Однако для начала следовало спросить, что думает об этом сам Жон Люй. Оставшись с ним наедине, императрица передала ему совет Ли Лиен Ина, но Старший советник, забыв об уважении к повелительнице, наотрез отказался жениться.

— Я никогда не женюсь, потому что люблю только одну женщину! — воскликнул он. — Любая другая будет мне безразлична, а это противно супружескому долгу.

— Но ты должен жениться! От этого зависит спасение мое и юного императора. Я прошу тебя оказать мне услугу, Жон Люй! Это решение мне очень дорого далось, — с грустью добавила она.

— Почему ты не можешь заткнуть глотку клеветникам?

— Слишком много крови пришлось бы пролить. Кроме того, клевету нельзя убить ценой нескольких отрубленных голов. Ее нужно истребить в корне. К несчастью, другого способа я не вижу.

Жон Люй ответил не сразу. Устремив взгляд в пол, он долго размышлял, но когда поднял голову, на лице его читалась решимость.

— Хорошо, — сказал он просто, — я подчинюсь тебе.

Поклонившись, Жон Люй хотел было уйти, но императрица удержала его.

— Подожди… Ты даже не спросил, кого я прочу тебе в жены!

— Зачем мне спрашивать? Это меня не интересует.

И он удалился, слегка утешив Цы Си своими словами. Императрица решила, что ей нечего опасаться этого брачного союза: лишь она одна будет по-прежнему безраздельно царить в сердце Жон Люя, а робкая и кроткая Мэй никогда не осмелится стать ее соперницей…

Однако именно с этой стороны Цы Си подстерегал неприятный сюрприз. Когда она объявила девушке о своем намерении выдать ее замуж за Старшего советника, то ожидала встретить покорное и равнодушное согласие. Вместо этого, к ее великому изумлению, Мэй бросилась ей в ноги и стала покрывать их поцелуями, прерывающимся от волнения голосом благодаря ненаглядную повелительницу.

— О Высокочтимая и Добрейшая! Как разгадала ты тайну моего сердца? Только богиням дано проникать в души смертных, но ты лучше всех богинь, потому что даруешь мне счастье…

Девушка еще долго изливала свою признательность, а Цы Си, словно пораженная ударом молнии, молчала, не в силах прервать этот поток благодарностей. Как могла она проявить такую слепоту?! Но кто бы разглядел в этой тихой девочке страсть, равную ее собственному чувству? Однако отступать было уже поздно.

В тот день, когда Мэй вошла во дворец Жон Люя в красном платье новобрачной, Цы Си не приняла ни единого человека. До поздней ночи просидела она в библиотеке, читая древние поэмы о любви и с изумительным мастерством раскрашивая хрупкие лепестки цветов.

А потом императрица отправилась в свой личный храм и надолго задержалась там, вознося молитвы и сжигая душистые палочки у ног богини милосердия Гуань Инь. Тем, кто хорошо ее знал, было ясно, о каком милосердии она просила.

К счастью, дела империи требовали пристального внимания, и это отвлекало Цы Си от слишком мучительных раздумий. Вот уже двадцать лет «ясновидцы» из секты тайпинов разоряли южные провинции Китая под предводительством своего вождя, которого они именовали Небесным Царем. Они были китайцами и потому привлекали к себе всех, кто был недоволен правлением маньчжурской династии. Постепенно секта набирала все большую силу, а слабый Хиен Фон ничего не предпринимал. Фанатики-головорезы представляли страшную опасность для империи, и Цы Си отчаянно искала способ справиться с ними. Именно поэтому она уступила настояниям принца Гуна, который стал при ней Первым министром. Гун считал, что в Китай нужно призвать хорошо вооруженные и дисциплинированные чужеземные войска.

Хотя лютая ненависть к Западу лишь укрепилась в императрице после пожара в Аетнем дворце, она согласилась принять помощь англо-американской армии под командованием лорда Гордона. Тайпины были разгромлены и изгнаны из Нанкина объединенными войсками Гордона и маньчжурского полководца Ли Хун Чжана. После этого поражения Небесный Царь покончил с собой.

К сожалению, победа ничуть не смягчила ненависть императрицы Цы Си к чужеземцам. Ее эмиссары всячески подстрекали против них народ, хотя Жон Люй пытался этому противодействовать. 21 марта 1870 года в Тяньцзине был зверски убит консул Франции Фонтанье, а вместе с ним еще двадцать французов, десять сестер милосердия и двое миссионеров. К несчастью, Франция воевала тогда с Пруссией и не имела возможности отомстить за эту чудовищную резню. Цы Си осталась безнаказанной и неимоверно возгордилась. Близорукая политика не позволяла ей предвидеть будущее…

Между тем время шло, императрица наслаждалась покоем и даже начала отстраивать свой любимый Летний дворец. Многие сколотили на этом баснословные состояния. Желая выложить дно озера белым мрамором, Цы Си позаимствовала деньги, предназначенные для флота, и эта абсурдная затея дорого обошлась стране — на море стали господствовать японцы. А вскоре произошла трагедия, которая омрачила существование Цы Си и заставила ее затвориться в своем роскошном дворце, целиком посвятив себя поэзии. Ее сын, молодой император Тун Чжи, скончался 12 января 1875 года. Ему было всего девятнадцать лет, но он, подобно своему отцу, очень рано начал предаваться утехам плоти. Евнухи и приближенные развратили его, он посещал самые грязные притоны Пекина и подорвал свое здоровье. Довершила дело оспа, которой он заразился в одном из борделей.

Цы Си уже готовилась передать власть сыну, но теперь она вновь осталась одна, и судьба империи зависела только от нее… Затворничество императрицы длилось недолго: ее призывали дела. Поскольку стране нужен был властелин, она усыновила своего племянника, сына сестры, и провозгласила четырехлетнего мальчика императором под именем Гуан Сюй. Разумеется, она сохранила регентство, и ей по-прежнему помогал мудрый принц Гун. Его призывы к умеренности были актуальны как никогда, поскольку слепая ненависть императрицы к Западу плодила все новых и новых врагов. Франция, желавшая отомстить за убийство миссионеров, постепенно завладела Индокитаем, который несколько веков находился под разорительным протекторатом китайских императоров.

Ум императрицы был постоянно занят, но сердце ее молчало. Жон Люй и Мэй уже много лет жили вместе, у них было трое сыновей, однако Старший советник так и не сумел полюбить свою супругу. Он окружил ее заботой, относился к ней с подчеркнутым уважением и стремился сделать ее счастливой, но душой всецело принадлежал Цы Си. Императрица не сомневалась в чувствах своего кузена, хотя им очень редко доводилось разделить ложе. Однако всегда был рядом, поддерживал ее во всех начинаниях и помогал во всем, не щадя сил и даже пытаясь с должной мягкостью приобщить ее к идеям прогресса.

К несчастью, время было уже упущено. Франция хозяйничала в Индокитае, другие державы также усиливали свое влияние, добиваясь концессий и торговых льгот. Англия, Соединенные Штаты, Россия, Италия, Бельгия и прочие европейские страны уже имели в Пекине собственный квартал, который назывался Дипломатическим и вплотную подходил к стенам Запретного Города. Это чрезвычайно раздражало Цы Си, а кроме того, она была встревожена еще одной, гораздо более серьезной угрозой.

Юный император Гуан Сюй, подрастая, начинал выказывать явную склонность к западной цивилизации. Наставники, приближенные и даже робкая Сакота, о которой почти все забыли, всячески поощряли это увлечение. Юноша интересовался европейским оружием, военным делом, железными дорогами — словом, всеми достижениями Запада, к которым императрица питала глубокое отвращение.

Постепенно вокруг юного принца образовалось гнездо заговорщиков. Они хотели убить Жон Люя, которого императрица назначила правителем Тяньцзиня, а саму Цы Си заключить под стражу в ее собственных покоях, чтобы она занималась своей любимой поэзией, птицами и цветами, однако не имея при этом никакой реальной власти.

Евнух Ли Лиен Ин в очередной раз успел предупредить свою госпожу, но она поначалу ему не поверила, поскольку знала, какой ужас внушает племяннику — юноше безвольному и, по ее мнению, абсолютно безобидному.

— Тебе приснилось! — сказала она верному слуге. — Наш император никогда на это не осмелился бы.

— Один, конечно, не осмелился бы, Высокочтимая. Но он действует не один. Императрица-соправительни-ца во всем его поддерживает и обещает свою помощь…

— Сакота? — со смехом воскликнула Цы Си. — Право, ты сошел с ума! Эта безмозглая курица?

Она не желала слушать никаких доводов, и встревоженный Ли Лиен Ин удалился, ничего не добившись. Однако Цы Си уже не смеялась, когда через несколько дней к ней явился Жон Люй. Ему пришлось бежать из Тяньцзиня, где против него возник заговор во главе с полководцем Юань Ши Каем, действовавшим с согласия императора.

— Надо спешить, иначе этот поток захлестнет нас, — сказал он Цы Си. — В одну прекрасную ночь тебя зарежут в собственном дворце, и я покинул Тяньцзинь только для того, чтобы ты знала об опасности. Своей жизнью я не дорожу.

На сей раз Цы Си поверила сразу.

— Приведи ко мне императора! — приказала она Ли Лиен Ину.

Однако через несколько минут евнух вернулся один и смущенно потупился в ответ на немой вопрос императрицы.

— Император просил передать тебе, что ему нездоровится, — прошептал он.

— Это, разумеется, неправда?

— Да, Высокочтимая!

— Очень хорошо. Тогда я пойду к нему сама.

Цы Си, жестом приказав обоим мужчинам следовать за ней и сзывая на ходу стражу, быстрым шагом направилась к павильону императора. Словно буря, пронеелась она по цветущим аллеям сада и ворвалась к племяннику в тот самый момент, когда он собрал своих наложниц, чтобы выбрать подругу на ночь.

При виде внезапно возникшей в павильоне вдовствующей императрицы юноша застыл от ужаса. Ему было всего лишь шестнадцать лет, и он не мог противостоять властной Цы Си. Выставив вперед руку с золотым наперстком на указательном пальце, она вскричала:

— На колени! На колени, неблагодарный сын! Это меня ты вздумал обмануть своими жалкими уловками? Здесь распоряжаюсь я, и ты будешь исполнять все мои приказы!

Молодая женщина, стоявшая справа от Гуан Сюя, взяла его за руку и сказала:

— Не подчиняйся. Ты император…

Она не успела договорить: по знаку Цы Си двое стражников схватили ее и поволокли в сад, не обращая внимания на ее плач и крики. Молодой император знал, какая страшная участь ожидает его фаворитку, но не проронил ни слова. Втянув голову в плечи, он молча встал на колени…

Час спустя Гуан Сюй под усиленной охраной покинул свой любимый павильон. Его поселили в небольшом дворце, воздвигнутом на острове посреди озера, — отныне он был пленником Цы Си. Однако эта слишком легкая победа не принесла радости императрице. Она уже давно чувствовала, что власть становится для нее слишком тяжким бременем. Как бы ей хотелось посвятить оставшиеся годы истинной красоте — цветам, поэзии, музыке или же театру, который она обожала… Чтобы не чувствовать себя такой одинокой, Цы Си решила вызвать Жон Люя в Пекин: Тяньцзинь был слишком далеко, и он едва там не погиб. Она сделает его главнокомандующим и оставит при себе, чтобы он помогал ей советами и поддерживал своей любовью. Да, именно так: Жон Люй украсит ее существование, и многие прекрасные часы будут заполнены лаской и негой!

Жон Люй приехал, но жизнь уже готовила Цы Си самое страшное разочарование…

Императрица-соправительница, иначе говоря Сако-та, очень редко навещала грозную регентшу, которую боялась ничуть не меньше, чем ненавидела. И когда в один осенний вечер она предстала перед Цы Си, та сразу же поняла, что случилось нечто чрезвычайное.

— Какая неожиданная честь! — любезно произнесла она. — Что я могу сделать для тебя?

Хрупкая Сакота поклонилась, и на лице ее появилось подобие усмешки.

— Ничего. Напротив, сегодня вечером я хочу оказать тебе услугу… если ты согласишься последовать за мной.

— Куда ты хочешь меня отвести? — спросила Цы Си, стараясь отогнать от себя дурное предчувствие.

— Совсем недалеко. Во Дворец Забытых Наложниц. К одной из тех, что были избраны для твоего покойного сына. Ее прозвали Жемчужинкой.

— Какое мне дело до этой женщины?

— Пойдем со мной — и ты все узнаешь. Думаю, ты не пожалеешь. А если ты опасаешься меня, возьми с собой охрану.

Было что-то странное в тоне Сакоты и в этом предложении взять с собой солдат. Цы Си прищурилась, а затем пожала плечами.

— Не стоит труда. Я иду…

Обе императрицы, следуя друг за другом, прошли по аллеям гаремного сада ко Дворцу Забытых Наложниц. Здесь завершали жизнь те женщины, которые лишились своего господина или же состарились и потеряли привлекательность. На ходу Цы Си пыталась вспомнить, как выглядит эта Жемчужинка и что собой представляет. Инстинкт подсказывал ей, что речь идет о чем-то неприятном: достаточно было посмотреть на довольную физиономию Сакоты, чтобы подготовиться к худшему.