Максим пребывал в возбуждении уже долгое время, поэтому от касания пальцев Сильвии плоть его тут же приобрела твердость. Ощущая ее прикосновение, он закрыл глаза:

— Сильвия, тебе вовсе не обязательно…

— Никогда еще не встречала столь отчаянно сопротивляющегося мужчину, как вы! Даже Анри себя так не вел! — Хватка ее изменилась, и Максим посмотрел вниз. Сильвия опустилась перед ним на колени и в задумчивости произнесла: — У вас самый большой член, который мне когда-либо приходилось видеть.

— Да, наслышан, — угрюмо отозвался герцог. — Я уже подумываю о том, чтобы пожаловать своему мужскому достоинству титул и земли, а также кольцо с печаткой и, возможно, даже заказать в его честь гимн у музыкантов.

Женщина не обращала ни малейшего внимания на его неуклюжую попытку пошутить.

— Уверена, я смогу заглотить его, — добавила она.

— Сильвия! — воскликнул Максим, отступая на шаг с осторожностью из боязни, что она не разожмет пальцы. Или, наоборот, из боязни, что отпустит его. — Разве у тебя больше нет никаких дел?

— Вы выглядите таким напряженным. Хотите, чтобы я доставила вам удовольствие?

Ее прикосновение было восхитительным. Она, конечно, не Имена, но…

— Да?

Крепко держа его член обеими руками, Сильвия принялась лизать его головку.

— Мне нужен внятный ответ, — не унималась она, продолжая работать языком и губами.

— Хорошо! Продолжай!

— Именно это я и хотела услышать, — одобрительно заметила женщина, снова беря в рот головку его члена. Язык ее скользнул в отверстие, и Максим в ответ сжал руками ее плечи, ощущая под пальцами кожу. От Сильвии и пахло кожей с примесью аниса и марципана, что было совсем не похоже на запах Имены.

Его плоти сейчас мог бы касаться язык Имены, если бы она этого захотела. Ее полные губы сжимались и разжимались бы вокруг головки его члена, а нежный язык ласкал бы крайнюю плоть. Ей понравилось, когда он гладил ее по голове. Он мог бы повторить это, касаясь ее ладонями и кончиками пальцев, слегка царапая кожу.

Сильвия. Максим был вынужден напомнить себе, что рядом с ним находится Сильвия, а не Имена. Он позволил ей сосать свой член, потому что это все же было лучше, чем мастурбировать в одиночестве в своих покоях. Он хотел было сказать Сильвии, как ценит то, что она делает для него, но она была так опытна, что он не мог подобрать слов. С губ Максима сорвался стон, и женщина одобрительно погладила его по бедру.

— Сильвия… — начал он.

— Да, ваша светлость?

Она принялась покусывать его крайнюю плоть, продолжая ласкать фаллос обеими руками, что давало не такие сильные ощущения, как сосание, поэтому Максим перевел дух.

— Теперь всякий раз, глядя на то, как ты ешь, я буду вспоминать эту сцену, — произнес он.

— Знаю. — Она наградила его шлепком по ягодицам. — Думаю, вам понравятся быстрота и натиск.

— Да, ты права, — согласился герцог, думая о том, что быстрота и натиск помогут ему искоренить мысли о женщине, заполучить которую он не в состоянии.

Сильвия отпустила его член и вонзила пальцы в ягодицы:

— Вы по уши влюблены в капитаншу, не так ли?

— Продолжай свое дело, Сильвия. Ты будешь сосать или нет?

Женщина ущипнула его, отчего по плоти его пробежала волна изысканного удовольствия. Она приняла его член в рот, безжалостно терзая самое чувствительное место. Мгновения спустя все мысли Максима исчезли, сменившись сильнейшей потребностью освободиться.

Его захватила волна мощного оргазма, заставившего тело выгибаться с каждым спазмом. Задыхаясь, Максим протянул руки и схватился за крышку стола. Кожу его омывали волны тепла, дарующие желанное облегчение, но и растущее отчаяние.

— Благодарю тебя, — обратился он к Сильвии, все еще сидящей на ковре. Она в ответ самодовольно ухмыльнулась. По крайней мере, она получила от происходящего удовольствие. — Теперь твоя очередь, — добавил он.

Сильвия встала, утирая рот тыльной стороной ладони.

— Вы уже жалеете о том, что допустили это, правда?

— Разумеется, нет! — запротестовал Максим. — Ты восхитительна, Сильвия. Чего ты хочешь от меня? Того же самого? Или ты бы предпочла, чтобы я доставил тебе наслаждение другим способом?

Женщина рассмеялась:

— Я же вижу по вашим глазам, что вас терзает чувство вины. Вы не хотите меня прямо сейчас. Капитанша ничего вам не дала, но вы тем не менее намерены хранить ей верность. — Она вынула из кармана жакета носовой платок и вытерла им уже опавший член Максима, действуя чуть более грубо, чем ему того хотелось бы. — Вы как девица, терзаемая первой любовью. — Она притянула его к себе и одарила быстрым крепким поцелуем. — Мне уже приходилось становиться свидетельницей бесконечных проявлений страсти мадам и Анри по мере развития их чувства. Наблюдать схожие признаки у вас мне еще более прискорбно.

Отлично, подумал Максим, ему не позволено даже заняться ни к чему не обязывающим сексом, чтобы утешиться.

— Понимаю. Так я свободен?

— Да, ваша светлость, — ответила Сильвия и погладила его по бедру. — А теперь прошу меня извинить. В моих покоях меня ожидает парочка ваших самых рослых лакеев. И один коротышка — тот самый, который отлично умеет работать языком.

Герцог поморщился:

— Я предпочел бы не знать, что ты вытворяешь с моими людьми.

Сильвия показала ему язык:

— Можете снова прибегнуть к моим услугам, когда прекрасная капитанша бросит вас одного, босого, в каком-нибудь чужеземном порту. И тогда я задумаюсь — всего лишь задумаюсь — о том, чтобы привязать вас к кровати ради собственного удовольствия.

Глава 4

Имена потеряла всякий интерес к купанию. Как только убедилась, что Максим действительно удалился, она вытерлась насухо, оделась и вернулась на свое судно, испытывая огромное облегчение от ощущения качающейся палубы под ногами. Четри ушел, так же как и половина команды, чтобы весело провести время, слоняясь по лавкам купцов, публичным домам и купальням, наслаждаясь безнравственным отпуском на суше. Имена могла бы поступить так же. Ураганом ворвавшись в свою каюту, она поспешно сняла с себя бирюзовый мундир и бросила его на широкую койку.

— О нет-нет, капитан, вы погубите его!

Норис, служанка Имены, вбежала в каюту, протягивая вперед руки, будто одним усилием воли могла уберечь мундир от того, чтобы он не измялся. Поднырнув под руку Имены, она схватила мундир и прижала к своей плоской груди. Невысокая и узкобедрая, Норис носила длинные рыжие волосы сколотыми в узел на затылке бесчисленным множеством шпилек. На лицо ее была искусно нанесена косметика. В действительности этот человек был мужчиной, который с ранних лет одевался в женскую одежду и сейчас мог похвастаться лучшими нарядами, чем сама Имена. Пошитый у первоклассного портного зеленый камзол и широкие шаровары явно превосходили по изяществу большую часть имеющейся у капитана одежды. К тому же Норис виртуозно пользовалась нарядами самой Имены.

Имена стянула через голову выцветшую нижнюю рубашку:

— Хорошо, убери все это. Какое-то время парадное облачение мне не понадобится.

Норис отнесла шелковое одеяние к столу, на котором Имена составляла карты, и тщательно расстелила его на стеклянной столешнице.

— Я собрала для вас сундук вещей, чтобы вы могли взять его с собой в замок.

— В замок я возвращаться не собираюсь.

— Но Четри сказал…

— Я уже увиделась с его светлостью, а сейчас собираюсь навестить Саньи. — Имена взяла льняные брюки, лежащие в сундуке сверху, и натянула их поверх своих панталон длиной до колен. — Где мой камзол?

— Висит в гардеробе, — ответила Норис. — Я разгладила на нем складки. Негоже капитану сходить на берег в мятом наряде.

Имена открыла бамбуковую дверцу гардероба и тут же увидела свой простой черный камзол, идеально отглаженный и благоухающий лавандой. С верхней полки она взяла кепку с козырьком и надела ее на голову, чтобы скрыть глаза.

— Его светлость нанял меня не за элегантный вид, — скривившись, заметила она.

— Согласна, не за это, — подмигивая, ответила Норис. Имена запустила в нее своей нижней рубашкой.

Несколько минут спустя Имена уже снова шагала по улицам города. Оказавшись вне портовой зоны, она, по своему обыкновению, становилась излишне подозрительной и то и дело ловила на себе взгляды, большей частью любопытные, но также и враждебные, и настороженные. Она поспешила нанять пони-экипаж и назвала адрес Саньи. Откинувшись на подушку сиденья, она прикрыла глаза, стараясь заменить образ Максима, стоящий перед ее мысленным взором, на образ Саньи. Это оказалось труднее, чем она думала. Тело Саньи она видела множество раз, а вот обнаженного Максима — очень редко, но воспоминания о его мускулатуре, запахе кожи и волос были сейчас очень свежи в ее памяти. Подумав о том, как руки его касались ее тела, она почувствовала, как увлажнилось в ответ ее лоно. Если бы только он не был герцогом. Если бы только…

Дом Саньи примыкал к его свечному магазинчику. На этот раз двое его сыновей не играли на поросшем травой заднем дворе, где Саньи держал дойную козу. Поморщившись, Имена вспомнила, что мальчики отправились погостить к своей тете в глубь страны. А она так мечтала поиграть с ребятами! Имена вошла в магазин и увидела там помощника Саньи, чинившего прилавок. Не говоря ни слова, она снова вышла на улицу.

Имена нашла Саньи в его мастерской. Он устанавливал компас в новый защитный корпус, выполненный из тонких разноцветных дощечек. Навигатор в ее душе залюбовался его искусными руками. В юности, плавая на корабле «Морской тигр», Имена служила подмастерьем у выдающегося мастера, который научил ее основам приборостроения и привил уважение к людям, занимающимся этим непростым делом.

Она прислонилась к дверному косяку и некоторое время молча наблюдала за тем, как работает Саньи. Он был высоким мужчиной с темно-коричневой, как у Четри, кожей, узкими сутуловатыми плечами и копной роскошных черных волос, которые собирал в хвост на затылке. Густые угольные ресницы придавали его глазам жесткое выражение, никак не соответствующее его мягкой натуре. Имена находила внешность Саньи успокаивающей. Руки его в работе были такими же нежными, как и при прикосновении к ее коже.

Дождавшись, когда он отложит компас в сторону, она прочистила горло, чтобы привлечь его внимание. Саньи поднял голову и улыбнулся:

— Имена. Я слышал о прибытии «Морского цветка».

— Да. — Она открыла было рот, чтобы спросить, могут ли они провести вместе вечер, но вместо этого выпалила: — Саньи, мне кажется, нам не стоит больше видеться.

Дружелюбное выражение его лица сменилось мягким разочарованием.

— Это очень неприятно для меня, но… Ты встретила кого-то еще?

— Да, — ответила Имена, понимая, что нужно сказать правду. То, что она не могла физически заполучить Максима, вовсе не означало, что он не господствовал в ее мыслях, заполняя своим образом каждую клеточку ее тела. — Ты мне очень нравишься, Саньи, — призналась она. — И ты, и мальчики тоже. Но…

— Я понимаю, — перебил он. Встав со стула, он взял руку Имены и принялся целовать ее пальцы. — Должен признаться, что намереваюсь… э-э-э… жениться. Дать моим сыновьям мать. Я не был уверен, что ты на это скажешь.

Несколько недель назад Имена ответила бы согласием.

— Мальчикам нужна мать, которая всегда будет рядом с ними, — произнесла она. — Ты и я… нам хорошо вместе, но… — Она взяла руки Саньи и запечатлела на них поцелуй. — Тебе нужна женщина, которая всегда будет рядом, — повторила она. — Разве не так? Ты просто не говорил об этом вслух.

— Да, — согласился Саньи, заливаясь румянцем. Он погладил Имену по щеке. — Но ты, по крайней мере, останешься на ужин?

— Не могу, — ответила она. — Мне нужно увидеться с Четри по важному делу. — Помедлив мгновение, она опустила руку в карман камзола и извлекла оттуда небольшой холщовый мешочек. — Я привезла мальчикам зубы акулы. Напомни им, что они очень острые.

— Непременно, — сказал Саньи. Принимая у нее из рук мешочек, он не коснулся ее пальцами. — Ребята будут скучать по тебе, — добавил он. — Станешь их навещать время от времени?

К горлу подступил комок, но Имена все же кивнула.

— А еще в мешочке есть жемчужина для тебя, — продолжила она. — Черная, как ты любишь.

— Благодарю, — произнес он. — Всякий раз, надевая ее, я буду вспоминать о тебе. — Он спрятал мешочек в карман брюк и сказал: — Знай, что ты всегда будешь желанной гостьей в моем доме, по какой бы причине ни явилась.

— А тебе всегда будут рады на «Морском цветке», — ответила Имена и, глубоко вдохнув, добавила: — Прощай, Саньи.

— Хорошего плавания, Имена, — произнес он, нежно целуя ее. Они обнялись напоследок и простояли так долгое время, а потом она зашагала прочь, испытывая смешанные чувства сожаления и облегчения.