— А как же иначе? Я ведь проклята. Всякий мужчина, который захочет жениться на мне или моих сестрах, непременно погибнет.

— Но остается уловка — брак по любви.

— Если вам угодно называть это «уловкой».

— Насколько я понимаю, Генрих именно поэтому проявляет невиданную щедрость.

Кейт смерила Шотландца холодным взглядом: ее обидела едва слышная перемена в его голосе.

— А почему же еще?

— Не знаю, — сказал он, изучая толпу придворных так же пристально, как вчера изучал враждебный лес. — Может, объясните?

Потрясение, на миг овладевшее Кейт, тотчас сменилось гневом.

— Думаете, я… Нет, нет и еще раз нет! Уж не знаю, как благородные дамы ведут себя в Шотландии, но в Англии мы не привычны к мимолетным интрижкам!

— Даже с королем?

От такой наглости у нее пропал дар речи. Подобрав шлейф дрожащей рукой — дрожащей от желания отвесить пощечину, — Кейт развернулась и собралась уходить.

— Постойте. — Росс поймал ее за руку. Голос его был тих, но тверд. — Я не должен был позволять себе подобных намеков. Просто меня смущает то, что Генрих уделяет вам столько внимания.

Кожу Кейт жгло в том месте, где он коснулся ее, и от этого жара плавилось все внутри. Леди Кэтрин резко выдернула руку, будто ошпарилась, и прижала ее к боку.

— Его величество уделяет мне внимание лишь потому, что испытывает ко мне чувство глубокой благодарности. Моя старшая сестра не так давно отвела беду от него, его супруги и их наследника. Ничего личного. Просто он возвращает долг.

— Да, до меня доходили слухи, что летом на жизнь короля покушались.

— Возможно, и доходили, но подробностей почти никто не знает. Меня самой там не было, а Изабель предпочитает не распространяться на эту тему.

— Это Изабель вышла замуж за Брэсфорда?

Кейт едва заметно кивнула.

— Да, он королевский фаворит. Блистательный рыцарь. Вы его знаете?

— Знакомое имя, но в число приграничных лордов, которых отец считает нашими врагами, он вроде бы не входит.

— И слава Богу: это был бы опасный враг. С другой стороны, Генрих подарил ему земли только после Босворта. Времени, чтобы завести врагов, у него еще не было.

— Тогда понятно. — Шотландец сделал паузу, а когда заговорил вновь, его тон совершенно изменился. — Вам когда принести извинения, сейчас или после?

— Извинения?

— Я же оскорбил вас.

— Можно и после… — Кейт осеклась: договорить ей помешал ком в горле. Шотландец поверил ей так охотно, что она не знала, что сказать. К примеру, покойный сводный брат, который обеспечивал их с сестрами, такой доверчивостью не отличался.

— После так после. Но вернемся к главному. У меня есть идея.

— Да?

— Давайте потанцуем.

— Потанцуем?.. — повторила Кейт, словно желала убедиться, что не ослышалась.

Кто-то играл неподалеку на лютне, но мелодия эта едва ли подходила для танца. Кроме того, глаза Росса сверкали игриво и восторженно, что совершенно не соответствовало строгости его черт.

— Сегодня вечером. Если мы будем плясать под музыку, у короля может сложиться впечатление, будто легкость царит в наших сердцах и мы согласны повиноваться его приказу.

— Должны быть и иные способы…

— Или споем.

— Я бы скорее подождала, как вы предлагали изначально. — Кейт невольно рассмеялась. Ей не хотелось забывать, что он усомнился в ней, и не хотелось, чтобы подобный вздор отвлек ее от обиды.

— Как скажете. Мы можем спеть, когда начнется подготовка к Рождеству. Можем бубнить себе под нос что-то вместе с монахами, пересвистываться со служанками и издавать рулады с жонглерами. Никто не заподозрит, что мы замышляем.

— Замышляем? Я лично ничего не замышляю!

— Разумеется. За неповиновение королевской воле и повесить могут.

— Пожалуйста, хватит шутить! По-вашему, мы должны притворяться, будто эта помолвка принесла нам счастье? Будто мы ждем не дождемся свадьбы? Будто все по-настоящему?

— А разве я говорил, что это не так? — Росс взял ее руку и поднес к губам, все это время не сводя с леди синих глаз.

Мышцы в теле Кейт сократились в невольном спазме.

— Перестаньте!

— Боюсь, перестать я смогу лишь на некоторое время, — с улыбкой ответил Росс. Его веки тяжело нависали, как у человека, готового в любой момент погрузиться в сон. — Смотрите на меня с восторгом и изумлением, если получится. Это должно вам помочь, поскольку Трилборн, кажется, изнемогает от желания узнать, что нас с вами связывает.

Последнюю фразу Росс произнес невнятно, вполголоса, и Кейт не сразу его поняла. Но в следующий миг она заметила Трилборна, который, осклабившись, наблюдал за ними из-за колонны. Ее реакция была скорее инстинктивной, чем обдуманной. Девушка гордо подняла подбородок, сделала шаг вперед и положила ладонь на запястье дерзкого Шотландца.

— Да, теперь я понимаю, — пробормотала она. — Давайте еще погуляем. Иначе мне придется запеть, а это, ручаюсь, никому не доставит удовольствия.

* * *

«Как же неприятно притворяться», — подумал Росс, окидывая взором заснеженный город и меловые горы, высившиеся вдали. За стенами замка королевский сокольничий отпустил свою птицу в погоню за зайцами, петлявшими по полям. Россу нравилась простота и ясность во всем; нравилось открыто заявлять о своих взглядах и намерениях и придерживаться их до последнего. И тот факт, что свои взгляды и намерения по отношению к леди Кэтрин ему придется утаивать, изрядно его огорчал.

Обедали они вместе, сидя возле королевского стола. Его величество выразил им свое расположение в виде отборнейших яств, и все придворные обратили на это внимание. Только слепой не заметил бы, что грядет свадьба. К тому же россказни об их совместном приключении в Новом лесу расползались по зале, как скверный запах.

Леди Кэтрин все время улыбалась и ловко справлялась с ролью счастливой невесты. Однако ее руки были холодны как лед, и она почти ничего не ела. Росс следил за тем, чтобы ее бокал не пустовал, и постоянно подкладывал ей на тарелку самые лакомые кусочки. После обеда леди извинилась и, сославшись на головную боль, проследовала к себе в покои в сопровождении новоявленного жениха. За дверью ее ожидала сестра.

Господь свидетель: у нее были веские причины сымитировать недуг. Россу также хотелось скорее очутиться наедине со своими мыслями. Но еще больше ему хотелось увести Кейт куда-то, где они смогли бы побыть вдвоем, и это желание бесило его своей нелогичностью.

Хуже того, всякий раз, когда Шотландец смотрел на Кейт, на него налетал шквал эмоций. Кровь закипала в жилах; от вожделения на глазах выступали слезы. Росса восхищало в Кейт все без исключения: ее изящество и храбрость, улыбка, каждое движение, каждый наклон смышленой головки. Но при этом он оставался сыном вздорного лэрда, презиравшего все английское, а Кейт опекал английский король. Если он, Росс, вступит в этот брак, если согласится стать пешкой в партии Генриха, то будет навеки отлучен от семьи и родины. Он поклялся никогда не жениться на Кейт, и она ему поверила. Он не мог обмануть ее доверие.

Трилборн же, как стало очевидно, хотел заполучить и ее, и ее щедрое приданое. Россу противны были грубость и приземленные желания, которыми руководствовался англичанин. Шотландец принял твердое решение во что бы то ни стало помешать ему — якобы ради благополучия леди Кэтрин, избегавшей брачных уз. Но сам он подозревал, что движим не только чистыми помыслами, но и обычной ревностью и неприязнью. Видеть, как Трилборн удостаивается какой-либо награды, было для Росса нестерпимо. А уж когда речь шла о такой награде…

Росс поклялся не жениться на леди Кэтрин, но не обещал не спать с ней. Он поклялся противиться воле английского короля, но не обещал противиться собственной воле. Эти безобразные, низкие уловки всплыли в его памяти сразу же после королевской аудиенции и до сих пор не давали ему покоя.

Интересно, понимала ли леди Кэтрин, на какие сделки с совестью готов пойти мужчина ради удовлетворения своих желаний? Она представляла собой интригующую смесь невинности и искушенности, чему, несомненно, способствовало пребывание при дворе: здесь она в течение нескольких месяцев находилась во фривольной атмосфере, оставаясь при этом под защитой зоркого короля. Кейт как будто понимала, какими низменными побуждениями руководствуются люди вокруг нее, но сама была выше этого.

— Данбар!

Росс отпрянул от зубчатой, в проемах бойниц, стены и, обернувшись, без малейшего удивления увидел перед собой заклятого врага. Тот уверенно двигался в его сторону; полы плаща развевались на ветру, гладкое аристократическое лицо искажала недовольная гримаса.

— Трилборн, — не заботясь об этикете, процедил Шотландец. Меньше всего на свете ему сейчас хотелось иметь дело с этим напыщенным болваном. Один его вид — все эти складки черной ткани и обилие серебра, — вызывал у него зубовный скрежет.

— Кто бы мог подумать, что я тебя тут застану! Я-то решил, что ты уже пресытился пронизывающими ветрами.

— Чего тебе?

Если Трилборн и отметил дерзость вопроса, то виду не подал.

— Ты и сам прекрасно знаешь. Я хочу выяснить, в каких отношениях ты состоишь с леди Кэтрин. Ожидать ли нам свадьбы?

Росс понимал, что нельзя ни в чем сознаваться. Но искушение подергать врага за бороду — хотя бы в переносном смысле — было слишком велико.

— Королю предстоит выяснить, поддастся ли на уговоры лэрд клана Данбар.

— И ты наверняка на седьмом небе от счастья, — сказал Трилборн с нескрываемым отвращением.

— А почему бы и нет? Женушка-то мне достанется очаровательная.

— И при деньгах. Хотя, конечно, не следует забывать о проклятии… Ну, брось, Данбар. Я никогда не поверю, что ты согласился на эту сделку. Что думаешь делать?

Росс надменно усмехнулся.

— А как бы ты поступил на моем месте? Я смиренно жду отцовского ответа.

— Ты мог бы попросту сесть на коня и уехать из Винчестера. Никто бы тебя не остановил. Никто, полагаю, и не заметил бы твоего отсутствия.

— А ты, подозреваю, даже коня мне предоставил бы. И сопровождающих.

Англичанин едва не зажмурился в сладком предвкушении.

— Коль тебе будет угодно.

— Вынужден тебя разочаровать. Я уже дал слово, а отступать от клятвы не в моих правилах.

— Неужели слово, данное английскому монарху, что-то для тебя значит?

При этих словах Росс вспомнил своего отца.

— Главное, что я дал клятву добровольно, без принуждения.

— Нет, кто-то наверняка принудил тебя к этому. Иначе государственные дела тебя бы не затронули.

— Почему я дал эту клятву, не имеет значения. — И в этот миг Росс с неизбежной ясностью осознал, что клятва есть клятва. В том числе и та, которую он дал леди Кэтрин.

Если его сердце требовало ясности, то вот она. Все просто и ясно. Другое дело, что радости это ему не доставило.

— Стало быть, ты женишься на саксонке, даже если твой отец будет против.

— Иными словами, тебе она не достанется. Или ты надеешься заполучить ее, если я уеду?

Англичанин вперил в него ненавидящий взгляд.

— Мы с Генрихом не раз обсуждали такую возможность. Если бы не вмешался ты, он давно уже дал бы согласие на этот брак.

— Если ты считаешь, что Генрих руководствуется чем-либо иным, помимо интересов короны, ты глубоко заблуждаешься.

— А ты, стало быть, рассчитываешь, что он толкнет Кейт — то есть леди Кэтрин — в твои объятья ради объединения с Шотландией? Какое самодовольство!

Кейт. Росс словно испробовал это имя на вкус. Оно ей шло. Но эту мысль тут же вытеснила другая.

— Если бы я не вмешался? — настороженно повторил Росс.

— Это мне должна была принадлежать честь спасти ее! — возмущенно выпалил Трилборн.

Его утренний приезд, конечно, едва ли можно было считать полноценным спасением. Откуда Трилборн знал, что леди Кэтрин отстанет от охотничьего отряда? Неужели заклятый враг Росса спланировал похищение? Он провел бы с леди всю ночь, а потом мог бы беспрепятственно на ней жениться?

Вполне возможно. Все знали, что она не любит смотреть, как добивают зверя.

Что же помешало ему осуществить коварный план?

Вепрь. Разумеется. Трилборн не ожидал, что разъяренный вепрь погонит леди Кэтрин в глухую чащу. И уж тем паче не ожидал, что там она наткнется на засаду лесных разбойников, которые поджидают охотников.

— Вот только эта честь досталась мне, — тихо вымолвил Росс. — Извини.

— Это мы еще посмотрим, — сказал Трилборн. Его темные глаза предвещали скорое возмездие. — Вряд ли ты дотянешь до бракосочетания.

И он развернулся так резко, что полы его плаща затрепетали, словно крылья хищной птицы. Трилборн удалился широким, решительным шагом, понукаемый лютой яростью.