Пока я держала слово и не умоляла о его члене, но это с каждым разом становилось всё труднее. С ночи воскресенья, при помощи Стюарта, я достигала таких высот, о существовании которых даже и понятия не имела. Он множество раз удовлетворял меня орально и своими пальцами.  Я не сопротивлялась этому подъёму, потому что падение было моей наградой за столь трудный поход. Когда его пальцы и язык работали вместе, неважно, что мои бёдра сопротивлялись и сжимались – я была бессильна перед разверзающейся пропастью и падением в неё, но не единым целым, а миллионами осколков. Хотя ему нравилось наблюдать, как я начинаю путешествие самостоятельно, я не раз замечала то, что скрывалось под его брюками. Каждый раз, когда я касалась его эрекции, моё любопытство росло, и я понимала, что это лишь вопрос времени, когда я поступлю так, как он предсказывал - буду умолять его. Мне хотелось сделать это в день нашей свадьбы.

За ночь до нашего отъезда в Белиз, Стюарт приехал домой раньше обычного. Лизы не было дома, а я сидела у бассейна с Сьюзен, заканчивая последние приготовления к ещё одному заказу одежды. Он состоял из особого ассортимента дизайнерских повседневных платьев, которые Лиза объявила необходимыми для моих ежедневных занятий.

Рокочущий голос Стюарта эхом прокатился по крыше, где располагался бассейн, и мы обе подняли глаза на его приближающуюся фигуру. Он был одет в один из своих пошитых на заказ костюмов, его светлые волосы были идеально уложены, но такого выражения лица мне ещё ни разу не доводилось видеть.

– Где, мать твою, твой телефон?

Глаза Сьюзен расширились, а я тем временем осматривала стол, передвигая журналы и наброски, и ответила:

– Я-я не знаю. В моей комнате?

Глядя на Сьюзен, Стюарт чуть изменил тон.

– Мисс Дженнингс, думаю, сегодня нам больше не понадобятся ваши услуги. Пожалуйста, свяжитесь с моей женой после того, как мы вернёмся домой после медового месяца.

– Да, мистер Харрингтон, – ответила она, поднимаясь и собирая свои материалы со стола.

– Виктория, я жду тебя в своём кабинете, сейчас.

Сказав это, он покинул крышу в облаке царственного совершенства и ярости.

– Мисс? – спросила Сьюзен, когда мы остались одни, её глаза смотрели на меня с сомнением.

Мне хотелось убедить её, что всё в порядке, но я пока сама не знала, так ли это. Тем не менее, я улыбнулась и ободряюще кивнула, скорее даже в попытке успокоить саму себя.

– Благодарю тебя, Сьюзен. Увидимся через неделю. Тебя проводить?

Она выдавила из себя улыбку.

– Нет. Если у вас будут какие-то неожиданные сомнения по поводу этого заказа, у вас есть номер моего телефона.

– Я на сто процентов уверена, что заказ отличный, – ответила я.

Мне приходилось сталкиваться с гневом родителей больше раз, чем я могла сосчитать; я могла смело встретить и гнев Стюарта. Он во многом был ко мне добрее, чем они. Что бы ни расстроило его, я была убеждена, что смогу справиться. Но это, однако, не уменьшило моей тревоги, которая лишь росла с каждым моим шагом по дороге в его кабинет. Когда я вошла, то сразу спросила:

– Стюарт, что…

Он вздрогнул от звука моего голоса.

– Ты нашла свой гребаный телефон?

– Нет. – Я выпрямилась. Хотя его сжатые челюсти и мрачное выражение лица вселяли в меня ужас, но я должна была скоро стать его женой, и мне был неприятен его тон. – Я пришла в твой гребаный офис. Ты сам так сказал.

Он стал расхаживать перед столом.

– Я пытался до тебя дозвониться. К чему тебе, на хрен, этот чёртов телефон, если ты не носишь его с собой?

– Стюарт, – я поубавила резкости. – Что произошло? Почему ты пытался связаться со мной?

– Я даже звонил на домашний номер. Не смог, чёрт побери, ни до кого дозвониться. Наконец мне удалось добраться до мисс Мэдисон, но, как ты знаешь, она была не дома и тоже не смогла с тобой связаться.

– Но теперь ты здесь. Что такое?

Злость на его лице трансформировалась в нерешительность.

– Я заплатил грёбаные деньги. Я сделал это. Трэвис доставил их в понедельник.

Что за деньги? У меня закружилась голова, за такое короткое время произошло столько всего.

– Виктория, твой отчим в больнице.

У меня подкосились колени, накатил прилив тошноты. Те самые деньги. Я не позвонила ни Рэндалу, ни матери. Я была слишком занята, и, если говорить честно, мне нравилась мысль о том, чтобы заставить их понервничать.

– В больнице? Что случилось?

– Я не знаю. Бери сумочку. Мы едем в Мемориальный госпиталь.

Я кивнула с ничего не выражающим лицом, изо всех сил стараясь скрыть подкрадывающийся страх. О, Боже. Если он умрёт, на моей совести будет ещё одна смерть.

По дороге в госпиталь я проверила свои сообщения. Среди них было множество текстовых и голосовых сообщений от Стюарта, несколько от Вэл и одно голосовое сообщение от моей матери. Я прослушала его, не переключаясь на внешний динамик.

– За что? Виктория, за что? Ты так сильно нас ненавидишь? Рэндал в Мемориальном госпитале.

Я посмотрела на Стюарта.

– В сообщении от моей матери не больше информации, чем тебе уже известно. Она лишь сказала, что он в госпитале.

Он потянулся к моей руке и держал её, пока мы шли по коридорам в реанимационное отделение. Первой я заметила Вэл. Мы не виделись с воскресенья. Я даже не представляла, насколько соскучилась, пока наши взгляды не встретились: три дня внезапно показались мне вечностью. Её опухшие глаза посмотрели в мои. И тут же за её взглядом последовал взгляд моей матери, и Мэрилин поднялась с места. Годы существования в образе любящей всё критиковать стервы не прошли даром. Ей хватило секунды, чтобы осмотреть меня: мою новую одежду, причёску и обручальное кольцо. Почти тут же она угрожающе выпрямилась. Я крепче сжала руку Стюарта, не сомневаясь, что только он сможет удержать её от того, чтобы высказать мне вслух всё, что она думала. Обнаружив большую воспитанность, чем, как я думала, она обладала, моя мать шагнула в нашу сторону.

– Мистер Харрингтон, прошу вас, позвольте мне поговорить с дочерью наедине.

Он посмотрел на меня взглядом собственника. Мне не хотелось отпускать его руку, но я знала, что должна это сделать.

Прежде чем я успела заговорить, Стюарт сказал:

– Миссис Саунд, как ваш муж?

– Он в критическом состоянии. Они больше ничего не могут сделать, остаётся только ждать.

– Мама? – спросила я. – Что произошло?

– Сердечный приступ. По мнению врачей, он случился из-за стресса. В её последних словах звучало обвинение. Однако, я сделала долгожданный вдох, чувствуя, как пропадает напряжение в руке Стюарта. Это был не несчастный случай. Кивнув Стюарту, я отпустила его руку и направилась к матери. Она резко повернулась и повела меня в маленькую комнату для отдыха членов семьи. Как только мы остались одни, она развернулась ко мне, словно змея, готовая к броску.

– Счастлива? Ты этого хотела? Посмотри на себя – разодета, как кукла, да ещё и этот булыжник на твоём пальце. Ты считаешь, что Рэндал рассказал о тебе мистеру Харрингтону, чтобы ты смогла снять все сливки, а нас оставить на произвол судьбы? Где твоя признательность Рэндалу за всё, что он для тебя сделал? Это всё из-за тебя и твоего эгоизма! Ты не в силах видеть меня счастливой, да? Тебе всегда нужно разрушить любые мои отношения.

Несмотря на то, что её ледяной тон сочился ненавистью и обвинениями, я попыталась выяснить больше о состоянии Рэндала.

– Какие у него прогнозы?

– А тебе не всё равно?

Огонь в моих венах растопил лёд, который она обрушила на меня.

– Не всё ли мне равно?

– Возможно, мне стоило бы предупредить мистера Харрингтона, – сказала мать угрожающе-тихим голосом. – Я должна сказать ему, что за смертельно опасную гадюку он пригрел на груди. Все, кого ты касаешься, умирают, все, кто по своему простодушию сближаются с тобой. Даже его деньгам не защитить его самого от тебя.

– Ты сама себя слышишь? Вы, мать вашу, продали меня, без предупреждений, без сожалений.

– Я должна была догадаться, что помощь нам обойдётся куда дороже.

Я сжала челюсти и силой воли удержалась от рыданий. За стеклянной панелью двери я заметила Стюарта. Он стоял, прислонившись к стене, и смотрел прямо на меня. Его присутствие придало мне сил. Я понизила голос.

– Долг Рэндала выплачен. Ещё с понедельника. То, что с ним сейчас произошло, это результат ваших с ним грёбаных пристрастий. Вы сделали свой выбор. Больше не пытайся связаться со мной – никогда.

Мой взгляд оставил её и нашёл Стюарта. Он выпрямился и направился в мою сторону.

Потрясённая моим всплеском эмоций, Мэрилин Саунд глазела на свою дочь. Пока она собиралась с мыслями, Стюарт открыл дверь, заставив её развернуться на месте, казалось, она потеряла дар речи. Собравшись с силами, я сказала:

– Мэрилин, это Стюарт Харрингтон. По-моему, тебе есть, что ему сказать.

Она распахнула глаза.

Повернувшись к Стюарту, я продолжила:

– Стюарт, моя мать хотела бы поблагодарить тебя за то, что ты спас их задницы.

У меня был выбор на чём остановить своё внимание – на её ледяном взгляде или его усмешке. Я выбрала усмешку.

Мэрилин протянула свою руку.

– Благодарю вас, мистер Харрингтон. Судя по бриллианту на пальце моей дочери, я полагаю, что вас можно поздравить.

– Миссис Саунд, я надеюсь, что вы приняли во внимание моё последнее предостережение, а что касается поздравлений – да. Мы огорчены, что вы и доктор Саунд не сможете посетить торжество, однако, мне кажется, ваше внимание будет востребовано и желанно в другом месте. – Он протянул мне руку. – Виктория, я думаю, нам нужно идти.

Коснувшись руки Стюарта, я посмотрела на мать.

– Передай Рэндалу мои наилучшие пожелания. О, и дай ему знать, что я его поблагодарила.

Я держала эмоции в узде всю дорогу до машины. Но едва я оказалась внутри, как всё вырвалось наружу: годы унижений, то, что я всю жизнь была разочарованием и нежеланным ребёнком. Упав в объятия Стюарта, я прошептала:

– Пожалуйста, я умоляю.

Чуть отодвинув меня, Стюарт посмотрел прямо в мои полные слёз глаза.

– Виктория?

– Прошу тебя, отвези меня домой. Мне нужно, чтобы ты помог мне забыть. Мне нужно, чтобы ты был внутри меня.

Повысив голос, он скомандовал:

– Трэвис, отвези нас с мисс Конвей домой.

Я крепко держала его за руку, пока он вёл меня в главную спальню, располагавшуюся на первом этаже пентхауса. Там были точно такие же, как и в гостиной, окна от пола до потолка, откуда солнечный свет заливал всё огромное пространство. Прижав меня к себе, Стюарт потребовал:

– Скажи это. Мне нужно услышать.

– Пожалуйста, прошу тебя… – Я без капли смущения упала на колени. – Я умоляю тебя, заставь меня забыть. Я умоляю тебя о твоём члене. Мне нужно почувствовать тебя внутри себя.

– Виктория?

Я подняла глаза на широкоплечего властного мужчину, нависшего надо мной. Предложив мне руку, он сказал:

– Встань.

Я встала, хотя у меня дрожали колени.

– Это, моя дорогая, будет первый и последний раз, когда тебе вообще придётся умолять. Ты поняла?

Я не поняла, но кивнула.

– В четверг ты станешь миссис Стюарт Харрингтон. Никто – ни твоя мать, ни твой отец, ни твой отчим – никто, кроме меня, не будет больше обладать властью над тобой. – Он поднял мой подбородок. – Ты точно поняла?

– Да.

– Ты уверена в том, чего хочешь?

Потянувшись к ремню Стюарта, я ответила:

– Да.

Он перехватил мою руку.

– Хотя я и ценю твой энтузиазм, дорогая, но это моя область знаний. Позволь мне.

Кивнув, я убрала руки от его ремня, но потёрла его скрытую под брюками эрекцию.

Развернув меня спиной к себе, Стюарт расстегнул молнию на моём платье и снял лямки с плеч. Мягкая ткань упала на пол, а его хриплый вздох наполнил меня столь необходимым ощущением власти над ним. Я по-прежнему стояла к нему спиной, когда он ухватился за пояс моих трусиков и благоговейно стянул их с меня.

– Ты охренительно красива.

Он развернул моё обнажённое тело и осторожно поцеловал мои губы, прижимая меня ещё ближе к себе. Биение его сердца эхом отдавалось в его массивной груди, его руки согревали и защищали меня от прохладного воздуха кондиционера. Взяв меня за руку, он сказал: