— Когда мне понадобится узнать о твоем настроении, я об этом и спрошу, — сердито оборвал его Варэн де Мортимер, обращая свой интерес к промокшей фигурке, лежащей на дне лодки. Хельвен отвернулась в сторону и крепко зажмурилась. — Почему она в мужской одежде? — с подозрением в голосе спросил Варэн.

Тьери пожал плечами.

— Откуда мне знать? У нас не получилось приятной прогулки для задушевной беседы. Спроси сам. Возможно, они с мужем любят всякие чудачества.

— Слишком много болтаешь! — прорычал он.

— Заплати деньги, о которых мы договорились, и отпусти меня с миром, — рассудительно предложил Тьери, протягивая руки.

Варэн пошарил в складках накидки и вытащил кожаный кошель, массивный, увесистый, с соблазнительно позвякивающим содержимым. Презрительно изогнув губы, он передал деньги анжуйцу, внимательно следя за тем, чтобы не соприкоснуться с ним пальцами.

Такое старание не ускользнуло от зорких глаз Тьери и вызвало ответное презрительное веселье.

— Не возражаете, если я пересчитаю? — ухмыльнулся он, фактически не давая де Мортимеру возможности согласиться или возразить. Не дожидаясь ответа, анжуец потянул за шнурок и высыпал монеты в свою ладонь. — Боже правый, да вы для изгнанника сказочно богатый человек. Или были таким… Все, я вас поздравляю, сумма сходится. — Тьери ссыпал монеты обратно в кошель и позволил себе ядовито и ехидно улыбнуться в лицо грозному рыцарю. Нахальная самоуверенность анжуйца объяснялась весьма просто. Он понимал, что хрупкая ненадежность утлого рыбачьего суденышка все же удерживает рассвирепевшего де Мортимера от того, чтобы броситься на него с кинжалом.

Варэн с явным недовольством проглотил рвущийся наружу гнев и нагнулся, чтобы осторожно поднять Хельвен со дна лодки. Суденышко наклонилось и закачалось сильнее. Хельвен продолжала зажмуривать глаза, но не могла изображать бессознательность, так как от прикосновения его пальцев заныли ушибленные места, все тело пронзила боль.

Тьери вновь опустился на скамейку, вычерпывая воду из лодки, пока Варэн со своей ношей осторожно выбирался на веревочную лестницу.

— А как насчет ее мужа? — с интересом бросил он, работая ведерком. — Ему придется прочесать весь город, разыскивая жену.

— Он ее не найдет, — ухмыльнулся Варэн. — До тех пор, пока я этого не захочу. А уж тогда де Лэйси будет просто рад умереть.

— Ох, я бы не стал так верить в подобный финал, — поморщился Тьери. — Дам один совет: не считай, что победил, если не видишь под ногами его трупа.

Варэн яростно сжал руками перекладину веревочной лестницы и прижался к ней лбом.

— Убирайся отсюда поживее, — процедил он сквозь зубы, — а то я до тебя доберусь!

— Вот это голос решительного мужчины, — усмехнулся Тьери, нимало не обеспокоившись, издевательски отсалютовал Варэну и взялся за весла.

У причала показался пьяный, бредущий, спотыкаясь и пытаясь затянуть какую-то песню. Пьяницу окликнул женский голос. Варэн с усилием выдохнул воздух и решительно завершил восхождение по лестнице. Перешагнув через борт судна, он направился со своей ношей к навесу над кормой. Это было не слишком серьезное укрытие из промасленной парусины и деревянных стоек, но именно там де Мортимер бросил тело Хельвен на изорванный соломенный матрас в дальнем углу.

— Хватит притворяться. Я знаю, ты все слышишь. — Парусина поднялась под порывом ветра. Хельвен услышала скрип мужских шагов на дощатом настиле и с усилием перевернулась, отыскивая взглядом де Мортимера. Тот в упор посмотрел на нее и застыл на месте. Было заметно лишь, как от тяжелых вздохов вздымается его грудь. Из нарядного чехла на поясе Варэн неторопливо вытащил кинжал.

— Гадаешь, наверно, зачем я его достал? — процедил Варэн, ловкими, как у жонглера, движениями подбрасывая в руке оружие. — По правде говоря, я еще и сам не знаю. — Его щеки вдруг растянулись, изображая какую-то пародию на улыбку, он присел на корточки рядом со своей жертвой.

Хельвен вздрогнула, приоткрывшиеся глаза сверкнули белками, окружавшими разноцветье радужных оболочек.

— Пока нет причины бояться, — негромко и насмешливо промолвил Варэн. — Если будешь вести себя, как хорошая девочка, я уверен, мы сумеем прийти к бескровному соглашению. — С этими словами он принялся перерезать веревку, опутавшую лодыжки женщины.

Хельвен смотрела на его потемневшие от влаги светлые волосы, на макушке слегка начавшие редеть. С ужасным тошнотворным чувством она вдруг подумала, что возня Варэна с кинжалом вполне может пробудить в нем желание насилия. Однако, освободив ей ноги, де Мортимер перерезал веревки на запястьях, вытащил изо рта Хельвен отвратительный кляп. Все это время перед глазами Хельвен сверкали кольца на пальцах Варэна. Она поняла, что неотрывно смотрит на эти кольца, буквально гипнотизируя себя их блеском. Просто ей было страшно глянуть на лицо де Мортимера и прочесть там свою дальнейшую судьбу.

С перекосившимся лицом Варэн смотрел на свою пленницу. Та лежала, не шелохнувшись, словно молодая лань на траве в подлеске.

Де Мортимер вспомнил, какой она предстала перед ним на прошлое Рождество, едва выпорхнувшая из объятий де Лейси: блестящая копна медных волос, разгоряченная недавней любовной страстью гладкая кожа, сверкающие сине-зеленые озера глаз. Нынешняя Хельвен была совсем другой — дрожащая полумертвая замарашка, оказавшаяся всецело в его распоряжении.

— Сядь! — хрипло приказал он, раздосадованный двойственностью своих мыслей.

Пленница не пошевелилась, Варэн схватил ее за запястья и потянул вверх. Хельвен вскрикнула от боли, когда крепкие пальцы с силой впились в рубцы, оставленные веревочными путами от усердных стараний Тьери покрепче ее связать.

— Я сказал сядь! — прорычал де Мортимер, пряча неуверенность под припадком ярости, как делал обычно.

Волосы Хельвен, отяжелевшие от впитанной влаги, выбились из кос и повисли на лице толстыми мокрыми прядями. Голова ее отклонилась назад, она задышала прерывистыми всхлипами, проваливаясь в желанное забытье. Варэн хлестнул ее рукой по лицу. Голова женщины дернулась от удара, затуманенные глаза раскрылись, но взгляд не фокусировался, а в следующее мгновение Хельвен безвольной куклой повалилась прямо на де Мортимера.

Варэн ругнулся и встряхнул ее, проверяя, не притворяется ли она. Но тело Хельвен качалось в его руках туда-сюда, подобно тряпичной детской кукле.


— Сука, — процедил де Мортимер, но в его брани было больше раздражения, чем злобы. Он уложил женщину обратно на солому и осмотрел ее, мрачнея лицом. У Варэна был достаточный опыт боевых походов в холодное время года, он умел разбираться в признаках переохлаждения и знал, что случится, если он просто оставит пленницу здесь, в холоде. Де Мортимер не хотел, чтобы она умирала… по крайней мере не так быстро.

Методично и быстро он снял с Хельвен промокшую одежду и начал энергично растирать грубым шерстяным одеялом, взятым с убогой постели. В первую очередь обсушил насквозь промокшие волосы. Тело женщины было покрыто гусиной кожей и казалось холодным как лед. Однако от быстрого растирания кожа стала теплеть, приобретая багрово-красный оттенок.

Хельвен застонала и пошевелилась, веки затрепетали. Де Мортимер оттащил матрас в середину помещения, поближе к жаровне и даже закутал женщину в собственную накидку, подбитую мехом. Потом вытащил из сумки флягу со спиртом и небольшую стеклянную чашку в красивой оплетке.

Один из вооруженных людей де Мортимера заглянул в открытый проем, и хозяин суровым окриком велел солдату убираться прочь. Варэн налил спирт из фляжки в чашку и обнаружил, что у него дрожат руки. Сердито отставил флягу и обернулся к Хельвен. Глаза у нее были открыты, из-под припухших век она смотрела на него с полным сознанием и пониманием.

— Это задумано в отместку? — слабым голосом выговорила женщина.

— Что значит в отместку? — Де Мортимер присел на колени возле Хельвен и приподнял ее, притягивая к себе поближе, чтобы влить содержимое чашки в горло. Он почувствовал, как тело женщины напряглось, и она попыталась воспротивиться. Варэн сильно надавил на затылок Хельвен и с неожиданно острым удовольствием ощутил, как пленница, захлебываясь, проглатывает жидкость. — Это будет больше чем в отместку, моя дорогая, — сообщил он с угрюмым ликованием, — гораздо больше…

— Но почему?

Де Мортимер вновь наполнил чашку, на этот раз уверенной рукой.

— Выпей, — приказал он.

— Не могу… не хочу больше.

— Хочешь, чтобы силой влил в глотку? — тихо пригрозил Варэн.

Хельвен окинула его взглядом и увидела, что иного выхода нет, придется подчиниться. Содрогаясь, она проглотила напиток. Спирт обжигающей струей разлился по желудку и разогрел застывшую кровь. Хельвен лихорадочно хватала ртом воздух, на глазах выступили слезы.

Варэн поправил накидку, которой обернул тело женщины, и невольно провел рукой между складками ткани по ее груди. Ладонь коснулась соска и, помедлив, скользнула дальше. Хельвен дернулась в сторону с испуганным вздохом. Странная кривая усмешка тронула губы де Мортимера.

— Хоть ты и шлюха, но все еще красивая, — возбужденным шепотом заговорил он, наклоняясь и приближая рот к ее губам.

— Ты почему убил Ральфа?

Де Мортимер слегка отстранился.

— Я этого не делал.

— Нет большой разницы, если ты сделал это чужими руками.

Варэн поежился.

— Он вел двойную игру: продавал информацию нам, а после выдавал нас Генриху. Я просто решил положить этому конец, пока дело не зашло слишком далеко. Я не мог поступить иначе.

— Ну а разве ты сам не ведешь двойную игру?

Де Мортимер энергично покачал головой.

— Это мой отец должен хранить верность королю Генриху и теперь еще императрице. Я же ни перед кем из них не давал никаких клятв, так можно ли считать, что я нарушаю какие-то обязательства? Уильям ле Клито действительно имеет больше прав на Англию и на Нормандию, чем может себе вообразить эта надменная сучка. Он старший сын старшего сына прежнего короля!

— Понимаю, — еле слышно рассеянно сказала Хельвен.

— Нет, ничего ты не понимаешь и никогда не понимала! — Выведенный из себя ее тоном, Варэн толкнул Хельвен на солому. Руки женщины оказались под ее головой. — Ты обещала быть моей, а вела себя, как последняя шлюха! И еще смеешь теперь говорить о двойной игре!

— Ты убил Ральфа, а вместе с ним и свою честь! Как ты мог после этого претендовать на меня! — воскликнула Хельвен. — Я свое обещание считаю недействительным!

Расстояние между ними снова сократилось. Варэн разглядел в глазах женщины нешуточный гнев, ощутил, каким упругим и непокорным стало ее тело, и понял, что его плоть по-своему пылко и твердо реагирует на ожившее женское естество, оказавшееся в его власти.

— А ну-ка, — пробормотал де Мортимер голосом, выдававшим всю силу страсти, переполнявшей его чресла, — лучше поцелуй меня… Поцелуй меня так же, как ты целовала де Лейси. — Жаркий алчный рот приблизился к лицу несчастной жертвы.

Все чувства Хельвен восстали против надвигающегося нового несчастья. Однако под влиянием обычного благоразумия, опиравшегося на инстинкт самосохранения пришлось отступить. Если она станет сражаться с насильником, тот попросту изобьет ее. В глазах Варэна уже метались дикие огоньки ненасытного животного, которое только и ждет попытки сопротивления, чтобы распалить себя еще сильнее. Избитая или даже изувеченная, в случае активного сопротивления она потеряет те немногие надежды на спасение, которые еще оставались, если покориться. Обдумав все варианты, Хельвен расслабила губы, повинуясь энергичному натиску де Мортимера, и стала отвечать неискренними движениями, выученными еще во время жизни с Ральфом. Сейчас притворство играло роль спасительного щита.

Дальнейшее было неприятным и болезненным, но не выходило за рамки ее терпения. Хельвен понимала, по крайней мере частично, причины и побуждения де Мортимера, поэтому было легче уступить ему эту незначительную победу. Без любви или даже примитивной животной страсти весь акт для нее был совершенно бессмысленным. Хельвен просто закрыла глаза и пропустила мимо ушей возбужденный вскрик, который издал Варэн, входя в нее. Торжество петуха, затоптавшего курицу из стада своего соперника по навозной куче.

Возникла мысль: происходило бы все точно так же, если бы она вышла замуж за этого человека? Возможно. Но она стала женой Адама. От мыслей о муже словно вспышка молнии пронзила все тело, она громко охнула от душевной боли. Варэн, самодовольный, как обычно, воспринял этот звук совсем в ином смысле. Он выдохнул ей прямо в ухо какие-то сальности, продолжая энергично работать бедрами. Хельвен закусила губу, подавляя рвущийся наружу мучительный крик. Это не будет длиться бесконечно, успокаивала она себя, осталось недолго.