Ещё раз прошу вас сказать своим коллегам и медсестрам, чтобы они не заходили в палату около получаса.

— Да-да, Сергей Павлович, всё так и сделаю.

Снова коридор, который напоминает стадии медицинского халата. Уже близко дверь, за которой лежит Татьяна и находится…

— Сергей Павлович, я с вами! — доносится крик с коридора.

Сергей оборачивается. Вот же непоседливая девчонка! Говорили же ей, чтобы ехала домой! Светлана вырывается из рук Владимира Валентиновича. Увы, у врача не хватает сил справиться с молодой девушкой и та подбегает к Сергею. Запыхавшийся врач идет следом.

— Что вы здесь делаете? Где Максим? Почему он вас не отвез?

— Это не так важно. Я хочу сейчас быть с вами. Прошу, не прогоняйте меня.

— Зачем? Мы всего лишь поговорим и разойдемся. Вам не нужно там быть.

— Сергей, я всё равно войду туда. Да пустите же, Владимир Валентинович, — девушка вырывает руку из цепких пальцев врача.

— Светлана, вам не нужно идти со мной. На этом разговор окончен, — Сергей отворачивается от девушки.

Как часто мы надеемся сделать одно, а получается совсем другое. Сергей думает, что оставив девушку за порогом палаты, он обезопасит её. Но у судьбы на этот счет совсем другие планы.

Открывается дверь и очень знакомый голос произносит:

— Сергей, Татьяна, заходите!

Спор тут же прекращается. Сергей ошарашено смотрит, как Светлана (Светлана?) заходит в палату. Ноги сами несут его следом. Он уже не видит, как пожилой врач утирает пот со лба и присаживается на скамеечку неподалеку.

В палате находится тот, на которого при любом раскладе дел Сергей не мог подумать. Леонид Михайлович сидит у кровати, на которой лежит тело Татьяны. В его руке тускло поблескивает пистолет, черное дуло глушителя направлено в забинтованный висок жены Сергея. Михалыч смотрит усталым взглядом на то, как заходят два человека. Кончики губ скорбно опущены, словно он сожалеет о происходящем.

— Почему? — Леонид Михайлович склоняет голову на плечо. — Именно такой вопрос хочет задать каждый из вас?

— Сейчас долго и с упоением будешь рассказывать, какой ты злой гений и как ты всё шикарно обстряпал? Или обойдешься без киношных шаблонов? — угрюмо спрашивает Сергей и не дает ответить Леониду Михайловичу. — Нет, Михалыч, меня больше беспокоит другой вопрос — почему ты Светлану назвал Татьяной? Оговорился?

— А я не могу отказать себе в удовольствии и не побеседовать. Ты должен меня понять — я же четверть века хранил тайну и не доверял её даже собственному коту. Она прет из меня, так что потерпи, Сережка, — улыбается Леонид Михайлович. — Присаживайтесь, поболтаем. Потом я заберу папочку и мы расстанемся хорошими знакомыми. Сказал бы друзьями, но на дружбу рассчитывать не приходится.

— Он так и не ответил на вопрос. Скажите… вы Светлана? — Сергей берет за руку Татьяну в теле Светланы и… И ничего не происходит. Никакой вспышки, никакого удара, ни-че-го…

— А ты так и не догадался? Получается, что я всегда думал о тебе слишком хорошо. Хм, Татьяна, может, сейчас откроешься супругу? — хмыкает Леонид Михайлович.

— Я могу отвести его руку, если он вздумает стрелять. Но это на самый крайний случай, и вы должны подойти ближе, потому что на второй раз у меня сил не хватит, — Андрюша подошел к Леониду Михайловичу и показывает на пистолет.

— А я ведь тоже не сразу догадался. Но слишком уж много совпадений произошло. Причем, эти совпадения были удачны для тебя. Да и очень быстро девчонка из медсестер переквалифицировалась в секретарши. А если всё свести к её «просьбе» воспользоваться чужим телом… не нужно быть пяти пядей во лбу, чтобы понять, что Татьяна нашла лазейку. Эх, если бы я заметил это раньше…

— Это… правда? — спрашивает Сергей.

Татьяна хочет ответить и не может. Горячий, упругий шар подкатывает к горлу и воздуха становится неимоверно мало. Она лишь кивает в ответ. Видит, как глаза Сергея удивленно распахиваются.

— Раз твоя благоверная молчит, то я поддамся «киношному шаблону» и расскажу всё по порядочку. Итак, началось это всё двадцать пять лет назад с одной крупной аварии. О ней ещё по телевизору пять секунд говорили и даже в газете «Московский комсомолец» была колонка. Вылетел автомобиль с двумя молодыми людьми на встречную полосу и врезался в другую «легковушку». Увы, молодых людей спасти не удалось. Причиной тогда назвали неисправность автомобиля.

Татьяна чувствует, как рука Сергея вздрагивает и сжимает её ладонь. Это движение не может укрыться от внимательных глаз Леонида Михайловича, и уголки губ чуть дергаются вверх. Татьяна знает, что Сергей не любил говорить об аварии своих родителей — слишком уж много белых пятен осталось после расследования.

— Ага, значит, мне не стоит уточнять, кто именно были эти люди. Продолжим нашу милую беседу. Не зыркай так на меня, Сереженька. Это были девяностые, и если не жрешь ты, то сожрут тебя. Хотя, может быть Пашка и не заказал бы меня. Но, в тот момент наши дела пошли в гору, и мне захотелось стать одному царем горы. Кто же знал, что твой папка окажется умным и перепишет свою долю на сыночка? И я не мог ни выкупить, ни отсудить у тебя часть зарождающейся империи. Пришлось принять на себя роль безутешного компаньона и даже заменить тебе Пашку.

— Из-за денег? — сдавленно говорит Сергей.

— Не только, Сереженька, не только. Пашка у меня ещё Маринку увел, твою мать. Я тогда тоже сделал вид, что всё нормально, даже на свадьбе громче всех «горько» кричал. Думал, что смогу забыть, смогу пережить. Но… знал бы ты, как тяжело улыбаться, когда сердце кровью обливается. Тогда и решил, что если не со мной, то ни с кем.