– Как я буду жить без тебя? – прошептала она. – Ради всего святого, Спенсер, как я смогу жить дальше?


– Как я мог связать себя с женщиной, которая совсем не думает обо мне? – прошептал Оливер.

Через три дня после смерти Спенсера Оливер стоял рядом с Китом в полутемной прохладе церкви Блэкроуз-Прайори. У алтаря их ждали Ларк и Ричард Спайд, оба в мрачных траурных одеждах. Под длинной черной вуалью лицо Ларк казалось совсем белым.

– Снявши голову, по волосам не плачут, – заметил Кит. Он вернулся из Лондона прошлым вечером, успешно завершив в суде дело о лишении Винтера наследства.

– Кит, я распутник и негодяй, подлец и бабник. Определенно неподходящий кандидат для... Э-э...

– Разве не ты уверял меня, что хочешь попробовать в жизни все? Испытать разные ощущения? Женитьба – это как раз то приключение, которого в твоей жизни еще не было.

– Но я собирался пробовать только забавные и интересные вещи. Подходящие для настоящего мужчины...

Кит бросил выразительный взгляд на Ларк.

Печальная, с заплаканными глазами, она словно щит прижимала к груди Библию.

– Подумай, Оливер, – сказал Кит, – разве существует равное по сложности испытание для мужчины?

– Спасибо за утешение, – буркнул Оливер, все больше злясь на себя. Ему казалось, что его использовали и заставили действовать против воли какие-то неизвестные ему силы. Вот именно что заставили! Даже из могилы Спенсер вмешивался в его жизнь.

Ричард Спайд нетерпеливо махнул им рукой.

Испытывая страх, не меньший, чем в день, когда его должны были повесить, Оливер де Лэйси шагнул вперед, чтобы приветствовать свою невесту.

10

Ларк смотрела на него сквозь черную траурную вуаль. Оливер стоял, небрежно отставив ногу. Его волосы были слегка взлохмачены. Красивое лицо ничего не выражало.

Пока Ричард Спайд читал брачный контракт, поспешно составленный Китом, Оливер поймал на себе взгляд Ларк и вдруг весело подмигнул ей.

Ларк отвела глаза и заставила себя сосредоточиться на том, что говорил преподобный Спайд.

Он выздоровел и даже немного отъелся, так что с трудом натягивал ненавистное ему женское платье, в которое был вынужден облачаться ради конспирации. Спайд нервничал не меньше, чем Ларк, и даже длинная юбка не могла скрыть, что он от волнения переминается с ноги на ногу. Он просил позволения хотя бы сегодня надеть хитон священника, но Оливер заявил, что это слишком рискованно.

Зная, как любит повеселиться Оливер, Ларк подозревала, что его немало забавляет священник в юбке. Кит Янгблад в роли друга жениха стоял рядом с Оливером и плотно сжимал губы, чтобы не рассмеяться.

Добрый безотказный Кит. Благодаря его усилиям брак будет законным. Прошлой ночью забокалом вина Кит составил условия брачного контракта. Он позаботился о финансовой стороне дела, оговорил приданое и проследил за всеми приготовлениями к свадьбе.

И вот сейчас Ричард Спайд решит ее судьбу. Как положено во время церемонии, он спросил у новобрачных, не знают ли они препятствий к заключению брачного союза.

Ларк тяжело вздохнула. Это была последняя возможность передумать. Ей хотелось крикнуть, что она не желает выходить замуж, повернуться и убежать, но вспомнились последние слова Спенсера: «Поклянись, Ларк! Поклянись, что он станет твоим мужем».

Она дала слово у постели умирающего.

Оливер отрицательно покачал головой. – Продолжайте, – сказал он Спайду.

В полумраке сырой холодной церкви Блэкроуза Ларк услышала свой собственный голос. Она обещала быть целомудренной и послушной женой и рожать мужу детей.

Затем пришла очередь Оливера. Ларк ожидала, что он произнесет свою клятву небрежно, с издевкой или усмешкой, но вместо этого он снял с нее вуаль, взял за руку и взглянул на нее голубыми сияющими глазами.

– Я хочу видеть твое лицо, когда буду произносить клятву, – сказал он. – И хочу быть уверен, что ты слышишь меня.

Клянусь любить и почитать жену, разделять сней радость и горе и никогда не покидать ее. Клянусь защищать ее и заботиться о ней.

Ларк не могла понять, показалось ей или действительно рука Оливера дрожала, когда он медленно надевал кольцо ей на безымянный палец.

– Это кольцо свидетельствует перед людьми, что мы сочетались христианским браком. С этого момента я твой муж. Доколе смерть не разлучит нас.

Глаза его стали серьезны, а рот сжался, словно от боли. Но уже в следующее мгновение Оливер широко улыбнулся, и Ларк решила, что все это плод ее воображения.

Оливер нежно коснулся ее подбородка.

– Ларк, все закончилось.

Закончилось? – переспросила она отрешенно.

– Да, дорогая. По крайней мере, скучная часть обряда. А теперь начинается самое интересное.

Оливер вошел в спальню невесты. Никого. Он молча налил в кубок вина и подошел к окну.

На открытую створку окна села птичка. Оливер увидел рассыпанные на подоконнике крошки. Ларк! Он представил, как она, томясь в одиночестве, год за годом рассыпала здесь крошки, чтобы привлечь птиц, которые скрашивали ей скучные часы, проведенные за рукодельем.

В темно-синем сумеречном небе появились первые звезды. Оливер одним глотком осушилкубок и с грохотом поставил его на стол. Птичка чирикнула и улетела.

– Сегодня ночью в моих руках будет другая маленькая птичка, – пробормотал он.

Их ждала первая ночь любви. И все было бы прекрасно... Одна мысль не давала Оливеру покоя – ребенок! Их с Ларк ребенок. Имеет ли он право иметь детей? Его болезнь непредсказуема. У Оливера были все основания полагать, что она передается от отца сыну. Его брат Дикон страдал от того же недуга и умер, не прожив и шести лет.

Даже если дети Оливера окажутся совершенно здоровыми, сам он болен и, умерев молодым, только сделает несчастным своего сына или дочь.

Спустя несколько минут в комнату вошла Ларк. Широко раскинув руки, Оливер бросилсянавстречу.

– Мои поздравления, мадам. Вам со Спенсером все-таки удалось заполучить наследника из рода Уимберли.

– Что ты имеешь в виду?

–Я имею в виду, – сказал он, – что ты и Спенсер, упокой Господь его душу, пошли на большой риск ради того, чтобы заполучить меня. Сначала спасли от виселицы, потом с моей помощью изменили акт, закрепляющий порядок наследования земли, и, наконец, когда Спенсер откинул копыта, ловушка захлопнулась. Блестящевыполненный план.

– Это самая гнусная, отвратительная и оскорбительная ложь, которую я когда-либо слышала, – гневно воскликнула Ларк.

– Ты уверена?

Конечно. Ты практически вынудил меня дать согласие на брак возле постели умирающего Спенсера.

– Я не сразу раскусил твои уловки. Ты отличная актриса, Ларк, но мне тебя жаль.

Они стояли лицом к лицу и старались испепелить друг друга взглядом.

– Я не играла. Мне и в голову не приходило, что Спенсер хочет поженить нас. Я этого не хотела! На самом деле это ты поймал меня в ловушку.

– Было бы что ловить. И ради чего?

Оливер похолодел от собственных слов. Какон мог так грубо, так жестоко обидеть женщину, которая несколько часов назад стала его женой?

Больше всего ему хотелось бы взять эти слова обратно. У него мелькнула мысль сказать ей правду, но тогда пришлось бы сознаться, что он боится ее. Он хотел ее несколько недель, а теперь, когда Ларк наконец принадлежит ему по праву, он вдруг понял, что не так-то просто уложить ее в постель. Теперь он отвечал за ее будущее. И за ее счастье.

Счастье? Господи, да что он знает о женском счастье?

–Ради чего? – тихо переспросила Ларк. – Наверное, ради богатства. Ведь я теперь богатая вдова.

Голос ее задрожал.

Оливер вспомнил, какв момент смерти Ларк склонилась над Спенсером, с какой безграничной нежностью поцеловала его. Она любила этого старика. «Как я буду жить без тебя?» – вновь услышал он ее полный отчаяния шепот.

– Что сделано, то сделано. Я поклялся, что возьму тебя в жены, и выполнил обещание.

Он обошел вокруг стола, приблизился к Ларк и прижал ее ладонь к своим губам.

– Я обещал Спенсеру защищать тебя и заботиться о тебе.

Ларк выдернула руку.

– Я отлично прожила без тебя девятнадцать лет. А что касается заботы, то я в ней не нуждаюсь. По крайней мере, не от мужчины, для которого жизнь – это цепь развлечений и побед. Который играет чувствами женщины. Забавляясь, произносит клятвы и забывает о них, как только теряет интерес к своей очередной жертве.

Больше всего Оливера раздражало то, что Ларк была права. Строгая, непогрешимо добродетельная, бескомпромиссная, она перечисляла его недостатки и бросала их ему в лицо.

Оливер медленно приближался к Ларк, а она отступала от него, пока не уперлась в стену. Тогда он остановился и заглянул ей в глаза.

– Возможно, это правда. Но ты вышла за меня замуж. Теперь ты – моя. – Оливер осторожно коснулся губами ее рта. – Почему ты не стала танцевать со мной во время ужина?

Неприлично танцевать так скоро после смерти моего... Спенсера.

– Здесь этого никто не увидит. Никто, кроме меня. Потанцуй со мной, Ларк. Потанцуй со своим мужем.

–Нет, – прошептала она, и ее лицо побледнело. – Здесь нет музыкантов...

– Я могу напеть.

– Дело не в этом, Оливер! Я не буду танцевать с тобой.

– Хорошо, – ответил Оливер, с удивлением услышав, как ее губы произнесли его имя, и все больше возбуждаясь от близости ее тела. – Сегодня наша брачная ночь, так что давай не будем тратить время на болтовню. Каждый раз, когда мы начинаем разговор, все заканчивается ссорой.

Ларк долго смотрела на него, и от этого взгляда Оливеру стало не по себе. Интересно, о чем она сейчас думает? Может, она наконец увидела в нем мужчину и сгорает от желания? Или думает о том, что Ричард Слайд более красив, а Кит более надежен?

– Я не знаю, что должна делать, – смущенно сказала она наконец.

– Ох, Ларк. – Он легонько сжал ладонями ее щеки, любаясь ее нежной, словно перламутровой кожей. – Не беспокойся ни о чем. Я помогу тебе.

Оливер опустил ладони ей на плечи и начал их нежно поглаживать. Он чувствовал, как напряжено все ее тело.

– Помнишь птиц на Ньюгейтском рынке?

Ларк кивнула.

– Когда я выпустил их на волю, они думали о том, как полетят и куда?

–Но ведь они птицы и делают то, что велитим инстинкт.

– И ты должна вести себя так же, моя милая Ларк. – Он наклонился и легонько подул ей в ухо. – Хватит беспокоиться о том, что правильно, а что нет. Не надо бояться. Ты такое же творение бога, как любая птица. Тебе нужно перестать думать и начать просто чувствовать.

– Я боюсь, что не смогу.

– Не надо бояться. Ты все сможешь, любовь моя.

Это было самое необычное обольщение, которое когда-либо выпадало на долю Оливера. И не только потому, что Ларк была так неопытна и окутана пуританскими предрассудками и правилами. Эти достоинства, может, хороши для души, но являются серьезным препятствием при завоевании тела.

Но хуже всего было то, что его сердце оказалось в плену. Такого раньше с ним никогда не случалось, и он не знал, как с этим справиться.

– Подойдем к огню.

Он взял обе ее руки и медленно повел к камину, не отрывая от нее глаз и даже не решаясь моргнуть из страха потерять внезапно возникшую между ними хрупкую связь.

Последние догорающие угольки окрашивали их лица в розовый цвет. Оливер легко, почти невесомо прикоснулся губами к ее лбу. Ему не хотелось спугнуть ее. Он будет нежен и терпелив. Но он завоюет ее любовь. Пусть на это понадобится целая жизнь.

Оливер не мог сказать, почему счастье Ларк так важно для него. До этого дня он даже не думал, что вообще способен заботиться о ком-то.

Ларк потянулась, чтобы снять чепец, который надела сразу после свадьбы, но Оливер перехватил ее руку и прижал к своей груди.

– Не шевелись и ни о чем не думай. Сегодня все делаю я.

Ларк послушно опустила руку. Оливер нащупал две деревянные шпильки, на которых держался чепец.

Ее волосы рассыпались сверкающими черными волнами, укрывая Ларк до самых бедер. Погрузив ладони в их живой водопад, Оливер прижался к ним лицом и глубоко вдохнул.

– Если мне суждено сегодня лечь спать и никогда не проснуться, – произнес он, – я умру счастливым.

Ему так часто приходилось думать о смерти, что он перестал ее бояться.

–Какие у тебя мягкие волосы – чистый шелк.

Он покрывал поцелуями ее лицо, шею, волосы, а пальцы уже нашли тесемки платья Ларк. Тугой лиф с легким шелестом упал на пол, вслед за ним соскользнули и рукава.

Ларк выглядела хрупкой и трогательной. Умелые движения его рук, казалось, околдовали ее. Оливер поднялся и, не удержавшись, поцеловал ее в губы, одновременно развязывая юбку.

Тяжелая черная ткань упала, словно полог, открывая другую, более тонкую юбку, которую постигла та же участь. Под ней оказался кринолин. Изящное тело Ларк окружали тонкие тростниковые кольца.