И на меня нахлынули воспоминания — вот он ожидает свою запаздывающую машину на мой день рождения или о том звонке на Рождество, который все время прерывался, отчего я очень смущалась, думая, что он не в городе или ему не удобно со мной разговаривать. Дорогой подарок, который следовал за извинениями, что он не смог приехать, заставляя меня полюбить его снова до очередного раза, пока в следующий раз я опять не разочаруюсь. И узел напряжения, который застыл у меня в животе, когда мама очередной раз извинялась за его отсутствие на мой вечер танцев в школе, стал просыпаться в животе. И то унижение, которое я почувствовала, когда моему младшему сводному брату он предложил работать в «ДжейДи Стенли» сразу после окончания университета, заставляло мою кожу гореть.

Мне казалось, что я не должна ничего чувствовать, если мы встретимся с ним за ланчем после стольких лет, которые пропустили в общении, мне казалось, что у нас могут быть только деловые отношения.

Но его отказ от меня был слишком болезненным, и я не могла его забыть.

Мне не следовало сюда приходить. Сейчас это напоминало, будто я разбередила старую рану. Он не заслуживал моего внимания и времени. Он не заслуживал того, чтобы я истекала кровью из-за него. Больше этого никогда не повторится.


* * *

Находясь у себя на кухне, я наполнила шот с изображением золотого моста шоколадным ликером с текилой, и поставила рядом на столешницу бутылку. Сегодня текила должна была приглушить мои чувства, чтобы помочь ночью заснуть.

Макс отправился на следующую встречу в центре города после нашего ланча, и мне пришлось самостоятельно возвращаться на Уолл-Стрит. Я была благодарна за предоставленное им личное пространство и время, чтобы собрать себя в кучку перед возвращением в офис. До конца дня я так и не смогла сосредоточиться на работе, тупо смотрела на передвигающихся коллег, наблюдала за стрелками часов, желая их каким-то образом ускорить. Я ушла чуть ли не сразу, как закончился рабочий день, чтобы отправиться домой и выпить.

Итак текила. Выпивка должна была лишить меня чувства утраты, отказа, сожалений, что отец до сих пор был способен меня задеть, причем больно.

Когда я потянулась за шотом, в дверь постучали. Возможно это была Грейс, но маловероятно, она бы позвонила прежде, чем прийти. Нет, это мог быть только Макс.

Мысль о накаченном теле Макса, распростертым над моим, как он входит и наполнял меня, показалась мне намного лучше, чем текила.

Я широко распахнула дверь, тем самым приглашая его войти. Он переступил порог, и дверь за ним захлопнулась.

— Привет. Я хотел проверить…

— Хочешь выпить? — спросила я.

Он прищурившись посмотрел на меня, отрицательно мотнул головой, тогда я развернулась и направилась обратно на кухню.

Я взяла полный шот, поднесла к губам, но так и не успела выпить, Макс выхватил его у меня из руки.

Я думала, он сам выпьет, но вместо этого он бросил шот в раковину. Послышался звон разбившегося стекла о металл, а потом воцарилась полная тишина между нами.

Сделав вид, что ничего особенного не случилось, я достала из шкафа рюмку с изображением Спейс-Нидл. Наполнила текилой и взяла, надеясь, что этот бокал Макс не заберет. Он опять забрал его у меня из руки, словно я ничего и не держала. И направился к раковине, тут я не выдержала, сказав:

— Не разбивай его. Он мне нравится.

— Ликер не поможет, — произнес он, выливая содержимое в раковину и ставя туда же бокал. Потом он подошел и завинтил пробку на бутылке.

Я сложила руки на груди.

— Ты такой зануууда. — Я явно говорила, как подросток, но видно он привык к этому.

Он поставил бутылку на холодильник и подошел ко мне.

— Я знаю. — Он приподнял подбородок и посмотрел мне в глаза. — Сколько ты выпила?

Я пожала плечами, не желая отвечать, потому что он разрушил все мое веселье еще до того, как оно началось.

— Скажи мне, Харпер. — Он провел пальцем по моему подбородку, интимно. Тело тут же расслабилось, словно от текилы, и я закрыла глаза в мгновение ока.

Я расцепила руки.

— Нисколько.

Он кивнул и захватил меня в объятия, обернув вокруг свои длинные руки, окутав меня своим запахом, который ассоциировался у меня с сексом, комфортом и покоем. Я не сопротивлялась, прижимая лицо к его груди, и ухватившись за его талию.

— Я не экстрасенс, но мне кажется, что сегодня у тебя всплыли некоторые проблемы. — Он еще крепче прижал меня к себе, я молчала. — Хочешь поговорить об этом, а не запивать их?

— Определенно нет, — ответила я. Одно его присутствии заставляло меня почувствовать себя лучше, пока он держал меня в своих руках. — И прости меня за туфли. Они настолько прекрасны, и они мне так нравятся. Иногда я плохо реагирую на подарки.

Он усмехнулся.

— Могу я спросить, почему?

Я пожала плечами, и он не уточнял.

Мы стояли у меня на кухне, наверное, несколько часов, просто держась друг за друга.

— Со мной все хорошо. — Приглушенно произнесла я ему в грудь.

Он вздохнул, его грудь поднялась и опустилась к моей груди.

— Я должен идти, — ответил он, но почему-то не отпустил меня.

— Не надо, — прошептала я.

— Я и не хочу. — Устало произнес он, словно я забрала у него всю энергию, пока он обнимал меня. — Именно поэтому должен. Мы же пообещали друг другу, что больше никаких поездок в Вегас.

Да, мы пообещали и правильно сделали. Но проблема заключалась в том, чем больше времени я проводила с ним, тем больше его хотела.

— Тогда давай поедем куда-нибудь еще, — предложила я, поглаживая его по спине вверх-вниз, чуть-чуть подвинув к нему свои бедра.

— Харпер, — прошептал он.

— Например, в Арубу, — предложила я. — Или в Париж.

Он опустил голову и поцеловал меня в шею. Мои колени тут же ослабли. Я ждала этого с тех пор, как он приехал с ланча, с тех самых пор, когда в последний раз он дотрагивался до меня.

— Или останемся здесь, — сказала я, проводя по его вискам и вниз по шеи. — Поцелуй меня, — прошептала я. — Побудь здесь со мной.

Он схватил меня за задницу и провел своими губами по моим, сначала в одну сторону, потом в другую. Мне хотелось большего. Я хотела его. И не понимала, пытался ли он помучить меня или все еще взвешивал преимущества и недостатки, чтобы остаться здесь со мной.

Я опустила руки ему на грудь, он схватил их за запястья, прежде чем я смогла его убедить остаться.

— Ты хочешь меня, да? — спросил он, положив мои руки на столешницу позади меня.

Мне хотелось забыть этот день.

— Поцелуй меня.

— Ты думаешь, что это заставит тебя почувствовать себя лучше сегодня. Но это не так, — сказал он, не отрываясь взглядом от моего лица. — Все дело в этом. — Его руки коснулись моих рук, и он взял в ладони мое лицо. — Как ты себя чувствуешь, когда я к тебе прикасаюсь. — Он нагнулся и поцеловал меня в уголок губ, поддразнивая, заставляя желать его еще больше. — В том, что ты хочешь, чтобы я трахал тебя, и ты хочешь этого больше, чем следующий вдох. — Он раздвинул мои ноги коленом.

У меня не было сил с ним спорить. Все, что он говорил, было правдой.

Я хотела его. Каждую секунду. С тех пор, как с ним познакомилась.

Несмотря на то, что он был мудаком, я все равно хотела его.

Но я не собиралась в этом признаваться.

Я стала извиваться, когда он потянулся к резинке моих леггинсов, настойчиво проникнув рукой к моим трусикам.

— Видишь? — спросил он. — Ты мокрая для меня.

Он пробежался двумя пальцами вверх и вниз от клитора до входа, не предоставляя мне облегчения. Я выгнула бедра к нему, пытаясь чувствовать его глубже и сильнее.

— Признайся, — попросил он. — Признайся, что ты сильно хочешь меня.

Я убрала руки со столешницы и ухватилась за пуговицы на его рубашке.

— Нет, — сказал он, вытаскивая руку из моих трусиков и убирая мои руки.

Я застонала от разочарования.

— Скажи мне, — опять попросил он.

— Я хочу напиться. — Это было правдой.

— Ты женщина, приводящая в безумное бешенство, я никогда не встречал такой. И это очень высокая планка, учитывая женщин в моей жизни. — Он вытащил мою футболку, заставляя меня задрожать, задев ладонями кожу. — Черт, — сказал он, увидев, что на мне нет лифчика. — Скажи мне. Скажи мне сейчас же.

— Хочешь казаться особенным? — Спросила я, открыто издеваясь над ним. — Тебе необходимо знать, что женщины хотят тебя, а никого-то еще?

Он медленно покачал головой.

— Только ты. Мне нужно услышать это от тебя.

— Зачем? — Спросила я, он нагнулся и взял мой сосок в рот, язык закружил, пока его пальцы теребили другой.

— Потому что это правда, — ответил он и снова поцеловал меня в губы. — Потому что я это чувствую всякий раз, когда думаю о тебе и ты рядом.

Жар разлился по моим конечностям, и я обняла его за шею, заглянув ему в глаза. Он поднял и усадил меня на кухонную столешницу.

Я кивнула.

— Это правда. Я хочу тебя. — Слова прозвучали слишком мягко. Он заметил это?

— Знаю, — произнес он с мерцающим взглядом, посматривая на мои губы, а потом прижался своими губами к моим. Я с облегчением выдохнула. И меня охватило спокойствие, как будто наше взаимное признание как-то связывало. Язык нашел его и вместо того, чтобы быстро заявить на него права, я расслабилась и позволила плыть в его медленном темпе. Я полностью отдалась его соблазнению.

Он отодвинулся и поцеловал меня в нос.

— Если на тебе все еще есть одежда, то с моей стороны, это не корректно, — сказал он, потянув за резинку леггинсов.

В чем я только что призналась ему? Я сказала, что хочу большего? В данный момент я могла сосредоточиться на его пальцах, опускающих мои леггинсы вниз, на его загипнотизированном взгляде, когда он исследовал каждый дюйм моей кожи, словно не мог поверить в то, что видел. Все остальное для него было не важным, только я.

Когда моя одежда упала на пол, он снял меня со столешницы и вывел из кухни, направляясь в спальню. Туда, где мы были раньше и производили совместные действия так, словно у нас было ограничено время. Снимая с друг друга одежду, отчаянно пытаясь почувствовать себя намного лучше на тот случай, словно кто-то мог позвонить в дверь и сказать, что наше время истекло. Сейчас все было по-другому. Поцелуи были ленивыми, движения становились томными. Лежа рядом со мной, он пробежался ладонями по внутренней стороне бедер.

— Но ты до сих пор одет, — прошептала я.

— Мне кажется я уже говорил, что ты одна из самых талантливых младших исследователей, с которыми мне приходилось работать.

Я улыбнулась и протянула руку, стаскивая его шелковый галстук с шеи и расстегивая пару верхних пуговиц на его рубашке, заскользив рукой по его коже вниз. Я вздохнула с облегчением. Благодаря ему я полностью забыла сегодняшний день.

Он молниеносно поднялся, тут же разделся, полностью обнажившись, буквально за секунды, кинув свой трехтысячный костюм на мой диван. Не произнеся ни слова, он открыл ящик моей прикроватной тумбочки и вытащил презерватив.

— Ты встречаешься? — спросил он, присоединяясь ко мне на кровати. — Нет. Лучше не отвечай.

Я прошлась пальцами по его щеке, и тогда он поднял на меня глаза.

— А ты встречаешься? — спросила я.

— Нет, — тут же ответил он. — Я…

Я опустила палец ему на губы, мне не хотелось слушать его объяснения. Мне было все равно, чтобы ни происходило в его мире или в моем, мне хотелось, чтобы сейчас я была с ним. Мне не хотелось думать о завтрашнем дне, думать о последствиях. Мне захотелось напиваться его глазами, руками, мне казалось, что он весь поклонялся мне.

Он зажал мою нижнюю губу между зубами, поцеловал, прежде чем прикусил, пока я не почувствовала ужалившей боли, а затем протолкнул свой язык мне в рот. Я могла целовать его вечно. Даже если бы его пенис вдруг отвалился, я была бы счастлива всю оставшуюся жизнь, иметь только его язык. Не прекращая меня целовать, он надел презерватив.

— Мне нравятся твои поцелуи, — произнесла я, даже не задумавшись о том, что сказала, может мне не следовало этого говорить.

Он застонал мне в губы.

— А что еще тебе нравится? — спросил он, его пальцы заскользили по внутренней стороне моего бедра.

— Твои пальцы, твое лицо, твой член. — Слова сами собой вылетали у меня изо рта, и прежде чем я успела спохватиться, он оказался надо мной, входя медленно, но очень глубоко. Я приподняла колени как можно выше, широко открывшись для него.