— Кто ты, ма? — спросил старик, с трудом шевеля пересохшими губами. — Может, ты богиня и пришла за моей душой?

— Я сирота, — ответила девушка. — Заблудилась в лесу Ты, видно, тоже одинокий человек. Могу я помочь тебе чем-нибудь?

— Можешь, и даже очень, — обрадовался старик. — Хвала Вишну, что я в смертный час увидел человека. Дай мне воды — во рту совсем пересохло.

В комнате стояло несколько кувшинов с водой, а возле них — чашки. Профулла налила в чашку воды и поднесла ее к губам старика.

Он попил, и ему, казалось, немного полегчало. Заметив это, девушка попыталась выяснить у старика, кто он такой, каким образом оказался в лесу и почему остался один. Однако бедняга говорил с трудом и мало что смог рассказать о себе. Все, что он поведал Профулле, сводилось к следующему.

Он вишнуит, одинокий человек, никого из родственников у него нет. Жила прежде с ним одна вишнуитка, но и та покинула его, прихватив с собой все пожитки, когда увидела, что он совсем плох. Все же, прежде чем уйти, она по его просьбе вырыла ему во дворе могилу — вишнуитов не полагается сжигать. Лом с лопатой, наверное, так и лежат там.

— Когда я помру, ты оттащи туда мое тело и столкни в яму, — попросил он Профуллу. — А сверху засыпь землей.

— У меня есть деньги, — признался ей старик. — Они спрятаны. Вишнуитка не знала о них, а то взяла бы с собой. Я непременно должен отдать их кому-нибудь, иначе моя душа не обретет свободу, останется служить Кувере и вечно будет сторожить сокровище… Я собирался передать все вишнуитке, но она бросила меня. Я уж и не надеялся увидеть человека, да, видно, судьба смилостивилась и послала мне тебя. Возьми эти деньги. Они в подземелье под доской, на которой я лежу. Там есть лестница. Не бойся, спустись по ней, только захвати с собой огня. Поищи там наверху, в правом углу — и найдешь.

Профулла выслушала старика и обещала выполнить его просьбу.

— Здесь есть корова, — сказал ей старик. — Подои ее. Мне дашь молока и сама попьешь.

Девушка отправилась в хлев. Проходя по двору, она увидела вырытую могилу, возле которой лежали лом и лопата.

Через несколько часов старика не стало. Профулла без труда подняла его высохшее тело — оно оказалось совсем легким, — отнесла к могиле, опустила в нее и закидала землей. Исполнив последнюю волю вишнуита, она прошла к колодцу и, не снимая сари, совершила омовение, а потом на себе же высушила его, по очереди подставляя солнцу то один конец, то другой. Только после этого она отправилась искать деньги. Совесть ее была чиста. Во-первых, старик сам завещал ей свое богатство, а во-вторых, она была бедной сиротой без гроша за душой.

9

Прежде чем похоронить старика, Профулла скатала подстилку, на которой он лежал, отнесла ее в лес и выбросила. Вишнуит не обманул ее — под подстилкой действительно была большая квадратная доска локтя три в длину и в ширину. Предав покойника земле, Профулла принесла лом и с его помощью сдвинула доску в сторону. Открылось черное отверстие. Присмотревшись, она разглядела внутри лестницу.

Профулла не сомневалась, что разожжет огонь, — в лесу хватало хвороста. К тому же во дворе было много щепок. Она накидала их в подземелье и стала искать огниво и лучину, не сомневаясь, что непременно найдет их, ибо благодаря стараниям сэра Уолтера Рэли ни один старик не уходил из нашей недолгой, грешной, скудной и тяжелой жизни, не изведав радости, которую дает трубка. Автор с полной уверенностью и знанием дела может утверждать, что если какой-нибудь чудак и пренебрег табаком, то конец его не был поучительным. Ему следовало бы подольше помучиться в нашей земной юдоли.

Вскоре Профулла нашла огниво. Тогда она забралась на коровник и взяла с крыши немного соломы. Вернувшись к лазу, девушка подожгла солому и, держа в руке горящий пучок, спустилась вниз. Там оказалось довольно большое помещение. Она кинула свой факел на щепки и, когда те загорелись, а дым потянуло в отверстие наверху, подошла к нужному углу, взяла лопату, которую вместе с ломом сбросила сюда заранее, и начала копать.

И вот что-то звякнуло. У Профуллы перехватило дыхание, она догадалась, что лом ударился о металлический сосуд. Значит, она все-таки нашла клад, который искала! Но каким образом попал он в руки старого вишнуита?


Старика звали Кришнаговинда Дас. Он принадлежал к касте писцов и мирно благоденствовал в родных краях до той поры, пока уже в преклонном возрасте не попал в сети одной прекрасной вишнуитки. Бутон на кончике носа и бубен совсем свели его с ума. Он бросил дом и вместе со своей соблазнительницей отправился в обетованный Вриндаван, где предался благочестию, дабы обеспечить себе счастье в земной и благополучие в потусторонней жизни. Он прилежно слушал мелодичные гимны Джаядевы, которые распевали вишнуитка и ее единоверцы, старательно постигал мудрость великого учения и охотно лицезрел прекрасные формы и священные стопы своей гуру. Приобщившись к вишнуизму, Кришнаговинда оставил Вриндаван и вместе со своей наставницей вернулся в Бенгалию. К этому времени он уже обеднел и потому вынужден был искать средства к существованию. В поисках заработка он направился в Муршидабад. С работой ему там повезло, но слава о его вишнуитке достигла двора самого наваба. К ним стал захаживать темнокожий евнух, который сулил его красавице блестящее будущее, обещая сделать знатной дамой, и совсем было прельстил ее своими рассказами. Пришлось Кришнаговинде снова менять пристанище. На этот раз он решил спрятать свое сокровище подальше от людских глаз, чтобы не лишиться его ненароком. Вместе со своей прелестницей он переправился через Падму и принялся разыскивать уединенное местечко. Вскоре он набрел на эти развалины и убедился, что они вполне могут дать им кров. Вряд ли кто-нибудь, кроме самого Ямы, отважился бы заглянуть сюда. Тут они и обосновались. На базар в деревню Кришнаговинда ходил сам, а вишнуитку предпочитал оставлять дома.

Однажды он мастерил очаг в одной из уцелевших комнат и, делая углубление в земляном полу, неожиданно откопал старинную золотую монету — старинную даже для тех времен. Он принялся рыть глубже и вскоре обнаружил маленький горшочек с золотом.

Не найди Кришнаговинда этот клад, ему пришлось бы очень туго, а тут он зажил неплохо. Однако теперь у него появилась новая забота — он вспомнил, что, по слухам, в таких развалинах часто находили громадные сокровища. Кришнаговинда не сомневался, что и эти руины хранят свои тайны. С тех пор мысль о сокровищах неотступно преследовала его. Он прорыл множество ходов, обнаружил различные тайники, обследовал их самым тщательным образом, но ничего не нашел. Целый год провел он в безуспешных поисках и совсем было отчаялся, но все же время от времени продолжал спускаться под землю. Однажды, когда он возился в одном из тайников, что-то блеснуло у него под ногами. Кришнаговинда нагнулся и поднял желтый кружок. В руках его оказалась золотая монета. Очевидно, крысы, прорывая свои ходы, вместе с землей выбросили и ее.

Он не стал ничего предпринимать, а решил повременить до базарного дня. Когда этот день наступил, Кришнаговинда сказал своей возлюбленной:

— Мне сегодня что-то нездоровится. Сходи в деревню ты.

Вишнуитка немедленно отправилась на базар. Старик прекрасно понимал, что, вырвавшись на волю, его красавица не станет торопиться домой, и с легким сердцем принялся за работу. Он начал рыть в том углу, где увидел монету, и вскоре извлек из земли двадцать кувшинов, полных золота и драгоценностей.


Давным-давно в Северной Бенгалии царствовал могучий род Нилдоджей. Последний правитель этой династии Ниламбор Дев владел множеством дворцов в разных городах страны. Один из них находился здесь, неподалеку от Падмы. Раджа редко наведывался в него, приезжая всего лишь на неделю-две в год. Когда повелитель Гоура решил присоединить к себе Северную Бенгалию и направил против Ниламбора войско, тот рассудил, что в случае захвата его столицы неприятелем богатства, накопленные предками, достанутся врагам, и решил заблаговременно принять меры предосторожности. Перед самым сражением он тайком перевез сюда всю казну и собственноручно закопал ее, чтобы никто не знал, где она спрятана. Ниламбор проиграл сражение, попал в плен и был увезен в Гоур. Больше о нем ничего не слышали. Как окончились его дни, тоже осталось неизвестным. А сокровища продолжали лежать нетронутыми там, где он их зарыл. Они-то и достались Кришнаговинде — двадцать кувшинов, полных золотых монет, жемчуга, алмазов и прочих драгоценностей. Ему в руки попали несметные богатства.

Старик не хотел их трогать и снова припрятал, утаив свою находку даже от вишнуитки. Он отличался крайней скупостью и боялся потратить даже монету из найденного клада. Все свои расходы он покрывал за счет тех денег, что нашел в маленьком горшке, — тратил их экономно и расчетливо. И вот теперь этим богатством завладела Профулла. Она внимательно осмотрела кувшины и глубоко закопала их обратно в землю, чтобы снаружи ничего не было заметно. Усталая после целого дня забот и хлопот, она поднялась наверх, устроила себе ложе из соломы, легла и сразу заснула.

10

А теперь вернемся к Фулмони. Она быстро бежала за Дурлобхом, словно лань, спасающаяся от охотника. Мысль о разбойниках подгоняла их обоих. Однако Дурлобх удирал так стремительно, что его возлюбленная начала отставать.

— Подожди! — закричала Фулмони. — Не оставляй меня одну!

— Поторопись! — бросил ей Дурлобх. — Догоняй!

Он мчался во весь дух, продираясь сквозь колючий кустарник, перепрыгивая канавы и бугры, перемахивая через лужи и грязь. Конец его дхоти, заткнутый сзади за пояс, выбился и болтался сбоку; с одной ноги соскочила туфля, чадор порвался и развевался на плечах, как боевое знамя.

— Негодяй! — завопила Фулмони. — Заманил женщину и бросил разбойникам! Как тебе не стыдно!

Дурлобх решил, что те уже схватили ее, и, не тратя время на разговоры, припустил еще быстрее.

— Ах ты, подлец! Ах, мошенник! — осыпала его бранью подруга. — Помойная крыса! Мерзавец!

Но Дурлобха уже и след простыл.

Фулмони в отчаянии заплакала, кляня родителей своего любезного и обвиняя их во всех грехах. Вдруг она заметила, что за ней никто не гонится и вокруг нет ни души. Теперь ей предстояло выбраться из лесу, а так как сметливости ей вполне хватало, это не составило для нее труда. Она огляделась, еще раз убедилась, что поблизости никого нет, вышла из-за деревьев и отправилась домой.

В деревню она добралась уже среди бела дня. Ее сестры Олокмони дома не оказалось — она ушла совершать омовение. Фулмони закрыла дверь, легла в постель и, разбитая после тревожной и бессонной ночи, тотчас заснула.


Разбудил ее голос сестры, вернувшейся с реки.

— Ты только теперь пришла? — спросила сестра.

— Почему только теперь? — ответила Фулмони. — Я вообще никуда не ходила.

— Как не ходила? — удивилась Олокмони. — Ты же еще вчера ушла ночевать к брахманке. Значит, только теперь возвратилась.

— Ты, наверное, совсем ослепла! — притворно рассердилась Фулмони. — Не видела, что ли, как я утром, вернувшись домой, прошла мимо тебя? Тогда я и легла отдохнуть.

— Как же так? — недоумевала Олокмони. — Я ведь уже три раза бегала за тобой. Только никого там не застала, ни тебя, ни Профуллы. Куда она делась?

— Тише, тише! — остановила ее сестра. — Не произноси вслух ее имени.

— А что? — испугалась Олокмони. — С ней что-нибудь стряслось?

— Об этом нельзя говорить.

— Почему?

— Потому что мы люди маленькие, а они, брахманы, для нас все равно что боги, — объяснила Фулмони. — Разве нам пристало толковать о них?

— Да скажи же наконец, что с ней случилось? — потеряла терпение сестра.

— Ее больше нет.

— Как нет? — обомлела та. — Не может быть!

— Только смотри никому об этом не проговорись, — предупредила ее Фулмони. — Вчера за ней пришла мать и увела ее.

— Ах!

Олокмони вся затряслась от ужаса.

И тогда Фулмони с таинственным видом сообщила ей, будто ночью, ближе к рассвету, она неожиданно проснулась и увидела, что на постели Профуллы сидит ее мать. Потом по дому пронесся сильный порыв ветра, и обе женщины исчезли. Сама же она, по ее словам, так перепугалась, что долго не могла прийти в себя, — у нее зуб на зуб не попадал.

— Только смотри — никому не рассказывай про это, — еще раз повторила она. — А то мне несдобровать.

— Ладно, ладно, — пообещала ей сестра. — Разве о таких вещах говорят!

Она взяла кастрюлю, сказала, что идет мыть рис, и отправилась к соседям. От них она пошла к другим, потом к третьим, пока не обошла всю деревню. Всюду она рассказывала невероятную историю исчезновения Профуллы, дополняя услышанное придуманными ей самой подробностями.