– Доказывая свою точку зрения, вы учились быть мужчиной, – проговорила она, желая, чтобы Майлз понял ее правоту. – Это нормальный поступок для мальчика тринадцати лет. Ваш отец должен был это понять и привести свои доводы, а не пытаться навязать свою железную волю.

Майлз отвернулся, прежде чем снова устремить на нее хмурый взор.

– Мое поведение было бессовестным. Я не понимаю, как вы можете его оправдывать.

Подняв руку, Белла погладила его по щеке. Его щека оказалась такой же колючей, как и его характер.

– Я вижу человека, который так долго страдал от чувства вины, что превратился в отшельника, изгнавшего из своей жизни всех. Да, смерть вашего отца была чудовищным событием. Но вы не можете вечно наказывать себя за это. Пора оставить этот инцидент в прошлом, где ему и место.

Майлз слегка прищурился, как будто он смотрел внутрь себя, борясь c собственными сложившимися убеждениями. Но Белла и не ждала, что он сможет изменить свою точку зрения мгновенно. Однако возможно, она показала ему новое направление для размышлений. Возможно, если ему удастся преодолеть свою упертость и пересмотреть давние события, то он в конце концов сможет примириться с ними. Он мог бы перестать отгораживаться от внешнего мира. Мог бы снова стать счастливым в обществе других людей. Мог бы даже полюбить и жениться… Эта мысль вызвала щемящую тоску в груди Беллы. Ей не хотелось представлять его в обществе другой женщины. Женщины, подходящей его высокому титулу. Молодой, послушной дебютантки, которая родит ему детей, будет держаться подальше от него и никогда не станет угрожать ему, когда ему вздумается ее поцеловать.

Белла позволила своей руке упасть на его широкое плечо. Конечно, к тому времени она сама уже давно исчезнет из его жизни. Скоро они разойдутся в разные стороны, и он никогда не узнает о дикой и непристойной страсти, которая в ней пылает.

Белла заметила, что Майлз смотрит на нее сверху вниз, и глаза его при этом блестят. Один уголок его рта приподнялся, и это даже напоминало улыбку.

– Итак, я отшельник, не так ли? Я никогда не слышал, чтобы отшельникам позволяли держать в объятиях красивую женщину.

Белла всегда считала свою внешность заурядной. Тем не менее, его комплимент вызвал в ней прилив удовольствия. Они все еще крепко обнимались, ее бедра прижимались к его бедрам, ее груди расплющивались о его мощную грудь. Его раскрытая ладонь лежала на ее пояснице, словно он приготовился остановить ее при попытке к бегству.

Майлз и не подозревал, что у нее не было ни малейшего желания убегать. Это было так правильно и естественно, что он держал ее в своих объятиях. Как будто каким-то образом он стал частью нее.

И все же она была не настолько глупа, чтобы поддаться лести. Несмотря на то, что Майлз часто вел себя грубо, он отлично знал, как использовать флирт в своих интересах. В данный момент он делал именно это, чтобы забыть, что он только что обнажил перед ней свою душу.

Белла принялась расправлять свой воротничок.

– Лесть вам не поможет, – заметила она. – Я прекрасно понимаю, что расцвет моей юности позади.

Слегка нахмурившись, Эйлуин поднял руку, чтобы погладить ее по щеке.

– Вы правда не считаете себя красивой?

– Конечно, нет, – отозвалась она с притворным смехом. – Я уже не девочка. В свои двадцать девять лет я уже давно старая дева.

– Немного преждевременно приговаривать себя к креслу-качалке. – Он наклонился ближе к ней – так близко, что она ощутила тепло его дыхания. – Когда я смотрю на вас, то вижу прекрасные голубые глаза, которые искрятся жизнью. Нежную кожу, которая розовеет, когда вы краснеете. И самые красивые губы, какие я когда-либо целовал. – Его взгляд опустился к ее рту, но едва ее сердце затрепетало от запретного желания, Майлз выпрямился и бросил на нее сардонический взгляд. – Однако боюсь, вы назовете меня лжецом, если я осмелюсь продолжить.

Ее ноги подгибались от завладевшей ею слабости. Ей следовало отступить, но у нее не хватало силы воли это сделать.

– Да, действительно прекратите, ваша светлость, – пролепетала она. – Вы ведете себя возмутительно.

– Майлз, – поправил он. – Я уже заметил, что ты обращаешься ко мне официально, когда пытаешься держать меня на расстоянии вытянутой руки.

– Ерунда! Я нахожусь в ваших объятиях.

– Ну да, так и есть, – сказал он. Его руки медленно заскользили по ее талии и бедрам, будто знакомясь с ее женственными изгибами. Прикрыв наполовину глаза, он продолжил: – А теперь ты должна приказать мне уйти из твоей спальни. Потому что если я здесь задержусь, то ты рискуешь запятнать свою репутацию.

Перспектива расставания с ним причиняла Белле боль. Несмотря на всю логику и здравый смысл, она была не в состоянии отойти от него. Майлз пробудил ее чувства, показал, какое огромное удовольствие может доставить поцелуй мужчины. И хотя Белла насладилась только крохотным кусочком запретного плода, этого оказалось достаточно для того, чтобы пробудить в ней буйное любопытство. Он мог еще так многому научить ее в делах страсти! У нее могло никогда больше не появиться такого шанса, и если она сейчас струсит, то наверняка будет жалеть об этом до конца своих дней.

Обвив руками его шею, она решила думать только о происходящем.

– Не уходи, – прошептала она ему на ухо. – Мне бы очень хотелось, чтобы ты запятнал мою репутацию.

Герцог приподнял голову, чтобы взглянуть ей в лицо.

– На днях, – пробормотала она, – ты сказал мне, что если я когда-нибудь тебя захочу, то я должна буду сделать… что-то. Но ты так и не договорил, не сказал, что именно.

– Я поддразнивал тебя, – произнес он, посмотрев на нее «герцогским» взглядом. – Как сейчас ты поддразниваешь меня.

– Я? – спросила она с робкой улыбкой. – Я долго думала о том, что ты имел в виду, Майлз. Думаю, ты подразумевал, что инициатором следующего поцелуя должна стать я. – И, чтобы до конца раскрыть свои бесстыдные желания, Белла продолжила: – А после этого я бы хотела, чтобы ты лег со мной в постель.

* * *

Когда она провела пальчиком по его губам, Майлз сжал руками ее стройную талию. Он не мог поверить в то, что Белла его обольщает. Еще совсем недавно он опасался, что навсегда потерял ее благосклонность. Ничто другое не могло бы заставить его излить перед нею свою душу. Он отчаянно хотел убедить ее, что в нем живет не только обида на ее отца, но и злость на себя самого.

Потом, охваченный тревожным облегчением, Майлз жаждал ее улыбки и подтверждения того, что он все еще может возбудить в ней желание. Но он не напрашивался на приглашение посвятить ее в телесные удовольствия. Он был слишком высокого мнения о Белле, чтобы брать ее так же, как он брал своих шлюх.

Однако теперь она выбила у него почву из-под ног. И хотя Эйлуин фантазировал об этом мгновении – слишком часто за последние дни, – он никак не ожидал, что она в действительности ему уступит. Особенно после их ссоры, а затем разоблачения тайны его черного сердца.

Да, у него черное сердце, несмотря на то что она утверждала обратное.

Настолько черное, что он не может отказаться от наслаждения, которое она ему предлагает.

Белла приподнялась на цыпочки, при этом ее соблазнительное тело прижалось к нему, и в ответ в его чреслах зажегся огонь. Ее веки опустились, и тепло ее дыхания овеяло его губы за мгновение до того, как она коснулась его губ своими.

Этот легкий девственный поцелуй едва не уничтожил Майлза. Он крепче обнял Беллу, водя руками вверх-вниз по ее спине. Ему было необходимо ее касаться, чтобы поверить в реальность происходящего, потому что она была его воплощенной мечтой. Но он контролировал себя, предоставив Белле полную свободу действий.

Сперва она покрывала его губы нежными поцелуями, а затем по ним пробежал кончик ее языка.

Из его груди вырвался стон. Изнывая от желания испить больше ее сладости, Майлз принялся жадно ее целовать.

Он горел желанием поставить на Белле свое клеймо, присвоить ее, узнать всю полноту ее страсти, заставить ее желать его так же отчаянно, как он желал ее.

Когда они оба уже едва могли дышать от возбуждения, Майлз чуть отстранился от Беллы.

– Скажи мне, что это не какой-то обман, – пробормотал он, касаясь губами ее лба. – Кстати, где этот чертов кинжал?

– У меня в кармане. – Белла потерлась щекой о его щеку, и Майлз почувствовал, что она улыбается. – Но я не смогу до него добраться, если ты снимешь с меня платье.

Хриплый смешок застрял в его горле. Ах, Белла! Едва ли она походила на высохшую старую деву, этот образ существовал исключительно в ее собственном воображении. Она была зрелой женщиной, готовой к ночи наслаждения.

Майлз жаждал показать Белле, как она прекрасна.

Он развернул ее, чтобы расстегнуть сзади пуговицы ее платья. Сначала одну, потом другую и еще одну. Каждая расстегнутая пуговица обнажала новый кусочек ее теплой кожи, которую он пробовал на вкус языком. Когда он спустил вниз верхнюю часть платья, Белла расправила плечи, чтобы стянуть с рук длинные узкие рукава. Майлз раздевал многих женщин, но ни одна из них не была облачена в наряд старой девы. Странно, что это открытие показалось ему более волнующим, чем сцена раздевания, сыгранная опытной куртизанкой.

Позволив лифу упасть Белле на талию, Майлз развязал шнурки корсета, а затем его руки проникли под льняную сорочку и приподняли ее обнаженные груди. Белла прильнула к нему спиной и, положив голову ему на плечо, прерывисто выдохнула его имя. Ее глаза затуманились от удовольствия, когда он взвесил ее груди в своих ладонях. Их кончики напряглись от прикосновений его пальцев, и Белла теснее прижалась к нему бедрами.

Майлз стиснул зубы, чтобы не овладеть ею прямо здесь, на полу. Белла была слишком наивной, чтобы понять, как на него действуют ее инстинктивные движения. В попытке овладеть собой Майлз оторвал руки от ее теплой восхитительной груди и снова развернул девушку к себе лицом. Он намеревался действовать медленно, чтобы она могла насладиться каждым мгновением.

Белла попыталась было воспротивиться, но он остановил ее нежным поцелуем.

– Ни к чему торопиться, – прошептал Майлз. – Тебе больше понравится, если я все сделаю не спеша.

– Хорошо, но я хочу научиться всему… быстро.

К собственному удивлению, Майлз усмехнулся. Когда он в последний раз смеялся во время секса? Никогда! Белла умела заставить его увидеть вещи в новом, неожиданном свете.

Он опустился перед ней на одно колено. Стянув платье вниз по изгибам ее бедер, Майлз заметил обуглившееся пятно на подоле, которым она тушила загоревшиеся письма. Он знал, что ему следует пожалеть о том, что он причинил ей боль. Но именно его действия подтолкнули их к происходящему сейчас, хотя герцог никак не мог понять, как они в одно мгновение были готовы вцепиться друг другу в горло, а в следующее мгновение уже слились в страстном поцелуе?

Майлз считал себя знатоком в искусстве любви. Но он быстро понял, что его опыт не поможет в обольщении Беллы. Привыкший к распутным особам, обученным доставлять мужчине удовольствие, Майлз никогда не спал с порядочной женщиной. С женщиной, разделяющей его страсть к древним цивилизациям, умеющей ему противостоять и с легкостью бросающей ему вызов.

С женщиной, которая заставляет его сходить с ума от желания.

Когда платье соскользнуло на пол, Майлз протянул Белле руку, чтобы помочь ей переступить через нижнюю юбку. Она стянула с себя расшнурованный корсет и уронила его поверх своего платья.

– Англичанки должны восстать против этого хитроумного приспособления, – промолвила она с кривой гримасой. – Думаю, эту клетку из китового уса изобрел мужчина.

Все еще стоя на одном колене, Майлз был в состоянии лишь зачарованно наблюдать за ней. Сорочка облегала ее женственную фигуру, и он пожирал взглядом округлости ее грудей и темную тень на стыке бедер. Он изо всех сил старался сосредоточиться на ее словах:

– А вы… не носили корсетов в Персии?

– Нет, я одевалась в традиционный женский костюм: подпоясанное платье и жакет. – Она вздохнула. – И теперь некоторых вещей мне очень не хватает.

С этими словами Белла грациозно подняла руки, чтобы вынуть шпильки из своего чопорного пучка. А потом она тряхнула головой, и роскошные русые кудри каскадом рассыпались по ее плечам, спадая волнами до бедер. Естественная чувственность ее движений приковала герцога к месту. Локоны лежали и на груди девушки, частично скрывая ее соски.

Взор Беллы устремился к нему, и на ее щеках проступил очаровательный румянец.

Она тепло улыбнулась, хотя вид у нее был неуверенный.

– Я просто… унесу эти шпильки. В гардеробную.

Она уже развернулась, но тут Майлз вскочил на ноги.

– Позволь мне. – Он пересыпал шпильки из ее руки себе на ладонь. А потом обхватил ее стройную талию, подвел к кровати под балдахином и бросил шпильки на прикроватный столик.

Может, это было неразумно, но он не хотел выпускать Беллу из виду ни на мгновение. Несмотря на показную смелость, она, должно быть, чувствовала себя немного испуганной. Она все еще могла передумать и отказаться от решения отдаться ни на что не годному человеку с темным грехом, запятнавшим его душу.