Мэри Марлоу - Книжный магазинчик Мэделин

– Когда я подъехал, темно было лишь в твоем магазине. Ты точно заплатила за электричество?

Логичный вопрос, учитывая, что я только что наткнулась на неоплаченный счет за интернет.

– Позвоню в энергетическую компанию, – вздохнула я, следуя за Максом в подсобное помещение, где он тоже пощелкал предохранителями – по-прежнему безрезультатно.

Макс открыл заднюю дверь и выскочил под дождь. Я испугалась, что он наделает глупостей, например, полезет к главному рубильнику снаружи, и представила его с всклокоченными волосами и почерневшим лицом, как у детей в «Парке юрского периода» после удара током. Я и не заметила, что сжимала кулаки, пока Макс не вернулся.

– Ну что?

Он покачал головой, еще раз щелкнул главным предохранителем, и – о чудо из чудес! – тишину нарушило громыхание ожившего кондиционера. В передней части магазина замигал свет, но в подсобке я никогда его не включала, поэтому мы оставались в полумраке.

– Главное, не сдаваться, – заявил Макс и поднял бровь, придавая своему банальному замечанию скрытый смысл – словно подчеркивая, в чем именно я облажалась.

Как же меня злило, что на помощь в трудную минуту пришел Макс! Понятно, что мое упрямство было скорее вызвано почти родственным соперничеством, а не настоящей враждой – и все из-за накопившегося раздражения по мелочам. От его попыток изменить мой стиль ныряния, хотя сам же он в начале того лета ударился головой о трамплин, до непрошеного совета не брать занятия по углубленному английскому для двенадцатого класса уже в одиннадцатом[13]. Если бы я прислушивалась к рекомендациям Макса, то никогда бы не начала встречаться с Диланом.

Наверное, он хотел как лучше, однако я не просила его исправлять меня, спасать или рассказывать горькую правду. Если бы я была Рапунцель и у подножия моего замка появился бы Макс, я бы отрезала собственные волосы, чтобы доказать: спасибо, я и сама могу о себе позаботиться.

Поэтому я не показывала Максу мой роман. Боюсь представить, от скольких дурных привычек он бы решил меня отучить. Также именно по этой причине я пренебрегла советом, который он мне дал на прошлый День Благодарения.

За месяц до моей свадьбы.

Я попросила Питера провести этот праздник со мной и мамой, но он сказал, что ему нужно на пару дней уехать из Ориона. Причем поехал он вовсе не к своим родителям. Его дружки-иностранцы с работы надумали отправиться на горнолыжный курорт Вейл, и Питер к ним присоединился. Он даже не пригласил меня, заявив, что я все равно предпочла бы ужин с индейкой. Обещал загладить свою вину и со следующего года положить начало уже нашим собственным праздничным традициям.

Понятное дело, я разозлилась: закутавшись в теплый свитер, пошла на долгую прогулку вдоль ручья. Раздраженно шагала вперед, бормоча что-то себе под нос и периодически вскидывая вверх кулак; изо рта вырывались маленькие облачка пара. К моему великому удивлению, когда я добралась до моста, на его перилах сидел Макс и болтал свешенными вниз ногами, хмуро поглядывая на бурлящую воду.

Я закричала:

– Не прыгай!

Он неуверенно улыбнулся мне, и я села рядом, слегка толкнув его плечом. Макс спросил, зачем я пришла в такую даль, и я выложила самые сокровенные страхи.

Я сказала:

– Вряд ли Питер захочет оставаться в Орионе после свадьбы.

И еще:

– Порой мне кажется, что он любит не меня, а мой образ.

А также:

– Я думаю, не отменить ли свадьбу…

Я выговаривалась, стирая слезы со щек, а он слушал. В итоге я просто наклонилась, а Макса приобнял меня и испортил момент.

Он сказал:

– Я практически уверен, что Питер увезет тебя из Ориона.

И еще:

– Похоже, ты не бросаешь его лишь потому, что это проще, чем остаться наедине с собой.

А также:

– Я думаю, тебе стоит отменить свадьбу.

Не это я хотела услышать от Макса. Конечно, сама напросилась, но в этот момент меня нужно было просто подбодрить. Зря я надеялась, что он поступит как Лейла и скажет: «Все будет хорошо».

Я едва удержалась, чтобы не столкнуть его в ледяной ручей.

И когда Питер заставил меня выбирать между ним и Орионом и не явился на свадьбу, мне было еще больнее от того, что Макс оказался абсолютно прав.

Стоя в темной подсобке моего загибающегося книжного магазина, я пыталась понять, верный ли сделала выбор.

– Все в порядке, Мэдди?

Макс подошел ближе, и мне ужасно захотелось признаться. Нет, не в порядке. Магазин идет ко дну, и я боюсь остаться в одиночестве из-за упорного желания быть независимой. А независимость эта – сплошное притворство, я даже в своем уме не могу пройти тест Бекдел[14]. Я так жажду общения, что на главную роль ухажера пыталась взять Чарли.

Впрочем, я знала, что скажет Макс. Что лучше быть одной, чем с неподходящим мужчиной. Черт, да он сам ни с кем не встречался с тех пор, как я вернулась в Орион. Похоже, его это не беспокоило. Даже в одиночестве Макс был успешнее меня.

– В полном порядке. Спасибо за помощь.

– Все могло бы быть иначе.

Я помедлила. Не стоило спрашивать, не стоило давать ему повод навязывать свои торговые предложения, но что-то в выражении лица Макса заставило меня задать вопрос:

– Ты о чем?

– Я тебе не враг. – Он облизнул губы и сделал шаг вперед. – Не понимаю, почему ты перестала мне доверять.

Вот бы рассказать ему про тот раз, когда я училась кататься на коньках, и Макс обещал держать меня, но отпустил, решив, что я справлюсь самостоятельно. В итоге я ободрала коленку, хотя проехала целую минуту, пока не поняла, что Макс отстал.

Затем мне почему-то вспомнился десятый класс, когда мы украли упаковку пива из шести банок и устроились в беседке – безумно счастливые и совершенно не ощущавшие страха. Слабачка Лейла уснула на скамье. Мы с Максом пошли гулять вдоль ручья, мы хохотали, притворяясь более пьяными, чем были на самом деле. С моста смотрели на водный поток, воображая себя свободными от всех запретов. Наши взгляды встретились.

Макс тогда сказал:

– Никогда не представляла, каково это будет, если мы поцелуемся?

Мой разум был затуманен, и не важно, представляла ли я наш поцелуй раньше, – как только Макс произнес эти слова, я не могла больше думать ни о чем другом. И поцеловала его.

На мгновение меня накрыло волной облегчения, и исчез подростковый страх показаться непривлекательной. Потом Макс запустил ладони в мои волосы, а я прикусила его губу.

Нас осветили фары приближающейся машины, и мы отпрянули в стороны.

– Ничего не было, – выпалила я.

Мы больше об этом не упоминали, и я никому не рассказывала о том, что случилось. Даже Лейле. Я доверяла Максу, считая, что ничего плохого из этого не выйдет. Возможно, если бы мы прямо и по-честному обсудили естественный интерес к поцелуям, наши дружеские отношения не стали бы такими натянутыми, но мы были еще детьми. Честно говоря, подобный разговор меня пугал. Вскоре после этого Макс стал все время проводить за учебой, стараясь затмить меня в плане образования. Чтобы соперничать с ним, мне пришлось заниматься вдвое усерднее. К одиннадцатому классу мы вступили в бесконечную битву за превосходство.

Я посмотрела на нынешнего Макса и сказала:

– Доверие здесь ни при чем. Просто я в тебе не нуждаюсь.

Он шумно сглотнул и пулей вылетел из магазина.

Как бы я ни старалась выкинуть наш разговор из головы, остаток дня я снова и снова проигрывала его в голове. Наверное, стоило извиниться, но мне почему-то было приятно, что Макс потерял самообладание. Когда он злился на меня, мы хотя бы становились равны.

Вопреки воображаемому совету Макса – а может, именно благодаря ему, – я взяла телефон и написала три слова: «Ты сейчас занят?».

Через пятнадцать минут Питер ответил: «Работаю».

В субботу днем. Ну конечно.

«Просто хотела сказать…». И что же я хотела ему сказать? Что я еще не сказала? «Мне жаль».

Я ждала ответа, переживая, что это было чересчур, но телефон наконец звякнул.

«Мне тоже».

Через пару секунд пришло следующее сообщение: «Что будете обсуждать на ближайшей встрече книжного клуба?»

Расстроенная, что он так быстро сменил тему, я ответила: «Унесенные ветром».

И тут до меня дошло. Неужели он собирается?.. «Думаешь принять участие?» – отправила я следом.

Хотела ли я этого?

Представьте ситуацию: в самом разгаре лекция Чарли о спорном характере «Унесенных ветром» с современной точки зрения. Распахивается дверь, как тогда при появлении Дилана, только внутрь заходит Питер, будто он тут хозяин. В принципе так и есть. Он подойдет прямо ко мне, встанет на колени, не боясь запачкать сшитый на заказ костюм, и скажет: «Мэдди, я пробовал жить без тебя, но разве можно прожить без самого главного? Я был не прав. Позволь мне вернуться».

Только этому не бывать. Он слишком заботится о своей одежде и никогда первым не признает, что совершил ошибку.

Ответа на мой вопрос не последовало. Как типично.

Я повернулась к ноутбуку и смотрела на мигающий курсор сквозь выступившие слезы, пока не осознала, что не стану писать о том, что мне хотелось бы спасти. Магические силы иссякли. Даже Рейн, придуманный мною герой, не мог понять, как спасти себя и любимую женщину. По крайней мере, у героини было более чем достаточно могущества, чтобы помочь им обоим. Если бы только я могла попасть глубоко внутрь и найти волшебный колодец, то перенеслась бы из одного мира в другой.

Правда, я уже не знала, какой мир выбрать.

Магазины в воскресенье не открывали из-за настойчивого требования Джентри посвящать «день Господень» общественным работам. Не все поддержали это предписание, но в какой-то момент перед моим возвращением в город совет проголосовал «за», и Джентри больше не выносил этот вопрос на повторное рассмотрение.

Так что по воскресеньям, до или после церкви, мы организовывали благотворительные забеги на пять километров или собирали сломанные ветки. Ближе к семи утра приходило электронное письмо, требующее явиться на Мэйн-стрит. Подписывал его весь совет, однако на месте только Джентри стоял с планшетом для бумаги и отмечал имена пришедших трудоспособных жителей.

Звук оповещения в моей личной почте раздался, едва я слезла с кровати. Нас созывали.

Пришли все местные предприниматели, поэтому справились мы очень быстро. В верхней части улицы Макс помогал Шоне, даже не глядя в мою сторону – ну и пусть. Я убрала несколько веток с тротуара.

– Ты взяла не все ветки! – крикнул Джентри. – Маленькие тоже не пропускай. – Он хлопнул в ладоши, будто возглавлял школьную постановку «Бриолин». – Кстати, Мэделин, я слышал, у тебя вчера отключился свет. Вызови электрика и убедись, что все в норме.

– Но…

– И твою витрину опять испортили.

Я повернулась и увидела: какой-то хулиган специально нарисовал буквы П и Л, переименовав магазин в «Пламенный мох». Черт, теперь придется перекрашивать. Опять лишние траты.

Джентри заметил, что Мидж раздает всем стаканчики с лимонадом, и направился прямиком к ней, размахивая пальцем.

– Мидж, не отвлекай людей от работы.

Через час Джентри объявил состояние тротуаров, улиц и других мест общего пользования удовлетворительным и отпустил собравшихся – как раз близилось время церковной службы. Перед уходом он напомнил всем членам городского совета о подготовке мероприятий к Дню независимости.

– Напишите по электронке, какие у вас продвижения!

Я ускользнула и постаралась соскрести как можно больше вандальской краски со своей витрины.

Проходивший мимо Макс посоветовал:

– Надо бы установить камеру и понять, кто это делает.

– Скорее всего, ты и делаешь! – крикнула я вслед.

– Я бы поменял название на «Каверзный вздох».

Я пробормотала себе под нос:

– Будь ты тут за главного, вывеска гласила бы «Командирский тон».

И тихонько рассмеялась.

Довольная работой, я бросилась в свою писательскую пещеру, открыла последний файл и начала вдохновленно писать, с радостью скрываясь в мире, который можно было контролировать.

«Лира пыталась высвободиться из оков; запястья кровоточили. Свет тускнел, вскоре она окажется в темноте. Переживая из-за того, что принесет с собой мрак, она прилагала все силы, но чары были мощными. Выпутаться из магических оков можно только с помощью магии. Лира закрыла глаза и сосредоточилась на дыхании, стараясь не думать о тенях на полу, подбирающихся все ближе и несущих с собой Крид знает что. Окунувшись в глубины своей сущности, она дотронулась до могущественного источника, который не умела контролировать. Если…

Она распахнула глаза. Каждый уголок комнаты был залит светом. И этот свет исходил от Лелы…»

Проклятие.

Я ошиблась в имени собственной героини. Спасибо, Серебристый Лис! Стерла последнее слово, потом откинулась на спинку стула, чтобы потянуться. Каким образом он сумел так повлиять на меня всего за пятнадцать дней и четыре письма?