Закрываю глаза, молча давлюсь слезами, от которых ни капельки не легче. Я слишком хорошо могу всё представить. Кажется, даже слышу, как шумит на ветру мокрый лес. Прерывистое дыхание, звуки выстрелов. Вижу, как Ирэн вскидывает винтовку, целится в того, с кем прожила двадцать с лишним лет и кто убил её мужа и сына. Кто чуть не убил второго. И меня.

Наверное, она знает, о чём говорит, когда утверждает, что жизнь продолжается. Несмотря ни на что. Но у меня нет её силы. Стив погиб, потому что собирался доказать мою невиновность. Мишель – потому что хотела рассказать мне про найденные документы. Майк и Ридж угодили в ловушку, спасая меня. С этим мне придётся теперь жить всегда, пусть я понятия не имею как. И зачем. Патрик оставил меня истекать кровью. Я должна была умереть. Но я спаслась. Какой в этом вообще может быть смысл?

– Как вы меня нашли?

– Не мы. Одна из камер наблюдения засекла машину Патрика вечером накануне на выезде из промышленной зоны. Полиция перевернула там всё вверх дном, но без толку. Повезло, что тот следователь из КККП догадался проверить заброшенный мотель. Отправил туда Лински. Ты что-нибудь помнишь?

– Смутно. Патрик остановил машину, когда я как раз шла в больницу. Сказал, что хочет поговорить про Мишель. Что мы теперь одна семья и должны всё выяснить. Что Ирэн и её сыновья не станут его слушать, а меня – да. Я подумала, что так будет лучше для всех. Но когда села к нему в машину, Патрик что-то вколол мне в ногу. Я начала орать и попыталась открыть дверь. Тогда он ударил меня об стекло головой, и я вырубилась. Очнулась уже в комнате на полу, но всё было как в тумане. То ли от снотворного, то ли от удара. Не знаю. Может, он даже не собирался меня убивать сначала. Но потом заметил на пальце кольцо Майка и будто свихнулся. Орал, что ненавидит нас. Что мы испортили ему все планы. Начал крушить мебель. Я пыталась до него достучаться, но он даже не слушал. Снял с меня кольцо, долго смотрел на него, что-то бормотал про Ирэн. Наверное, знал, что оно досталось ей от матери Райана. Потом пообещал, что оставит меня умирать, а сам сделает, что давно должен был – избавится от тебя и Майка. Выстрелил мне в живот. Кажется, дважды. И ушёл. Не помню. Наверное, я потеряла сознание. Когда пришла в себя, попыталась выйти, но не смогла дальше коридора.

– Лински привёз тебя в больницу без сознания. Мы… Я… Я боялся, что ты не выживешь. Что ты тоже… уйдёшь. Как они. Врачи сказали, у тебя остановилось сердце, – голос Логана звенит от волнения и переходит на шёпот. – Никогда больше не смей так делать, слышишь? – он наклоняется ко мне, сжимает моё лицо в своих ладонях. В глазах блестят слёзы – я ни разу в жизни не видела Логана таким. – Никогда не смей меня так пугать, зараза. Клянусь, я вытащу тебя даже с того света, поняла? Ты мне как сестра. Ты гораздо больше. Ты – всё, что у меня осталось от нас. От них.

Дверь распахивается, миловидная докторша входит в палату и нерешительно косится на усевшегося обратно на стул Логана. Он смущённо отворачивается.

– Мы получили результаты твоих последних анализов. Я бы хотела кое-что с тобой обсудить, – она снова бросает короткий взгляд на затылок Логана. – Наедине.

Чувствую, как по спине ползёт предательский холодок. Как бы вытаскивать меня с того света снова не понадобилось слишком быстро.

– Что-то не так?

– Это… эм-м…

– Можешь говорить при нём, – разрешаю я.

– Ты уверена? – мнётся докторша.

Приходится как можно убедительней кивнуть.

– Да. Он – семья.

– Ты беременна.


***


С приходом июля над Риверстоуном нависли тучи, и небо словно прорвало. Лишь изредка превращаясь в мелкий косохлест, всю неделю шёл проливной дождь – с той самой ночи, когда я очнулась. А сегодня с утра на голубом небе ни тучки, яркое солнце немилосердно слепит даже сквозь опущенные жалюзи, обещая, что день будет жарким.

Желание хотя бы на полчасика выйти на прогулку появляется и тут же пропадает. Я привыкла к этой палате, она – как скорлупа, защищает меня от мира. Но что будет, когда придёт время уходить? Я даже не знаю, где теперь мой дом. Есть ли он у меня вообще.

Не хочу возвращаться к родителям. Тем более не представляю, как смогу войти в свою квартиру в Торонто. Да я даже порог берлоги Логана боюсь переступать, зная, что никогда больше не услышу голос Майка. Стоит мне покинуть стены больницы, как всё вокруг будет напоминать о тех, кого уже никогда не будет в моей жизни.

Я не должна торопиться. Меня ведь ещё даже не выписали. Потом смогу перебраться к Эми. Ей не помешает компания. Или поехать к тёте в Ванкувер. Поживу там, по крайней мере до тех пор, пока не буду точно знать, что дальше. У меня в запасе восемь месяцев, чтобы определиться.

А сейчас просто хочу немного побыть одна, чтобы подумать. Я ведь до конца не осознаю даже тот факт, что у меня скоро родится ребёнок.

Ребёнок от Майка! Утешительный приз судьбы, как пошутил Логан. Но в чём-то он прав – я отчаянно искала смысл, ради чего жить дальше. Теперь он у меня есть.

В дверь негромко, но настойчиво стучат. За последние сутки у меня побывал чуть ли не весь город, а столик у изголовья ломится от букетов. В этом один из минусов моего нынешнего положения – нельзя сделать вид, что меня нет дома. Приходится принимать всех.

Устало откликаюсь, разрешая войти. Кто бы это ни был.

– Извини, что беспокою. – В проёме появляется усталое лицо Тома. – Решил навестить тебя перед работой.

– Ты? – Я даже не пытаюсь скрыть удивления.

За всю долгую неделю полицейские побывали у меня дважды. Оба раза приходил тот самый «красный мундир», которого я видела в холле вместе с Клэр – Адамс, кажется. Он ничего не говорил про Тома, даже не упоминал его имя в разговоре. Быстренько взял показания, задал несколько вопросов про Патрика и всё. Я тоже не стала его расспрашивать и совсем не ожидала когда-нибудь увидеть Тома ещё раз.

– Привет, – он прикрывает за собой дверь. – Прими мои искренние соболезнования. Собирался заглянуть к тебе сразу, как ты пришла в себя, но никак не получалось.

– Ничего страшного. – Я тоже стараюсь быть вежливой. – Спасибо.

– Как ты себя чувствуешь?

– Живой. Благодаря тебе.

– Тебе уже рассказали? Прости, что не удалось спасти всех. – Теряюсь под его взглядом. В нём, как и в голосе Тома, столько неподдельной грусти, что я не знаю, как реагировать. Он показывает на стул. – Можно?

– Конечно. Что-нибудь случилось?

– Вообще-то я к тебе с неофициальным визитом, если можно так выразиться. Хотел попрощаться и кое-что отдать. Вот, держи, – Том протягивает на раскрытой ладони маленький прозрачный пакетик, в котором обычно хранят улики. Внутри – моё помолвочное кольцо. – Оно не записано, как вещественное доказательство. И я подумал, что вернуть его хозяйке – не такая уж плохая идея.

Испуганно смотрю на Тома, не решаясь прикоснуться к кольцу. Какое-то дежавю, словно судьба насмехается надо мной снова и снова.

Том по-своему расценивает моё молчание.

– Это ведь твоё? Я ничего не перепутал?

– Моё… То есть Майка. В смысле он подарил мне его на нашу помолвку. Только я не знаю, что с ним теперь делать. – Я действительно не знаю. А ещё боюсь до него дотрагиваться. – В последний раз, когда мне его отдали, погибли очень близкие люди.

– Вряд ли оно заколдованное. Но если настаиваешь, я верну его в архив.

– Нет! – Я всё-таки преодолеваю страх и забираю пакетик. Смущенно тереблю его в руках. Понимаю, что выгляжу сейчас в глазах Тома полной дурой. – Спасибо тебе.

– Не стоит. Оно твоё.

– Нет, правда. Это кольцо много для меня значит. Ты вовсе не должен был мне его возвращать. Поэтому спасибо. Я… я буду хранить его. На память.

– Память – это всё, что у нас остаётся, когда больше нет надежды. – Он вдруг широко улыбается. – Мне сказали, я могу тебя поздравить? Или женщин не принято поздравлять с беременностью?

Невольно улыбаюсь в ответ.

– Не знаю. Наверное, нет. Но всё равно спасибо. Снова.

– Давай-ка я лучше перейду сразу к делу, а то ты так и будешь меня благодарить без конца. – Том снова становится серьёзным. – Расследование почти закончено. Полагаю, они не станут торопиться с выводами, ведь убийца мёртв, никакого обвинительного процесса проводить не требуется. К тому же многое не доказать, а речь идёт о судье, и компрометировать систему без доказательств никто не отважится. Но я через несколько дней улетаю обратно в Торонто, поэтому подумал, что будет честнее самому всё тебе рассказать. Тем более ты сильно помогла следствию.

Я не замечаю в его голосе сарказма, но последняя фраза звучит, как жестокая насмешка.

– Помогла следствию? Я? Чем, интересно? Что чуть не погибла сама? – говорю резче, чем должна. – Я и представить не могла, что Патрик Худ. В самом страшном сне. Что он – тот самый человек, который убил Райана. Моего брата и… Их. Всех. Майка. Не понимаю зачем? За что он так ненавидел нас? – Комок в горле мешает договорить. Замолкаю, чтобы не разрыдаться прямо на глазах Тома.

– Никто не мог представить, Стэйс. Но ты приехала, разворошила улей и…

– И погубила своих близких, – заканчиваю за него я.

– Ты не виновата в смерти Майка, если ты об этом. Тем более в смерти Риджа. Они не должны были ехать на озеро одни. Слишком самоуверенно и глупо. Надо было предупредить полицию. Хотя бы Лински, как сделал Логан. Или меня. Никто бы не погиб и мы гораздо быстрей нашли бы тебя. Но они совершили ошибку, которая стоила им жизни. Если кто и мог предвидеть такое, это я. Но я тоже ошибся, – Том печально разводит руками. – К сожалению, мы не можем знать всего наперёд.

– Но вы ведь узнали, почему Па… – мне сложно называть его имя. – Почему он убил их всех. Правда?

– И да, и нет. Худ оставил свой дневник Ирэн. Всё выглядит так, что он не собирался увиливать на этот раз или пускаться в бега. Он предполагал, что не выберется живым. И как любой псих жаждал внимания. Жаль, что его зациклило на прошлом.

– В каком смысле на прошлом?

– Буквально. На Ирэн, её замужестве с Райаном Бэком и собственном неудачном первом браке. По версии судьи шериф Бэк погиб в результате несчастного случая. Правда, я бы классифицировал это иначе – как непредумышленное убийство.

Что-то подсказывает, что Том гораздо ближе к истине, чем этот дегенерат в своих писульках.

– Если вкратце, то Худ возвращался домой сильно пьяным, не справился с управлением и столкнулся на дороге с шерифом. Насколько я понимаю, Райан Бэк был очень принципиальным и честным человеком. Он не пожелал списать «это маленькое недоразумение» по старой дружбе, пообещал не только выписать штраф, но и подать на судью официальный рапорт, что сулило тому огромные неприятности. Между ними завязался спор, Худ ударил Райана его же ножом. А потом запаниковал, оттащил тело в лес и сбежал. В дневнике он клянется, что был уверен – шериф ехал один. И только на следующий день узнал про Лиама Бэка, когда благодаря вам они нашлись. Ну, а дальше по цепочке. Роберт Логан что-то заподозрил, затеял частное расследование. Худ испугался, попытался воспользоваться своим положением, а потом решил и вовсе избавиться от дотошного мэра. У вас тогда была вечеринка, и Худ использовал это, чтобы заставить Роберта выехать из города на шоссе.

– А потом Стив нашёл доказательства, что авария Логанов – не случайность, и тоже погиб.

– К сожалению, ты права. Твой брат шёл к Майку, чтобы показать данные технического осмотра. Майк ведь разбирался в машинах, верно?

Молча киваю.

– Вот. А нарвался на его отчима и каким-то образом проговорился. А может, ещё раньше, когда собирал информацию. У Худа наверняка были связи в архивах, – продолжает рассуждать Том. – Он ничего об этом не писал, но, думаю, уже тогда пытался подставить Майка. Поэтому использовал для убийства охотничий нож шерифа и бросил тело на пустыре возле его дома.

– Но ведь Стив был ещё жив. Откуда Па… Откуда Худ мог знать, что Стив не успеет его выдать?

– Не мог. Видимо, не успел добить. Наверняка его кто-то вспугнул. Вернувшийся со смены раньше обычного Лиам или кто-то другой. Тот вечер добавил судье пару седых волос. Как и убийство твоей подруги Мишель. Только в этот раз добить её помешала ты, когда пришла в беседку.

– Он убил её из-за их романа, да?

– Думаю, дело в другом, – Том задумчиво трёт переносицу. – В отличие от истории с Райаном Худ не очень-то многословен насчёт Мишель. Но если учесть показания всех, кого мы успели допросить, то скорее всего он сам был инициатором их романа. Видимо, чтобы прощупать почву. Её родители рассказали нам, что незадолго до этого она сообщила им про свою недавнюю находку – какой-то старый блокнот с личными записями Стива. Наверное, Худ испугался, что среди них может быть опасная для него информация. А может, пытался разыскать те самые документы, которые мы нашли в доме Бэков. Но потом передумал или решил, что Мишель безобидная. Но он явно недооценил её, потому и избавлялся так грубо – прямо на свадьбе собственного сына. Даже нож бросил там же.