Именно так очень часто стояла рядом с ним его первая жена, мать Танзи, которая всегда понимала и поддерживала его, помогая сопротивляться болезни, мучившей его после ранения.

– По крайней мере, теперь мы можем разместить много лошадей, – улыбнулся Роберт, и в этот момент он выглядел молодым и энергичным.

Танзи никак не могла взять в толк, кому нужны эти большие конюшни, когда почти все стойла чаще всего пустуют. В этот самый момент она услышала голос своей мачехи, которая во дворе кому-то из своих друзей сердечно пожелала спокойной ночи и тут же принялась ругать Дилли за опоздание. Танзи поспешно взяла свечу, нежно поцеловала отца, встав на цыпочки, и отправилась наверх спать. Она поднялась по широкой дубовой лестнице, прошла мимо пустых закрытых комнат первого этажа и по узкой винтовой лесенке поднялась на свой чердак под самым острием двускатной крыши.

Она чувствовала себя очень усталой, но спать ей расхотелось. Были слышны отдаленные раскаты грома, и несколько тяжелых капель пролившегося дождя уже немного освежили воздух. Почувствовав облегчение, Танзи высунулась в окно. Прямо над ее головой, на расстоянии вытянутой руки, висела их вывеска, укрепленная на балке, уходящей под голубую черепичную крышу. В неподвижном воздухе знакомая вывеска с нарисованным на ней белым кабаном, которая всегда вертелась и поскрипывала, казалась такой же неживой, как и весь их постоялый двор, и – Танзи не могла не обратить на это внимания – неплохо было бы обновить ее, потому что краски поблекли и облупились. За городскими стенами, на фоне темных лесов, белели крестьянские поля с неубранной кукурузой, а на западе, над Босвортом, в долине реки, сверкали молнии. Из высоких окон аббатства струился свет, который отражался в дюжине окон вдоль темных улиц и освещал площадь, где торговцы устраивались на ночлег и куда в понедельник она отправится за покупками.

С недавних пор поездки на базар за провизией для постоялого двора стали для Танзи новым развлечением. Она ездила туда верхом на пони с кошельком, набитым деньгами, и обычно ее спутником был Джод, сопровождавший ее на вьючной лошади. Ей снова предстоит и поболтать, и поторговаться с продавцами, увидеть множество занятных вещей на их лотках и даже, может быть, если очень повезет – дрессированного медведя. И уж конечно, прогулка по базару не обойдется без встреч с дерзкими подмастерьями, которые не упускают случая вогнать в краску порядочную девушку. Эти подмастерья и подобные субъекты начали занимать весьма заметное место в жизни Танзи, скрытой от посторонних глаз. Их одобрительный свист и выкрики звучали для нее, как признание ее привлекательности, и были для девушки таким же приятным подарком, как яблоко, преподнесенное пастухом Парисом самой прекрасной богине. И по тому, как парни смотрели на Танзи, она начала понимать, что, вопреки недоброжелательным репликам мачехи по поводу ее вздернутого носа и соломенных волос, она совсем не так уж некрасива.

Если я умоюсь той самой розовой водой, которую этот ненормальный Том Худ подарил мне к Михайлову дню, и надену платье с розами, я буду выглядеть совсем иначе, чем сейчас, думала Танзи, снимая свой рабочий передник и с удовольствием чувствуя, как тело освобождается от стягивающих его лямок и завязок.

Она не могла не разделять настроения отца и поэтому смотрела почти с завистью в окна «Золотой Короны» на противоположной стороне улицы, где все еще горели фонари и звучал смех. Она видела, как оттуда выходят принарядившиеся горожане, некоторые требуют, чтобы им подали лошадей, некоторые уходят пешком. Конюхи то входили в дом, то выходили из него, и, наконец, сам Хью Мольпас – хозяин «Золотой Короны», довольный собой, появился на улице и остановился у порога своей таверны. Высокий, смуглый мужчина с явно восточной внешностью, он протянул вперед ладонь, чтобы проверить, идет ли дождь, и посмотрел на небо.

И в чердачном окне дома напротив он увидел дочь своего конкурента, которая свешивалась с подоконника в несколько легкомысленном наряде. В свете фонарей «Золотой Короны» Танзи увидела его полные яркие губы, сложенные в улыбку, и прекрасные сверкающие зубы; в этот самый момент он послал ей воздушный поцелуй. Если бы так же поступил любой другой сосед, в этом жесте не было бы ничего, кроме простого приветствия молоденькой девушке, но в том, как это сделал Хью Мольпас, были издевка и насмешка. Танзи почувствовала непреодолимую злость, потому что процветание и благополучие этого человека означали беду и неприятности для ее отца.

Однако она была Танзи, предки которой по материнской линии имели лучшее представление о жизни в поместьях, чем о постоялых дворах, поэтому она предпочла отвернуться так, чтобы он не мог ее видеть и принялась смотреть в другую сторону. И в ту же секунду она, самая первая из горожан, увидела двух всадников в плащах, которые мчались галопом от Северных ворот. Во всем их облике ощущалась такая спешка, что ей даже не пришлось делать вид, будто она не видит хозяина «Золотой Короны»; она действительно забыла о его существовании, не в силах оторвать взгляд от приближающихся фигур.

Было совершенно очевидно, что эти всадники совсем не знают города, в котором оказались: несмотря на то, что они явно торопились и все время подгоняли лошадей, они смотрели то направо, но налево, словно искали что-то в сгустившихся сумерках. Танзи не сомневалась в том, что они промчатся мимо, но когда всадники приблизились к их дому, один из них остановился, едва не ударившись об их ворота, и, повернувшись, крикнул через плечо немного отставшему товарищу: «Белый Кабан»! В его голосе было радостное удивление, и он показывал на их вывеску так, словно перед ними было некое чудо, спустившееся с небес, и его спутник остановился рядом.

Из открытых дверей «Золотой Короны» все еще струился свет. Более привлекательная вывеска этого нового заведения призывно висела всего лишь в нескольких ярдах от того места, где остановились всадники. Но они не обратили на нее никакого внимания, спешились и начали нетерпеливо стучать в ворота Роберта Марша.

Глядя на них из своего окна, Танзи обратила внимание на изящество их дорожной одежды и поняла, что перед ней – богатые и знатные путешественники из числа тех, кого раньше часто принимали у себя ее родители. Она услышала шаги Мольпаса, который поспешил перехватить их, говоря:

– «Золотая Корона» более удобное место, господа! Однако они не позволили себя уговорить.

– «Белый Кабан» вполне устроит нас, – ответили они почти одновременно и рассмеялись, словно это была шутка, понятная лишь им двоим.

Торжествуя и забыв все хорошие манеры, которым учила ее мать, Танзи показала Мольпасу язык. Со скоростью молнии, сверкавшей над полями в Босворте, не думая о том, как она выглядит, Танзи опрометью бросилась вниз по лестнице, на бегу зашнуровывая корсаж.

К счастью, мачеха развлекала мужа рассказом о своих делах, и ни они, ни Дилли еще не успели лечь спать.

Путешественники въехали во двор, где их встретил вежливый и гостеприимный хозяин, и началась обычная суматоха со взаимными приветствиями.

– Наверху есть великолепные комнаты, – говорила Роза Марш, возбужденная явно высоким положением нежданных гостей, приглашая их в дом. – Не обращайте внимания, это просто пивная, здесь собираются только простолюдины.

Казалось, они обратили внимание только на домашний уют этой пивной, поскольку их мысли были заняты гораздо более важными вещами.

– Нам понадобятся все ваши комнаты, – сказали они.

– С вами путешествует большая компания, господа? – спросила Роза с явным удовольствием, сделав Танзи знак забрать одежду гостей в то время, как ее муж велел Джоду позаботиться о лошадях.

– С нами армия, – ответил тот, кто был постарше. – Они должны войти через Северные ворота, наверное, как раз сейчас и входят. Кричли, возвращайся и покажи дорогу Его Величеству.

Младший всадник, не успевший спешиться, развернул коня и помчался галопом вдоль улицы. Танзи, все еще держа на руках одежду гостей, стояла, как вкопанная, боясь пошевелиться. Ее отец, закрыв дверь, окинул всех торжествующим взглядом.

– Армия короля! – воскликнул он с гордостью. Лицо сэра Джона Хангерфорда, хоть он и выглядел очень усталым, выражало ту же гордость.

– Наши люди проделали путь из Ноттингема за один день, у них был только один привал.

– Точно так же прошли и мы в свое время, когда он был еще герцогом Глостером, – сказал Роберт Марш, вынимая бутылку отборного вина.

Танзи подвинула сэру Джону кресло с высокой спинкой, и он, поблагодарив девушку, опустился в него, держа в руке бокал искристого бордо.

– Значит, и вы, мой гостеприимный хозяин, тоже служили под его началом?

– И буду служить ему всей душой, пока Его Величество находится под моей крышей, – торжественно произнес Марш, уверенный, что визит короля принесет его постоялому двору немалую славу.

Глава 2

Сюда едет сам король, – шептала на кухне Дилли, бледная от страха. Девочка была близка к обмороку.

– Я должна приготовить лучшую постель, – суетилась в гостиной Роза, раскрасневшаяся от спешки и нетерпения. – Танзи, принеси подушки на лебяжьем пуху и новые льняные простыни.

Танзи уже была на полпути к лестнице, когда сэр Джон Хангерфорд остановил ее.

– Не надо, дитя мое, – мягко сказал он, – Его Величество никогда не путешествует без своей собственной постели. Хозяин, ведь вы должны это помнить, а?

– Да, конечно, помню, – ответил Марш. – Деревянная разборная кровать, которую перевозят в специальном фургоне под присмотром самых преданных королю людей…

– Которые и принесут ее сюда, и соберут в считанные минуты, мадам.

– Я надеюсь, что они смогут отодвинуть большую кровать под балдахином, которая там стоит. Наша комната достаточно велика, и в ней хватит места для обеих постелей, сэр.

– Конечно, они сделают все, что нужно. Их обычно посылают вперед, чтобы они все подготовили. Мне даже кажется, что они уже здесь – я слышу скрип колес.

Вся улица – впрочем, не только улица, но и весь город – в одно мгновение заполнились вооруженными людьми. Всюду слышалось клацанье подков, тяжелые шаги людей и громкие слова приказов сливались в общий гул. В каждом окне торчала чья-нибудь голова, люди переговаривались и перекрикивались между собой, свесившись из своих окон, и казалось, что все карнизы облеплены головами. Юноши толпились на ступенях лестерского собора. Все хозяйки – кто спеша продемонстрировать лояльность, кто в надежде заработать – готовились в своих домах к приему гостей. Постоялые дворы, которым уже давно было пора закрываться, вновь ожили, и в них загорелся свет.

Однако Танзи почти ничего этого не видела. Бегая из комнаты в комнату с кипами постельного белья, стараясь успокоить Дилли, у которой все валилось из рук, обещая растерянной и взволнованной поварихе непременно побывать в понедельник на базаре и пополнить запас продуктов, увертываясь от взмокших носильщиков, которые, ругаясь, таскали наверх тяжелые грузы – королевскую кровать и багаж его спутников, она участвовала в событии, переполошившем весь город, только как член собственной семьи, устраивая гостей на ночь, хотя и находилась в самом центре этого события.

Миссис Марш, деятельная и энергичная, когда этого требовали обстоятельства, командовала внизу и помогала своему перепуганному мужу принимать высоких гостей. Рыжеволосая Роза теперь до конца своих дней будет вспоминать, как она подавала вино королю Англии. Задержавшись на одном из балконов, выходивших во двор, Танзи с восхищением смотрела, как ее мачеха сопровождала лордов и герцогов, поднимавшихся по наружной лестнице в отведенные им комнаты. Но сама она в тот вечер увидела короля Ричарда только мельком.

Внутренний двор являл собой необыкновенно красочное зрелище, он был заполнен верховыми лошадями, украшенными богатыми седлами и чепраками, которые вошли со стороны Хай стрит, и вьючными лошадями, которых привели через боковые ворота, выходящие на Уайт Бор Лейн. Танзи крикнула вниз Джоду, чтобы он приготовил место для королевской белой лошади в стойле ее пони. В этот момент кто-то дернул ее за рукав – это была Дилли, которая прошептала:

– Пошли быстрее, посмотрим. – И, необыкновенно возбужденная, потащила Танзи в большую комнату, где носильщики устанавливали королевскую кровать, напоминавшую по виду большую деревянную коробку, над которой легкие дубовые пилястры, украшенные изящной резьбой, держали легкий полог. Изголовье лежало на полу, а когда его быстро и ловко поставили на место, Танзи увидела, что оно украшено разноцветным узором с золотыми лилиями. Из деревянной коробки, которая вместе с лежащим на ней матрацем, собственно, и служила кроватью, были извлечены постельное белье и халат короля. Все было проделано быстро и уверенно, и не было никакого сомнения в том, что каждый участник этого действа прекрасно знает свои обязанности и уже неоднократно их исполнял.