Руст, заметив смятение в глазах Алины, усилил нажим:

– Вас что-то смущает, Алина? У вас есть что скрывать от общества? Нет? Вот и прекрасно! Отложите свою папочку и доверьтесь аппаратуре.

У Алины не хватило духа ослушаться шефа. Она села в кресло испытуемого. Короткая красная юбчонка оголила острые коленки. Алина попыталась натянуть на них узкий подол, но тщетно. Руст подошел ближе, присел рядом на топчан, чтобы видеть экран и ленту самописца. А также обеих женщин: Ксению, проводящую тестирование, и Алину. Волнение украшало их. Даже некрасивое лицо Алины с косящим взглядом сейчас пылало каким-то вдохновением. А Ксения была сегодня очаровательна, как никогда.

Одной рукой она поддерживала запястье подруги детства, другой – металлический стержень, специальный щуп. Как только прохладные пальцы Ксении обхватили руку испытуемой, Алина почувствовала странный прилив сладострастия. Она смотрела на длинные, музыкальные пальцы ненавистной соперницы – пока еще живые и чувственные. Скоро, совсем скоро они застынут неподвижными крючьями, а потом рассыплются в прах. Перед прикрытыми глазами Алины уже маячил желанный труп. Она предвкушала, как предсмертные судороги обезобразят тело Ксении, как фонтан рвотных масс задушит ее. От этих видений, стремительно кружащих голову, Алина внезапно потеряла контроль над собой. Она не понимала, где она, что с ней. Опасение, что какие-то графики и кривые выдадут ее мысли, теперь казались абсолютно беспочвенными и не стоящими внимания. Чушь собачья, полная чушь! Ни один прибор на свете, не умеет читать человеческую мысль! Даже детектор лжи отмечает только волнение человека, всплеск эмоций – и более ничего. По этим волнам, бегущим по зеленоватому экрану, ни заумный Родион, ни придурочная Ксения, ни даже возомнившая о себе бог знает что Мария не смогут утверждать, что перед ними сидит убийца! Ха! Убийца! Алина сладострастно оскалила свой рот, обнажила мелкие зубки в овале ярко крашенного рта.

Ее охватило сладострастьи – такое состояние охватывает эксгибициониста, раздевающегося на публике. Пусть-ка это дурачье попытается расшифровать бешеные пики, скачущие по экрану, пусть поломает голову! Напряжение внутри Алины нарастало, восторг, напоминающий оргазм, наполнял ее. Горячие стрелы от груди до живота пронзали тело. И теперь уже воля Алины была направлена не на то, чтобы скрыть свои мысли, а на то, чтобы удержать тело в пристойном положении.

Застывшая в кресле фигура испытуемой явно контрастировала с бушующей картинкой на экране.

– Что-то с прибором происходит, амплитуда зашкаливает, – заметила, наблюдающая со стороны Мария. Она стояла у двери, но и ей были прекрасно видны танцующие пики на экране.

– С такой пляской на мониторе я тоже не сталкивался, непредсказуемый фазовый резонанс, – Родион растерянно пожал плечами, но заставил себя пошутить. – Господин Руст, ваше присутствие сказывается. Типичный генеральский эффект – казус во время ответственного смотра.

Руст с любопытством наблюдал за экраном, не реагируя на шутку. Его забавляла растерянность Ксении. Она беспомощно смотрела на происходящее, не находя слов. Родион взял ее за плечи и мягко подтолкнул:

– Ксения, отойди, пожалуйста. Я посмотрю, в чем дело.

Едва Ксения, отложив щуп прибора, переместилась к двери и встала рядом с Марией, экран осветился последней, самой яркой вспышкой – и погас. Руст схватился за глаза и закричал от боли. А секундой ранее Алина, безуспешно сдерживавшая стоны от сотрясающего ее оргазма, издала жуткий ор, и в припадке, похожем на эпилептический, свалилась на пол. Тело ее трижды содрогнулось от конвульсий и вытянулось.

Родион кинулся к рубильнику, выключил электропитание. В кабинете наступила тишина. Ксения и Мария, растерявшиеся в первые секунды катастрофы, спешили на помощь к пострадавшим. Мария осматривала расширенные зрачки Руста. Ксения, на ходу вставляя в уши фонендоскоп, бросилась к Алине, без чувств лежащей на полу. Пострадавшей уже ничто ни могло помочь: ни массаж сердца, ни искусственное дыхание – она была мертва.


– Помогите! – стонал Руст. – Я ничего не вижу!

– Да вызовите же «скорую»! – приказала Мария.

– А здесь «скорая», кажется, уже не нужна, – бесцветным голосом объявила Ксения, отходя от Алины.


Карета «скорой помощи» увезла испуганного, ослепшего Руста в областную больницу. Тело Алины осматривала милицейская бригада – за ней должна была приехать специальная машина. На следующий день приехали технические специалисты – выявить причину гибели женщины и установить степень виновности врачей в случившемся. Родион, давая показания, сам старался разобраться в причине непредсказуемого всплеска напряжения. Специалисты установили: в момент снятия электрического потенциала с ладони Алины аппарат выстрелил ответным сигналом. Вместо пассивного измерения – активно воздействовал на человека. Но причина этого непредсказуемого реверса оставалась невыясненной.

Родион утверждал, что это категорически невозможно. Повернуть электрический процесс вспять мог только заряженный конденсатор большой мощности, но поля человека были в миллионы раз слабее. К тому же, на этот непредвиденный случай в приборе имелась защита.

Вечером, когда Родион вернулся домой, к Ксении, уверенность его пошатнулась. В игрушках Никитки он обнаружил маленькую спиральку. Именно эта штуковина обеспечивала экранизацию прибора и защиту от реверса. Ее отсутствие не влекло за собой поломки прибора, но делало датчик более чувствительным к электромагнитным колебаниям пациента… Озорной мальчишка незаметно выковырял серебристую спиральку для своих игр… Родион не стал пенять Никитке за самовольство – в сложившейся ситуации разумнее было помочь ребенку забыть о шалости. Комиссия никогда не сможет установить данный факт – на схеме прибора эта деталь изначально отсутствует. Родион догадался о ее необходимости и внес усовершенствование в конструкцию, не связываясь с заводом.

Он ни говоря ни слова, вышел из квартиры. Прошел по освещенной дорожке парка, вышел в темноту залива, наполненную гулом набегающих волн, бросил спиральку в холодные глубины. Металлическая завитушка еле слышно ударилась о камень и зарылась в мелководную гальку.

– Где ты был? – спросила Ксения, когда он вернулся.

– Выходил прогуляться. Вся эта история не дает мне заснуть.


Следственная комиссия, изучив работу прибора, еще раз подтвердила, что он исправен. В особых отметках она констатировала, что разработчикам, возможно, следует установить экранизацию, ибо отсутствие ее оставляет теоретическую возможность возникновения реверса. Однако только человек-феномен на подобие Вольфа Мессинга или Кашперовского мог аккумулировать в себе напряжение такой силы, которое способно вызвать сбой прибора.

– Погибшая ведь не обладала такой способностью? – скорее утверждая, чем спрашивая, заметил председатель комиссии.

Никто не замечал за Алиной экстрасенсорных способностей. Все промолчали. Да и как они могли заметить то, что при жизни женщины было сокрыто одеянием светского поведения? Ее болезненная зависть ко всему миру изливалась такими малыми порциями, что не позволяла людям заметить связь между падавшими на их голову неприятностями и ее мимолетным озлобленным взглядом. Только предсмертная ненависть к сопернице, переплетенная с восторгом мести, вознесла убийственный потенциал Алины на небывалую высоту. К несчастью для завистницы, потенциал обернул свою силу на саму обладательницу сомнительного дара.

Прибор был официально зарегистрирован, имелось разрешение на его эксплуатацию, поэтому в действиях врачей не было отмечено никакого криминала. Гибель женщины комиссия признала несчастным случаем, а работу кабинета вынесла решение приостановить. Заводчанам было послано частное определение с рекомендацией усовершенствовать конструкцию аппарата.


Из-за расследования похороны Алины откладывались со дня на день. Сильнее всех переживала ее смерть баба Проня. Последние годы она не пила, жила в полной трезвости. Но смерть внучки сорвала с нее добровольную узду. Все дни, пока работала комиссия, выясняла, что да как – баба Проня заливала свое горе водкой. Никто не осуждал запившую уборщицу, однако некому было и утешить ее. Она пила уже седьмой день и не появлялась на людях. Она забилась в свою каморку, где среди тряпок и ведер для уборки стояла ее узкая, казенная кровать. Бессильные слезы ярости и горя текли по иссушенным щекам, по глубоким бороздам на них – последствиям не столько старости, сколько порочной жизни в предшествующие годы. Седые, некрасивые пряди свисали над ушами, черный головной платок валялся под ногами ушедшей в запой старухи. Баба Проня, стараясь сохранить сидячее положение, раскачивалась на койке. «Я убила свою девчонку, свою Альку, – бормотала она себе под нос. – Небесные силы отвернулись от меня, когда я сжигала волосы этой врачихи. Почему не она, а моя внучка стала жертвой возмездия? А может, я не те волосы жгла? Кто толкнул под локоть руку, занесшую топор?». Баба Проня даже в водочном угаре понимала, что теперь у нее никогда не будет своего угла. Теперь она не мечтала о люксах. Она запоздало прикидывала, какое счастье было бы обрести уголок в прихожей Алины – матрасик, кинутый на пол. Погибшая внучка теперь казалась добрее и сердечнее, чем при жизни. Баба Проня тешила себя мыслями, что та не бросила бы ее.

Водка выдоила из старухи ненависть к миру, дав ей взамен чувство безысходности и бессмысленности своего существования. Отравить врачиху? Кому это теперь надо? Алина не похвалит за выполненное поручение, а до самой Ксении старухе теперь не было никакого дела. Маленький пузырек с ядом стоял совсем рядом, перед ее глазами. «Сыпани в стакан, – шептал ей дьявол, – с водкой не заметишь, как просвистит».


Алину хоронили на девятый день после смерти. Кроме сотрудников санатория присутствовала ее мать, Роза Анатольевна. Но у матери Алины даже в этот скорбный день не возникло желания встретиться с собственной матерью – бабой Проней. Брошенная ребенком на произвол судьбы, она не могла забыть ей предательства. Роза Анатольевна даже не удивилась тому, что баба Проня, эта пьянчужка, не пришла на похороны. Сразу после захоронения дочери, Роза мать Алины вместе со своим гражданским мужем уехала в город. Только один Вадик решился вечером заглянуть к старухе, вместе с ней помянуть Алину. Он увильнул с поминок: официальная церемония была ему сейчас не по нутру. Не хотелось сидеть за одним столом ни с Ксенией, ни с остальными чужими ему людьми. Он вдруг понял, что успел привязаться к Алине, а возможно, полюбил ее. И лишь баба Проня могла бы понять его и разделить с ним его горе.

Вадик увидел обездвиженный труп, и по характерной позе понял, в чьи руки попал доставленный им яд. Уже не сочувствие к погибшей старухе – страх за себя, за свое участие в подозрительной операции, заставили его действовать без промедления. В тот же день, заплатив нужному человеку, Вадик заполучил медицинский акт о смерти. По нему выходило, что старуха-уборщица скончалась от алкогольного отравления.


От этих двойных похорон Ксения пребывала в растерянности и испытывала полный упадок сил. Горе наполняло ее душу: милая Алинка, с детских лет родная, почти сестренка – покинула мир, ушла так нелепо, так рано. Одновременный уход старухи испугал Ксению.

В ночь после скромных похорон самоубийцы Ксюша, хотя и не знала истинной причины смерти, чувствовала себя неуютно. Теплая рука Родиона лежала на ее груди, но Ксения не могла уснуть. Дико бушевал ветер, хлопали соседские форточки, постукивал шифер на балконе. В оконные стекла царапались неведомые пальцы. Было совершенно непонятно, откуда взялись эти странные звуки – ветки кустов и деревьев обычно не дотягивались до рам. В какофонию звуков вплетались и совсем неясные, похожие на шаги на бетонном полу балкона, опоясывающего первый этаж. Потом Ксении показалось, что звуками наполняется комната, что от окна к двери тянет сквозняком. Она встала, чтобы закрыть форточку – и напрасно: форточка была задраена намертво. Ксения поняла: дрожь и озноб таятся в ней самой. Она снова юркнула под одеяло, сильнее прижалась к мирно спящему Родиону и попыталась заснуть. Но тревога проходила.

Ксения принялась считать белых слонов – когда счет перешел за тысячу, погрузилась в спасительное забвение. Но тревожная явь так ловко перетекла в сон, что Ксения не заметила этого перехода. Дикий ужас охватил ее, когда от задернутой шторы в ее сторону двинулась великанша-тень. Тень приближалась к кровати. Одновременно Ксения поняла, что находится в комнате одна – Родиона рядом не было. В следующий миг тень приобрела ясные очертания. Это была Алина, сидящая на шее у своей бабушки. Ноги Алины в остроносых черных туфлях свешивались вдоль абсолютно голого, тощего тела старухи. Спутанные пряди волос змеились вокруг головы.