Оливия Дрейк - Красавица и чудовище

– Кстати, сколько тебе лет?

– Пятнадцать, – ответил Сайрус, при этом уголки его рта угрюмо опустились. – И несправедливо заставлять меня сидеть в Оксфорде с Лейлой! Она всего лишь девочка!

– С Лейлой? – переспросил Майлз, бросая на Беллу зловещий взгляд.

– Лейла – его сестра-двойняшка. – Пытаясь держаться спокойно, Белла разрезала пополам идеально прожаренный, подрумянившийся хлеб так, чтобы расплавленный сыр стекал на тарелку. – Хотите и вы кусочек сырного тоста, ваша светлость? Я могу приготовить еще для вас обоих, если пожелаете.

И, не дожидаясь ответа Эйлуина, она в знак примирения переложила одну половинку готового тоста на его тарелку.

«Майлз взял свой тост руками», – отметила про себя Белла. Откусив кусочек, герцог некоторое время с удовольствием жевал, хотя его взгляд оставался суровым.

– Есть ли еще какие-то члены семьи, которых вы от меня скрыли?

– Нет, только двойняшки. – Поскольку объяснение, кажется, его удовлетворило, Белла сбивчиво добавила: – Вероятно, мне следовало о них упомянуть, но я за них отвечаю и не захотела обременять вас своими проблемами.

Майлз смотрел на нее еще мгновение, словно пытаясь решить, верить ее словам или нет. Потом он перевел взгляд на Сайруса.

– Итак, вы оставили свою несовершеннолетнюю сестру в Оксфорде. Оставили одну, чтобы приехать в Лондон с этим нелепым делом.

Сайрус беспокойно заерзал на стуле, а вызывающее выражение на его лице сменилось виноватым выражением еще совсем маленького мальчишки.

– Лейла там не одна, миссис Норрис за ней присматривает.

– Кто такая миссис Норрис, черт побери?

– Соседка, – ответила за брата Белла, намазывая маслом еще один кусок хлеба. – Очень уважаемая вдова викария. Сайрус, полагаю, ты не спрашивал у нее разрешения поехать в Лондон. Уверена, что она ни за что бы тебя не отпустила.

– Но я оставил ей записку, – пробубнил Сайрус. – И Лейле тоже!

Из горла Майлза вырвалось рычание:

– Едва ли это можно назвать поступком ответственного джентльмена. Они же обе наверняка да смерти переживают за тебя! Будь я твоим отцом, я бы отлупил тебя за такой поступок.

Увидев помрачневшее лицо брата, Белла подошла к нему, обняла его за плечи и смахнула прядь русых волос с его лба.

– Моя любовь, его светлость абсолютно прав, ругая тебя. Твой долг был приглядывать за сестрой.

Майлз посмотрел на нее. Белле показалось, что этот взгляд пронзил ее насквозь. Какие мысли скрывались под его суровой маской? Или он всего лишь удивлен, что она с ним соглашается?

Он снова взглянул на Сайруса. Опустив голову, подросток ломал пальцами сандвич на своей тарелке.

– Простите меня, – пробормотал он. – Но я оказался привязанным к дому, где мне нечего было делать, только учиться. Это несправедливо!

Отодвинув стул, Майлз поднялся из-за стола.

– Мужчина всегда выполняет свои обязанности, и справедливость не имеет к этому никакого отношения. Завтра я позабочусь о том, чтобы ты вернулся в Оксфорд. Будь готов к отъезду с первыми лучами солнца.

Бросив еще один пронзительный взгляд на Беллу, Майлз вышел из кухни.

Ее сердце сжалось и заныло. Ей хотелось побежать следом за ним, поблагодарить его за корзину фруктов и за отеческие советы ее брату. Но больше всего Белле хотелось обнять его и раствориться в его тепле и страсти.

Но она сама положила конец интимным отношениям между ними. И они оба согласились прекратить их импульсивную связь. «Будет лучше, если мы оба навсегда забудем эту ночь. Тогда мы сможем общаться как раньше. Ни к чему больше говорить о произошедшем».

Белла больше не была наперсницей и любовницей герцога, она сама так решила. Она снова стала для него всего лишь служащей. И теперь, когда Майлз поймал ее на том, что она скрывает от него правду о своей семье, у него больше не было оснований ей доверять.

Майлз ехал верхом рядом с черной каретой по узкой, изрытой колеями дороге. Был уже полдень, и солнце светило с чистого голубого неба, умытого вчерашним дождем. Наконец они доехали до окрестностей Оксфорда. Путешествие из Лондона заняло больше шести часов, и они сделали всего одну короткую остановку в почтовой гостинице, чтобы перекусить.

Белла с братом спустились в конюшню, едва рассвело. Пока Белла давала указания кучеру, Сайрус с завистью смотрел на блестящего черного мерина, оседланного для Майлза. Мальчик с надеждой попросил дать коня и ему, но Майлз велел ему ехать в карете с Беллой. Сорванец не заслуживал награды за то, что бросил свою сестру-двойняшку.

Майлзу все еще не верилось, что у Беллы есть младшие брат и сестра. Он считал, что она – единственный ребенок в семье, как и он сам. Почему она никогда не говорила о них? У нее была отличная возможность для этого, когда они обсуждали смерть его отца. «Отстаивая свою точку зрения, учишься быть мужчиной – это естественный шаг для тринадцатилетнего мальчика», – сказала она тогда.

Белла могла бы объяснить, что у нее богатый опыт общения с мальчиками-подростками. Вместо этого она позволила Майлзу поверить, что она одна на всем белом свете. И ему было очень неприятно узнать, до какой степени она закрыла от него свою личную жизнь.

Хотя какое право он имел ждать от нее откровенности? Если не считать их давнего знакомства в Египте, они были знакомы меньше двух недель. Едва ли этого времени было достаточно для того, чтобы сблизиться, пусть они и провели самую потрясающую ночь в его жизни.

Вдоль дороги выстроились маленькие домики, палисадники пестрели яркими весенними цветами. Майлзу вспомнилось, что давным-давно сэр Сеймур смеялся со своей женой над тем, что на свое академическое жалованье он может позволить себе только крохотный коттедж. Даже в юности Майлз был поражен тем, с каким обожанием леди Ханна смотрела на своего мужа. Это составляло резкий контраст с его родителями – хрупкой, угрюмой матерью и холодным, властным отцом.

И теперь в сознании герцога образ голубоглазой и русоволосой леди Ханны превращался в образ ее дочери. Майлзу хотелось, чтобы Белла смотрела на него с таким же обожанием. На короткое мгновение ему показалось, что она сильно привязалась к нему.

«Моя любовь…» Она так назвала его в пылу страсти, и он подумал – понадеялся, – что она действительно испытывает к нему чувство. Яростное желание пустило в нем корни, и эта слабость продолжала терзать его, несмотря на то что вчера вечером она обратилась с этими же словами к своему брату.

Майлз чувствовал себя полным идиотом. «Моя любовь» – для нее эти ласковые слова были случайны или привычны. Вероятно, за годы она говорила их множеству людей – членам семьи, друзьям. Они мало что значили для нее – всего лишь нежная фраза, брошенная в очень напряженный момент.

Тем не менее, Эйлуин ждал, что Белла пойдет за ним, когда он вышел из кухни. Ему хотелось похитить хотя бы одно мгновение наедине с ней, заключить ее в объятия и выплеснуть свое разочарование в страстном поцелуе. Но Белла не была заинтересована в дальнейших интимных отношениях. А любая близость между ними была всего лишь иллюзией. Она явно не доверяла ему настолько, чтобы делиться с ним подробностями своей личной жизни.

Логика подсказывала Эйлуину отдалиться от Беллы. Ни к чему мучить себя ложными надеждами. Но он же сам вызвался отправиться в это путешествие. Пожертвовал днем работы, чтобы отвезти ее брата в Оксфорд. Возможно, потому, что Белла позволила ему почувствовать себя живым, как будто он пробудился после долгого сна. Одной ночи любви было мало, чтобы удовлетворить его – близости с ней никогда не будет достаточно.

Злясь на себя, Майлз подавил возрастающее желание. Фантазировать смысла нет. Он не станет навязывать свое внимание женщине, которая его не хочет, вот и все.

Кучер остановил упряжку лошадей перед старомодным коттеджем, крыша которого, судя по дырам в соломенной кровле, отчаянно нуждалась в ремонте. Каменная труба рассыпалась, а сад превратился в дикие заросли сорняков. Несколько желтых роз тянулись вверх по стене, соперничая с толстым покрывалом плюща.

В одном из многостворчатых окон появилось женское лицо, за старым волнистым стеклом его черты казались размытыми. Мгновение спустя дверь домика распахнулась. Это произошло как раз в тот миг, когда Белла открыла дверцу кареты, не дав этого сделать лакею, уже потянувшемуся к ручке.

Невероятно красивая девушка помчалась вниз по тропинке. Как у сказочной принцессы, у нее были золотисто-русые волосы, перехваченные розовой лентой в тон платью, и Майлз решил, что это пятнадцатилетняя Лейла.

Белла соскочила на землю, не дожидаясь, пока лакей опустит ступеньку. Одетая в бронзовое шелковое платье, в котором она была во время их первой встречи, Белла поспешила встретить сестру у садовой калитки. Там они крепко обнялись, а когда Сайрус подошел к ним, они приняли и его в свой маленький круг.

Майлз спрыгнул со своего мерина, почти не замечая лакея, забравшего у него поводья. Его охватило чувство одиночества, осознание того, что ему там не место. Беллу с сестрой и братом объединяла та близость, которую он не знал никогда в жизни – за исключением разве довольно близких отношений с их отцом, сэром Сеймуром.

Но это было так давно…

Стянув с рук перчатки, Майлз раздумывал, следует ли вмешиваться в их теплую встречу. Быть может, ему лучше подождать у кареты, пока Белла пообщается со своей семьей. Он может дать им час-другой, прежде чем они с Беллой поедут назад в Лондон.

Но тут его внимание привлекло странное зрелище.

Лейла начала заламывать руки. А когда она заговорила, ее звонкий голос наполнился тревогой.

– О, Белла, я так рада, что ты дома! Ты не представляешь, что произошло прошлой ночью! Кто-то вломился в наш коттедж!

Майлз в два шага пересек изрытую колеями улицу. Черт с ними, с приличиями! Он должен был услышать, что скажет девушка. Когда он подошел ближе, Белла и ее брат заговорили одновременно.

– Вор? Здесь?… – начал Сайрус.

– О нет! – вскричала Белла, осматривая сестру так, будто она искала на ней раны. – С тобой все в порядке?

Лейла фыркнула:

– Конечно! Я его спугнула.

– А миссис Норрис была здесь? Скажи мне, что ты не оказалась дома одна!

– Она крепко спала наверху, – проговорила Лейла срывающимся голосом. – Было очень страшно. Я услышала шум и… и…

Белла обняла сестру за плечи.

– Давай войдем в дом, моя любовь. Ты сможешь мне все рассказать за чашкой чая.

Взгляд темно-голубых глаз Беллы метнулся к Майлзу, и ее боль проникла прямо в его сердце. Сестра повела Беллу вверх по дорожке, к коттеджу. Сайрус поплелся за ними, сгорбившись, как будто вся тяжесть мира давила ему на плечи. Было ясно, что молодой человек теперь понял, что он ни в коем случае не должен был оставлять сестру без присмотра.

Майлз мрачно шел позади них. Несмотря на то, что этот приятный район не казался криминальным, воры в поисках легкой добычи могли забредать куда угодно. Возможно, отсутствие Сайруса заметили, и подонок решил, что дома только пятнадцатилетняя девочка. Майлз стиснул зубы при мысли о том, что могло случиться с Лейлой, попади она в руки этого негодяя.

Когда они вошли в коттедж, в крохотной прихожей их встретила почтенная, одетая в зеленое платье, седая женщина с локонами, напоминающими сосиски. Она с большим теплом поздоровалась с Беллой и погрозила Сайрусу пальцем, прежде чем заключить его в объятия. Белла представила Майлза – сначала Лейле, которая с неприкрытым любопытством подняла на него свои голубые глаза, а потом – миссис Норрис, которая присела в низком реверансе, узнав, что перед ней герцог Эйлуин.

Вся дрожа, миссис Норрис поспешила в кухню по узкому коридору, чтобы принести чай. В коттедже было уютно, несмотря на слишком крутую лестницу, слишком миниатюрные комнаты и слишком низкий потолок. Белла хотела было отвести Лейлу в гостиную, расположенную справа, но Майлз шагнул в дверной проем слева.

Там на обеденный стол и голый деревянный пол была небрежно вывалена целая куча книг и бумаг.

– Что здесь произошло? – спросил он.

Двигаясь с неземной грацией, Лейла подошла к нему.

– Это здесь я нашла вора, ваша светлость. Я услышала шум – такой звук, как будто упала книга. И я тихонько прокралась в темноте вниз, чтобы выяснить, что это было.

Майлз сурово поднял бровь:

– Разве это было разумно? Не стоило ли тебе разбудить свою опекуншу?

– Да миссис Норрис спит даже при страшной грозе! И потом, это было вполне безопасно, потому что со мной был мой нож…

– Твой нож?

– Ну да. – Лейла запустила руку в карман своего розового платья и извлекла оттуда маленький кинжал, очень похожий на кинжал ее сестры. – Папа научил меня им пользоваться, когда мы жили в Персии.

– М-м-м… – Майлз посмотрел на Беллу, которая встретила его взгляд, а ее губы изогнулись в мимолетной улыбке. Эйлуин не мог не признать, что сэр Сеймур вырастил двух весьма способных дочерей. – Расскажи мне, что произошло.