— О нет, это ты должна стонать, а не я, — сказал он и принялся гладить ее лысый череп, отчего по ее груди побежали искры. Он не останавливался, и Имена задрожала всем телом и выгнулась ему навстречу. — Интересно, могу ли я довести тебя до оргазма одними лишь ласками? Ты же только что побрилась, не так ли? Какая гладкая у тебя кожа. И сладкая как мед. — Он подался вперед и лизнул. — Нет, даже слаще, — добавил он низким голосом.

Наклонившись, Максим принялся посасывать соски Имены, сначала один, потом другой. Это возбуждало ее, но не давало насыщения.

— Круглые и крепкие, как виноградины, — прошептал он, касаясь сосков языком, как мог бы касаться клитора. Раздвинув колени, Имена взяла в плен бедра Максима, и он, издав низкий вздох желания, повиновался ей. Его восставшая плоть, крепкая, огромная и горячая, как вода в купальне, трепетала у живота Имены. Она сжала его член рукой и стала, сжимая, массировать его. От прикосновения ее пальцев он продолжал увеличиваться, наливаясь силой. Ей захотелось попробовать его на вкус.

— Восхитительно, — прошептал герцог ей на ухо. — остановись, остановись, или я не смогу… Вот так!

Подхватив Имену под ягодицы, он поднял ее из воды и прижал к стенке источника.

— Сильнее, — приказала она, лаская его плечи. Кожа его казалась шелковистой, а под ней перекатывались сильные мышцы.

Максим гладил ее бедра, затем развел в стороны ноги, коснулся указательным пальцем влагалища и раздвинул половые губы, проникая вглубь. От его прикосновений Имену бросало в жар. Она едва смела дышать.

— Какие восхитительные у тебя мускулы и какое мягкое лоно! Пила ли ты когда-нибудь сладкий сок апельсина? Я приникну к тебе ртом и буду сосать твою плоть до тех пор, пока по подбородку не потечет твой сок.

Имена привлекла к себе голову Максима и заметила, как блеснули в усмешке белые зубы, прежде чем губы его коснулись внутренней стороны ее бедра с вытатуированным на нем осьминогом. Влажная борода Максима приятно щекотала ее кожу.

— Кожа у тебя как шелк, нежная, словно вода, мягкая, словно вода на моей коже, — бессвязно бормотал он, щекой касаясь влагалища Имены. Волосы на его голове смешивались с волосами на ее лобке, рождая тысячи ярких искр удовольствия. Имена притянула его голову к своему лону, зная, что он позволит ей это, и застонала.

Кожей она ощущала дыхание Максима. Большими пальцами он осторожно раздвинул складки ее половых губ.

— Знаешь ли ты, что все женщины снизу выглядят по-разному? Ты такая нежная и влажная и так восхитительно пахнешь… — Он потерся о ее плоть сначала носом, потом коснулся языком, заставляя лоно Имены увлажниться еще больше, чему способствовало и трение его бороды. — У тебя вкус океана.

Задыхаясь, Имена запустила пальцы ему в волосы. Возможно, она делает ему больно. Осознав это, девушка попыталась расслабиться, но не сразу сумела это сделать. Пальцы отказывались повиноваться ей, они, казалось, по своей воле продолжают гладить пряди Максима.

Он посасывал ее половые губы, одновременно дразня ее лоно пальцем. Напряжение внутри ее росло, становилось все мощнее, пока наконец не рассыпалось тысячами сияющих искр.

— Еще? — спросил герцог. Он то прикусывал чувственный бугорок Имены зубами, то гладил его языком, повторяя эти действия снова и снова, пока она, задыхаясь, не затрепетала всем телом под его губами. Максим продолжал перемежать ласку и напор до тех пор, пока Имена не достигла еще одной разрядки, на несколько мгновений полностью лишившись контроля над своим телом.

Придя в себя, Имена отпустила его волосы. Руки ее вдруг стали вялыми и бессильными, но она по-прежнему хотела гладить Максима по голове и касаться кончиками пальцев бороды. Возможно, все дело было в его улыбке, которая говорила о том, что он испытывает радость оттого, что ему удалось довести ее до высшей точки наслаждения.

Грудь Имены так напряглась, что это причиняло почти физическую боль. Одно долгое мгновение, показавшееся вечностью, она была не в состоянии дышать или отвести взгляд от глаз Максима, в уголках которых притаилась улыбка. Он был очень нежным, таким же нежным, как и Саньи. Женщина не ожидала ничего подобного. Ей хотелось свернуться калачиком у него на груди и насладиться блаженной негой, закрыв глаза, чтобы его улыбка больше не могла причинить ей боль.

Вместо этого она произнесла:

— Благодарю.

— Ты не кричала, — заметил в ответ Максим, лаская ее бедро. Мышцы ее все еще дрожали. — Думаю, стоит повторить, и не один раз.

Герцог поцеловал ее, принеся на губах привкус моря. Имена запоздало осознала, что пробует сейчас саму себя. В глубине ее живота зародилась дрожь, которая сотрясла все ее существо, и Максим одной рукой привлек ее к себе. Груди ее коснулись его торса, и внезапно Имену охватило желание лежать под ним, ощущая на себе вес его тела. Она мечтала, обхватив его ногами, впиться пятками ему в ягодицы. Еще несколько мгновений — и вожделение ее перельется через край.

Она не может этого допустить, ведь тогда ей будет слишком больно.

Любовная связь с работодателем шла вразрез с принципами Имены. Она не должна была даже думать об этом. Ведь Максим — герцог. Она еще до приезда сюда знала, что это очень плохая идея. И не имело значения, что Максим — достойный доверия мужчина, который очень ей нравится. Несколько лет назад ей уже преподали урок того, что нельзя смешивать работу с удовольствием. Не следовало ей вообще раздеваться в присутствии герцога.

— Благодарю, — повторила она, — все было очень хорошо. Я пошлю вам декларацию судового груза, как только получу ее от начальника порта. До свидания, ваша светлость.

Имена почти дошла до двери, когда он окликнул ее. Она обернулась. Максим выбрался из источника и теперь стоял перед ней в полный рост. На пол с его тела стекала вода.

— Что не так? — спросил он.

— Все в порядке, — отозвалась Имена. — Славно повеселились. Благодарю вас. Увидимся позже…

Максим уставился в пол.

— Возможно, сначала тебе следует надеть халат, — произнес он. — Ну почему ты уходишь? Могла бы остаться здесь, понежиться в водичке. Прости, что огорчил тебя.

— Вы этого не сделали. — Слова были бессильны скрыть то, как сильно дрожат ее колени.

Максим скривился:

— Конечно нет. Если я понадоблюсь, приходи в мои покои.

Имена едва успела посторониться, давая ему пройти. Герцог сорвал с крючка халат, накинул его на плечи и вышел из купальни.

Имена обвела взглядом пустое помещение.

— Хорошо все прошло, — пробормотала она, думая о том, что ей следовало остаться в море.

Глава 3

Возвращение в личные покои никоим образом не способствовало избавлению Максима от владевшего им возбуждения. Он с детства не выказывал подобной неловкости. Имене явно понравилось то, как он пытался ее соблазнить, но ему было совершенно очевидно, что он недооценил собственную способность убеждения. Имена не изменила точку зрения на замужество. Или он что-то упустил из виду. Или…

Максим замер на лестничной площадке и смотрел на свою восставшую плоть до тех пор, пока возбуждение не ослабло. Герцог корил себя за то, что выказал слишком много рвения, но оставаться холодным и отстраненным, находясь рядом с Именой, было просто невозможно. Впервые в жизни он возжелал женщину с такой пылкой страстью. Он как будто снова стал юношей, которым правит не рассудок, а гениталии.

Продолжив восхождение по ступеням, герцог пробормотал:

— Кажется, со времен моей юности ничего не изменилось.

Максим решил, что в следующий раз — если этот следующий раз вообще наступит — он разработает план. Он станет держать себя в руках и игнорировать томление плоти до тех пор, пока ему не удастся убедить Имену в своей искренности. Даже если на это потребуется несколько попыток.

Максим рывком распахнул дверь, ведущую в его личные покои, переступил порог и замер на месте. На мягкой подушечке сидела, скрестив ноги и лениво выбирая с подноса виноград и другие лакомства, Сильвия, посланница соседнего герцогства. Ее белокурые волосы длиной до талии являли разительный контраст с облегающим кожаным костюмом для верховой езды и жакетом, в которые она была облачена. Такой наряд выгодно подчеркивал изгибы стройного тела женщины и гармонировал с саркастическим выражением лица. Максим подумал о том, не замышляет ли Сильвия внести сумятицу в ряды его слуг, которые, как и во время прошлых ее визитов, станут взирать на нее ослепленным от любви взором.

У Сильвии никогда не было проблем с любовниками. Череда их казалась бесконечной. Максиму следовало бы поучиться у нее и не позволять физической стороне своей натуры оказывать подобное воздействие на эмоциональное состояние.

— Донесения на вашем столе, ваша светлость, — произнесла Сильвия, поднимая голову при появлении Максима. Она положила в рот марципановую морскую звезду и, прожевав, добавила официальным тоном: — Ее светлость герцогиня Камилла и ее возлюбленный Анри шлют вам поклон. — Она сделала глоток вина. — Анри сказал, что Эмми тоже передает вам приветы, но это маловероятно, потому что малышка еще не научилась связно говорить, и я сомневаюсь, что она вообще вас помнит. Несколько долгих месяцев минуло с тех пор, как мы в последний раз видели вас. Если помните, Эмми спала на церемонии вашего вступления в титул.

— Довольно уже указывать мне на мое место, — произнес герцог. — Есть ли что-то особенное, чего хочет от меня Камилла и что ты не могла сообщить ни моей тете, ни одному из секретарей?

Камилла была его давней приятельницей, они даже были любовниками в прошлом, и, вероятнее всего, направила бы ему детально составленный документ, если бы нуждалась в его помощи. Да и Сильвия уже сообщила бы ему, что ее послали к нему по личному вопросу, который нельзя доверить бумаге.

Женщина попробовала несколько засахаренных слив, затем без малейших усилий поднялась.

— Кажется, у вас морской еж в мягком месте застрял, — произнесла она уже менее официально. — Похоже, прекрасная капитанша вас отвергла.

Максим подавил вспышку ярости. Временами ему даже нравилась дерзкая манера поведения Сильвии, но только не сегодня. Не удостоив ее ответом, герцог прошел в свой кабинет, раскрыл мешок с дипломатической почтой и высыпал на расписную крышку стола письма, донесения и прочие официальные послания. Камилла послала ему набросок с изображением ее маленькой дочери — ее возлюбленный Анри придерживал пухленькую девочку, сидящую на холеном пони. Максим подумал о том, что этот ребенок мог бы быть его, сложись обстоятельства по-иному. Нередко случается так, что один герцог выдает свою дочь замуж за сына соседа, формируя таким образом прочный политический союз. В действительности отец Камиллы убил и отца, и мать Максима, сделал их герцогство своим протекторатом, а самого Максима взял в заложники. Кроме того, отец Камиллы недвусмысленно дал ему понять, что он недостоин его дочери и ни при каких обстоятельствах не сможет на ней жениться.

Возможно, это было и к лучшему. Уж слишком они с Камиллой были похожи. Максим был рад узнать, что она избавилась от гнета своего безумного мужа-тирана и сама возглавила герцогство, а также обрела истинную любовь, сколько бы она ни отрицала свои чувства к Анри.

Следующая сказанная Сильвией фраза вернула герцога к действительности:

— Не думаю, что вы имеете обыкновение разгуливать по своему замку в одном халате. Да и леди Жизель сообщила мне, что капитан Люнг приехала переговорить с вами. Вы еще томитесь по ней?

Максим сгреб свою дипломатическую почту и сунул ее в руки Сильвии.

— Я собираюсь жениться на ней.

— Мадам сообщила мне, что у короля имеется иное мнение на этот счет.

— А не поиметь бы Джулиану чью-нибудь задницу? — прорычал Максим.

Сильвия рассмеялась и положила почту на сетчатый стул.

— Прекрасная капитанша совершает большую ошибку, отвергая и вас, и меня.

— Она не любительница женщин, — возразил герцог. — Она заинтересована лишь во мне, я это точно знаю.

Сильвия сделала шаг по направлению к нему, затем еще один и положила свои маленькие ладони на его плечи.

— Спокойствие, — сказала она.

— Время мое стремительно подходит к концу! — воскликнул Максим. Он вовсе не собирался в этом признаваться, но мягкое прикосновение Сильвии к его коже лишило герцога присутствия духа.

Руки женщины скользнули вниз по его телу, распахивая полы халата.

— Вам должно помочь, — сказала она. — Не бойтесь, я делаю это исключительно из сострадания к вашему печальному виду, а к завтрашнему утру уже все забуду. Позвольте мне помочь.

— Я могу…

— Тише, пожалуйста. Мне это, во всяком случае, точно доставит удовольствие. Давно мечтала сжать руками ваш фаллос. — Верная своему слову, она тут же обхватила его член обеими руками и осторожно провела по нему ногтями. Максим задохнулся от неожиданности. — Не теряйте бдительности.