Маргарита Южина - Край ничейных женихов

– А мужики еще не знают! Какая баба пропадает! Посмотри на меня, ля-ля-ля-ля-ля, я одна такая-а-а!

А мужчины восторженно смотрели ей в рот и прихлопывали в ладоши.

Музыка, последние солнечные лучи, которые смущенно пробивались сквозь кроны деревьев, да еще спиртное – все настраивало на романтический лад: хотелось спокойно улыбаться, смотреть вдаль, признаваться в любви и творить глупости.

Вот уже и Иван Михайлович, подсев к Марии Адамовне поближе, игриво тыкал соломинкой супругу в ухо. И Степан не всегда успевал отводить от Любы счастливых глаз, да и сама она то и дело, взглянув на Семенова, хихикала себе в кулачок. Михаил Иванович подкладывал жене в одноразовую тарелочку картошку с огурцом, но Элеонора Юрьевна сегодня не могла этого заметить, ей было некогда – рядом с ней сидел отец Степана и настойчиво рассказывал, как нужно прививать яблони. Дама все время пыталась узнать, можно ли к их даче присоединить небольшой палисадник, сотки на четыре, потому что соседям он все равно не нужен, а вот она бы там устроила буйство цветов.

Возможно, дальше было бы еще романтичнее, если б в кармане у Степана не зазвонил телефон.

Семенов отошел в сторону, с кем-то поговорил и вернулся в компанию, сверкая глазами.

– Сейчас будет сюрприз, – торжественно объявил он, косясь на Любу. – Я его уже давно заказал, и все получилось… прямо вовремя!

– А что это, Степа?! – тормошила мужчину Люба. Ей просто было приятно его касаться, чувствовать его такой еще малознакомый, но уже родной запах, ощущать его близость и… И вообще понимать, что она может это делать! – Ну, Стё-оп, скажи.

– Нет, – краснел Семенов. – Вот сейчас Колька Антипов привезет, и увидите.

Ему тоже было приятно, что Люба его тормошит, каждый раз, когда женская рука касалась его рукава, на Степана обрушивалась теплая, забытая волна. А уж когда ее кудри касались его щеки, вовсе дышать не получалось – дыхание перехватывало.

– А я знаю! – лукаво смотрела на Степана Любка. – Ты заказал цветы, да? Вот точно говорю – огромный букет!

– Люб… – растерянно моргал Семенов. – Тут же цветов… целая поляна! Куда еще-то?

– Нет-нет-нет, – замахала руками Мария Адамовна. – Степан заказал нам торт! Большой-пребольшой! В двадцать пять ярусов! Ваня, не вздумай этого кузнечика мне за шиворот затолкать, я только что выудила оттуда дождевого червяка! Степан, я угадала? Это торт?

– Машенька! Не терзай молодого человека своими догадками, – отвлеклась от беседы Элеонора Юрьевна. – Это совсем не торт, это… это скрипач! Живой! Степан Степанович заказал настоящего скрипача, и тот сейчас проскрипит нам марш Мендельсона.

Не угадал никто. И когда Коля привез-таки этот самый сюрприз, поражены были все. И даже не один раз.

Сначала женщины потеряли дар речи, когда из Колиной машины выпрыгнула раскрашенная Галка на высоченных каблуках и в шерстяном платье. А уж потом, когда за ней выпорхнула молоденькая женщина, одетая по последнему писку моды, и уверенно направилась к ним, Любе и даже Марии Адамовне тут же захотелось забраться в автомобиль и уехать к себе в комнату.

– Это что? – только и смогла вымолвить Индюшиха.

– А-а! Мне, главное, наврали, что на пикнике будут только старики – эта бабушка со своим дедом! – сразу же заверещала Галка. – Нет, ну наглые такие, да, Коля?

– Степушка-а-а! – прямиком направилась к Семенову незнакомка, раскинув руки для объятий. – Ну зачем ты сюда забрался? Я думала, мы в кафешке посидим, вот чудак!

Степушка от такой встречи совсем растерялся. А уж когда увидел расширенные от удивления глаза Любы, и вовсе отодвинул от себя девицу, принявшись объяснять этот свой «сюрприз».

– Знакомьтесь… Знакомьтесь, это… Лиза, ну что подумает твой супруг? Елизавета! Да, это Елизавета Аркадьевна Заева, корреспондент краевой газеты. Обещала… Лиза, не цепляйся… Обещала написать статью про наш конкурс. Вот я и решил: пусть она возьмет интервью у самых интересных людей, у вас, девочки. Люба, у тебя пусть возьмет…

Та скривилась:

– Да эта Елизавета, по-моему, хочет взять только у тебя… и совсем не интервью…

– Люба! Ну что ты такое говоришь? – одернула женщину Мария Адамовна и повернулась к корреспонденту. – Садитесь вот сюда, здесь побольше места, а я вам интервью дам.

Елизавета ни на кого принципиально не обращала никакого внимания, поэтому и предложение Марии Адамовны проигнорировала. Она бедром отодвинула Любу, освободила место возле Семенова, а к Индюшихе повернулась спиной.

– Степ, я вообще-то завтра уезжаю. У меня отпуск, представляешь? – тараторила она, наливая сама себе водки в стаканчик Элеоноры Юрьевны. Без лишних капризов смелая дама замахнула водочку, закусила огурчиком и продолжала дальше: – В кои-то веки дали отпуск летом, прикинь! Я такая счастливая, очуметь! А мы ведь еще и с Олежкой разошлись, так что самое время сменить обстановку. Ну, я, конечно, сразу сюда, чтоб на твой конкурс глянуть, все дела, а завтра…

– Лиза… – попытался сгладить ситуацию Степан. – Мы вот здесь собрались…

– Ой, а я вижу! – бросила беглый взгляд на остальных госпожа Заева. – У вас здесь эдакий сельско-семейный дринк, да? Вот если б не я, так один мужик был бы без дела, а сейчас как славно: я с тобой, вот эта матрешка с тем гусем, – кивнула она на Марию Адамовну с Иваном. – Бабушка вон с тем бодреньким дедулей…

– Это мой отец, Лиза! – возмутился Степан.

– Ну я и говорю, бабуся с твоим папой, а эта вот доярочка с тем престарелым дя…

– Разве на мне написано, что я доярочка? – взвилась Любка.

– Да, милая, крупными буквами, – не глядя на нее, кивнула Елизавета. – А…

– И чего это я с дедом… с Михаилом Иванычем? Он мне, между прочим, в отцы годится! Я…

– Не капризничайте, милочка, у вас формат не тот!

– Погодите… – часто моргал от непонимания Михаил Иванович. – А чего это мою супругу к…

– Ой, да сидите вы с кем хотите, – отмахнулась барышня, – Мы с Семеновым никому не мешаем, и вы…

Заева даже не стала договаривать – это общество ей было явно неинтересно, за исключением Степана Степановича. К нему она и повернулась всем телом, отгородив Любу не только от Семенова, но и от всего стола.

Та некоторое время смотрела на спину, которая торчала перед ее глазами, а потом спокойно, без лишней суеты взяла миску с салатом из помидоров и неторопливо вывалила его прямо за шиворот гостье.

– А-а-а! – каким-то басом взревела корреспондент, подскочила и хотела было броситься на обидчицу, но Галка вдруг, весело захохотав на весь лес, ухватила банку с самодельным квасом и плеснула прямо на разъяренную барышню.

Та оказалась не из робких: она сдернула скатерть вместе с блюдами и одноразовыми стаканчиками – на гостей полилось, повалилось, посыпалось…

– Вот дрянь! – вскочила Люба, но Елизавета уже неслась на нее со здоровенной дубиной в руках, и где только ухватила?

– Убью гадинууу! – ревела она слоном.

Степан сгреб в охапку корреспондента и поволок к машине.

– Коль! Вези ее обратно! – орал он по дороге.

Коля все понял, тут же завел машину, а Галка бежала следом, кидаясь в представителя прессы пучками травы. Елизавета же уйти хотела красиво. Она перестала дергать руками и ногами, а крепко обняла Степана за шею и прильнула к его уху. Кто знает, то ли она говорила ему что, то ли целовала, Любе уже некогда было разбираться, несчастная влюбленная вскочила и понеслась куда-то в лес.

– Вот до чего газетчики нынче распоясались, – покачала головой Элеонора Юрьевна, стряхивая со своего платья огурцы. – В наше время…

– А давайте я вам расскажу, как лучше устроить рабатку! – не терял энтузиазма папа Степана. – Сначала надо учесть..

– Слушай… – начал кипеть Михаил Иванович. – Отсел бы ты от моей жены! Я сам ей эти ра… в общем, чего там надо? Я сам расскажу! Отсядь!

– Михаил Иваныч! – снова вспыхнул глазами старший Семенов. – А давайте по граммульке, и потом я про охоту расскажу! Вот вы ходили на белку?

– Я на зайца ходил… – тут же клюнул Михаил Иванович. – С ним-то побольше сноровки надо!

– А вот я бы поспорил…

К спорщикам подключился Иван, и Мария Адамовна осталась в одиночестве – Степан все не мог затолкать корреспондента в машину, Галка тоже куда-то исчезла.

Пришлось идти искать Любу.

Индюшкина спряталась не слишком далеко, даже не унеслась из поля зрения, чтобы ее легче было обнаружить – добежала до первой же березы в конце поляны, обхватила ее руками и принялась орошать дерево слезами.

– Люба… Ну Любочка, – гладила ее по круглому плечу Мария Адамовна. – Я просто не понимаю, чего ты расстроилась? Видишь, Степан и сам не рад, что эта… выдерга приехала.

– Ага, не рад! Он ее сам позвал! «Сюрпри-и-из»! А мы тут как клоуны! – всхлипывала Люба. – И не надо меня утешать! Я уже все равно… все равно никому не поверю и никого не смогу полюбить… А где он?

– Степан заталкивает ее в машину. Такая женщина ему не нужна, ему нужна ты.

– Ага, я! А почему тогда эта… обезьяна на него вешалась? И чего он с ней так долго-то?

– Ну, видишь ли, Люба, обезьяны – это такие животные, от которых не вдруг отвяжешься. Они же цепкие и прилипучие. Ты обезьян не знаешь, что ли?

Любе совсем не нужны были утешения от Марии Адамовны, и та это понимала, потому за спиной отчаянно махала рукой Степану, который уже избавился от прессы и теперь растерянно оглядывался. Наконец он заметил горюющих женщин и подбежал. Поток Любиных слез стал еще обильнее.

– Люба! Ты уж… это… ты прости меня, а? – виновато топтался он, не смея прикоснуться к плачущей женщине. – Черт ее дернул вообще!

– А зачем тебя черт дернул эту халду к нам привозить?! – продолжала рыдать Индюшкина. – Так хорошо сидели, песенки пели, вот-вот и танцевать бы пошли, а ты взял и эту приволок!

– Я же на самом деле думал, что она о вас хорошо напишет. Потом в газете ваши фотокарточки будут! А эта Лизка… Кто ж знал, что она со своим мужиком развелась? У нее, видно, тоже горе, вот и кидается на кого попало…

– Да? А чего это она на тебя сразу кинулась?

– А на кого еще-то? – искренне недоумевал Степан. – Там же одни старики были!

– Ну… я бы с этим не согласилась, – обиделась за своего мужа Мария Адамовна. – Просто… просто товарищ Семенов сидел ближе, и дамочка… что под руку подвернулось, так сказать… В общем, вы тут… сами как-нибудь разбирайтесь, а мне еще надо… в конце концов, у нас пикник!

– Да-да, – торопливо кивал Степан. – Отдыхайте, мы сейчас придем.

Ему удалось успокоить Любу значительно быстрее. Уже через десять минут они подошли к компании счастливые и окрыленные.

– Дорогие гости… – начала было Люба, но потом засмущалась и толкнула Степана в бок. – Говори сам!

Степан немного помялся, а потом выдохнул:

– Мы решили пожениться… с Любой… И жить будем у нас!

– Да, – кивнула Люба и прижалась к плечу Степана. – Мы так долго… сейчас разговаривали, вот и…

– Правильно, сын, – одобрил Степан Маркович. – Хорошая баба, чего резину тянуть… А свадьба когда?

Молодые переглянулись.

– Пап, ты ведь знаешь, меня в нашем сельсовете распишут хоть сейчас… – начал Степан, однако невеста его тут же перебила:

– Но, Степа-а, я сейчас-то даже паспорт с собой не взяла. Вот всегда, главное, беру, а тут забыла, как дурочка какая-то!

– …Поэтому, я думаю, сначала конкурс этот проведу, – продолжал Степан. – А там уж вовсю и подготовкой к свадьбе займемся. Я такую свадьбу отгрохаю, что ух!

Люба согласно улыбалась, но было видно, что «ух» ей хотелось бы поскорее.

– Но… переехать-то я уже сейчас могу к вам, правда же, Степа? – поинтересовалась она.

– Конечно, – влезла Мария Адамовна. – Но лучше, чтобы ты осталась с нами до свадьбы. И пусть наша комната будет комнатой невесты!

– Действительно, – вдруг ожила Элеонора Юрьевна. – Лучше с дамами… безопаснее. А то сейчас такие женихи пошли, им до свадьбы еще сутки, а они уже норовят к тебе в постель залезть! Уж я-то знаю!

Она гордо дернула головой и наткнулась на удивленный взгляд супруга. Взгляд был не совсем приветливый.

– Я же регулярно смотрю телевизор, Мишенька! – тут же виновато пояснила она.

– Да мам, успокойся, никто не собирается думать, что ты познала это на своей шкуре, – успокоила Мария Адамовна, весело блеснув глазами. – И когда же назначим день свадьбы?

Никто так не ждал конкурса, как Люба Индюшкина. Уж скорее бы он прошел, а там можно и под венец. Люба уже целые дни проводила в доме Семеновых и только под вечер возвращалась к подругам, побаивалась Элеоноры Юрьевны с ее строгими нравами.

– Что-то ты сегодня поздно, – строго поджимала губы баба Нюра каждый раз, когда прибегала невеста.

– Мама! Не ворчите, а то вас не пригласят на свадьбу, – успокаивала ее Мария Адамовна.

– Разве нас уже не пригласили? – дергала бровями престарелая леди. – А на кой шут мы тогда здесь торчим?