— Ленни Лубин, — представился он. — Фирма «Лубинс Луб».

Он пояснил, что занимается автомобильным бизнесом, и добавил, что если нам когда-нибудь потребуется сменить масло, когда мы окажемся в Массапекье, на Лонг-Айленде, непременно следует обращаться к нему.

— Леди путешествуют в одиночестве? — поинтересовался он.

— Нет, мы вместе, — сухо ответила я. Нечего церемониться с этими мужчинами!

Ленни Лубин негромко заржал, точь-в-точь как мой бывший муж.

— Я хотел спросить, три такие милочки — и без мужей или приятелей?

— Вы хотите спросить, — рассмеялась Джеки, — свободна ли кто-нибудь из нас, я правильно поняла, Ленни?

— А вы — маленькая мегера в вашей компании! — ткнул он в ее сторону узловатым пальцем и расхохотался, сверкнув вставными челюстями.

— Это точно. Маленькая мегера! — согласилась Джеки.

— А вы, Ленни? — впервые встряла в разговор Пэт. — Вы путешествуете один?

— Один как перст, — гордо вскинул он голову в надежде на наши симпатии. — Моя жена выставила меня за дверь два месяца назад.

— Неужели? — воскликнула я, немедленно ощутив родственное сестринское чувство к неведомой миссис Лубин.

— Клянусь! — ответил он. — Я совершил одну ошибку — всего одну маленькую ошибку, и знаете, что она сделала? Она вышвырнула меня вон, как мешок с мусором!

— И что же это была за ошибка? — позволила поинтересоваться я, прекрасно сознавая, что на отдыхе совершенно незнакомые люди порой весьма охотно идут на то, чтобы выложить вам всю свою жизнь, и особенно — самые грязные ее страницы.

— Вам интересно? Вам правда интересно? — загорелся Ленни, по очереди заглядывая каждой из нас в глаза. Это был риторический вопрос. Все прекрасно понимали, что он все равно расскажет свою историю, хотим мы этого или нет.

Я бросила взгляд на подруг и вздохнула. Мы сидели в Коронном зале на борту «Принцессы Очарование», втиснутые в спасжилеты, усталые, голодные, изнывающие от жары. На самом деле у меня не было ни малейшего желания торчать здесь и выслушивать полупьяную сентиментальную историю; не сомневаюсь, что Джеки и Пэт испытывали аналогичные чувства. Было бы гораздо лучше, если бы Ленни вместо круиза в Карибское море предпочел отправиться в Палм-Спрингс играть в гольф.

— Да, нам действительно очень любопытно узнать, за какую такую маленькую ошибку ваша жена решила попросить вас уйти! — к моему огромному изумлению проговорила Пэт. Наверное, ее психотерапевт и вправду хорошо на нее подействовал, если она не просто преодолела свою застенчивость, но даже готова вызывать на откровенность других. К сожалению, о чем психотерапевт явно забыл предупредить Пэт, так это о том, что не от всех людей можно ждать откровенности.

— Моей единственной маленькой ошибкой было то, что я переспал с сестрицей моей жены, — признался Ленни без малейшей тени раскаяния.

— И вы называете это маленькой ошибкой? — спросила я.

— Видели бы вы эту сестрицу, — вместо ответа вздохнул он. — Она росточком-то от горшка два вершка! — И расхохотался так, что его затрясло. Мы даже не улыбнулись. Он мгновенно успокоился и продолжил: — Это была всего лишь шутка. Игра! Дразнилка! Что с вами, милочки? Вы оставили дома свое чувство юмора, или как?

— Или как, — ответила я.

— Ну ладно, в таком случае не пора ли нам освежиться? Не возражаете? — Ленни поднял руку и прищелкнул пальцами, которые были так же унизаны драгоценностями, как и его шея, запястья и грудь. Поскольку официанты не побросали все свои дела и не кинулись к нему со всех ног, он громко свистнул. Я чуть не умерла.

В конце концов официант появился, и, прежде чем мы успели отказаться, Ленни заказал дайкири на всех.

— Здесь уютно, не правда ли? — воскликнул Ленни, одним глотком осушив свой бокал. На его губах остался желтый и крайне неаппетитный след густого напитка. — Милочки, поскольку я вам уже представился, может, теперь вы скажете, как вас зовут?

Джеки сделала одолжение и назвала наши имена. Затем Ленни устроил небольшую развлекаловку, стараясь запомнить, кто есть кто. На третий или четвертый раз ему это удалось. После этого, уже не спрашивая разрешения, сообщил, что они с женой на самом деле в разводе, но инициатором был он.

— Она стала действовать мне на нервы, — назвал он главную причину. — Сплошные придирки, представляете?

Он пригладил свою оранжевую шевелюру, которая, впрочем, и без того выглядела как засахаренный леденец. Золотые браслеты при этом звякнули, как колокола на ветру.

— Она просто с ума сходила из-за денег! — горячился он.

Мы изо всех сил изображали заинтересованность.

— Но у меня их было не так много. Во всяком случае, для нее. Поэтому в один прекрасный день я сказал себе: «Баста!» Сел в машину, поехал в соседний бар, принял пару рюмок, вернулся домой и сказал ей, что может собирать вещички, если ее не устраивает содержимое моего бумажника.

Ну да, пару рюмок, подумала я. Небось пару дюжин, и, судя по всему, бедняга Ленни до сих пор не может остановиться.

— Может, повторим? — произнес он, разглядывая свой пустой стакан. То, что мы едва пригубили свои дайкири, ускользнуло от его внимания.

— Хватит, — сказала Джеки, вставая из-за стола. — Самое время отдавать швартовы! Мы пойдем посмотрим отправление с восьмой палубы.

Спасибо, Джеки, мысленно произнесла я, не успев еще осознать, что за этим неизбежно последует.

— Почему именно с восьмой? — заинтересовался Ленни.

— Наши каюты на восьмой палубе, — одновременно произнесли Джеки и Пэт.

Пожалуй, пора с ними серьезно поговорить, решила я. Они, кажется, в таком настроении, что готовы отдать и ключи от кают каждому встречному Тому и Дику!

— Восьмая палуба? Не слишком-то шикарно, — заметил Ленни. — Я на девятой, на капитанской. В «люксе»!

Девятая палуба — это та, где расположены действительно большие, дорогие каюты.

Либо жена Ленни Лубина заблуждалась относительно его состоятельности, либо он не раскрывал перед ней свои карты. Как и перед нами.

Мы с Пэт тоже встали, при этом Пэт сунула в сумочку салфетку с эмблемой Коронного зала. Для детей.

— Надеюсь, еще увидимся, милочки? — Ленни дурашливо надул губы, изображая обиду от перспективы остаться в одиночестве. — После ужина, а? Мы вчетвером могли бы пропустить по рюмочке перед сном в диско-баре. Я, между прочим, немного танцую. Очень люблю этот дьявольски зажигательный хасл.

Хотя я терпеть не могу дискотеки, но даже я знаю, что хасл сейчас в моде. Как и мужчины, которые называют женщин «милочками».

— Вы меня слышите? — спросил он, глядя, как мы собираем свои вещички с явным намерением побыстрее отвалить. — Я говорю, вы обязательно должны увидеть, как я танцую хасл!

— Всенепременнейше, — заверила его я.

Распрощавшись с Ленни, мы в своих оранжевых спасжилетах гуськом потянулись к выходу.

3

Я почувствовала, как корабль отчалил.

В этот момент я находилась в одной из четырех примерочных «Веселой принцессы» — дамского бутика, о котором говорил мне Кингсли. Значит, «Принцесса Очарование» наконец-то отошла от причала, и наш круиз на Карибы начался.

Я посмотрела на часы. Ровно пять. Точно по расписанию!

Пока корабль, пыхтя, медленно разворачивался, я мысленно распрощалась с твердой землей и помолилась о том, чтобы плавание оказалось хотя бы немного лучше того, на что я рассчитывала.

— Как дела? — окликнула меня продавщица из-за занавески.

— Замечательно! — солгала я, пытаясь примерить уже одиннадцатое платье. Оно, как и предыдущие десять, никуда не годилось.

— Скажете, если вам будет нужен другой размер, — добавила продавщица и куда-то ушла.

Хм, другой размер, покачала я головой, разглядывая себя в зеркало. Мне нужно не платье другого размера. Мне нужно тело другого размера!

Я глубоко вздохнула. Все это из-за моих почти шести футов роста и ста восемнадцати фунтов веса. Слишком высока для девчонки, слишком тоща для дамских размеров. Это одиннадцатое, кошмарного темно-пурпурного цвета одеяние вполне мне годилось в груди и плечах, но было так коротко, что едва прикрывало то место, откуда ноги растут.

В юности я была на голову выше всех мальчишек, из-за чего подвергалась остракизму со стороны «своей» компании. Меня никогда не звали ни на какие вечеринки. Я была неуклюжей, неловкой и ненавидела себя за это, хотя отец и уверял меня, что высокий рост — это прекрасно. Став старше, я смирилась со своим телом. Что есть — то есть! Я убедила себя, что я гибкая, статная, прямо модель. Не такая, конечно, как Синди Кроуфорд или Клаудиа Шиффер, а как те девицы, которых вы можете видеть в самых авангардистских модных журналах, не понимая при этом, как таким удается стать моделями? К тому времени, когда я убедила себя в этом, решив, что если не красотой, то уж обаянием я точно не обделена, мне стало ясно: если не жалеть денег и делать покупки в подходящих магазинах, то можно найти не просто подходящую, но и идущую мне одежду.

«Веселая принцесса», к сожалению, к таким магазинам не относилась. Здесь предлагался исключительно крикливый ассортимент — яркие цвета, блестящие ткани, куча платьев на бретельках; ассортимент для женщин, которые переодеваются шесть раз на дню и гуляют по палубам, чтобы попытаться произвести впечатление на людей, которые видят их в первый и последний раз в жизни.

Ну что ж, как говорится, беднякам выбирать не приходится. Не могу же я провести ближайшие три дня в блузке и юбке, которые на мне со вчерашнего утра! Значит, придется чем-то отовариться у этой «Веселой принцессы». Я была вынуждена взять три убогих платья, которые были так коротки, что делали меня похожей на нечто среднее между проституткой и женщиной средних лет, которая до сих пор не может смириться с тем, что ее поезд уже ушел. Наилучшим открытием оказалось наличие в «Веселой принцессе» небольшого отдела спортивной одежды. И, что уж совсем невероятно, я нашла там кроссовки моего размера.

Я купила кеды, пару шортов и несколько фирменных маечек с видами «Принцессы Очарование». Нагрузившись всем этим барахлом, я отправилась к лифту. Он пришел почти сразу, как только я нажала кнопку «вверх». Двери открылись, я вошла внутрь и ткнула пальцем в кнопку восьмого этажа, абсолютно не обратив внимания, есть ли еще кто-нибудь в кабине. Только когда двери лифта начали дергаться, словно возникли какие-то механические неполадки, я услышала мужской голос.

— Попробуйте нажать кнопку «закрывание дверей», — посоветовал он. Я буквально подпрыгнула от неожиданности. Я была настолько погружена в размышления о том, что подумают люди, увидев на мне приобретения из «Веселой принцессы», что как-то не пришла в голову мысль о малой вероятности оказаться в лифте в одиночестве. Особенно на корабле с двумя с половиной тысячами пассажиров.

Голос принадлежал молодому мужчине, который стоял, прислонившись к задней зеркальной стенке лифта. Его волосы песочного цвета были завязаны в конский хвост. На вид ему было лет двадцать пять. На нем были синие джинсы, кроссовки «Рибок» и очень пестрая гавайская рубаха.

Кивнув, я последовала его совету, нажав кнопку закрывания дверей. Через несколько напряженных секунд лифт наконец начал подниматься.

— Уже с покупками? — поинтересовался мой спутник.

— Да. Авиакомпания потеряла мой багаж, — объяснила я.

— Облом! — прокомментировал он. — Полный облом! Вы собрались слегка оттянуться, расслабиться, поджариться на солнце, как энчилада, а эти раззявы профукали ваш чемодан, и вы в полном прогаре. Облом!

— Именно так, — согласилась я, не особо удивившись его молодежному жаргону. У нынешней молодежи дурные манеры. Я даже знала, что энчилада — это мексиканская лепешка, в которую кладут провернутое мясо, заворачивают и поливают острым соусом. Я на всякий случай еще раз нажала кнопку восьмого этажа, поскольку не помнила, сделала ли я это раньше.

— Класс! — воскликнул он.

— Что именно? — не поняла я.

— Что мы с вами на одной палубе. Я тоже на восьмой. Классно вот так случайно встретить незнакомого человека и тут же обнаружить, что наше жизненное пространство пересекается!

Я только улыбнулась его восторгу. Лифт продолжал подниматься.

— Скип Джеймисон, — представился молодой человек. — Из Нью-Йорка. Из города, разумеется!

— Элен Циммерман, — в свою очередь назвала я себя. — Вы правы, наше жизненное пространство действительно пересекается. Я тоже из Нью-Йорка. Из города, разумеется!

— Я уже догадался. У вас манхэттенский вид. Этакий «не тронь меня»!

— Спасибо, — ответила я, не зная, что еще сказать. — Вы, наверное, ветеран круизов? — Что-то в облике Скипа подсказало мне эту мысль. Может, рубашка.