Энн Петцольд - Когда мы падаем

Понятия не имею, сколько прошло времени. Единственное, что заставило меня в какой-то момент подняться на ноги, – мысль о том, что меня ждет Лив, а медсестра в любую минуту может вернуться с новостями. Слабая улыбка Лив, когда я вернулась в приемный покой, легла бальзамом на душу. Думаю, за последние несколько минут я выплакала все слезы, что у меня были, глаза горели и опухли. Однако Лив никак это не прокомментировала, за что я была ей очень благодарна.

Она отстранилась от Чарли и, встав с жесткого стула, схватила меня за руку.

– Медсестра сказала, что нам можно к Мэл. Правда, я решила дождаться тебя.

Меня скрутило от напряжения, я чувствовала себя совершенно разбитой. Но, нацепив маску спокойствия, сжала ее ладонь и подождала, пока подойдет Чарли. Все казалось смазанным, тусклым, каждый шаг отдавался болью. Но я продолжала идти. И каким-то образом все же добралась до отделения неотложной помощи.

Лив зашла первой. За ней Чарли. Я бросила еще один взгляд на телефон – ничего. Отправив еще одно сообщение, я убрала телефон в карман и вошла в отделение.

Вдоль стены стояла дюжина больничных коек, большинство пустовало. Мэл лежала прямо у входа. Синяя занавеска у кровати была наполовину отдернута, Джош сидел на маленьком стульчике рядом с Мэл. Когда мы зашли, он поднял глаза.

Усталость на его лице уступила место улыбке.

– Она уснула.

Лив тут же подлетела к ним.

– Она в порядке? Тебе объяснили, что случилось?

Я остановилась у кровати, и стоило мне увидеть Мэл, сердце провалилось в желудок. Она выглядела такой маленькой на этой жуткой больничной койке. Кроме капельницы, ведущей прямо к руке Мэл, ничто не указывало на ее болезнь.

– У нее сотрясение мозга и несколько порезов на руке из-за осколков. – Он нежно погладил повязку на руке Мэл. – Нужно несколько дней отдохнуть, в остальном все хорошо.

Я с облегчением вздохнула:

– И… почему она упала?

– Скорее всего от истощения.

В груди снова все сжалось. Меня накрыло чувство вины. Я видела, как ей тяжело на работе. Знала, насколько сильно она устает. Понимала, как она нервничает из-за репортеров и переживает за нас с Чжэ Ёном. И я продолжала нагружать ее, внезапно решила записаться на дополнительный курс по искусству. Потом эта вечеринка…

У меня скрутило живот. Сколько раз я замечала темные круги у нее под глазами? А сколько раз, заметив, отбрасывала угрызения совести?

Лив с Чарли на буксире обошли койку, чтобы пробраться поближе к Мэл. Я продолжала стоять как прикованная. Не могла ни двигаться, ни говорить. Все это время я смотрела на старшую сестру, голоса вокруг доносились до меня, как сквозь вату.

Не знаю, как долго мы там пробыли. Уже поздно и становилось все позднее. Джош предложил отвезти Лив и Чарли домой, я кивнула. Они, все трое, обняли меня и вышли из отделения. Я осталась наедине с Мэл.

Руки заживут, Элла. Она проснется. Все будет хорошо.

Я повторяла это про себя снова и снова. Хваталась за эту мантру, как за якорь, хотя образ Мэл в моем воображении продолжал сливаться с образом родителей. Эти слова звучали у меня в голове все громче, заглушая и страхи, и мысли.

Я осторожно взяла Мэл за руку, наклонилась и прижалась к ней лицом. Мое тело потяжелело, больше всего на свете мне хотелось просто заснуть, но я боялась потерять из виду Мэл. Я, не отрывая взгляда, смотрела, как ее грудь поднимается и опускается. В этом было что-то успокаивающее. Мэл жива. Она дышит. Она здесь.

Чжэ Ён

– Ваши песни и дня не продержатся в чарте.

Эти слова непрерывно отдавались у меня в голове. Разве мы не вложили в эти песни самих себя? А они парой слов растоптали все наши мечты, бросив нам под ноги осколки. Разговор с руководством прошел отвратительно. Только вспомню их надменные лица… Я сжал кулаки. Мы стояли перед ними, как сопливые новички, ни дня не проработавшие в музыкальной индустрии.

– Ничего другого мы и не ждали. – Эд попытался развеять атмосферу чистейшей ярости в комнате. Он разлегся на диване и зарылся в телефон. Так уж Эд устроен: он все проглатывает и двигается дальше. Меня всегда поражало, как сложно ему говорить о чувствах, учитывая, сколько эмоций он вкладывает в музыку.

– От этого не легче, – буркнул сидящий рядом со мной Мин Хо и скрестил руки на груди. Последний час он оставался непривычно тихим, давая говорить остальным. Для Мин Хо контракт – и сама группа – стали когда-то спасением. Даже думать не хочу, как сильно его задели слова менеджеров.

Эд вздохнул. По лицу видно, что ему не хочется продолжать этот разговор. Но вместо того, чтобы, как обычно, срулить с темы, он отключил телефон и сел, свесив ноги с дивана.

– У нас связаны руки, – сказал он. – Что вы предлагаете? Ползти на коленях к офису и умолять: «Разрешите нам писать собственную музыку»? По-моему, они однозначно дали понять, что вопрос закрыт.

Я заметил, как напрягся Мин Хо.

– То есть ты хочешь просто на все забить после того, как мы работали годы напролет? Выступать дальше с дешевым шлаком, который максимум подержится пару часов в топе? А ничего, что есть люди, которые сейчас в одиночку проходят через весь тот ужас, который мы одолевали вместе? Люди, которым мы могли бы помочь, если бы нам просто позволили?

Последние слова он уже почти прокричал Эду в лицо. Тот безрадостно засмеялся:

– Как мы можем кому-то помочь, если мы даже собственный лейбл убедить ни в чем не можем? Об этом ты не думал?

Тишина. У Мин Хо разве что пар из ушей не шел, было ясно, если не вмешаться, ситуация вот-вот обострится. Но… я не знал, что делать. Мне тоже не хотелось сдаваться. Внутри клокотало столько гнева – я почти надеялся сейчас сорвать его на ком-то.

– Мы можем еще поработать над песнями, – предложил Хён У. Они с Ву Соком куда-то ушли, как только мы переступили порог квартиры, но теперь вернулись. – Если все их переписать под один жанр и добавить немного мейнстримных штук, можно еще раз попытать удачи.

– Чушь, – тихо пробормотал Мин Хо. Я понимающе усмехнулся. Он просто читает мои мысли.

– А что ты предлагаешь, Мин Хо? – оборвал его Эд. – Жизнь – не концерт по заявкам, смирись или уходи!

– Может, мне так и стоит поступить!

Мин Хо сорвался с места, но я крепко вцепился в его рукав.

Эд ошарашенно уставился на Мин Хо. Последовало оглушительное молчание.

– Ты же не серьезно.

– При таких вариантах не похоже, что у меня есть выбор.

– Ты совсем тронулся?

Эд тоже вскочил с дивана и сделал шаг в нашу сторону. Я заранее напрягся, вдруг придется их разнимать?

– Слова: «Мы пройдем через это вместе» – тебе о чем-нибудь еще говорят?

– Эд, – в голосе Хён У послышалось предупреждение.

Но тот его и взглядом не удостоил, не сводя глаз с Мин Хо.

– Мы договаривались, что будем вместе. Так долго, как только возможно.

– Что ж, возможно, мы дошли до точки, – ответил Мин Хо.

Эд подскочил к нему, протянул руку, будто хотел уже вцепиться в воротник и вытрясти всю дурь, как раздался голос Ву Сока:

– Уймитесь!

Все взгляды устремились на него.

– Ведете себя так, словно последние пять лет ничему вас не научили. – Он вздохнул и взлохматил волосы.

Видеть нашего негласного лидера таким разбитым… сбивало с толку. Обычно именно он отвечал за спокойствие и адекватность, когда мы начинали сходить с ума.

– К какому решению мы бы сейчас ни пришли, – продолжил он, – оно будет принято под влиянием услышанных сегодня слов.

Он строго посмотрел на Эда с Мин Хо:

– Но в одном вы правы, руководство не кажется настроенным на переговоры, так что у нас остается два варианта.

На этот раз он вздохнул еще тяжелее.

– Либо делаем это вместе – все вместе. Либо… выкупаем свои контракты.

Поднялся жуткий шум. Я рассеянно отметил, что в кармане завибрировал телефон, но сейчас было не до него.

– Но хён! – возмущенно запротестовал Мин Хо. Будто не он сам первый это предложил. Эд безрадостно засмеялся и неверяще покачал головой. Хён У растерянно посмотрел на Ву Сока. А я? Я просто не знал, за что хвататься.

Ву Сок выждал немного, пока все не угомонились.

– Нравится или нет, нам придется поговорить об этом. Вы не хуже меня знаете, что мы не сможем продолжить выступать, если кто-то отколется от группы. И раз уж кто-то серьезно задумался об уходе…

Он умолк, но все поняли, что осталось за скобками. Все или ничего. Мы сделаем это вместе. От Мин Хо волнами исходило отчаяние. Оно накрыло меня с головой, мешая дышать. Мин Хо уставился на Ву Сока, точно надеялся: вдруг все обернется просто дурацкой шуткой? Но мы молчали, и тогда серьезность происходящего ошеломила его.

Мин Хо снова и снова мотал головой:

– Все из-за меня. Это конец.

Он выскочил из комнаты. Его слова повисли в воздухе.

Ву Сок потер виски. Хён У скривился. Никому из нас не нравилось причинять Мин Хо боль. Все знали, что группа – одна из немногих вещей, которые помогали ему держаться на плаву.

Эд посмотрел на меня:

– Поговоришь с ним?

Я снова сжал кулаки, вздохнул. Потом встал. И кивнул.

Ву Сок сжал мое плечо, когда я проходил мимо него. Ему не пришлось ничего говорить, все было ясно и без слов: мы разберемся. Вместе.

Про телефон я вспомнил, только постучавшись в дверь комнаты Мин Хо. В ожидании ответа я бросил взгляд на экран… и чуть не выронил телефон, прочтя сообщение.

Элла: Мэл потеряла сознание. Мы в больнице.

Сердце провалилось куда-то вниз. Мне захотелось немедленно позвонить, узнать, что случилось, но телефон снова завибрировал. В ту же секунду дверь отворилась.

Передо мной стоял Мин Хо. С красными остекленевшими глазами, из которых пропал весь блеск.

– Я так больше не могу.

Его безжизненный голос разрывал мне сердце.

Я посмотрел на телефон. На экране высветилось пришедшее несколько секунд назад сообщение от Эллы. И я ясно почувствовал, как два моих мира соединяются, словно кусочки пазла.

Элла: Ты нужен мне.

Кто-нибудь, ущипните меня! Я еще толком не осознала, что, наконец, выходит «Когда мы мечтаем», а уже расписываю благодарности за вторую часть. «Когда мы падаем» оказалась крепким орешком – во всяком случае, по сравнению с первой книгой. Редактура заняла немало времени и нервов, но я уверена, оно того стоило. Точно так же, как я уверена, что никогда не справилась бы в одиночку.

Штеффи. Кто знает, как обстояли бы дела у Эллы с Чжэ Ёном, если бы ты не повычеркивала столько всего из текста? Я так благодарна тебе за подбадривающие мейлы и комментарии, за потраченное время и душевные силы, вложенные тобой в эту историю. Именно ты непрестанно вдохновляешь меня работать лучше и лучше.

Симона. Ну что тут скажешь? Посвятить тебе одну книгу мало, так что «Когда мы падаем» тоже в твою честь. Ты не только и в горе, и радости готова подставить мне плечо, но еще и заботишься о том, чтобы весь мир узнал о моих историях. Без тебя все удачи – и большие, и маленькие – радовали бы меня только наполовину. Спасибо. От всего сердца спасибо.

Конни. В самые тяжелые периоды я запираюсь у себя в комнате и прячусь от мира. Если бы не ты, я забывала бы есть и не выходила бы из-за письменного стола. Надеюсь, ты знаешь, как я ценю твою заботу, даже если подчас, когда поджимают дедлайны, огрызаюсь и превращаюсь в ворчунью.

Лия К. Душа поет каждый раз, когда ты радуешься моим успехам. Ты помогаешь, ни о чем не спрашивая, подбадриваешь. Не знаю, смогу ли когда-нибудь отблагодарить тебя. Так что – со всей любовью!

И снова семья оказалась в конце списка. Но это только оттого, что я стольким вам обязана! Все фото, которые вы с гордостью мне слали после выхода первой книги. Все ваши расспросы про «Когда мы мечтаем», все добрые слова, сказанные за обеденным столом. Из раза в раз это не только изрядно нагружало мне голову, но еще и несказанно радовало. Спасибо-спасибо-спасибо!

Люблю вас.