Клэр едва ли обращала внимание на Неда. Она наблюдала, как еще один футболист проворно пролез в очередь перед Джоном, и он и в самом деле немного отодвинул свое кресло назад, ничего не делая, чтобы восстановить справедливость.

– Ты видишь это? – спросила Клэр. – Стью пролез перед ним без очереди.

Нед покачал головой.

– Да, ну это только еще раз доказывает мою точку зрения. Никто не будет обращаться с ним как с человеком или…

Она уже вскочила со своего места и направлялась к очереди за едой. Она постучала Стью по плечу. Большой голубоглазый полузащитник посмотрел на нее сверху вниз:

– Эй, бэби, в чем дело?

– Возможно, ты не понял, Стью, но Джон был впереди тебя в очереди.

– Кто такой Джон? – Стью посмотрел вниз на Джона, который смотрел прямо перед собой. – О, это ты – Джон?

Джон промолчал. Клэр увидела пятна краски на его щеках.

– Встань позади него, Стью, давай.

Стью засмеялся, но не стал вступать в спор. Он отступил за коляску Джона.

– Вот, кровожадная Харти, ты теперь довольна? Ничего удивительного, что в последнее время Нед такой раздражительный.

Она коснулась руки Джона.

– Пожалуйста, извини его грубость. Не все здесь такие, как он. Большинство на самом деле замечательные.

Джон посмотрел вверх на нее, его большие карие глаза предвещали бурю.

– Благодарю, – сказал он, и даже в этом коротком слове она не могла не услышать сарказма. – Ты просто выставила меня в десять раз более беспомощным, чем я есть на самом деле.

Она, остолбенев, смотрела на него, когда он проехал мимо нее, а Стью захихикал.

– Отличное начало, Клэр, – сказал он.

Она вернулась к своему столику, где Нед был занят разговором с парой других учеников об игре на следующей неделе с командой Маунт Вернон, и наблюдала, как Джон прокладывал себе путь к прилавку с едой. Кто-то еще влез перед ним, и двое ребят слегка подрались из-за еды как раз над его головой, но она не двинулась со своего стула.

В тот же день после уроков она попросила миссис Векслер прикрепить его к ней.

– Прикрепить его к тебе? – Ее седовласая классная руководительница была несколько смущена такой просьбой.

– Да. Притворитесь, что мы делаем так все время. Притворитесь, что, если новый ученик приходит в середине учебного года, вы прикрепляете кого-нибудь помочь ему адаптироваться к незнакомому месту. Неплохая идея, правда?

– Я полагаю…

– Отлично! Спасибо. – И она ушла. У нее была большая практика создавать хорошее настроение.

На следующий день она сказала Джону, что его прикрепили к ней и что им придется обедать вместе. Он казался не очень довольным. Недоволен был и Нед, когда она сообщила ему, почему не может обедать с ним в тот день. Она старалась разговорить Джона в очереди за едой, но это было неловко, потому что он был гораздо ниже, чем она. Кроме того, он не смотрел на нее, и, казалось, ему нечего ей сказать.

– Ты, пожалуйста, прости меня за вчерашнее, – попыталась оправдаться она. – В очереди. Стью так меня разозлил, и я думала, что помогаю тебе.

Джон слегка кивнул головой.

– Ты хотела как лучше, – сказал он. – Но такие вещи – это уж моя проблема, ладно?

В его голосе не было враждебности, и в первый раз он смотрел прямо на нее. Ей стало интересно, не болит ли у него шея – так высоко поднимать голову.

– Хорошо, – сказала она.

В следующие несколько дней она едва ли оставляла его одного, понимая, что навязывается. Ему было трудно скрыться от нее из-за своей коляски, и кроме того, у него не было других друзей. Она говорила себе, что он нуждается в ней, да и потом решила, что он самый красивый мальчик, на которого она когда-либо положила глаз. Когда Клэр сообщила о своем увлечении своим двум лучшим подругам, они переглянулись недоверчиво.

– Лучше, чем Нед Барретт? – спросила одна из них.

Клэр кивнула. Она не понимала своей реакции и сама. Нед – сущий Адонис. Клэр замечала, что не одна девчонка спотыкалась, уставившись на него и одновременно пытаясь двинуться дальше по коридору. Но что-то было в печальных глазах Джона, в этих сексуальных пухлых щеках, в худом, разбитом параличом теле, что чрезвычайно привлекало ее.

Сначала она изводила его вопросами. Спустя неделю, однако, он, казалось, несколько расковался и стал сам разговаривать. Однажды в кафетерии он сообщил ей, что не хочет тут оставаться. Он не хотел бросать реабилитационную программу в школе с такими же ребятами, как и он. Здесь он чувствует себя уродом. Ему приходится использовать служебный лифт с черного входа, чтобы попасть с этажа на этаж. И между холлом и кафетерием две ступеньки, которые казались ему непреодолимым препятствием. Она вытянула шею, чтобы посмотреть на вход в кафетерий, но безуспешно. Она не могла представить ступеньки.

– Ты никогда их не замечала, потому что они для тебя не создают препятствий. Попробуй хоть один день побыть в инвалидной коляске. Охраннику приходится помогать мне перебраться через ступеньки. Это унижает. – Он покачал головой. – Господи, мне здесь не место!

Он рассказал ей, что до аварии играл в теннис, и очень успешно.

– Предполагалось, что в будущем году я буду играть за UCLA, – сказал он, и ей неожиданно пришло в голову, как его упорядоченное, распланированное будущее ускользнуло от него. Это заставило ее протянуть руку через стол, чтобы легко коснуться его руки, и он не выдернул своей.

Он сказал, что занимался лыжами тоже. Его семья летала на курорт в Колорадо несколько раз в год. Он любил кататься на лыжах. Она заметила слезы в его глазах, когда он говорил об этом, хотя он и отвернулся.

У них вошло в привычку обедать вместе, Джон говорил о своем прошлом, жалуясь горько на то, чего его лишила судьба в будущем.

– Почему этот мальчик тратит всю свою энергию, жалея себя, – сказала Мелли, когда Клэр рассказала ей о ее разговорах с Джоном. – Тебе нужно начать рассказывать ему о себе. Заставь его думать некоторое время о ком-нибудь еще, кроме себя.

Казалось почти грубостью говорить о своей совершенно замечательной жизни, когда его жизнь была такой ужасной, но она попробовала.

За обедом она рассказала о вечеринках, и про Мелли, и про Неда.

Он улыбнулся ей.

– Жизнь у тебя прямо как бочка с медом, а?

Она пожала плечами в замешательстве.

– Мне хорошо.

Он поднял булочку своего тощего гамбургера и, казалось, рассматривал мясо внутри, когда попросил:

– Итак, расскажи мне немного о Неде.

Она рассказала ему о различных дипломах, которые получил Нед, о его искусстве на футбольном поле и о его внушительной победе на выборах вице-президента класса. Казалось, Джон был раздосадован всей этой информацией. Да и ей самой надоело.

Одним снежным днем в конце ноября Джон не пришел в школу. Клэр собрала его домашнее задание и поехала к дому его тетки после школы. Увидев полуразвалившийся домик с улицы, она уверилась в том, что его состояние, видимо, умерло вместе с родителями.

Его тетка с траурным лицом впустила ее в дом. Джон сидел перед телевизором в комнате, он вовсе не выглядел больным. Возможно, он не смог добраться до школы из-за снега? Он казался смущенным, когда увидел ее здесь. Ей бы нужно было позвонить сначала, но она опасалась, что он скажет, чтобы она не приезжала.

– Ты – болен? – спросила она.

– Не совсем. Это просто… – ну, проблема, с которой мне время от времени приходится сталкиваться. Сейчас я чувствую себя прекрасно. Просто мне нужно было принять кое-какие предосторожности сегодня утром.

Что бы это ни было, оно заставило его сильно покраснеть, но она не стала вдаваться в подробности.

– Ты и правда чувствуешь себя хорошо сейчас? – спросила она.

– Да.

– Тогда давай выйдем.

Он удивился ее предложению, но последовал за ней до двери, где заглянул во встроенный шкаф за пальто, перчатками и шапкой.

Она помогла ему сесть в машину и водрузила семидесятифунтовую инвалидную коляску в багажник. Потом поехала в близлежащий парк, поставив свою машину на крошечную стоянку на вершине покрытого снегом холма. Она высвободила из багажника коляску, поставив при этом синяки на правой руке и левой ноге, а потом вытащила два огромных металлических подноса, которые были под ней. Нед украл подносы из кафетерия в прошлом году.

– Ты ведь любил кататься на лыжах, правильно? – спросила она, когда он пересаживался из машины в коляску. Становилось темно, но луна была полной и очень яркой, отбрасывая тени на белую землю и деревья. У нее и Джона был в распоряжении холм и весь парк.

Джон смотрел на подносы широко открытыми от удивления глазами.

– Что ты собираешься делать?

– Ну, это будет больше похоже на санки, но лучше я ничего не могу придумать.

Джон указал на один из подносов.

– Ты хочешь, чтобы я съехал вниз с холма на этой штуке?

Она могла бы сказать, что именно он этого хочет. В его глазах горело возбуждение. Он так долго не развлекался.

Она положила руки себе на бедра и посмотрела вниз на него.

– Боишься?

– Принеси эту проклятую штуку сюда. – Он почти дрожал от нетерпения, а она смеялась, когда помогла ему пересесть из коляски на поднос. Она беспокоилась о его ногах, и ей пришлось помочь ему согнуть и поставить их на поднос. Потом села на свой поднос и широко улыбнулась ему.

– Готов?

Он кивнул.

– Пошел! – Они оттолкнулись руками и поехали, сильно накренясь, вниз по холму, их крики раздавались в освещаемой луной темноте. Подносы вращались, и Клэр чувствовала на щеках ледяной ветер. Джон соскользнул со своего подноса почти у подножия холма, катясь весь оставшийся путь как тряпичная кукла, и Клэр с облегчением услышала его смех, когда сама с трудом затормозила по скользкому склону рядом с ним. Он с усилием принял сидячее положение на холодном снегу и широко улыбнулся ей. Лунный свет бросал отблески на его белые зубы и кривые треугольные тени на его красивые щеки, и она подумала, не поцеловать ли его. Нет. Лучше просто посмеяться вместе с ним. Повеселиться. Спустить все на тормозах.

Она хлопнулась спиной в снег и раскинула руки, чтобы изобразить из себя снежного человека.

– Эй, Клэр? – Джон все еще продолжал хихикать.

– Да?

– А как же я попаду снова в машину?

Клэр уставилась на звезды.

– Гм-м-м. – Она не подумала об этом. Сама она надеялась на свои ноги. – Я что-нибудь придумаю. Подожди тут.

На вершине холма она загрузила чудовищную инвалидную коляску в багажник, а потом поехала по служебной дорожке вниз к подножию холма, направляя автомобиль как можно ближе к Джону, не съезжая с тротуара. Она опять вытянула коляску, таща ее по снегу к нему. Посадить его в нее требовало усилий, которые ей прежде не приходилось делать, но они, казалось, не могли прекратить смех. Они были похожи на пьяную парочку, подумала она. Наконец ей удалось усадить Джона назад в коляску, а коляску подкатить к машине, где она помогала ему пересесть на переднее сиденье. Потом она еще раз переложила коляску и подносы в багажник. С трясущимися от напряжения мышцами и саднящими легкими забралась в машину сама.

Джон повернулся к ней лицом, все еще с улыбкой во весь рот.

– Мы можем проделать это еще раз? – спросил он, и она засмеялась. Она выбилась из сил, но она будет делать это хоть всю ночь, если это поможет сохранить улыбку на его лице.

Она привезла его назад через два часа, и они сидели в ее машине на подъездной дорожке к его дому. Клэр посмотрела на дом, маленький и обвалившийся в недобром свете луны.

– Ходят слухи, что ты был богатым, – сказала она. Он посмотрел на дом сам, но она ничего не могла прочесть на его лице.

– Был.

– И что случилось?

– Там все еще полно денег, но они достанутся мне, только когда мне исполнится двадцать пять лет. Сейчас у меня достаточно средств для колледжа, но это все. – Он сделал скорбное лицо. – Не думаю, что мои родители все хорошо распланировали.

– О, они все прекрасно распланировали, разве ты не понимаешь? – Клэр подтянула под себя ноги на сиденье автомобиля, поворачиваясь к нему лицом. – Если бы они оставили тебе кучу денег, тебе пришлось бы все время от себя кого-нибудь отгонять, ну, как того парня, который пролез перед тобой в очереди. Ты не был бы хозяином своих поступков. Джон улыбнулся ей.

– Есть ли туча, к которой ты не смогла подобрать серебряное обрамление, Клэр?

В первый раз она услышала, как он назвал ее по имени, и поразилась, как легко оно слетело с его губ.

– Нет, – сказала она. – Думаю, нет такой тучи. Он пальцем водил по линиям отделения для перчаток.

– Насколько серьезны твои отношения с Недом? Она скрестила руки на груди. В машине становилось холодно.

– Ну, – сказала она, медля с ответом, – мои чувства к нему постоянно меняются. В последнее время он мне кажется таким маленьким.

Джон отвернулся, а потом положил голову на спинку сиденья, сжав губы в одну линию.