Мэрлок подошёл к Венуцию и, молча кивнув ему головой, отошёл в сторону.

Король бригантов торжествовал. Ему удалось выиграть спор у этого мрачного друида. Неважно, как Вирка высказала свою волю, важно лишь то, что римлянка будет оставлена в живых и будет его наложницей.

Тем временем девочка, находившаяся рядом с Виркой, потянула её за рукав. Друидка взглянула на неё и поняла, что та хочет спать.

Тут же появились четыре женщины, возникшие, словно из-под земли, которые повели маленькую спутницу Вирки к дому, где предстояло провести ночь гостям. А затем и сама Властительница друидов Британии, пожелав всем счастливых сновидений, тоже удалилась на отдых. Вскоре и толпа варваров рассеялась с площади, и каждого посещала лишь одна мысль, — будущий праздник Быка.

Солнце взошло рано, словно провожая задержавшуюся на небосводе луну. На городской площади остались лишь двое. Король Венуций и его младший брат, оруженосец Пролимех. Именно им выпала почётная роль — охранять покой и сон великой Вирки.

Таков закон предков и воля богов кельтов.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Сегедун — нынешняя резиденция Венуция спешно готовился ко дню Быка. Все, кто отказался от власти Картимандуи, все, кто находился под покровительством богини Бригантин, все от могущественных князей до простых воинов охотников, должны были присутствовать на церемонии посвящения в короли, чтобы собственными глазами убедиться, кого великие боги прочат в вожди одному из самых могущественных народов Британии — бригантам.

Вот почему ежечасно подъезжали к городу повозки, отряды всадников, подходили группы воинов. Вожди, окруженные оруженосцами, при полной амуниции, сверкая на солнце золотыми и серебряными украшениями, въезжали в городские ворота. Их встречали с восторгом простые жители Сегедуна, рассказывали друг другу истории о славных боевых подвигах знатных гостей и с радостью уступали им для пристанища свои, более чем скромные дома. Двенадцать из четырнадцати князей приехали в Сегедун. Это означало, что они принимают власть нового короля. Лишь двое князей остались верными Картимандуе. Также приехали три вождя силуров, два князя сегонтиев, и по одному от пиктов, ордовиков и боргостов.

Простые воины и охотники сильно отличались от своих вождей. Они почти не имели одежды, и в это теплое время года довольствовались короткими штанами или узкими юбками, подставляя солнечным лучам обнаженные тела, которые они в случае войны разрисовывают голубой краской. Зато не отказывают себе британцы в украшениях. Даже самый молодой воин имеет изящные изделия, которыми украшает могучие руки, плечи и грудь, амулеты из бронзы, с изображением богов, браслеты и кольца со вделанными в них янтарем и жемчугом. перья самых красивых птиц украшают оружие бриттов. На щите каждого воина среди изощренного орнамента в центре изображение животного или птицы, в зависимости от того, чьим предком считают себя члены того или иного рода. Здесь волки и медведи, кабаны и олени, туры и вепри, совы и ястребы, тюлени и бобр! По своим нарядам и украшениям любой воин соперничал с самыми кокетливыми женщинами племени..

Цвет британской знати и воинства собрался в Сегедуне. Казалось, не хватало лишь клича, чтобы вести всю эту массу в сражение с главным врагом — римлянами. Но не все вожди хотели этого. Не все племена хотели разрушить хоть не прочный, но все-таки мир. Еще не до конца испита чаша унижений от завоевателей. Поэтому сюда собрались просто на праздник, не думая о мрачном будущем.

Женщины стояли у огромных котлов и готовили пищу для мужчин, девочки подростки помогали им. Мальчики, которые уже стали охотниками, но еще не прошли церемонию вручения боевых копий, чтобы стать воинами, одетые в длинные рубашки с наслаждением общались с бывалыми бойцами, внимали их бесчисленным рассказам о сражениях с римлянами, гибернийцами и соседними народами, чьих вождей принимает у себя сейчас их Венуций, который еще недавно был лишь мужем царицы, а сейчас покрыл себя неувядаемой воинской славой, разбив две римские когорты у стен Эбурака.

С визгом в этой шумной толпе носились дети, на которых не было никакой одежды: лишь бусы, браслеты, да амулеты, отгонявшие злых духов, украшали их тела, уже успевшие до черноты загореть под ярким весенним солнцем.

Предпраздничное волнение, царившее вокруг, передалось и Актис, которая даже понятия не имела, о той участи, что готовили ей Вирка и Мэрлок. Ее в данный момент больше беспокоила судьба девятерых легионеров. Но хотя она могла беспрепятственно ходить по селению, разумеется в сопровождении приставленных к ней женщин, к домику, где находились пленники подойти было невозможно. Их охранял целый отряд бриттов — человек тридцать, и даже своим соплеменниками не давали подойти к зданию более чем на пятнадцать шагов. Два друида постоянно находились здесь, один их вид заставлял Актис вздрагивать и спешить прочь от этого места, с тяжелой мыслью о невозможности хоть как-то помочь несчастным узникам. Она не знала, что их очень хорошо содержат; кормят насколько раз в день, раны им осмотрели и обработали. Очень скоро все легионеры оправились от ран и стали надеяться на лучшее будущее. Кто полагал, что их обменяют, кто думал, что их держат в заложниках, один уверял, что их продадут в рабство, перережут на щиколотках сухожилия, чтобы не сбежали, и заставят выполнят какую-нибудь тяжелую работу до самой смерти. Его старались не слушать Все однако же прекрасно понимали, что бежать из плена невозможно, так как пленников стерегут так, будто они сделаны из драгоценных камней.

И вот на следующий день начался праздник, которого с нетерпением ждали бриганты. День Быка. Первая его часть проходила днем. Она представляла собой грандиозную охоту, в которой принимали участие самые знатные и знаменитые воины и охотники. Естественно главным участником конечно же был Венуций. Именно он должен убить добычу этой охоты — огромного вепря, загнанного сюда с самой зеленой долины. Леса около Сегедуна на всю Британию славятся обилием дичи, поэтому каждый охотник может проявить себя с наилучшей стороны, и конечно, добычей здесь будут не мелкие безобидные зверушки, а самые опасные и крупные животные, такие как: большой бурый волк, который одним движением своих мощных челюстей раскалывает шейные позвонки королю леса — туру. Или черный медведь, которого боится даже вожак волков во главе своей стаи. А гордый Королевский олень, чьих рогов, когда он придет в ярость избегает сам черный медведь? Только такие противники могут удовлетворить кельтских охотников, когда речь идет о жертвоприношениях в день Быка, внутренности только этих животных могут рассказать под священным огнем, что ждет народ Британии, и долго ли боги будут продолжать гневаться на британцев и посылать на них нечестивых римлян, выжигающих священные рощи.

Как только солнечные лучи коснулись соломенных крыш сегедунских домов около сотни человек, сопровождаемых ликующими населением, на лошадях выехали из города. Двадцать вождей мчались впереди, построившись клином, в центре которого был будущий король Венуций. Он восседал на таком прекрасном жеребце, которому позавидовали бы даже базилевсы восточных государств. Король словно олицетворял всем своим видом свободолюбивую Британию. Его длинные, слегка вьющиеся волосы, рассыпавшись по плечам, развевались на ветру. Красивое и гордое лицо, по-королевски устремленное вперед, дышит достоинством и величием. Голубые, словно само небо, глаза смотрят только вперед, туда, где обретает бессмертие душа кельтского воина.

За ним скачут остальные участники этого действа. Они счастливы, что принимают участие в столь грандиозном событии, про которое, уже став глубокими старцами, они будут рассказывать будущим правнукам у горящего зимой домашнего очага. А если кому-то придется погибнуть в смертельном поединке со зверем, то разве это не прекрасная смерть для воина? Его душа, ведомая священным кабаном по священному лесу помчится прямо на пир к богам, и сам Луг встретит его под гигантским дубом, нальет в драгоценный кубок напиток, дарующий вечное блаженство бессмертия, и там, где долины полны добычи и жизнь состоит из нескончаемой охоты с друзьями, на вечные времена поселится его душа.

Стоя в дверном проеме, Актис видела, как британцы отправились охотиться. Она посмотрела вслед исчезающей вдали охоте, и нехорошее предчувствие охватило ее. Тревога усилилась, когда она увидала около своей хижины выросших словно из под земли друидов. Их было пятеро. Они молча, стояли и смотрели на Актис. Увидев их, римлянка затрепетала от ужаса. Она мгновенно убежала обратно в дом и спряталась в нем от этих страшных людей. Девушка чувствовала, что что-то готовится, но что именно понять не могла. Внезапно в хижину вошла молодая британка. Судя по одежде она не была простой женщиной. И действительно, как только она заговорила с Актис на латыни, стало ясно, что перед ней знатная представительница туманного Альбиона, из семьи вождя или царя.

— Я хочу познакомиться с тобой; — сказала она. — Кто ты такая, и как стала пленницей моего брата?

— Я Актис, жена префекта Эллиана, — не теряя достоинства, ответила девушка.

— А я Суль, — сестра Венуция, — представилась британка.

— Чего ты хочешь от меня, Суль?

— Я никогда не видела живую римлянку, хочу посмотреть, — с варварской прямотой сказала Суль.

— Смотри, — помимо воли улыбнулась Актис.

Ты смелая — одобрила Суль, — когда тебя привели сода ты не была такой. Что сейчас делает тебя такой храброй?

Актис молчала.

— Почему ты молчишь? — спросила Суль.

— Что ты хочешь услышать от меня?

— Римские женщины редко попадают к нам в плен. Я знаю, ты была на поле боя. Там захватил тебя мой брат. Скажи, как ты там оказалась?

— Я была там со своим мужем.

— Подумать только, — задумалась Суль, — я думала, что только наши женщины могут идти в бой вместе с мужьями. Расскажи мне, как все это происходило.

Меньше всего на свете Актис хотелось в данную минуту заново пережить весь тот ужас, который она испытала в сражении у Омы. Поэтому она отрицательно мотнула головой и сказала:

— Если тебе так хочется узнать про битву, почему ты не спросишь у своего брата?

— Он не будет мне рассказывать.

— Почему?

— Потому что не пристало храброму воину хвастаться перед женщиной.

— Я тоже не буду тебе ничего рассказывать.

Британка вспыхнула от обиды.

— Ты что считаешь меня недостойной для разговора?

— Мне тяжело вспоминать случившееся, — призналась Актис.

— Я знаю, — Суль немного успокоилась, — ты жена храброго вождя, но мы победили вас, и даже взяли тебя в плен. Муж твой сумел уйти от наших воинов. Он оказался хитрее. Вы римляне очень хитрые. Как же он оставил тебя? Впрочем, он спасал ваших солдат, а воины куда важнее, чем женщина. Ему придется искать новую жену.

Актис от этих слов вздрогнула как от сильного удара.

— Что ты такое говоришь? — Воскликнула она. — Почему мой Клодий должен искать новую жену? Что вы хотите сделать со мною?

— Это решат наши жрецы.

— Друиды? — Актис объял невыносимый ужас.

— Да.

— О, нет!

Суль была удивлена. Она никак не могла понять причину такого волнения.

— Почему ты так перепуталась? — спросила она. — Разве это страшнее, чем идти на битву?

Актис ничего не могла произнести, язык не слушался ее.

— Скажи, меня принесут в жертву вашим жестоким богам? — наконец выдохнула она.

Почему ты называть наших богов жестокими? — Обиделась за своих богов Суль. — Боги они и есть боги. Как они могут быть жестокими?

— Клодий, спаси меня! — вырвалось у Актис.

— Не надо бояться, что ты будешь принесена в жертву. Наоборот, наши войны считают высшей честью, если жрецы укажут одного из них и скажут, что боги требуют его. Ты тоже должна гордиться.

После этих слов Суль уже ничего не могла добиться от потрясенной Актис. Они еще немного побыла в ее обществе, затем покинула ее и ушла по своим делам, оставив римлянку в одиночестве и в полном отчаянии.

Королевская охота была в самом разгаре. Охотники наслаждались погоней за обезумевшими от страха животными. Двадцать самых ловких бригантов гнали гигантского вепря в овраг, где зверя уже ждал Венуций со своим братом Пролимехом. Король был спокоен и величествен, молча стоял он у старого дуба и сжимал в руке тяжелое копье с блестящим бронзовым наконечником. Пролимех с восторгом и завистью смотрел на брата, готовящего совершить удар, который сделает его повелителем бригантов.

— О, великий Езус, помоги мне, не дай дрогнуть руке моей во время удара, — творил охотничью молитву Венуций, — пусть зверь, убитый мной, будет убит во славу твою, и кровь его наполнит твою чашу, дабы смог ты напиться крови зверя, коего посвящаю я тебе и только тебе. Да покажи мне свою милость, и я завалю алтарь твой обильными жертвами!