Назавтра Картер должен был лететь в Атланту на два дня для получения каких-то письменных показаний. Он завел разговор об отмене или изменении расписания вечеринок, но я не позволила ему сделать это.

— Меня тошнит до смерти от вечеров, и никто не будет ждать, что я приду без тебя, — уверяла я. — И мне нужно провести некоторое время наедине с Хил. Поезжай, а мы будем ожидать кануна Нового года. Разлука будет полезна нам обоим.

— Она не будет полезна мне, — заявил Картер несчастным голосом. — С каждым днем я все больше и больше хочу провести остаток жизни с тобой. И мне кажется, что в последнее время я совершал самые ужасные поступки, которые могут только отпугнуть тебя. Мне не хочется оставлять тебя с тенью этой убийственной ночи, которая висит над нами.

— Убийственной ночи не было, — сказала я, подталкивая Картера к двери. — Это пустяк, зеро, нуль. Отправляйся и заработай немного денег. Мне никогда не приходило в голову подцепить нищего.

Даже в шутку я не могла заставить себя произнести вместо „подцепить" слова „выйти замуж".


Глава 9


Занятия в школе у Хилари начинались в понедельник после Нового года, а мой колледж начинал работать только через две недели после него. В первый раз после того, как мы приехали в Пэмбертон, у нас с дочерью появилось свободное время, простирающееся перед нами, как чистый, только что выпавший снег.

Я завела разговоры о походах по магазинам, чтобы купить школьную одежду, о посещении музеев, концертов и галерей, о возвращении Хилари на конюшню, чтобы подогнать отставание в занятиях по выездке, о езде на Питтипэт.

— Козий ручей. Ты обещала. — Хилари даже не подняла головы от книги по стрельбе из лука, которую взяла в библиотеке.

И мы поехали.

— Ну как, приятели, весело прошло ваше Рождество? — спросил Том, целуя Хилари в щеку и мимоходом пожимая мое плечо.

Том носил Эрла, как горжетку вокруг шеи, — погода опять прояснилась, и стало холодно. Мисси, блея, топала за ним и, увидев Хилари, побежала к ней, напоминая детскую лошадку-качалку. Белое морозное дыхание вырывалось из ее ноздрей.

— Спасибо, прекрасно, — ответила я на вопрос Тома.

— Нет, я скучала без тебя, — заявила Хил. — Что ты делал? На обед была индейка? Ты и твои сыновья стреляли из лука?

„Стреляли из моего лука?" — висело невысказанное в жестком чистом воздухе.

— Да, у меня была индейка, дикая индейка. Но мальчики так и не смогли приехать. Скретч, мистер Кармоди и я съели их порцию и были довольны.

— Мне очень жаль, Том, — сказала я. Гнев против Пэт Дэбни бился у меня в груди.

— Мне тоже, — ответил он. — Но я поехал в город и провел с ними несколько часов в рождественскую ночь. А затем отвез их в аэропорт Атланты. Они уехали в свою школу. Мальчики были очень огорчены, что не смогли побывать в лесу. Мне тоже очень жаль. Пэт, по существу, глупая женщина. Когда они станут достаточно взрослыми, чтобы принимать самостоятельные решения, они будут приезжать на Козий ручей так часто, как только смогут. Я могу подождать. А она окажется одинокой старухой.

— А пока здесь есть я, — заметила Хил.

— Пока и всегда есть ты, принцесса Хилари, — проговорил Том, крепко обнимая ее худенькие плечики. — О'кей. Сходи в дом и принеси рабочие куртки — они лежат на спинке дивана. Передвижная школа Дэбни по лесоведению открывается сегодня.

На той неделе мы ездили на Козий ручей каждое утро, и каждый день Том учил нас чему-то новому о лесе, реке и болоте Биг Сильвер. Утро отводилось для походов по местности. Во время одного из них Том научил нас, как распознавать, собирать и готовить растения, чтобы поддерживать свою жизнь в условиях дикой природы. Он научил нас делать веревки, утварь и даже одежду из волокна растений. Мы сделали яму для приготовления пищи и испекли дикую спаржу, луковицы и стебли тростникового проса, амарант, корни репейника и рогоз.

— Можно выжить в глуши при наличии зарослей рогоза, — объяснял Том. — Можно есть его корни, побеги, семена и пыльцу. Листья прекрасно подходят для плетения, а пух с початка является незаменимой прокладной для одеял и спальных мешков. Это замечательное растение, помогающее выжить в приречных болотах.

Мы пили чай из плодов шиповника и ели пеммикан, который Том достал из кармана. Кушанье было приготовлено из высушенной оленины, размельченной вместе с ягодами, — довольно приятный, темный, дикий вкус и удивительно сытная еда.

Мы собирали растения, которые, как уверял Том, являются болотной аптечкой: корни лопуха для мазей и промывания ран, коровяк, жженые листья которого помогают при застое в легких, крапиву для чая, останавливающего понос, дикий лук, отгоняющий насекомых, тысячелистник для остановки кровотечений, заживления воспалительных процессов и от зубной боли.

— Есть множество других растений, используемых в тяжелых случаях. Скретч утверждает, что может вылечить воспаление легких, серьезные септические заражения и даже рак, если захватить его на ранней стадии. Старик спас коз от довольно тяжелых и неприятных болезней. Но эту сторону дела я оставляю ему. Он остался единственным из старожилов, которые знали, что это за растения и где их искать. В другие времена Скретч был бы великим, знаменитым знахарем.

В одно из наших посещений Козьего ручья Том научил нас простейшим приемам подманивания звуками диких обитателей болота Биг Сильвер. Он рассказал нам о доисторическом происхождении способов выслеживания и подманивания дичи, об охотничьих уловках, существовавших в разные времена, о методах привлечения животных звуками, запахом, манками. Он обучил нас „языку" животных, обитающих в южных болотах. Объяснил, какие эмоции проявляются в звуковых сигналах: голод, страх, сексуальные ощущения, простая и присущая всем животным потребность в общении и безопасности, мощный материнский инстинкт, гнев… Том научил нас распознавать признаки того, что животное, которое мы хотели приманить, находится поблизости. Он показал множество способов скрывать себя и свои движения, чтобы приблизиться на нужное расстояние к зверю. Он научил нас использовать ветер, высоту солнца, время дня и пору года, характер местности, показал, как маскировать запах человеческого тела, и рассказал о привычках и повадках разного зверья.

— И все это нужно только для того, чтобы мы смогли приблизиться к живому существу настолько близко, чтобы убить его, — горько заметила я. Мне казалось, что обладание всеми этими знаниями было как-то неприлично, словно в игре против наивного животного ты пользовался целой колодой крапленых карт.

— Даже зная все это, в самый удачный ваш или мой день, проведенный в лесу, любое животное все равно более быстро, бесшумно, более осторожно, более хитро и инициативно, чем мы, — возразил Том. — Это не такое уж неравное состязание. И именно поэтому я не допускаю охотников с ружьями на свою землю. Если кто-то может подобраться достаточно близко, чтобы сделать точный выстрел из лука, то он заслуживает свою индейку или оленя. Кроме того, было время, и оно было не так уж давно, когда ваша жизнь полностью зависела от знания всех этих вещей.

— Но это было когда-то, — не сдавалась я.

— Вполне возможно, что это может потребоваться и теперь, — стоял на своем он. — В лесу случаются вещи, которые не происходят больше нигде. Времена меняются.

Глупо и непростительно бродить по лесам и не знать все, что можно о них знать.

— Неужели все это в самом деле действует? — Глаза Хилари сияли. — Ты правда можешь подозвать животное и оно придет?

— Ну что ж, попробуем, — пожал плечами Том Дэбни. Мы сидели в лучах солнца на краю приречного болота, простиравшегося от берегов Козьего ручья до Биг Сильвер. Оно надвигалось на нас непроницаемой стеной зелени даже в середине зимы, окружало реку и продолжалось на многие мили по другой ее стороне.

Мы сидели, прислонившись спинами к стволам дубов, а под нами лежал войлок опавших листьев с бледно-золотистыми крапинками увядшего папоротника-орляка, не далее десяти ярдов от нас начинался настоящий лес. Утро выдалось безветренным и спокойным. Какое-то время я не слышала песен птиц и трескотни белок. Даже Эрл, обычно шныряющий по лесу, свернулся в полосатое кольцо около Хилари и заснул на солнышке. Судя по высоте солнца, было около полудня.

Некоторое время Том смотрел на лес, затем поднес руки ко рту и издал звук — странный, не похожий на звуки, издаваемые человеком. Древний призыв, что-то близкое к „чок-чок-чок". Почему-то мне он показался беспокойным. Том подождал несколько минут и повторил звук. Затем сложил руки и закрыл глаза. Казалось, он задремал. Когда Хилари беспокойно задвигалась, повернувшись к нему, Том поднял руку и жестом показал, чтобы она успокоилась и сидела тихо. Мы ждали.

Я уже приготовилась закончить эту неподвижную сцену, похожую на эпизод шарады, и предложить ланч, когда огромный бронзовый индюк, самый крупный из всех, когда-либо виденных мной, вырос на краю леса и остановился, глядя на нас. Он насторожился и принялся вертеть головой из стороны в сторону, а затем повернулся и с важным видом лениво удалился обратно в чащу. Вокруг было так тихо, что все могло бы показаться миражом, красивым видением.

— О Том, блестяще! — воскликнула Хилари. — Мама, ты видела?

— Конечно, видела, — ответила я, чувствуя, что, не желая того, очарована увиденным. — Он был просто чудовищен. Том, я не могу поверить, что все твои приемы могут действовать так успешно.

— Не всегда успешно, — усмехнулся наш друг. — Я случайно узнал, что вверх по ручью сейчас находятся несколько стай индеек и что все они молодые птицы. Я видел их в конце той недели. Молодняк склонен довольно часто теряться в лесу, а звуки, которые я издал, означают: „Я потерялся". Их не всегда используют для подманивания опытных птиц или самок. Для самок нужно применять в некотором роде дерзкий, самоуверенный звук, и то обычно только осенью. Весной требуется другой призыв, что-то вроде „приди и возьми меня, парень". А малышей подзывают тан: „ки-ки-ки".

— А почему ты не кулдыкал? — спросила Хил.

— Потому что индюки кулдыкают только весной, когда секс поднимает свою опасно-безобразную голову. — Том усмехнулся, глядя на девочку. — Покулдыкай в другое время — и ты выгонишь его из леса. То же самое произойдет, если ты крикнешь что-то вроде „пат-пат". Это всеобщий сигнал индюков, означающий: „А ну-ка, убираемся отсюда ко всем чертям".

— Ты издал этот звук только при помощи рта? — спросила Хилари. — Смогу я сделать так же?

— Конечно, если потренируешься. Вообще-то существуют сотни приспособлений для подманивания индюков, но я не считаю, что они эффективны. Каждый индюк имеет свой индивидуальный голос, а применение манка, выпускаемого промышленностью, подобно попытке подманить индейку-янки южным произношением. Иногда птица бывает так обижена и оскорблена, что просто не отвечает на подобный зов. Я предпочитаю изучать своих птиц и приспосабливать свой голос под их звуки.

— А как с оленями? Примани мне оленя! — попросила девочка.

— Оленя приманить практически невозможно. Они не издают много звуков, — объяснил Том. — Они похрюкивают, кашляют, фукают и пыхтят, скребутся о деревья, а молодые оленята блеют, но, по сути, у них нет своего языка, они не разговаривают. А вот в сезон оленьих боев их можно расшевелить. Сезон охоты на оленей совпадает с периодом спаривания и боев за самку, поэтому звук стучащих рогов неотразим для многих крупных самцов. Звук этот заставляет их думать, что поблизости какие-то выскочки сражаются друг с другом и готовятся захватить его дамочек. Поэтому самцы часто выскакивают, готовые к атаке, на звук стучащих рогов. Для этого способа подманивания нужно иметь набор высушенных и промасленных палок. Но по мне лучший способ — это спрятаться и ждать. Или выслеживать, подкрадываться. Вот это другое дело. Курс повышенной сложности.

— Когда мы сможем им заняться?

— Скоро. Примерно через неделю, если у тебя будет хорошо получаться с луком.

Я посмотрела на Тома:

— Никакой охоты, Том. Это абсолютно исключено. Никакой стрельбы по животным из этого лука.

— А я и не имел в виду охоту. Просто у меня есть правило: не брать с собой выслеживать животное тех, кто недостаточно знаком с луком и стрелами. Очень редко попадаются звери, которых необходимо подстрелить.

— Змеи? — Кожа на моей шее покрылась мурашками.

— Иногда и они, хотя не в это время года. Не думаю, что они нам попадутся. Другое. Одичавшие свиньи, например. Страдающие или умирающие животные. Нельзя оставлять страдающее животное. Если у вас нет с собой оружия, то придется добивать его камнем, или палкой, или собственными руками. Могу вас уверить, такой случай забыть нельзя.