Нара Андреева - Когда мечтаешь

– Выбирай: или ты сейчас уходишь и ждешь Лизу у подъезда…

– Или?

– Ухожу я!

Вадим надел очки и задумчиво потер нос:

– Хм… Вообще-то выбор не ахти. Давай так: никто не уходит, а я обязуюсь отбиваться от тебя со всей силой, на которую способен?

– У тебя не получится. План по твоему соблазнению я оттачивала пять лет – он совершенен!

– Не сомневаюсь. В итоге я сдамся, но очень достойно.

– Я пошла.

– Понял! Пожалуй, поболтаю со старушками на лавочке, тем более я очень понравился твоей соседке.

– Не расслабляйся: Мария Степановна в прошлом была знатным следователем, у нее кололись все: от беглых алиментщиков до матерых уголовников. Единственный тип людей, который ей нравится, это “раскаявшийся преступник”, – с ехидной улыбкой высказала Ника, наблюдая, как Вадим медленно зашнуровывает кроссовок.

Ответная улыбка была такой, что она, пискнув, скрылась в ванной, для надежности заперев дверь на щеколду, и вышла, только когда услышала, как хлопнула дверь…

…Через сорок минут они сидели на кухне и почти торжественно пили чай. Ника старательно хрустела макарунами, Вадим без малейшего стеснения пялился на её губы, попутно докладывая Лизе ситуацию со слежкой. А бессовестная сестра вместо того, чтобы проникнуться, делала огромные глаза и приговаривала, мол, ужасно, конечно, зато какой у тебя появился защитник… просто мур.

– Немедленно перестань! – Ника стукнула кулаком по столу, да так сильно, что все подпрыгнуло. – Разреши тебе представить: Дима Косогоров – супермодель в отшельничестве, – стараясь говорить как можно язвительнее, Ника обвиняюще указала розовым макаруном в сторону парня и с надеждой посмотрела на сестру. Но та, хитро прищурившись, обратилась к Вадиму:

– Догадалась или ты ей сказал?

Ника подумала, что страшная казнь через щекотку – меньшее что заслужила коварная предательница.

– Сказал. А ты, я так понял, узнала сразу?

– Спрашиваешь! Я же математик, щелкать уравнения – мое призвание.

– Никому нельзя верить, – обреченно проговорила Ника, – родная сестра, и та обманщица.

– Обижаешь. Не обманщица, а интриганка! – самодовольно поправила её Лиза. А затем, отпив глоток чая, стерла с лица выражение прожженной сводницы и совсем другим тоном спросила: – Если Нике угрожает опасность, наверное, стоит заявить в полицию?

– Он не глуп, я не смог его найти, а уж полиция и подавно. В подобных делах у них связаны руки. Пока он преследует её в сети, всё, что они могут – посоветовать обновить защиту, что я и так сделал, – серьезно ответил Вадим. – Так что сейчас лучшее решение – не оставлять твою сестру одну. Ни на минуту. Тем более вне дома. И желательно Нике переехать. А там посмотрим, может, он только в сети смелый – чтобы заказать букет, не надо даже из дома выходить. И вот еще, – Вадим обратился к Нике, – если он знает твой адрес, с него станется выяснить, где живет твоя сестра и родители. Так что переезд – мысль отличная, но лучше туда, где тебя никто не подумает искать.

– И что ты предлагаешь? – Ника, старательно избегая его взгляда, уставилась в пустую коробку. Завтра у нее будет восемь лишних килограмм. Потому что кроме нее никто больше не прикоснулся к сладости, и все десять штук с радостью займут место на талии.

– По-моему – переехать к нему. И ты будешь полной дурой, если откажешься, – озвучила её подозрения Лиза.

– Нет! Ни за что! Мне приближаться к нему нельзя, не то что находиться в одной квартире!

– Не понимаю, чего ты так переживаешь? Он отлично знает, как ты им бредишь, и его это не пугает – так ведь? – сестра вопросительно взглянула на Вадима.

– Нисколько, – подтвердил тот кивком.

– Кроме того, ты ему очень нравишься.

– Ника, твоя сестра – просто умница, – снова согласился Вадим.

– Так чего ты сидишь и сама себя изводишь?

– Ну, как же ты не понимаешь! Я не могу! В конце концов, его мама – мой босс, уверена, ей очень не понравится, если она узнает, что я живу в квартире её сына.

– Мне кажется, у тебя сложилось крайне неверное представление о моей маме, – Вадим подошел к Нике и, поборов её воистину жалкое сопротивление, заключил в объятия и, глядя в глаза продолжил, перейдя на шепот, – Почему ей должна не понравиться умная, образованная, красивая и к тому же влюбленная в её сына девушка?

– Я в тебя не влюблена! – возмутилась Ника.

Вадим поморщился:

– Ты с этим завязывай – лгунов моя мама как раз недолюбливает. К тому же она видела тебя в платье наизнанку и уверена, что у нас роман. Так что не будем непоследовательными и, не побоюсь этого слова, недалёкими. Госпожа Косогорова с трудом признает себя не правой.

– Лиза, умоляю, помоги мне, – из последних сил всхлипнула Ника, чувствуя, как у нее кружится голова и как ноги предательски подкашиваются. Не упала она только потому, что Вадим крепко её держал, – забери меня к себе, пожалуйста…

– Она уже помогла, – тихий шепот на грани слышимости оглушал, словно взрыв. – Я говорил, что у тебя очень умная сестра? Здесь кроме нас никого нет.И я не понимаю, почему ты так противишься? Я же нравлюсь тебе, и прямо говорю – это взаимно!

– Вадим, неужели ты не видишь, в каком я сейчас состоянии?

– Вижу. Но не внятно, – со смешком ответил парень, – у меня очки запотели.

– Да чтоб тебя, – простонала Ника, уткнувшись ему в грудь, – опять издеваешься!

Когда Вадим немного отстранился, чтобы положить очки в карман, телефон Ники залился бодрой трелью.

– Не вздумай поднимать! – он снова схватил её и прижал к себе.

– И в мыслях не было, – Ника потерлась щекой о его грудь, – пусть звонит, я его всё равно не слышу.

А потом он подхватил её на руки и отнес в комнату, а там она сама показала, как умеет целовать. И надо сказать, судя по реакции, ему очень понравилось. И прерываться он не собирался, даже не смотря на вновь и вновь захлебывающийся звонком телефон.

Но пришлось… Потому что, как только раздался последний умирающий “дзыньк”, со стороны кухни послышался звон разбитого стекла и грохот.

– Что такое? – недоумевая и не желая покидать объятия Вадима, озадачилась Ника. – Тарелки упали?

– Я посмотрю, подожди.

Ждать она тоже не желала, поэтому сползла с дивана и поплелась за ним на кухню.

Картина оказалась не приятной и лично для Ники пугающей: оконное стекло было разбито, пол усеян осколками, среди которых выделялся продолговатый камень. На прикрепленной сверху бумажке крупными буквами значилось: “Сука, ты мне за это ответишь!”

– Мы уходим! – Вадим схватил её и потащил в прихожую. – Ничего не бери, по дороге купим необходимое.

– Но… как я всё оставлю? – заикаясь, пролепетала Ника. – Надо же… Надо в полицию позвонить!

– Надо, но не сейчас. Если они приедут, то будут держать всю ночь, а тебе не помешает отдохнуть. Завтра утром вернемся и вызовем. А пока попросим твою соседку о помощи.

Она не слышала, о чем Вадим шептался с Марией Степановной, но когда старушка подошла к ней, то вместо обычной бабули-одуванчика Ника увидела решительную собранную женщину, с очень умными глазами.

– Вероника, утром стукнитесь ко мне, я подтвержу, что камень вам кинули минут через десять после отъезда. И за квартиркой пригляжу, не волнуйся. Дождика ночью не обещали, а уж с остальным я справлюсь.

– Спасибо… – шепнула Ника, пожимая сухонькие руки, – огромное спасибо за помощь.

– Мальчика своего благодари, – ответила старушка со сдержанной улыбкой, – умного ты в этот раз отхватила, прежние и рядом не стояли. Не прошляпь, милая.

– Нет, не приснилось, – убедилась Ника, когда, открыв глаза, увидела совершенно незнакомую картину на стене. Разглядывая приятный осенний пейзаж, она старалась восстановить в памяти события вчерашнего вечера…

Вадим заботливо, словно маленького ребенка, усадил её в свою машину, что-то ей говорил, но Ника плохо понимала – что конкретно. Её словно сковало изнутри, частично отключив от мира и заставив сосредоточиться на своем страхе: кто-то следит за ней не только в сети и этот кто-то её ненавидит так сильно, что закинул камень в окно на втором этаже. Вадим начал что-то спрашивать, но она никак не могла взять в толк, что ему надо, чуть позже до неё дошло – номер Лизы. Для чего – выяснять не было сил…

… И вот она лежит на кровати, в небольшой залитой солнечным светом комнате, и чувствует себя настолько прекрасно, что вчерашний кошмар кажется далеким и не таким пугающим. Она встала, потянулась и, оглядевшись, поняла, что находится в детской, причем в мальчиковой. Идеально ровно расставленные на полке книги – в основном научная фантастика, большие настенные часы, прикрепленная к потолку боксерская груша, минимум мебели – всё говорило о том, что хозяин этой комнаты был активным и очень аккуратным. Но абсолютно беспардонным. Именно это пришло Нике в голову, когда она поняла, что ровная стопочка одежды на столе принадлежит ей. “И что же меня смущает больше, – обратилась Ника к подсознанию, – то, что он меня раздел, или то, что не до конца?” Подсознание в этот раз коварно молчало. Хотя, это было к лучшему – можно было спокойно одеться.

Ника приоткрыла дверь и тут же оказалась в объятиях Вадима.

– Доброе утро, – он улыбнулся, – как раз сообразил завтрак и собрался тебя будить. Надеюсь, хорошо спала? – последняя фраза прозвучала немного натянуто, а в глазах промелькнуло беспокойство.

Ника ответила на улыбку и погладила Вадима по щеке, с удовольствием отмечая его рваный вдох. “С тобой я спала бы намнооого лучше. И, если мы это не сделаем, скоро между нами будет искриться воздух”.

– Достойный ответ, – рассмеялся Вадим и потянул её за собой. – Хотя странно, что ты не заметила: воздух давно искрится.

– Я сказала это вслух? – ошеломленно охнула Ника, размышляя, что делать: побиться головой об стену или расхохотаться.

– И даже довольно громко, – отсмеявшись, он чмокнул её в нос и завел на кухню, где аппетитно пахло свежей выпечкой.

– Вообще-то мне надо умыться. И не только, – призналась она, когда Вадим поставил перед ней кружку горячего чая.

– Ванна и “не только” там, зубную щётку я тебе вчера купил.

– А Лиза? Ты ей дозвонился? Она знает, где я?

– Да. Знает. Звонила только что и передала тебе, что с работы ее заберет Павел, и попросила сообщить, когда разберемся с полицией.

– Это хорошо, – Ника постаралась подавить волнение от предстоящей встречи с сотрудниками правопорядка. – Паша – мужик сильный и умный, рядом с ним она в безопасности.

– Паша?

– Муж её… бывший, то есть будущий.

– Не понял.

– Тебе и не нужно, – отмахнулась Ника и, одарив загадочной улыбкой, поспешила в ванную.

На кухню она вернулась совсем проснувшаяся и голодная, как волчица, поэтому набросилась на свежий круасан с шоколадным кремом, а затем слопала еще два с клубничной начинкой.

– Ты всегда так скромно завтракаешь?

– Прижнаться щестно, нет, – покрутила головой Ника, лопая четвертый круасан с ванильным кремом, тщательно прожевала, проглотила и, посмотрев прямо ему в глаза, продолжила: – Сегодня у меня аппетит не важный: стресс и всё такое.

– Хорошо, что предупредила, – он встал, чтобы налить себе еще чаю. – В следующий раз скуплю всю кондитерскую.

А Ника и думать забыла о сладких булочках, когда обратила внимание, что балахонистую одежду Вадим сменил на джинсы по ноге и футболку с короткими рукавами, а волосы аккуратно закрепил сзади шнурком.

– Опять разглядываешь? – усмехнулся он, поймав её взгляд. – У тебя это входит в привычку.

– Ты умеешь притягивать внимание, – парировала Ника. – А очки тоже часть маскарада?

– Еще чего! Я очкарик со стажем, – чуть ли не с гордостью ответил Вадим.

– Значит, сейчас ты в линзах?

– Ага. Так целоваться удобнее, – и в подтверждение своих слов он поднял её,легко провел большим пальцем по губам и поцеловал, сначала осторожно – пробуя, лаская, обещая, а потом постепенно усиливая напор – подчиняя и не давая никакого шанса не ответить на свою ласку.

И Ника поддалась, растворилась, позволила его губам и языку делать с ней всё, что угодно, млела от поглаживания теплых ладоней, бесстыдно прижималась к нему, терлась, словно кошка, и почти мурлыкала, ощущая под своими ладонями горячее крепкое тело.

– Котёнок, – выдохнул Вадим, – маленький, зеленоглазый, своенравный. Ты меня с первого взгляда поразила, сбила с толку, запала в сердце, потому и повел себя, как идиот. Простишь?

Ника с трудом подняла голову и почувствовала, как под взглядом голубых подернутых поволокой страсти глаз огонь в её крови устремляется куда-то вниз живота, скапливается и немилосердно жжет причиняя боль. А когда Вадим разжал руки, всё, что она смогла сделать, это протестующее захныкать…

Вадим сел и притянул её к себе на колени.

– Всё будет, сладкая моя, потерпи, – шепнул он в ухо, поглаживая ладонями тело. – Сейчас мы решим одну проблему, а потом я тебя не отпущу.