В номере Клэй с видом на Манильский залив, затейливо обставленном плетеными креслами и приставными столиками, центральное место занимала кровать испанского колониального периода, сработанная из темно-красного дерева; подставки светильников представляли собой большие, инкрустированные бронзой фигурки из провинции Минданао, а на стенах красовались резные деревянные рамы с репродукциями полотен филиппинских мастеров на религиозные темы.

Приняв душ, Клэй вынула из чемодана свои любимые брюки из белого шелка и трикотажный топ, который как нельзя лучше подчеркивал красоту ее гладких смуглых плеч. Она уже закончила одеваться, когда зазвенел телефонный звонок.

– Привет, это я, – раздался в трубке голос Джоша Льюиса. – Если вы готовы, я заскочу к вам в номер, и мы можем отправляться. Надеюсь, вы зарезервировали столик в ресторане?

– Так точно, сэр… на девять часов. У нас еще есть время, чтобы прогуляться по улицам и поглазеть на местные достопримечательности.

– Хм-м… Бесплатный ужин, в который входит экскурсия с квалифицированным гидом, – похоже, сегодня у меня выдался счастливый денек. Буду у вас через минуту.

«Надеюсь, у меня день тоже будет счастливым», – подумала Клэй, напоследок быстро осматривая себя в зеркале.

Среди завсегдатаев ресторана «Замбоанга», что на Макати-авеню в районе Макати Манила-сити, можно было увидеть и местных филиппинцев, и состоятельных американских и европейских туристов, и целую коллекцию экзотических лиц из разных азиатских государств. Скромный по размерам зал был заставлен горшками с пальмами и бамбуковыми деревцами, благодаря чему напоминал настоящие джунгли; с его потолка свисали громадные корзины с коричневыми и пурпурными орхидеями «валинг-валинг», а у каждого столика лежали плетеные маты из традиционной манильской пеньки и стояла маленькая керосиновая лампа.

Как только официант принес им пиво «Сан-Мигель» и записал заказ, Джош улыбнулся, глядя на Клэй карими глазами, сиявшими добродушным юмором.

– Две мили экскурсии показались мне много длиннее, чем я рассчитывал. Умираю с голоду.

– Я тоже. – Клэй рассмеялась. – На карте ресторан находится куда ближе к отелю, чем на самом деле, но согласитесь, проникнуться духом города в первый же вечер – это замечательно.

– Еще бы. Я жалею только о том, что не надел спортивные туфли. – Джош сунул было руку в карман за сигаретами, но тут же отказался от этого намерения.

– Послушайте, я вовсе не собираюсь бороться с вашими привычками и как-нибудь сумею вытерпеть табачный дым.

– Нет-нет, благодарю за любезность. Моя э-э-э… последняя подружка была заядлой курильщицей, тянула одну за одной. В ее компании я и сам стал выкуривать больше двух пачек в день.

– Что ж, полагаю, когда вы вернетесь домой, эта привычка возобновится.

– …тактично заметила она, – подхватил Джош и, широко улыбнувшись Клэй, пригубил пиво. – Я расстался с этой девушкой и в настоящее время не обременен постоянными привязанностями. А вы?

Клэй помедлила.

– У меня более или менее схожая ситуация.

– Более или менее? А точнее?

– Ну… Я встречалась с одним человеком… но в этом году я слишком часто бываю в разъездах.

– Разлука – бич любви, – согласно кивнул Джош и подал знак официанту. Только сейчас Клэй заметила в правой мочке его уха маленькую родинку, похожую на серьгу.

Когда подошел официант с пивом и первыми блюдами, Клэй заказала лумпию – салат из пальмовой сердцевины и маленьких кусочков креветок и свинины, завернутых в тонкие блинчики. Джош выбрал суп синуам, своеобразный коктейль из остро приправленных моллюсков.

– Спасибо «Нэшнл джиогрэфик», – сказал Джош, проворно уплетая свою порцию. – Еда просто потрясающая.

Они с Клэй вместе отведали лечон – жаркое из молочного поросенка, нашпигованного тамариндовыми листьями, и морских моллюсков, приготовленных на пару и поданных в бамбуковых корзиночках с острым соусом и каламанси, маленькими зелеными филиппинскими цитрусовыми, напоминавшими лимон. На десерт им подали бибингку – пудинг из риса и кокосового молока, запеченный в глиняном горшочке и покрытый свежим сыром с солеными утиными яйцами.

После ужина они отправились обратно в отель через Чайнатаун в районе Бинондо, в котором даже ночью продолжала бурлить деловая жизнь. На каждом шагу здесь встречались маленькие ресторанчики и лавки, торгующие китайскими кондитерскими изделиями, пряностями и благовониями; то и дело попадались крохотные мастерские, занятые производством игрушек, галантерейной мелочи и бамбуковой кухонной утвари. Семьи с маленькими детьми ужинали, рассевшись в глубине лавчонок либо прямо на тротуарах у входа; сквозь толчею с трудом протискивались запряженные лошадьми двуколки, везущие иностранных туристов.

– Чем займемся теперь? – спросил Джош, когда они с Клэй вернулись в гостиницу. – Можно пойти в плавучее казино или в ночной клуб.

Клэй покачала головой.

– Сегодня был нелегкий день, а мне завтра рано вставать, – сказала она. – Давайте просто зайдем куда-нибудь пропустим по рюмочке.

Они сошлись на баре отеля, где заказали филиппинский ром со льдом. С самого утра в бангкокском аэропорту Джош и Клэй почти непрерывно разговаривали, и теперь им было приятно молчать вдвоем и чувствовать себя старыми закадычными друзьями. Незнакомые люди встретились в пути, провели время в беседе и разошлись каждый своей дорогой – с Клэй такое случалось нередко, и она уже давно приняла это как неотъемлемую часть той жизни, которую выбрала для себя. Но Джош Льюис был особенным человеком; ей хватило одного дня, чтобы понять это. Он был остроумным, чутким, интересным и чертовски привлекательным, и Клэй совсем не хотелось, чтобы их встреча превратилась в роман на одну ночь.

– Итак, – заговорил наконец Джош, – пора подумать, как нам быть дальше.

– То есть?

– Я был бы рад продолжить наше знакомство. А у вас какие планы? Долго ли вы собираетесь фотографировать этих своих юных мужественных ныряльщиков?

– Хм-м… – Клэй лукаво улыбнулась. – Все зависит от того, насколько они юны и мужественны. И еще от погоды. Если все пойдет как надо, около недели.

– Завтра сюда прилетает мой главный оператор, и мы пробудем здесь примерно столько же. Значит… как насчет встречи через неделю на том же месте? Если вы уведомите меня о времени своего прибытия, я встречу вас шампанским.

– Хватило бы и пива «Сан-Мигель», – ответила Клэй, улыбаясь. – Я женщина без особых претензий.

Джош подписал счет и проводил Клэй до дверей ее номера.

– Не хотите пригласить меня к себе? – спросил он, легко поглаживая ее обнаженное плечо.

Клэй покачала головой.

– Чтобы успеть на самолет, мне придется встать в половине пятого утра, – сказала она.

– В таком случае лучше вообще не ложиться.

– Только не сегодня.

Джош наклонился и поцеловал ее.

– Ладно. Значит, через неделю. Желаю вам к тому времени отдохнуть и набраться сил. – Он еще раз поцеловал Клэй.

– М-м-м… – Клэй отодвинулась. – Только не желайте мне спокойной ночи – из-за вас мне будет трудно уснуть.

– А мне – из-за вас. Клэй усмехнулась.

– Увидимся на той неделе. – Она чмокнула Джоша в щеку.

– Будьте осторожны, – посоветовал Джош, когда она закрывала дверь. – Берегитесь акул.

Глава 2

– Прошу прощения, мисс… Не хотите ли тубы? – спросил юный официант-филиппинец, убирая со стола. – Это салат из папайи с курача – местным моллюском, нечто среднее по вкусу между крабом и омаром.

– Нет, благодарю. – Клэй отодвинула кресло от столика и вытянула длинные загорелые ноги, наблюдая за ящерицами-гекконами, снующими в тени плетеной кадки с благоухающими белоснежными цветами сампуджита.

Из-за столика на веранде ресторана отеля «Лантака» ей были видны лодки добытчиков устриц, покачивающиеся на волнах. Пробыв в Замбоанге двое суток, Клэй почти забыла о досадных неприятностях, которые сопровождали ее по пути из Манилы.

Все началось с ложной тревоги в Манильском аэропорту, где якобы была заложена бомба; из-за этого все рейсы оказались отложены на шесть часов. Задержка вылетов привела к тому, что на самолет Клэй были распроданы все места и она не смогла уговорить кассира продать ей лишний билет. К счастью, мир, как всегда, оказался не без хороших людей, и доброжелательные пожилые супруги-филиппинцы пронесли на борт «лишние» сумки с ее оборудованием.

Очутившись в Замбоанге, Клэй обнаружила, что взятый напрокат воздушный компрессор находится в аварийном состоянии, и ее гиду-проводнику Хаджи Али Кираму пришлось ехать за новым аппаратом в Давао-сити. Тем временем выяснилось, что плантация «Талуксгей», которую она собиралась фотографировать, Принадлежит захудалой фирме, производящей низкокачественные жемчужины неправильной формы. В довершение ко всему появились слухи о волнениях среди мусульман, и утренние газеты опубликовали репортаж о мятежном восстании неподалеку от Давао. Клэй всерьез опасалась, что ее проводник надолго задержится на обратном пути.

Город Замбоанга, раскинувшийся на юго-западной оконечности Минданао, южного острова Филиппин, был промежуточным пунктом на пути к архипелагу Сулу. Замбоангу называли «городом цветов». Его дальние предместья, отлого поднимающиеся по склону, казались словно расчерченными четкими квадратами плантаций, на которых произрастали орхидеи и ярко-зеленые кокосовые пальмы. Вблизи над низким горизонтом Замбоанга возвышались остроконечные церковные шпили, сияющие башни минаретов и купола мечетей.

Минувшую ночь Клэй провела в одном из пустующих «шалашей на дереве» в парке «Пансонака». Шалаш этот располагал полностью оборудованной кухонькой, а из окон с жалюзи открывался вид на маленький садик, в котором полыхали красные бугенвиллеи. Хотя ночевать в этих домиках мог кто угодно, было нетрудно понять, почему городской мэр отдавал предпочтение парам, только что вступившим в брак; это было идеальное место, где можно было предаваться любви день и ночь напролет, а именно этим Клэй и собиралась заняться с Джошем Льюисом. Она улыбнулась своим мечтам, представляя себе Джоша, который неожиданно нагрянул в Замбоангу, не в силах дождаться назначенной на следующую неделю встречи с ней. Клэй задумалась, вспоминая его лицо и сочный звук его голоса…

– Миз Клэй?

Клэй вскинула глаза. Голос принадлежал отнюдь не Джошу, а ее проводнику Хаджи Али Кираму.

– Хаджи! Ты вернулся! А я думала, ты попал в беду.

– Никакой беда, миз Клэй. Только дорожный движение. Слишком много машин. – Приземистый мускулистый Хаджи улыбнулся. Его зубы, точнее, то, что от них осталось, были кривыми и побурели от бетеля, который он непрерывно жевал. Он был моро – южнофилиппинский мусульманин – и когда-то сам нырял за жемчугом. Клэй наняла его на неделю. Хаджи раздобыл лодку, на которой они собирались пуститься в плавание, и должен был переводить с местного диалекта чабакано – адаптированного филиппинского языка тагалог, который отличался вибрирующим «р» и запутанной слоговой структурой.

– Я добыть компрессор. Сейчас я починить мотор у лодки.

– Господи, что еще? Что приключилось? – Солнце било в глаза Клэй, и она прищурилась, всматриваясь в лицо Хаджи. Ей была невыносима сама мысль о дальнейшей задержке.

– Маленький проблем, миз Клэй. Ремонт не больше часа.

– Мы успеем выйти в море на рассвете?

– О да. Будьте спокойны, – улыбнулся Хаджи.

– Отлично. Сегодня вечером я куплю на рынке продукты и доставлю на борт оборудование, так что мы сможем отправиться в путь с восходом солнца.

– Будьте спокойны, – повторил Хаджи. – До скорый встреча.

Клэй расплатилась за обед и прошагала несколько кварталов до городского оптового рынка; здесь она приобрела огромную плетеную корзину и запас овощей и фруктов в количестве, достаточном для плавания до архипелага. По пути к причалу, где ее ждал баркас Хаджи, она зашла на другой рынок и купила хлеб, содовые крекеры, воду и пиво. Когда она наконец взошла на борт тридцатипятифутовой лодки, чтобы погрузить запасы, Хаджи там не оказалось – только инструменты, разбросанные по палубе рядом с кучей промасленной одежды.

Клэй поставила корзину на лед и, открыв бутылку пива, посмотрела на заходящее солнце, гадая, чем в эту минуту занимается Джош Льюис.

– Миз Клэй! – раздался голос с причала. – Я ходил искать деталь для мотора. – Хаджи был обнажен до пояса, на нем были мятые джинсы с прорехами на коленях, голова повязана красным платком.

– Как дела с мотором? – опасливо спросила Клэй. – Надеюсь, ты его починил?

– Не беспокойтесь… несколько минут, и будет порядок.

– И мы сможем выйти в море завтра на рассвете?

– Конечно. Вы готовы плыть в половине шестого?

– Я готова, – улыбнувшись, отозвалась Клэй.


Следующим утром, когда небо сменило цвет с розовато-серого на ярко-голубой, баркас Хаджи медленно пробирался вдоль благоухающего побережья, минуя рыболовецкое судно и крытые соломой домики, возвышавшиеся над водой на шестах, и лавируя между банкас – маленькими моторными каноэ местных жителей, спешащих на рынок.