Дебора Чаллинор - Китти

— Надеюсь, вы не торгуете мушкетами и грогом. — На круглом лице Уина появилось выражение неодобрения.

Вот уже несколько лет миссия в Пайхии боролась с торговцами и командами проплывающих мимо кораблей, пытаясь запретить им снабжать маори всем тем, что может свернуть их с пути исправления: алкоголем, табаком и особенно мушкетами и боеприпасами к ним. Ведь приобретенное оружие неизменно использовалось в междоусобных войнах, а иногда его даже обращали против самих миссионеров.

— Конечно, нет, — ответил капитан, судя по всему, совершенно не обидевшись на подобное предположение.

— А какой же ваш основной груз?

— Древесина.

Пока мужчины разговаривали, Китти осторожно рассматривала капитана из-под длинных ресниц, одновременно поглощая пудинг. Она понимала, что молодой леди совсем не подобает есть с таким удовольствием, но она очень проголодалась, и ей было безразлично, что о ней подумает капитан. Сегодня на нем была синяя куртка с медными пуговицами, резко контрастировавшая с мрачными темными одеяниями ее дяди и мистера Персела.

— Бумага нам, конечно, очень нужна, — сказал Уин. — Хотя купим мы ее или нет, зависит от вашей цены. Было бы также интересно взглянуть на инструменты, а дам, возможно, заинтересуют ковры.

Фаррел откинулся на своем стуле.

— В таком случае встретимся завтра утром. Мне привезти товары на берег или вы приедете на «Катипо»?

— Мы приедем. Иначе что-нибудь потеряете по пути, — ответил Уин.

Капитан поднялся со своего места.

— Хорошо. Скажем, в половине одиннадцатого?

Уин кивнул:

— Я возьму с собой мистера Колензо. Он посмотрит бумагу, и вы наверняка сторгуетесь.

— Не сомневаюсь, — кивнул Фаррел. Потом он всем поклонился. Слегка насмешливо, как показалось Китти. — Доброй вам ночи, леди и джентльмены.

Китти и Ребекка сидели, вжавшись друг в друга, на узкой деревянной лавке в шлюпке и старались не смотреть на красное потное лицо Уина, везущего их к «Катипо». Утреннее солнце заслоняло огромные пушистые облака, напоминающие по цвету расплавленное олово. Здесь, в гавани, ветер был настолько порывистым, что Китти приходилось крепко держать рукой шляпку. Справа от Ребекки сидел местный печатник Уильям Колензо в глубоко надвинутой на лоб шляпе, чтобы защитить глаза от соленых брызг.

Китти вовсе не хотелось посещать шхуну Райана Фаррела, но Сара, решившая, что ей нужен приличный ковер для гостиной, попросила Китти поехать, потому что ей самой претила возможность вновь ощутить отсутствие твердой земли под ногами. Ами вызвалась сопровождать Китти, чтобы поприветствовать команду корабля, но Сара ей этого не позволила, поручив стирать пропахшее плесенью постельное белье, несколько месяцев пролежавшее в дорожных сундуках.

Когда шлюпка приблизилась к «Катипо», Китти смогла в полной мере оценить красоту судна. Оно ласкало взор даже теперь, когда его паруса были свернуты. Дома, в Англии, Китти довольно часто беседовала с капитаном Монком — не слишком пристойное занятие для леди — и теперь без труда распознала в «Катипо» трехмачтовую шхуну. Она, все еще не освободившаяся от груза, тяжело покачивалась на воде. Ее гладкий деревянный корпус был выкрашен в черный цвет, а прямо под фальшбортом шла кроваво-красная полоса, отчего утлегарь[5], казалось, парил над волнами. Прямо под бушпритом[6] ненавязчиво расположилась вырезанная из дерева фигура, а точнее, голова и торс женщины с выкрашенными в ярко-желтый цвет волосами и почти полностью обнаженной грудью.

Теперь Китти разглядела и самого капитана Фаррела, стоящего посреди палубы и наблюдающего за Уином, подводящим шлюпку поближе к борту.

Уин подбросил трос, чтобы закрепить шлюпку у борта, а затем начал карабкаться вверх по веревочной лестнице, сброшенной одним из матросов. Забравшись на палубу, он ждал, пока поднимется Ребекка, которая действовала гораздо более осторожно, чем супруг. Китти была немало удивлена и даже слегка ошеломлена, когда Ребекка ступила в шлюпку. В Англии женщины в подобном положении редко выходили за порог дома, не говоря уж о том, чтобы путешествовать вплавь.

Мистер Колензо держал ее руку до тех пор, пока Китти не ухватилась за нижние ступеньки веревочной лестницы. Она видела, как Уин перевесился через перила, чтобы помочь Ребекке забраться на палубу. Когда лестница освободилась, вверх полезла Китти. Добравшись до самого верха, она вновь подняла глаза и с ужасом заметила лицо Райана Фаррела. По крайней мере на этот раз он не смеялся. Он протянул Китти свою загрубевшую руку и, не слишком церемонясь, втащил ее на палубу. При этом она больно ударилась коленом о перила, но закусила губу, не желая показывать боли и тем самым доставить капитану удовольствие.

— Доброе утро, мисс Карлайл, — поприветствовал он Китти. — Я хотел оказать вам честь, лично встретив на борту «Катипо».

— Благодарю вас, капитан, — ответила Китти, умирая от желания растереть пульсирующую от боли коленку. — Вы очень внимательны.

— А разве нет? — согласился Райан. — Полагаю, вы здесь, чтобы выбрать ковер?

Китти холодно посмотрела на мужчину. Капитан предположил, что ее может интересовать лишь домашняя утварь, и это вызвало у нее раздражение.

— Нет. Вообще-то я здесь, чтобы взглянуть на сельскохозяйственную технику.

Брови Райана поползли вверх.

— В самом деле?

Выражение лица капитана вызвало у Китти улыбку:

— Нет. Просто моей тете нужен ковер для гостиной, но она не слишком любит море, поэтому послала меня.

— Должно быть, она с ужасом вспоминает месяцы, проведенные на борту корабля, — предположил Райан.

Китти ожидала увидеть на лице капитана саркастическую ухмылку, но ничего подобного не заметила.

— Нет, в самом деле, — произнес капитан, — путешествие превращается в ад для тех, кто с морем не в ладу.

— Да, она очень страдала.

— Но вам-то понравилось? — спросил Фаррел. — Я имею в виду путешествие?

Лицо Китти просияло помимо ее воли.

— О да. Я обожаю океан, — ответила она, вспомнив, как часами стояла на палубе и, перегнувшись через борт, смотрела на бегущие мимо волны. — Есть в нем что-то необъяснимое, вы согласны?

Однако, прежде чем Райан успел ответить, Уин заметил удовольствие на лице Китти и, неправильно истолковав причину, довольно резко обратился к капитану:

— Так что, мы идем смотреть товары, капитан?

— Конечно, — ответил Райан и направился к широкому люку, зиявшему посреди палубы. Гости последовали за ним.

Недалеко от люка Китти заметила краем глаза что-то необычное, а именно небольшой клубок черного меха, лежавший внутри уложенного в бухту троса.

— Ой, смотрите, кошка! — воскликнула Китти и протянула руку, чтобы погладить спящее животное.

— Нет! — закричал Райан, но было слишком поздно. Кошка неожиданно открыла свои лимонные глаза, распрямилась, словно пружина, присела на задние лапы, а потом прыгнула на Китти. Когти кошки царапнули по ее руке, оставив на тыльной стороне ладони три борозды, мгновенно наполнившиеся кровью.

Охнув от неожиданности, Китти отдернула руку. Злобно шипя, кошка нанесла еще один удар, подпрыгнула и метнулась вверх по грот-мачте. Она не останавливалась до тех пор, пока не оказалась на самом верху. Но и там, распластавшись на рее, злобный кусок меха продолжал шипеть.

— Какое скверное животное, — произнесла Китти, стараясь сдержать невольно навернувшиеся на глаза слезы и прижимая к ране на руке носовой платок.

— Вообще-то она добрая, — сказал Райан. — Просто не любит женщин.

Китти сделала вид, что не услышала замечания капитана.

— У нее есть имя?

— Боадицея[7].

— Очень подходящее имя.

Райан посмотрел на руку Китти.

— Сильно кровоточит?

Китти приподняла платок.

— Да.

— Может быть, нам стоит вернуться на берег? — обеспокоенно предложила Ребекка.

— Нет необходимости, — ответил Райан и крикнул через плечо: — Ястреб!

Из полумрака каюты появился человек, одетый в желтовато-коричневую рубаху и широкие штаны. Расстегнутая у ворота рубаха являла взору присутствующих гладкую медно-красную грудь мужчины. Рубаха была подпоясана причудливым кожаным ремнем, на котором висел обоюдоострый кинжал. Волосы мужчины были заплетены в две длинные блестящие косы, свисающие почти до самой талии, а его широкое лицо было таким же красным и безволосым, как и грудь. Он безмолвно подошел к капитану и теперь ждал, скрестив руки на груди и не обращая внимания на заинтересованные взгляды гостей.

— Это Стремительный Ястреб из племени сенека — одного из шести племен ирокезов, коренного населения Америки, — и моя правая рука, — пояснил Райан, а потом повернулся к индейцу и как бы невзначай заметил:

— Боадицея поцарапала руку леди. Не мог бы ты принести своего отвратительно пахнущего снадобья?

— О, не беспокойтесь, пожалуйста, — запротестовала Китти.

Ястреб вежливо посмотрел на нее, а потом скрылся в каюте. Однако через мгновение он вновь появился на палубе, неся в руках сложенную в несколько раз тряпку и склянку из зеленого стекла. Он поднял крышку, и воздух тотчас же наполнился отвратительным зловонием.

Уин отшатнулся.

— Святые небеса, что это?

Райан лишь пожал плечами:

— Не знаю. Но помогает от всех болезней.

— Мазь составлена по передаваемому из поколения в поколение рецепту, принадлежащему моей бабушке, — пояснил Ястреб на очень чистом и правильном английском. — Она уважаемая знахарка. У мази множество предназначений.

Китти сморщила нос, но, когда Ястреб попросил ее протянуть раненую руку, она сделала это. Индеец осторожно промокнул мокрым носовым платком Китти все еще сочащуюся из раны кровь, а потом опустил в склянку указательный палец руки и подцепил им немного вязкой коричневатой массы. Аккуратно покрыв ею глубокие царапины, индеец замотал руку Китти чистой тряпицей, подоткнув концы у запястья.

Закрыв склянку крышкой, он сказал:

— Не снимайте повязку в течение трех дней.

Потом кивнул Китти и вновь скрылся в каюте.

Уильям Колензо, с интересом наблюдавший за происходящим, произнес:

— Удивительно, не правда ли? Этот человек ваш корабельный доктор, Фаррел?

— Нет, — ответил Райан. — Мы сами себя лечим.

— А где остальные члены экипажа? — с подозрением спросил Уин.

— На берегу, — ответил Райан. — Все, кроме кока, который, надеюсь, сейчас на камбузе и готовит обед.

— Ваши люди в Пайхии?

— Нет, в Корорареке.

— В таком случае давайте займемся тем, для чего мы сюда приехали, — с плохо скрываемым неодобрением проворчал Уин.

Ребекка выбрала радостный желто-красный ковер, в то время как Китти предпочла ковер с узором из цветов и листьев, в котором преобладали приглушенные зеленые, голубые и серые тона. Скорее всего именно такой понравился бы тете Саре. Девушка с облегчением заметила, что рука уже почти не болит.

Уильям Колензо одобрил бумагу, но только после того, как вскрыл наугад несколько пачек, чтобы убедиться в качестве. Уин тоже выбрал кое-какие инструменты, которые, по его словам, могли пригодиться на ферме, а потом распорядился, чтобы все это доставили на берег, когда команда шхуны вернется из Корорареки. При этом он так же пренебрежительно заметил — достаточно громко, чтобы услышал капитан Фаррел, — что случится это неизвестно когда, потому что зависит от степени развращенности матросов шхуны.

Райану же он сказал:

— Надеюсь, вы присоединитесь к нам в воскресенье утром, капитан Фаррел. Пару недель назад вы пропустили замечательную службу, тогда принимали первое причастие сорок четыре маори и двадцать миссионеров. Это был чудесный день. Сам епископ Австралии провел службу.

— Я слышал, — ответил Райан. — Говорили, что все маори, проживающие в Пукера, с огромным удовольствием нарядились по случаю этого события. К сожалению, в воскресенье мы должны быть в Уаитемата, а потом в Манукау. Нам нужно выгрузить древесину.

— А когда будете возвращаться? Может быть, тогда вы сможете посетить службу? — с надеждой спросил Уин, предвкушая возможность спасти самого капитана.

— Может быть, — дипломатично ответил Райан, избегая смотреть Уину в глаза.

Купив все необходимое, гости с берега отправились в обратный путь. Когда Уин развернул шлюпку и направил ее к берегу, Китти обернулась посмотреть, на палубе ли еще капитан, но увидела лишь ненавистную маленькую кошку, по-прежнему сидящую на рее и надменно взирающую на отплывающих.

Китти не видела Райана Фаррела целых два месяца. Ее рука зажила, а от глубоких царапин не осталось и следа, и миссис Уильямс взяла себе на заметку, что ей следует попросить у «красного индейского джентльмена» рецепт удивительного снадобья.