Усталая, настолько что почти не было сил двигаться, Молинда, у которой ныло все тело, выпила воды из родника, затем попробовала маленький кусочек лепешки. К ее удивлению, на вкус она оказалась приятной, чуть горьковато-сладкой. Постепенно она поняла, что это мясо с овощами, высушенное под солнцем и сделанное в форме лепешки. Ей понравилось, и она съела весь предложенный кусок.

Наступила передышка, в спасительных объятиях Чарльза Молинду начало клонить ко сну. Вскоре он тоже задремал. Проводник, вооруженный длинным ножом, торчащим из-за пояса, уселся сторожить, сложив ноги крест-накрест.

Когда пара внезапно проснулась, солнце стояло уже высоко. Проводника поблизости не было видно. Чарльз и Молинда с удивлением обнаружили, что окружены полудюжиной людей, облаченных во все черное: черные башмаки, брюки и рубахи. Не надеясь на судьбу, Чарльз потянулся за пистолетом, однако один из людей в черном успокоил его, показав пару крошечных вырезанных фигурок быков.

Человек дал путешественникам еще мясных лепешек. После этого поход возобновился. Скорость движения заметно упала по сравнению с той, что была во время ночного перехода, а молчаливый предводитель время от времени поглядывал на Молинду и когда видел, что та уставала, объявлял привал. Члены эскорта не разговаривали ни между собой, ни с сопровождаемой парой.

Терпение Чарльза подошло к концу, и он обратился к главному в группе с вопросом на кантонском диалекте:

— Сколько времени нам еще идти и куда вы нас ведете?

По выражению глаз он видел, что тот понял вопрос, но воздержался от ответа.

На протяжении дня, когда путь проходил по открытому пространству, им попадались женщины в черных пижамах и широкополых соломенных шляпах с остроконечным верхом, работающие на рисовых полях. Иногда они проходили мимо мужчин, распахивавших поля плугом с запряженными в него буйволами. Однако ни один из местных жителей даже не взглянул в сторону путешественников. Молинда невольно подумала, что они стали невидимыми.

К полудню нужда в осторожности, судя по всему, отпала, и облаченные в черное, люди начали перебрасываться словами между собой, хотя по-прежнему не разговаривали с иностранцами. К исходу дня, к великому облегчению усталой девушки, остановились на ночной привал. Насобирали дров, развели костер и принялись готовить баранину с луком, положив ее в котел, куда также добавили китайской капусты, гороха и каштанов. Когда они вдоволь насладились этим восхитительным блюдом, предводитель группы впервые обратился к Чарльзу.

— Утром мы пройдем еще несколько часов, и тогда наше путешествие закончится.

— Хорошая новость. Где мы находимся?

— Гуандун.

Провинция занимала огромную территорию, поэтому это определение местоположения мало что говорило Чарльзу.

— Мы увидим того, кого ищем?

Глаза предводителя померкли, и он повернулся спиной к «заморскому дьяволу».

В эту ночь Чарльз и Молинда спали значительно дольше, но на рассвете движение вперед возобновилось. Их одежда стала грязной, ноги болели, они были совершенно не готовы к тому, что ожидало их впереди, когда они миновали ворота в высокой каменной стене. Прямо перед ними стоял похожий на пагоду дом, за которым виднелось несколько более мелких строений, а навстречу им шел облаченный во все черное, как и сопровождающие их люди, улыбающийся и загорелый Джонатан Рейкхелл.

— Добро пожаловать в деревенское имение моей жены, — сказал он. — Молинда, ты прекрасна даже в этом ужасном наряде. Чарльз, ах ты мошенник, а я-то подумал, мы никогда больше не встретимся.

Встреча была радостной, затем Молинда отправилась в комнату для гостей принять ванну и переодеться, а кузены устроились в кабинете, где было множество китайских манускриптов. Чарльз решил мыться после того, как обменяется новостями с Джонатаном.

Впервые Джонатан услышал известие, что стал отцом дочери по имени Джейд.

— Я не видел ее, — сказал Чарльз, — но твой отец и Сара пишут, она восхитительна.

— С Лайцзе-лу все в порядке?

— Роды были трудными, и доктор Грейвс сказал, что у нее больше не будет детей, но она быстро поправляется.

Дело обстояло совсем не так хорошо, насколько было известно Чарльзу. Лайцзе-лу находилась в болезненном состоянии.

Отвечая на вопросы Джонатана, Чарльз рассказал ему о своей собственной семье, затем услышал историю ранения кузена.

— Ло Фан и Кай тайком вынесли меня из Цюаньчжоу, а теперь королевский флот за мою голову объявил награду в тысячу фунтов стерлингов. Вот почему вас вели сюда таким путем.

— Мы с отцом пользуемся достаточным влиянием в Лондоне, чтобы добиться снятия с тебя любых обвинений, — сказал Чарльз. — В данных обстоятельствах ты не мог поступить иначе. Не исключено, потребуется некоторое время, но уверен, мы добьемся успеха.

Джонатан поблагодарил его, они стали обсуждать войну, состояние дел компании «Рейкхелл и Бойнтон». Затем с озорным выражением глаз американец спросил:

— Надеюсь, тебе нравится пребывание в обществе Молинды?

Испытывая неловкость, Чарльз пустился в объяснения по поводу ее присутствия с ним.

Смех Джонатана прервал его объяснения.

— Знаю, — сказал он. — Молинда поделилась со мной своим планом, когда я виделся с ней в Джакарте, но у меня не было возможности предупредить тебя. Едва я приехал в Кантон, как начались военные действия.

— Я не очень удивлен, — сказал Чарльз. — Но черт меня подери, не знаю, что мне с ней делать.

— Я тебе скажу, — ответил Джонатан. — Кай уже сообщил мне, что пакгаузы Суна не пострадали, и его дом в Кантоне также остался цел. Когда война закончится, мне кажется, нам потребуется открыть постоянную штаб-квартиру компании в Китае. Молинда необычайно компетентна, и я предлагаю подумать над возможностью поставить ее во главе нашего восточного филиала.

— Для женщины — это очень большая ответственность.

— Да, но верю, она справится с обязанностями. Однако у нас нет нужды торопиться с решением. В нашем распоряжении несколько недель, чтобы все хорошенько обдумать.

— Что? — недоуменно спросил Чарльз.

Джонатан улыбнулся, глядя на него.

— Когда я услышал о твоем приезде на «Лайцзе-лу», то был готов сразу же, не откладывая, отправиться с тобой домой. Мне больше нечего делать здесь, в Китае. Однако теперь возникли некоторые осложнения, а поскольку я не могу оставить вас здесь, боюсь тебе и Молинде придется сопровождать меня. Завтра мы отправляемся в Пекин.

Чарльз взглянул на него с удивлением.

— Только вчера, после того как я узнал, что вы на пути сюда, мне передали послание принцессы Ань Мень, сестры императора Даогуана, подруги Лайцзе-лу. Она просит меня нанести ей визит, а просьба сестры императора — фактически равносильна приказу. Подозреваю, она хочет просто поблагодарить меня за услуги, оказанные Китаю, тем не менее путешествия в Пекин нам не избежать. Если, разумеется, мы намерены продолжать вести дела в этой стране.

— Императорское расположение может оказаться весьма полезными для нас, — задумчиво проговорил Чарльз.

— Кай уже готовит лошадей.

Как члену Общества Быков, в обычных условиях Каю было бы запрещено входить в императорский город, но Ань Мень четко дала понять в своем послании, что члены Общества, так много сделавшие для блага Срединного Царства, также будут желанными гостями.

— Ничего не случится с клипером в той лагуне, где мы поставили его на якорь? — спросил Чарльз.

— Если бы в Срединном Царстве существовала более безопасная стоянка, я, несомненно бы, направил судно туда, — сказал Джонатан.

«Опыт, полученный во время войны на стороне повстанцев, изменил его, — подумал Чарльз. — Как и то, что он заглянул смерти в глаза».

От Джонатана исходила спокойная уверенность, он знал, чего хочет, и ясно представлял, как добиться поставленных целей. И в то же время, по-видимому, с большей, чем прежде, готовностью шел на оправданный риск. Несомненно, жена и семья, когда он вернется в Нью-Лондон, обратят внимание на то, как он изменился и возмужал.


Выносливые монгольские кони неуклонно и неутомимо двигались на север, неся на своих спинах Кая, трех подопечных иностранцев, а также эскорт из членов Общества Быков. Оставались позади холмы, леса, плато, огромные долины, перерезанные могучими реками, несшими свои воды с запада на восток. Тяжеловооруженные воины отбивали у бандитов желание нападать на кавалькаду, а крестьяне обращались к своим делам всякий раз, когда замечали черные одеяния всадников. Большие города и селения, население которых могло бы причинить неприятности белым, объезжали стороной, поэтому большую часть ночей путешественники проводили под открытым небом. Лишь изредка они останавливались в сельских тавернах, где Молинда и два ее спутника могли насладиться роскошью горячей ванны.

Несмотря на безостановочное продвижение вперед без помех, путешествие длилось несколько недель. Джонатан и Чарльз использовали долгие часы путешествия для обсуждения с Молиндой мельчайших аспектов деловых планов компании «Рейкхелл и Бойнтон». Девушка внимательно слушала, быстро училась и часто задавала вопросы, свидетельствующие о ее цепком восприятии деталей. Кузены все более утверждались во мнении, что она тот самый человек, который возглавит китайский филиал компании, поэтому Джонатан начал обсуждать с Каем различные способы защиты молодой женщины от всевозможных хищников.

Императорская печать, приложенная к письму принцессы Ань Мень, обеспечивала путешественникам единый пропуск, который они предъявляли войскам в желтых униформах. Всякий раз офицеры вели себя безукоризненно, корректно. Столица самой большой и самой густонаселенной страны в мире приближалась, и когда на горизонте показалось массивное оборонительное укрепление, известное под названием Великой Китайской стены, путешественники поняли, что путешествие близится к своему завершению.

Пекин выплеснулся далеко за свои первоначальные границы и в несколько раз превосходил размерами Кантон. Никогда в жизни Джонатан не видел такого количества людей на деловых переполненных улицах; даже Молинда, привычная к толпам на улицах Джакарты, была поражена. Ни один из жителей Пекина никогда в жизни не видел «заморских дьяволов». Бойцы из Общества Быков предусмотрительно окружили гостей плотным кольцом, чтобы в случае чего удерживать преисполненных ненавистью горожан на почтительном расстоянии.

Военный патруль, расположенный на высокой стене, окружавшей территорию Императорского города, долго и внимательно изучал императорскую печать, удостоверяясь в ее подлинности. В качестве дополнительной предосторожности несколько сотен солдат окружили путешественников в кольцо, сопровождая их по улицам центра города, по обеим сторонам которых возвышались здания государственных учреждений из серого камня.

Через некоторое время они подошли к еще более высоким стенам Запретного города, где сам император Даогуан, его семья и наложницы, государственные министры и высокопоставленные чиновники администрации жили и работали.

Повсюду виднелись пагоды и дворцы со стенами, выполненными из мрамора, оникса и других ценных пород камня. Там и тут встречались огромные, кажущиеся бесконечными сады и храмы. Кай пояснил, что многие из этих строений остаются нежилыми и что в них собраны и хранятся сокровища, подаренные правителям страны на протяжении многих тысячелетий.

Путешествие завершилось перед изящным трехэтажных зданием из сияющего белого камня, увенчанным крышей, как у пагоды. Позади него располагался сад, окруженный высокой стеной. Здесь гости могли есть, спать, отдыхать в свое удовольствие до той поры, когда Джонатан получит приглашение предстать перед августейшей персоной — принцессой Ань Мень. Американец не знал, что в этих же самых апартаментах останавливалась Лайцзе-лу, когда ее приглашала к себе сестра императора.

Несмотря на поздний час, полный штат слуг ожидал в постоянной готовности, и вновь прибывшим подали великолепнейший ужин. В бассейнах для них приготовили горячую воду, грязную одежду забрали почистить.

Джонатан, облаченный в халат из невесомого шелка, прежде чем уснуть, осмотрел свою просторную спальню, его единственной мыслью было желание, чтобы жена была здесь и разделила бы с ним наслаждение от окружающей роскоши.

Чарльз и Молинда, которым отвели соседние спальни, не смогли одолеть искушения раздвинуть дверь, разделяющую их комнаты, и провести ночь вместе.

Джонатан и Чарльз встретились за завтраком и, не зная, чем заняться, прошли в сад. Они понятия не имели, когда Джонатана пригласят на аудиенцию с принцессой Ань Мень, хотя Кай доверительно намекнул, что принцесса примет во внимание их усталость и даст возможность отдохнуть и прийти в себя после длительного путешествия, прежде чем пригласит его.