— Вот мы и приехали! Смотри, дедушка уже ждет тебя!

Дора остановила машину, Никола тут же вылез и понесся к дедушке. Иван присел на корточки, и, когда Никола бросился ему на шею, оба с громким хохотом повалились на землю. Заливаясь смехом, Никола закрыл глаза. И дверях дома появилась Хелена, хлопнула в ладоши и пожала внука. Никола вскочил и побежал к бабушке. Потом были долгие объятия и поцелуи. Как в настоящих французских семьях.

— Можно подумать, он не виделся с вами целую вечность!

Смеясь, Дора помогла отцу подняться на ноги. Иван был уже не так молод. Дора не хотела об этом думать, она старалась не замечать, что родители стареют. Ей становилось слишком грустно.

— Привет, Дора. — Иван обнял дочь.

— Здравствуй, tata. — Дора была рада очутиться в его объятиях. Почувствовать себя защищенной от всего мира.

— Мамочка, а где мой папа?

Никола стоял около них, а Хелена чуть сзади. В его больших глазах застыло удивление. Все посмотрели на Дору. Она представила себе Николиного папу и рассмеялась.


Лука принес усталую Майю домой. Теперь, отправляясь на ежедневную прогулку, он надеялся, что не наткнется на Катю и ее парня. Он усмехнулся. Катя будет в ярости. Ей хотелось сохранить в тайне свою большую любовь, хотя весь город был в курсе, что Андрий был тем самым мальчиком, что ходил с Катей в детский сад, где стал ее лучшим другом. Позже, повзрослев, они поняли, что любят друг друга. Когда еще в шесть лет Катю спрашивали, кем она хочет стать, она без запинки отвечала: женой и мамой. Теперь, когда ей исполнилось шестнадцать, стать женой и мамой по-прежнему верх ее амбиций. Лука совершенно не переживал по этому поводу. Главное, что она была счастлива.

Разумеется, с матерью Катя постоянно спорила по любому поводу. Хотя сейчас, когда стало понятно, что Андрий — это всерьез и надолго, Клара чувствовала себя потерянной. Возможно, видя их вместе, она вспоминала всем о другой истории. Многие думали так, хотя вслух старались и не обсуждать это.

Ана, которая теперь возглавляла в Макарске открытую ею женскую консультацию, задумчиво смотрела вслед влюбленной парочке и думала о Тони, которому, в отличие от Луки, не повезло. Он не вернулся из-под Дубровника. А еще, глядя на племянницу и ее парня, Ана вспоминала Дору. Всякий раз она спрашивала себя, правы ли были они тогда, заставив Дору вернуться в Париж. Ответа у нее не было, но она знала, что любовь — это святое. Особенно когда от нее приходится отказываться. К тому же Ана видела, что ее брат так и не сумел стать счастливым. Столько жизней потрачено зря. Поэтому она радовалась, видя Катю сияющей от счастья.

Лука старался не думать о прошлом. Он научился забывать, научился довольствоваться тем, что имеет. У него есть дети, лодка, отец все еще здоров, сестра снова рядом. Лука не хотел думать о том, чего у него нет. Он просто взял в руки трость и отправился на прогулку. Лука научился довольствоваться тем, что имеет.

Около маяка Лука встретил Винко и его сына Ловре. Хотя мальчику только исполнилось пять лет, они с папой что-то увлеченно обсуждали и не сразу заметили Луку, который с удовольствием наблюдал за ними. Потрясающая картина. Отец и сын. Луке тоже хотелось бы иметь сына.

Хотя, возможно, ему повезет с внуком! Кажется, Катя поспешит сделать его дедушкой.

— Лука, ты что, уснул? — Винко сделал другу знак рукой. — Иди, посмотри, что мы нашли.

— Это я нашел, это мои деньги! — Ловре кричал, потому что вокруг было слишком много взрослых. А у них, как известно, часто возникают дурацкие идеи. Например, что найденные ценные вещи нужно возвращать владельцам или относить в полицию. Хотя Ловре было что сказать по этому поводу. Малыш чувствовал, что еще немного, и он заплачет. Поэтому продолжал громко настаивать: они принадлежат мне, я же их нашел, они мои!

Лука подошел ближе и улыбнулся Ловре, который недоверчиво смотрел на него. На камне лежала рубашка, а в руке Винко держал кошелек с деньгами. Лука подумал об убитой женщине и задумался, почему же тогда он не поступил точно так же. Внезапно на него нахлынули воспоминания, мысли и чувства. Как можно было этому сопротивляться?

— Думаешь, здесь что-то случилось? Кто просто так оставит на берегу рубашку и кошелек? — Винко с тревогой смотрел на Луку.

Лука чувствовал себя лицемером: у него не хватило смелости уйти от Клары, что уж там говорить об убийстве. И ему оставалось просто продолжать дышать и страдать.

— Помнишь про убитую женщину?


ГЛАВА 38

— Ей нужна новая почка, причем как можно скорее. Ей не стоило рожать второй раз, — равнодушно объяснял врач родственникам.

Собрались все, даже Лука, старавшийся обходить больницу стороной. Ана общалась с врачом, смысл их беседы был понятен только им обоим. Зоран и Майя играли и шахматы. Майя, как обычно, выигрывала. Девочка была и семье самой умной, словно уже родилась старой и мудрой. Муж Кати Андрий постоянно находился рядом с Аной и врачом. Он ничего не понимал, но держал ситуацию под контролем, надеясь, что с женой не случится ничего плохого. Клара сидела на жестком больничном стуле и смотрела в пустоту. Лука стоял у окна и думал о той ночи, когда родилась Катя. Теперь он знал, что имеет к ней отношение. Медленно, подволакивая ногу, он подошел к врачу и предложил свою кандидатуру.

— Это, конечно, наилучшее решение. Но нужно проверить, что ваша почка подойдет.

— Как она может не подойти?! Я же ее отец! — Слова врача показались ему смешными и возмутительными.

— Разумеется, но мы обязаны провести анализы.

Лука хотел снова возразить, но Ана взяла его за руку и увела в сторону.

— Все хорошо, Лука, все хорошо, — прошептала она.

Ана усадила его рядом с Зораном и Майей. Зоран скривил рот в знак солидарности с сыном. Лука положил руку Майе на голову. Дочка как всегда посмотрела на него с легким удивлением.

— Всё будет хорошо, tata, — сказала она и задумалась над следующим ходом.

Андрий сел рядом с Лукой. Лука улыбнулся зятю, словно хотел сказать: я понимаю, тебе сейчас тяжело, но всё будет хорошо. Андрий поднял на него глаза, не знавшие раньше ни горя, ни печали, и Лука прочел в них страх и беспомощность.

— Где дети?

— У моей мамы.

— Хорошо.

Наступило долгое молчание. Было слышно, как по доске передвигают шахматные фигуры. На дворе стоял 2008 год.


— Мам, как тебе?

— Чудесно! Может быть, слегка мрачновато. Ты сам нарисовал или скопировал с книги?

— Конечно сам!

— Она выглядит, как настоящая! Того гляди, бросится и вцепится в горло. Потрясающе!

— Правда? Это ископаемая акула, hemipristis elongatus. Водится в Тихом и Индийском океанах и в Красном море. Она небольшая, самое большее метр сорок в длину. Как думаешь, месье Деми будет доволен моим рефератом?

— У тебя настоящий талант. Возможно, тебе стоит попробовать себя в живописи.

— Может быть.

***

— Как же ты дошел пешком в такую погоду, tata? Андрий мог заехать за тобой.

Катя стерла капли дождя с его лица. Ее прикосновения были приятными. Уже несколько лет до него почти никто не дотрагивался. С тех пор как он перестал исчезать из бара на пару часов с какой-нибудь случайной знакомой, он мог прожить и без секса. Он чувствовал себя старым, но трепанным и смертельно уставшим, хотя ему исполнилось всего сорок девять лет.

— Ничего страшного. Ты же знаешь, мне нужно двигаться.

Катя недовольно покачала головой, словно он был ее непослушным ребенком.

— Как твои дела, сокровище мое? — Лука взял дочь за руку.

— В порядке. — Но было видно, все не так уж и хорошо. Катя была бледна, под глазами залегли синяки, кожа казалась влажной. Температура все еще не спала.

Лука спросил, почему анализы так долго не готовы?

В дверях появилась Ана. Она улыбнулась племяннице и сделала Луке знак, чтобы он подошел к ней.

— Что нового?

Они стояли перед палатой Кати. Ана прикрыла дверь. Лука не ждал ничего хорошего, но даже представить не мог, о чем пойдет речь.

— Лука, мне очень жаль. — Очевидно, Ана не знала, с чего ей начать.

— Ты о Кате? У нее совсем не осталось времени? Нужна немедленная операция? — Луку терзали страх, гнев и желание немедленно начать что-то делать.

— Нет, речь не о ней. Катя тут ни при чем. — Ана смущенно опустила глаза. Разговор причинял ей боль, она явно предпочла бы его избежать.

— Ана, что случилось? Скажи мне наконец!

Сестра посмотрела на него, словно прощалась. Ее глаза покраснели, выступили слезы. Ана взяла его за руку, и Лука ее не отдернул.

— Ана!

— Мне так жаль...

— Господи, да говори уже!

Ана утерла слезы и крепко сжала брата в объятиях.

— Катя не твоя дочь, — прошептала она ему на ухо.

Лука потерял сознание. Ана не смогла его удержать и упала вместе с ним. Прямо на холодный больничный линолеум.


Следующие несколько дней Никола прилежно рисовал. Сначала только акул и других морских обитателей, но он все же рисовал.

Скопилась целая папка потрясающих рисунков, которые были так реалистичны, что, несмотря на страх, который внушали эти хищники, хотелось немедленно броситься в бирюзово-голубые воды.

Дора взяла рисунки и отправилась к своему старому другу Кристиану, который к тому времени владел уже двумя галереями в Париже и одной — в Берлине. За прошедшие годы они виделись редко, но по-прежнему чувствовали взаимное расположение и симпатию. Дора хотела услышать его мнение о рисунках Николы. Ей было любопытно, узнает ли он в них манеру Луки.

— Ну, вот и ты! Прошла целая вечность!

Кристиан сердечно обнял ее и трижды поцеловал. Он прекрасно выглядел, словно был опять влюблен. Возможно, так оно и было: он влюблялся по многу раз в год, обычно в какую-нибудь молодую художницу, и потом выставлял ее картины у себя в галерее. Но это редко приносили ему выгоду. Тогда он начинал говорить, что нельзя смешивать искусство и сердечные дела. И все повторялось.

— Да, mon ami, говорить говорим, но ничего не имеем. — Дора рассмеялась и нежно коснулась его щеки, словно хотела погладить.

— Зато я регулярно вижу тебя на сцене, посещаю каждую премьеру, и, должен сказать, я обожаю твою Бланш. Мне кажется, она получилась даже лучше, чем у Вивьен Ли.

— Спасибо! Ах, если бы это действительно было так!

— Как будто бы ты за нее не получила никаких наград! Не скромничай! Я-то тебя знаю.

— Тогда ты должен знать, что скромной меня никак не назовешь!

Они рассмеялись. Как обычно никто из них ни разу не упомянул Луку.

— Ну, показывай, что ты принесла?

Дора открыла папку, достала рисунки и разложила на большом столе Кристиана. Отступила назад, дала ему время хорошенько их рассмотреть. Кристиан принялся за работу весьма основательно. Некоторые рисунки он изучал чуть дольше, к некоторым возвращался вновь. Его губы шевелились, как будто он разговаривал сам с собой. Его лицо было в движении, на нем отражалась внутренняя работа, которая происходила в его голове. Внезапно Кристиан закрыл глаза, откинул голову и провел руками по жидким волосам. Затем застонал как марафонец на финише, открыл глаза и посмотрел на Дору. Задумчиво. Слегка настороженно.

— Что это такое? — спросил он и погрозил ей пальцем.

Прежде чем Дора успела ответить, Кристиан исчез в помещении позади студии. Отсутствовал он долго, поэтому Дора уселась в его рабочее кресло и начала крутиться.

«Мы так никогда и не повзрослеем», — с радостью подумала Дора. Затем она услышала крики, доносившиеся из подсобки, где скрылся Кристиан.

— Что случилось?

Дора уже хотела встать и пойти к нему, но Кристиан уже появился в дверях. В руках он держал небольшой холст.

— Смотри, я сразу его узнал.

Дора с опаской посмотрела на друга.

— Ладно, не сразу! Но сейчас я абсолютно уверен! Смотри!

И Кристиан показал Доре картину, нарисованную масляными красками, на которой были изображены море и его обитатели. Он поставил холст рядом с рисунками, которые принесла Дора:

— Теперь все ясно?

— Да, ясно. Он сын своего отца. Только он боится. Присмотри за ним... Возможно, вам стоит...

— Не говори ничего.


Было нелегко, но Лука справился. Он сидел на утесе, который за последние семнадцать лет почти не изменился. Все было по-прежнему. Маленькая пиния, которая, казалось, совсем не выросла. Множество крабов, которые выглядят точь-в-точь как те. Гладкие, прохладные и в то же время согретые солнцем камни. Море. Бесконечное. Голубое, зеленое, серое, бирюзовое.