Элизабет Бэйли - Китти, любовь моя!

Китти уже спала, когда дверь со скрипом открылась, и она проснулась. Похолодев от страха, с бешено бьющимся сердцем, села на кровати, боясь пошевелиться. По скрипу половиц она поняла, что кто-то крадется к ее кровати. Китти выжидала, затаив дыхание.

Вошедший держал подсвечник со свечой перед собой, освещая себе путь. Китти узнала Клода, и ее сердце забилось, как от быстрого бега. Напряжение нарастало с каждой минутой. Не выдержав, Китти встала на колени и резким движением раздвинула занавески на кровати.

Клод испуганно попятился. В колеблющемся свете свечи Китти увидела, что он приложил палец к губам, будто хотел ее от чего-то предостеречь.

— Тсс! Не ш-шуми! П-подожди, пока я п-по-ставлю подсвечник.

Недоумевая, почему у него заплетается язык, Китти ждала, пока Клод старательно примерялся, прежде чем поставить подсвечник на шкафчик у кровати. Она слышала глухие удары своего сердца, не решаясь поверить, что Клод снова пришел к ней.

Клод еще шире раздвинул занавески и, протянув руку, отбросил угол одеяла. Она заметила, что на нем одна ночная сорочка... Китти почувствовала, что ее словно обдало жаром и кровь быстрее побежала по венам.

— О, Китти! — хриплым голосом проговорил он. — Китти, Китти, Китти!

Ворча, он с трудом взобрался на постель, скользнул под одеяло и повернулся к Китти.

— Иди ко мне! Я сгораю от нетерпения!

Клод крепко прижал ее к себе, и горячая волна страсти охватила все ее существо. Когда он начал покрывать ее тело поцелуями, она словно погрузилась в бездну и забыла обо всем на свете.

Но когда он поцеловал ее в губы, в душу Китти закралась тревога: этот странный запах показался ей очень знакомым.

Догадавшись, в чем дело, Китти вырвалась из его объятий.

— Да вы пьяны! — разочарованно воскликнула она.

Он приподнялся на локте и ухмыльнулся.

— Не отвлекайся по пустякам. Иди ко мне! Я не могу без тебя, моя Китти!

Он привлек ее к себе и поцеловал в губы. И Китти ответила, вложив в этот долгий поцелуй всю гнетущую тоску бессонных ночей.

— Китти, дерзкая девчонка! Что ты со мной делаешь?!

Очнувшись, Китти не могла пошевелиться под тяжестью мускулистого тела Клода, дышавшего ей в ухо. Но странное дело, это ее нисколько не удручало. Напротив, она чувствовала такой прилив восторга и упоения, что легко догадалась, в чем дело: к ней пришла... любовь. Да, она влюбилась в собственного мужа!

Китти проснулась, когда светило яркое утреннее солнце. Вспомнив, что произошло прошедшей ночью, она провела рукой по простыне — Клода не было. От обиды она чуть не заплакала. Так это действительно было или ей только приснилось?

Увидев свою ночную рубашку на полу, она обнаружила, что лежит совершенно нагая. Значит, это был не сон. Муж ночью приходил к ней, словно догадавшись о ее тайном желании.

Когда она спустилась к завтраку, Клод сидел за столом и читал письмо. Вид у него был очень встревоженный.

— От кого это письмо? От графини? — спросила она, не скрывая своего нетерпения.

— Нет, не от графини. Это письмо от моей бабушки, вдовствующей герцогини Литтон. Она прослышала о моей женитьбе и теперь приглашает к себе в Дербишир, чтобы узнать подробности от меня самого.

Радостное настроение Китти словно испарилось.

— Это графиня рассказала ей о нас или...

— Не похоже, так как бабушка просит меня никому не говорить о ее письме, — ответил Клод.

— Когда вы едете? А как же гости? Может, вы подождете, когда они уедут?

Клод покачал головой.

— Мне придется извиниться перед ними. Они уезжают завтра. Я уже распорядился, чтобы Холлинз и миссис Пэппл проводили их как полагается. Но мы уедем сегодня же.

— Мы?! — в ужасе воскликнула она. — Не может быть, чтобы ваша бабушка пригласила и меня!

— Посмотрите сами: бабушка настаивает, чтобы я привез вас с собой, — сказал Клод, протягивая Китти письмо. — Хотел бы я знать, чем это закончится! — с тревогой проговорил он. — Но одно ясно: если бабушка за что-нибудь возьмется, она доведет дело до конца. И горе тому, кто встанет у нее на пути!

Китти представляла герцогиню такой же властной и самоуверенной, как мать Клода, но, когда они вошли в розовую гостиную, залитую солнцем, она увидела совсем другую женщину.

Вдовствующая герцогиня оказалась седовласой, небольшого роста, с тонкими чертами все еще красивого лица, на котором выделялись большие серые глаза.

— Вы приехали! — приветствовала она внука и Китти. Когда Клод наклонился, чтобы поцеловать руку бабушке, Китти почувствовала на себе ее пристальный взгляд.

— Вы хорошо выглядите, бабушка, — сказал Клод.

— Вот уж никогда не придавала значения тому, как я выгляжу! Почему это так взволновало тебя, молодой повеса, настроивший против себя всю семью?

Герцогиня долго и пристально смотрела на Китти, которая вся сжалась под ее взглядом и с мольбой взглянула на Клода.

— Ей нужно твое разрешение, чтобы заговорить? — строго спросила герцогиня, заметив растерянность Китти.

Клод встал рядом с женой, обняв ее за талию.

— Нет, почему же! — вступился он за нее. — Правда, ей порядком досталось от графини, поэтому она и вас побаивается.

— Чего ей меня бояться! Я на нее не сержусь. А вот тобой, Клод, я очень недовольна! — сказала бабушка.

— И не вы одна!

— Но держу пари, что у меня своя причина быть недовольной тобой, не та, что у остальных!

— Какая же? — недоуменно спросил Клод, глядя на бабушку круглыми от удивления глазами.

— Ты женился на девушке сомнительного происхождения, которая, однако, похожа на Кейт Ротли больше, чем сама Кейт. И ты даже не подумал привезти ее ко мне!

— Если б я это и сделал, то в самом крайнем случае!

— Эх ты, голова садовая! — с укором сказала бабушка.

— Я не хотел вас расстраивать!

— Так я тебе и поверила! Мне ясно, что ты задумал! Если бы не это, ты бы на ней не женился. Я насквозь тебя вижу, Клод.

— Ну что вы, бабушка!

— Таких, как ты, надо топить сразу после рождения! — в сердцах воскликнула бабушка.

После этой тирады Клод нахмурился и замолчал.

— Не бойся, дитя мое! Я тебя не съем, — ласково проговорила вдова, с улыбкой глядя на Китти. Серые глаза герцогини смотрели так внимательно, словно хотели тщательно изучить ее с головы до ног. Герцогиня подошла к Китти еще ближе, и она увидела, что вдове гораздо больше лет, чем показалось сначала. — Очень хорошенькая, — сказала герцогиня.

— И только? — разочарованно протянул Клод.

Китти покраснела от похвалы и лукаво улыбнулась мужу. Он ответил ей многозначительным взглядом, от которого сердце Китти забилось сильнее.

— Сядь рядом со мной, дитя мое. Я хочу кое-что спросить у тебя.

Китти села на стул рядом с герцогиней, Клод встал около жены.

— Ты что же, будешь стоять, как часовой на часах? Не лучше ли принести себе стул? — насмешливо проговорила бабушка. — Сколько тебе лет? — спросила она у Китти.

— Мне только что исполнился двадцать один год, мэм.

— Ах, вот оно что! Теперь понятно, почему мой внук повез тебя в Шотландию, в Гретну! Здесь бы вас не обвенчали.

— Хотел бы я знать, откуда вы все знаете, бабушка? — вмешался в разговор Клод.

— У меня везде свои осведомители.

— Значит, они есть и среди членов нашей семьи, раз вам все так хорошо известно, — заключил Клод.

— Разве можно сохранить что-нибудь в тайне, если в доме полно прислуги? Как Лидии удалось утаить то давнее дело, трудно себе представить!

— Как, вы знали, что это на совести графини? И вы знаете, кто родители Китти? — стал нетерпеливо выпытывать Клод.

— Если бы я это знала, ты не подобрал бы девушку на дороге. Напомни мне, дитя, где тебя нашел Клод? — спросила бабушка.

Вдова расспрашивала Китти о приюте, о том, как она туда попала, о ее раннем детстве. Китти рассказала о своей жизни в охотничьем домике, о леди, которая часто приезжала к ней, о мужчине, который однажды навестил ее.

— А как звали людей, которые заботились о тебе?

— Меррики, мэм. Мне дали эту фамилию, так что до замужества я была Кэтрин Меррик. Говорили, будто бы я внебрачная дочь мистера Меррика. Потом они оба умерли, и я оказалась в приюте.

— Клод, ты когда-нибудь слышал о Мерриках?

— Нет, не слышал. Я ездил в охотничий домик отца, но там о них никто ничего не знает.

— Эх ты! Надо было ехать к Хинкли.

— Вы имеете в виду охотничий домик дедушки? Но он же принадлежит Литтонам! Графиня не смогла бы отвезти туда Китти!

— Эх, голова садовая! Тогда твой дедушка и был Литтон! Где-то я слышала фамилию Меррик...

— Мне надо во что бы то ни стало попасть в дедушкин охотничий домик! — заволновался Клод.

— И напрасно потратишь время! Они давно замели все следы. Кстати, зачем тебе ехать туда, если у тебя есть я? — сказала герцогиня.

— Как я понял, бабушка, вы на моей стороне? — с надеждой спросил Клод.

— Я, как всегда, ни на чьей стороне, но я поеду с вами в «Приор».

— Да?! — вырвалось у Клода.

Китти побледнела.

— Ничего не понимаю, — тихо проговорила она.

— Парочка сумасбродов! Думали, вам все сойдет с рук? Думали, пошалили и вам за это ничего не будет? — с мрачным видом стала отчитывать их вдова.

— Мы знали, на что идем, — возразил Клод.

— Можешь мне ничего не говорить, мой мальчик, я читаю твои мысли, как открытую книгу. Только ты и предположить не мог, что слухи о твоей женитьбе дойдут до меня!

— Но какое отношение это имеет к вам, бабушка?

— Я отвечу тебе, когда узнаю всю правду, — торжественно возвестила вдовствующая герцогиня Литтон. — Кто-то в нашей семье знает об этом все!

Китти решила, что уж ей-то не надо присутствовать на вечере, когда вся семья соберется в большой гостиной «Приора», но леди Литтон даже слышать об этом не хотела.

— Кому больше всех нужна эта правда, хотела бы я знать? Должна заметить, тебе не понравится то, что ты услышишь, но постарайся выдержать это испытание.

Когда вся семья уселась на диванах и стульях в большой бело-голубой с серебром гостиной «Приора», леди Блейкмер встала в своей любимой позе у камина.

— Не понимаю, мама, зачем вам вмешиваться в это дело? — вне себя от ярости, заявила она. — Мы с Хевершемом сами разберемся.

— Вы?! — воскликнул Клод со своего места рядом с Китти.

— Тише, Дивиник! — зашикала на него его мать — Если вы решили, что вам простили ваш позорный поступок, то глубоко ошибаетесь!

— Его ли это позорный поступок, еще надо посмотреть! В том, что эту девочку подкинули в приют, Клод совершенно не виноват! — раздался властный голос вдовы, которая уютно устроилась в кресле.

Гостиная загудела, как потревоженный улей, потом наступила мертвая тишина.

— Почему вы так настроены против этой девушки? Я имею в виду Лидию и вас, мистер Хевершем.

— Все не так просто, как кажется... — пробормотал пожилой джентльмен, — все очень осложнено...

— Тогда позаботьтесь рассказать об этих осложнениях, Хевершем! — резким тоном потребовала вдова.

— Прошу извинить меня, мэм, но это именно та тема, о которой я предпочел бы молчать.

Тогда герцогиня обратилась к своей старшей дочери:

— Хорошо. Я не стану ворошить это давнее дело, Лидия, но при одном условии, — проговорила вдова суровым тоном, — ты убедишь меня, что девушка, известная под именем Китти Меррик, никоим образом не является Кэтрин Ридздейл, родной дочерью леди Фелиции Ридздейл.

Воцарилась такая тишина, что, если бы упала шпилька, все бы это услышали.

— Ну, Хевершем, вы были женаты на Фелиции. Она скрывала, что у нее есть дочь?

— Вы же знаете, что Фелиция умерла во время родов, — ответил джентльмен дрожащим голосом.

— Да, при рождении Гарри. Но вы не ответили на мой вопрос!

Китти заметила, как Хевершем обменялся взглядами с графиней, и поняла, что вдова была права. На двадцать втором году жизни Китти узнала, кто была ее мать. Та неизвестная леди, которая тайно навещала ее в охотничьем домике, обрела теперь свое имя. В памяти Китти всплыли очертания ее лица... так похожие на черты вдовствующей герцогини.

— Та леди, которая навещала меня, давала мне посмотреть на золотые часы, что были у нее на запястье, и поиграть с золотым кулоном, висевшим у нее на ленте, — не отдавая отчета в том, что делает, вдруг вмешалась в разговор Китти. Все повернулись в ее сторону, но она никого не замечала — память сохранила мелодичный голос матери, ласково говорившей ей: «Смотри, малышка, как прыгает солнечный зайчик!»