Легким движением она кончиком языка раздвинула ему губы, и из груди его вырвался стон. Его поцелуи имели привкус ванили и шоколада, ей казалось, она смакует ароматное печенье… или она ошиблась и этот аромат принадлежал ей самой? Она не знала… но ощущение было восхитительным.

Бэннинг опрокинул ее на спину, его поцелуи становились все более жадными, более требовательными. Вся сжавшись, на мгновение она оцепенела, потом усилием воли заставила себя расслабиться. А это оказалось не так-то просто, учитывая, что в этот момент он осыпал жаркими поцелуями ее шею. С губ Эвис сорвался стон. За все двадцать шесть лет своей жизни она не испытывала ничего более потрясающего, чем прикосновения губ Бэннинга к своей пылающей коже.

Быстрым движением он расстегнул жемчужные пуговки на ее ночной сорочке, и прохладный воздух коснулся ее правой груди. Внезапно он отодвинулся, и Эвис украдкой бросила на него взгляд из-под ресниц, С чувственной улыбкой на губах Бэннинг не сводил глаз с ее груди.

Протянув руку, он осторожно обвел ее кончиком пальца и слегка коснулся соска. Одного этого легкого прикосновения оказалось достаточно, чтобы по всему ее телу пробежала дрожь. Эвис догадывалась, что Бэннинг просто дразнит ее, но ей хотелось большего. Да, большего – но чего? О чем еще она мечтала? Чего хотела?

Всего.

Она хотела, чтобы Бэннинг делал с ней все то, о чем она прочитала в книге, но чего так и не смогла до конца понять.

– Какая ты красивая, Эвис! Ты изумительная женщина, – прошептал он, – Настоящая красавица!

Красавица?! Должно быть, он шутит. Но стоило только ей почувствовать, как его рука тяжело легла ей на грудь, а его пальцы коснулись ее соска, и все эти мысли разом улетучились у нее из головы, и Эвис стало уже безразлично, действительно ли он считает ее красивой или, по своему обыкновению, просто морочит ей голову. Пусть говорит что хочет – лишь бы только не останавливался!

– О Боже! – выдохнула она, когда на том месте, где только что лежала мужская рука, внезапно оказались его губы. Жаркая волна прокатилась по всему ее телу, опалив Эвис огнем, и сосредоточилась в тайном местечке между ног. Почувствовав какую-то неловкость, она поерзала под ним. Однако в результате добилась только того, что его напряженное, окаменевшее копье с силой вдавилось ей в живот, спустилось ниже и оказалось у нее между ног. Эвис, застонав, бессознательно потерлась об него бедром, почувствовала, какое оно твердое, и оцепенела от ужаса.

– Что-то не так? – шепотом спросил Бэннинг.

– Думаю, нам лучше остановиться, – запинаясь, пролепетала Эвис. Впервые почувствовав, как напряженное мужское естество прижимается к ее телу, она пришла в ужас, ощутив, какое оно огромное – как оно сможет поместиться в ней, не разорвав ее пополам?

– Тебе когда-нибудь раньше доводилось видеть обнаженного мужчину? – невозмутимо поинтересовался Бэннинг.

– Что, прости?..

Бэннинг с улыбкой закинул руки за голову и немного расслабился.

– Может, тебе будет легче, если я предоставлю тебе возможность разглядеть меня как следует?

– Разглядеть тебя как следует? – озадаченно повторила она.

– Ну да. Я разденусь – и ты можешь рассматривать мое тело сколько тебе заблагорассудится. Можешь делать со мной все, что захочешь.

Прежде чем Эвис нашлась что ответить, Бэннинг сел и резким движением стащил через голову рубашку, обнажив мускулистую грудь. Гладкая смуглая кожа была покрыта завитками темных волос, и Эвис с трудом подавила желание запустить в них пальцы.

– О Господи… – пробормотала она.

– Продолжать? – насмешливо прищурился Бэннинг.

– Да! – выдохнула она до того, как мужество окончательно покинуло ее.

– Обожаю любопытных женщин! – промурлыкал Бэннинг, потом встал, повернулся к ней спиной и быстрым движением выбрался из брюк.

Забившись в уголок постели, она могла видеть его спину, любоваться тем, как вздуваются и перекатываются мускулы под гладкой кожей. Но вот он выпрямился во весь рост и повернулся к ней лицом – и у Эвис перехватило дыхание. Широкие, горделиво развернутые плечи Бэннинга переходили в выпуклую грудь с тяжелыми плитами мышц. Взгляд Эвис скользнул ниже, к животу… потом робко опустился еще ниже.

Она изо всех сил пыталась сделать невозмутимое лицо, но это было свыше ее сил. В глазах Эвис метнулся страх. Теперь, увидев его воочию, она точно знала, что у них ничего не выйдет. Он… он слишком большой, в панике думала она.

– Хочешь дотронуться до меня? – неожиданно предложил Бэннинг.

Его пылающий взгляд был прикован к ее лицу, и она внезапно почувствовала, как в ней растет желание.

– А можно? – робко спросила она. И, не дожидаясь ответа, подвинулась к краю постели.

Бэннинг вытянулся на кровати на спине возле нее и с улыбкой смотрел, как Эвис, едва дыша от волнения, ощупывает его грудные мышцы. Внезапно она запустила руку в густую поросль волос, пропустила между пальцами упругие завитки, обвела подушечкой плоский коричневатый сосок и игриво потянула – и из груди Бэннинга вырвался хриплый стон. Это внезапно придало ей мужества, и Эвис с удвоенным пылом взялась изучать распростертое перед ней мужское тело. Бэннинг блаженно прикрыл глаза, однако вздрогнул, когда ее пальцы коснулись его копья. Кто бы мог подумать, что она осмелеет до того, что окажется в этом доме, наедине с мужчиной в его холостяцкой спальне и будет трогать его, ласкать… и при этом не просто какого-то мужчину, а Бэннинга?! Уж точно не она. Приди ей такое в голову, Эвис решила бы, что она сошла с ума. И, тем не менее, она здесь, и даже осмелела настолько, что трогает его, где ей вздумается, любуется его окаменевшим лицом, наблюдает, как он лежит, закусив губу, словно изо всех сил стараясь сдержать возбуждение.

Схватив ее руку, он отвел ее в сторону.

– Нет, нет, милая. Понимаю, что ты сгораешь от любопытства, но не сегодня. Мы же договорились, что не станем спешить, не так ли?

– Ты уверен? – Эвис не понимала, что с ней происходит… почему она дышит, как загнанная лошадь – словно ей отчаянно не хватает воздуха. Ей безумно хотелось узнать как можно больше о нем… о нем самом и его великолепном теле.

– Да. На сегодня, думаю, лучше остановиться, – мягко сказал он.

– Ладно, как скажешь, – понурилась она.

– По-моему, ты предлагала отправиться на прогулку по берегу? – спохватился он, спрыгнув с постели и натягивая брюки. – Вообще говоря, лично мне сейчас не помешало бы окунуться в холодную воду. Море тоже подойдет.

– Думаю, прогулка будет полезна нам обоим. – Откинувшись на подушки, Эвис увлеченно следила за тем, как Бэннинг натягивает на себя рубашку и недовольно нахмурилась, когда он заправил ее в брюки, лишив ее возможности и дальше любоваться его великолепной грудью. Выходит, она не ошиблась, предположив, что любой скульптор был бы счастлив заполучить такую модель, как Бэннинг.

– Одевайся и спускайся вниз. – Он направился к двери, но на пороге обернулся. – Пошли, я тебе что-то покажу.

Эвис поспешно накинула на себя пеньюар и вслед за Бэннингом выбежала в коридор. Он распахнул дверь в соседнюю комнату. Эвис оцепенела: большой письменный стол напротив выходившего на море окна, полки вдоль стен, на них ровными рядами стоят книги и громоздятся кипы чистой бумаги. Это был рабочий кабинет…

При виде щедрого дара, сделанного ей Бэннингом, сердце Эвис благодарно дрогнуло. Взвизгнув, она кинулась ему на шею и расцеловала его в обе щеки.

– Спасибо!

– Только не забывай о том, что ты приехала сюда в первую очередь для того, чтобы узнать все о страсти. А выяснить это, запершись на замок в этой комнате, тебе будет трудновато, – засмеялся он. – Ладно, беги оденься для прогулки.

– Слушаюсь, милорд! – Приподняв кончиками пальцев пеньюар и ночную сорочку, Эвис присела перед ним в церемонном реверансе.

Почти час они, взявшись за руки, бродили по песчаному берегу. Разговаривать не хотелось, но постепенно между ними возникло странное чувство почти товарищеской близости. Обратно они брели нехотя – возвращаться в дом почему-то не было никакого желания.

– Может, хочешь побыть какое-то время одна и спокойно поработать над своей книгой? – неожиданно предложил он.

– Это было бы замечательно, – с признательностью сказала она.

Бэннинг, кивнув, повернулся, чтобы уйти, но Эвис успела заметить, что брови его недовольно сдвинулись. Странно, удивилась она, чем она могла вызвать его досаду?

– Может, встретимся позже за обедом? – поспешно предложила Эвис.

– Да, конечно. И давай пообедаем на террасе, хорошо? – Отвесив ей легкий поклон, Бэннинг повернулся и вышел, оставив Эвис одну.

Она поднялась в кабинет, обвела его взглядом и вновь горячее чувство признательности за его щедрость и доброту горячей волной захлестнуло ее. Она невольно вспомнила родительский дом, в первую очередь там учитывались желания отца, именно он был властелином, королем, почти богом. Все его прихоти и капризы должны были исполняться мгновенно, и да поможет Бог тому несчастному, кто осмелится встать у него на пути. В особенности если это была его жена.

Усилием воли заставив себя загнать поглубже мрачные воспоминания прошлого, Эвис попыталась сосредоточиться на своей книге.

Ее размышления прервал негромкий стук в дверь.

– Леди Селби, могу я войти? Мне нужно кое-что вам сказать…

Леди Селби?! Эвис на мгновение опешила. Ах да, спохватилась она. Как же она забыла, что здесь принимают ее за его жену?

– Да, миссис Хатауэй. Пожалуйста, входите.

Пожилая экономка тяжело переводила дух.

– Спасибо, миледи. Я вот что хотела спросить – пока вы здесь, вы, наверное, будете сами заказывать, что приготовить, верно?

– Спасибо, мисс Хатауэй, но, по-моему, вы великолепно справляетесь и без меня. Поэтому я с радостью готова вверить заботу о наших желудках в ваши надежные руки, – с улыбкой ответила она.

Пожилая женщина от этой похвалы зарделась, как девочка.

– Миледи… – замялась она, видимо, не зная, как продолжить.

– Да?

– Простите, если что не так… – Экономка всплеснула пухлыми руками, смущенно глядя на Эвис. – Конечно, я понимаю, что это меня не касается, но…

– Миссис Хатауэй, если вас что-то беспокоит, прошу вас, не стесняйтесь и скажите, в чем дело, – подбодрила ее Эвис.

Экономка торопливо закивала.

– Видите ли, миледи, мы тут, в деревне, привыкли обходиться без особых церемоний, не то, что городские слуги. – Она смущенно откашлялась, после чего продолжала: – Уж и не знаю, как я решилась… наверное, просто потому, что лорд Селби сидит там внизу один-одинешенек, играет на фортепьяно, да что-то такое грустное, аж жалость берет. И вы тут тоже сидите одна, шуршите своими бумагами. Я вот что хотела сказать, оба вы выглядите не слишком-то счастливыми для новобрачных. И мне так тревожно стало, миледи… может, у вас что не так? – Пожилая женщина смотрела на Эвис с материнской тревогой.

– Нет-нет, что вы, у нас все в порядке.

– Ну-ну… только если вас что-то тревожит, скажите мне. Мы с моим Гарри женаты вот уже, почитай, сорок лет. И я думаю, мало найдется чего-то такого, чего я не знаю о семейной жизни.

– Спасибо, миссис Хатауэй, я вижу, вы очень проницательны, раз обо всем догадались. – Эвис смущенно опустила глаза и принялась разглядывать свои перепачканные чернилами руки. – Видите ли, мы с лордом Селби очень мало знали друг друга до того, как стали мужем и женой. Поэтому он предложил, чтобы мы немного привыкли друг к другу, познакомились получше, до того как… ну, вы понимаете. – Она покосилась на экономку. Та понимающе кивнула в ответ, и Эвис стало немного легче. Она вдруг почувствовала, что не только щеки ее, но даже уши полыхают огнем, и отвела глаза в сторону.

– Понимаю, миледи, – сочувственно пробормотала, подойдя к столу, миссис Хатауэй. – Но лорд Селби – хороший, добрый человек. Он знает, как сделать, чтобы с вами все было в порядке. А теперь, позвольте, я расскажу вам все, что вам нужно знать.

Добродушная старая дама, уже не колеблясь больше, приступила к делу, она поведала Эвис обо всем, что той следовало знать, и даже намного больше. Сорок лет счастливого брака, опыт и житейская мудрость облегчили ей задачу, и ошеломленная Эвис узнала все, что стремилась узнать – даже о таких деталях, которые ей и в голову не приходили.

Бэннинг разглядывал разбушевавшееся море. Волны вздымались выше обычного и бились о берег с большей яростью, чем всегда, он почти не сомневался, что надвигается шторм. Вытащив из жилетного кармана часы, он бросил на них взгляд и нахмурился. Засев за книгу, Эвис, должно быть, утратила всякое представление о времени.

Он подумал, что стоит, наверное, подняться в кабинет и лично напомнить ей о том, что пришло время обеда. Взбежав по лестнице, Бэннинг торопливо распахнул дверь в комнату, которая обычно именовалась «гостевой спальней», хотя никаких гостей в ней никогда не было. Но картина, открывшаяся его взгляду, заставила застыть на месте. Губы его сами собой расплылись в улыбке. Голова Эвис покоилась на столе, глаза были закрыты. Подложив под голову руку, Эвис мирно спала.