За работой они рассуждали о том, что могло случиться. Папирус нашел либо Эйлуин, либо ее отец – возможно, в той самой гробнице, где они проводили раскопки. Выяснив, что папирус содержит указания на расположение не обнаруженной прежде сокровищницы, они разорвали листок пополам, и каждый из них оставил по половинке у себя, чтобы сберечь папирус от воров.

Когда Белла открывала последний сундук, ее посетила тревожная мысль.

– Майлз, а не могла ли эта карта иметь отношение к смерти твоего отца? – задумчиво проговорила она. – Ты не думаешь, что его мог убить человек, желавший завладеть его частью сокровищ?

Майлз поднял голову и встретился с ней взглядом. Его лицо обрело мрачное выражение.

– Что-то такое и мне приходило в голову, да…

Глубочайший ужас охватил Беллу. Она даже забыла о лежащем на коленях блокноте.

– В таком случае, возможно, этим и можно объяснить поспешный отъезд папы из Египта. Он опасался за свою жизнь, поэтому и увез ночью маму и меня. – Она замолчала, почувствовав тошноту. – Но, Майлз, он же оставил тебя без защиты! Как он мог так поступить, подозревая, что убийца разгуливает на свободе?

Майлз погладил ее по руке.

– Не надо так пугаться этого, – промолвил он. – Убежав со своей половиной карты, сэр Сеймур сделал мою половину папируса совершенно бесполезной.

– Но он должен был с нами увезти и тебя!

– Напротив! После смерти отца я стал герцогом Эйлуином. Если бы сэр Сеймур похитил несовершеннолетнего пэра, на него обрушилась бы вся мощь закона.

Белла несколько мгновений переваривала эти слова. Возможно, Майлз был прав, и ее отец выбрал оптимальную линию поведения при сложившихся обстоятельствах.

– Ты думаешь, вор тоже искал папину половину карты? А что, если он уже ее нашел?

– Вполне вероятно, – угрюмо проговорил Майлз, вытаскивая из ящика еще один дневник в кожаной обложке. – Вот поэтому я и огорчаюсь, что ты не рассказала мне о карте раньше. Мы имеем дело с человеком, который, возможно, один раз уже совершил убийство.

Белла не могла рассказать ему о карте раньше. Она была слишком полна решимости найти ее самостоятельно, слишком боялась, что он сможет помешать ей. Решение покинуть Эйлуин-Хаус было принято ею, когда она поняла, что ей больше нечего терять.

Поэтому она просто сказала:

– А ты не думаешь, что этим негодяем мог быть Уильям Банбери-Дэвис? Он ведь тоже был тогда в Египте. Быть может, до него дошли какие-то слухи о карте, и он решил заполучить ее. Банбери-Дэвис затаил обиду на моего отца за то, что отца взяли в экспедицию вместо него. Возможно, он хотел прославиться, обнаружив гробницу, полную сокровищ.

– Мне все это известно. – Отложив дневник, Майлз переплел свои пальцы с ее пальцами. – Белла, ты должна предоставить расследование мне. Если карта действительно содержит указания на расположение древней гробницы, то есть люди, которые пойдут на все, лишь бы заполучить сокровища. Я не хочу, чтобы ты подвергала себя опасности.

– Я в состоянии сама позаботиться о себе, – заявила Белла.

Легкая улыбка коснулась его губ.

– Да, это ты можешь. – Его рука крепче обвилась вокруг ее руки, а большим пальцем он начал поглаживать ее ладонь. Майлз вновь стал очень серьезным. – Но, прошу тебя, послушай! Ты стала для меня целым миром. Если с тобой что-нибудь случится, я не знаю, как смогу жить дальше, честно!

Эйлуин с трудом справлялся с захватившими его эмоциями, в его голосе послышались грубоватые нотки, и от этого сердце Беллы подскочило. Его взор был устремлен прямо на нее – решительный, искренний. Мир вокруг них померк, остались только они двое, в его кабинете, в спящем доме. Белла могла думать только о том, как близко к ней он сидел, как сильно она по нему тосковала. Ничто не имело для нее значения, кроме Майлза – ни карта, ни сокровища, ни даже их ссора. Могла ли она, Белла, действительно так много значить для него? Это казалось нереальным сном…

– О, Майлз! – тоскливо пробормотала она.

Белла не смогла бы сказать, кто из них сделал первое движение. Потому что уже через мгновение они оказались в объятиях друг друга, и Майлз целовал ее так крепко и нежно, что у нее даже не возникло желания сопротивляться. В глубине души она понимала, что не должна отдаваться ему, но было так хорошо, так правильно находится в его объятиях, что все ее возражения улетучились.

Его руки блуждали вверх-вниз по ее спине, играли с ее волосами, легко касались шеи и ушей. И Белла, наконец, отдалась своей потребности гладить его, ощущать его рядом. Ее пальцы скользнули под его сюртук, чтобы запомнить его узкую талию, его жесткую грудь. Ее кровь бурлила. Ей казалось, что, подобно разорванной карте, они были двумя половинками, соединившимися, чтобы стать одним целым. С другой стороны, разве это возможно? Их жизненные ситуации слишком разные, он занимает высокое положение, она же – никто.

Слегка откинувшись назад, Майлз стал осыпать нежными поцелуями ее лоб, словно не хотел давать полную волю своим желаниям. А потом он взял ее лицо в ладони и приподнял его, чтобы она посмотрела в его пылающие страстью темные глаза.

– Помоги мне, господи! Белла, я действительно люблю тебя. Я намерен жениться на тебе. Я должен жениться на тебе.

Белла задрожала. Не может быть, чтобы он говорил это серьезно.

– Это страсть заставила тебя сказать такое.

– Да, я испытываю к тебе страсть! А как могло быть иначе? – Он провел большим пальцем по ее влажным губам. – Но страстью не объяснить, почему мысли о тебе преследуют меня днем и ночью. И почему я едва выношу, когда тебя нет рядом. И почему ты можешь затянуть мое сердце в узел одним только взглядом или словом. – Эйлуин яростно посмотрел на Беллу, словно убедить ее можно было только силой. – Ты будешь моей женой!

Должно быть, она спит и видит сон. Как он мог изменить свой непоколебимый взгляд на брак всего за несколько часов?

Белла попыталась сделать вид, что относится к его словам легкомысленно.

– О, Майлз, неужели ты хочешь запугать меня своим «герцогским» взглядом?

– Я сделаю все возможное, чтобы уговорить тебя ответить мне «да». – Он нежно поцеловал ее в губы. – Скажи «да», любовь моя. Прошу тебя! Мне нужно, чтобы ты была рядом. Всегда!

Мечтательный вздох вырвался из ее груди, когда она коснулась его поросшего щетиной лица.

– Я не могу стать герцогиней, – проговорила Белла. – Я не знаю как.

– Тогда я откажусь от герцогства, – твердо заявил Эйлуин. – Но в любом случае я женюсь на тебе. И посвящу всего себя завоеванию твоего сердца. И со временем ты тоже полюбишь меня.

Белла удивленно заморгала.

– Ты думаешь, я не…

Он зажал ей рот пальцем.

– Ты называла меня «моя любовь», когда мы были в постели. У меня появилась надежда, что ты действительно могла полюбить меня, но когда я услышал, что ты так же обращаешься к своему брату, я понял, что это были всего лишь слова. – Майлз пылко взглянул на нее. – Выходи за меня, дорогая, моей любви хватит на нас двоих.

Не в силах больше сдерживать эмоции, рвущиеся из ее сердца, Белла обняла его.

– Майлз, конечно я тебя люблю! – воскликнула она. – Ты – моя драгоценная любовь! И тебе не нужно ничего в себе менять. Я обожаю тебя таким, какой ты есть. Разве только… если я стану твоей женой, ты больше никогда не будешь ходить в непристойный дом!

Эйлуин усмехнулся.

– Ты моя единственная, – сказал он. – И я обещаю тебе это.

Торжествующая улыбка осветила лицо герцога, прежде чем он снова поцеловал ее, на этот раз еще более страстно, и он не отрывался от Беллы, пока та не опьянела от удовольствия. Затем он встал и взял ее на руки.

Обвив руками его шею, она рассмеялась:

– Что ты делаешь?

Он многозначительно посмотрел на нее.

– Я не могу нормально заниматься с тобой любовью в кабинете. Давно пора познакомить тебя с герцогской спальней, в которой ты будешь проводить каждую ночь до конца наших дней.

Белла прижалась к нему и уткнулась носом в его шею. Он вынес ее в коридор, шаги его были твердыми и широкими. Белла едва могла поверить, что все это происходит на самом деле, что Майлз любит ее. Перешагнув через порог спальни, он захлопнул дверь ногой. Они оказались в большой комнате, освещенной лампой на прикроватном столике и тлеющими в камине угольками.

Майлз поставил девушку на пол рядом с большой кроватью под балдахином, и они принялись целоваться и ласкать друг друга, избавляясь от слоев одежды. Потом он уложил ее на прохладные простыни, но когда Белла потянулась к нему, он приказал:

– Нет! Ты позволишь мне сначала доставить удовольствие тебе.

Она сразу подчинилась его команде. Было просто невозможно устоять перед наслаждением. А Майлз начал гладить все ее тело, грудь, бедра, спустился к ее ногам, чтобы поцеловать изящные татуировки, окружавшие ее лодыжки. Он снова и снова ласкал ее повсюду – от изгиба локтя до ложбинки на груди и треугольника волос между бедер. А потом Майлз чуть раздвинул ее ноги, ее лона коснулась сначала его рука, затем язык, и Белла задрожала от желания, мгновенно вырвавшегося из-под контроля.

Когда ее охватил экстаз, Майлз опустился на нее, и она ощутила, как ее наполняет его плоть. Белла инстинктивно приподняла бедра, чтобы принять его глубоко и полностью, потому что соединение с Майлзом казалось ей самым правильным из того, что происходило в ее жизни.

Через несколько мгновений они снова вместе достигли пика.

Тяжело дыша и глядя в ее сонные глаза с выражением нескрываемого обожания на лице – таким нежным, что Белла опять испугалась, что все это происходит во сне, Майлз произнес:

– Белла, ты моя… Навсегда…

Она легко провела кончиками пальцев по знакомым контурам его лица.

– Моя драгоценная, драгоценная любовь, – отозвалась Белла.

А потом она лишилась дара речи, потому что Майлз снова начал входить в нее. Она схватилась за его спину, чтобы двигаться с ним в одном ритме, и этот ритм с каждым мгновением становился все быстрее и быстрее. Пляска любви продолжалась до тех пор, пока внутри нее не взорвался фейерверк. Волны блаженства распространялись от эпицентра по всему телу, заполняя каждую ее клеточку, а стоны Майлза сменились резким криком, когда он тоже достиг пика наслаждения.

После этого они лежали в потном клубке, и это казалось обоим раем. Белла испытывала блаженство, ощущая на себе его тяжесть, и когда он шевельнулся, чтобы снять с нее свой вес, она что-то протестующе забормотала. Из его груди вырвался смешок, он прижал ее к своему телу и уткнулся подбородком в ее голову, целуя ее взъерошенные волосы.

Они перешептывались и говорили о какой-то ерунде. По молчаливому согласию они не стали обсуждать тайну пропавшего куска карты, потому что Белла еще не была готова позволить внешнему миру вторгнуться в их идиллию. Майлз поведал ей подробности своего визита к леди Милфорд и признался, что упрямо говорил этой женщине о своей незаинтересованности в браке. Потом он пошутил, что придется ему теперь позволить ей позлорадствовать.

– Леди Милфорд опрометчиво заявила, что надеется на то, что я полюблю тебя. Я недвусмысленно возразил ей. – Он криво улыбнулся. – И все же ее слова заставили меня понять правду: я осознал, что действительно тебя люблю. И сама мысль о том, что из-за меня ты могла уехать, наполнила меня ужасом.

Положив голову Эйлуину на плечо, Белла поглаживала его грудь.

– Меня это поразило, ведь ты всю жизнь был против брака.

– Как только я понял, что люблю тебя, путь назад перестал существовать. Я должен сделать тебя своей с помощью брачных клятв. – Он приподнял ее подбородок. – Чем скорее, тем лучше. Я начну приготовления завтра же.

Ее наполнили любовь и восторг вместе с ощущением правильности. Они уже принадлежат друг другу.

– О, Майлз, я действительно хочу стать твоей женой. Так хочу!

Она чувствовала, что полностью растворилась в нем, и они снова занимались любовью, медленно и нежно, упиваясь ласками, пока оба не насытились и не задремали. Майлз заснул в ее объятиях, и она наслаждалась близостью его тела, прижимавшегося к ней. Он казался моложе и спокойнее с закрытыми глазами и веером темных волос, рассыпавшихся по его щеке. У него было одинокое детство с суровым отцом и больной матерью, и Белла истово поклялась, что он будет чувствовать себя любимым до конца их жизни.

Ей пришло в голову, что она приехала сюда, в Эйлуин-Хаус, в поисках пропавшей карты, которая приведет ее к богатствам. Вместо этого она нашла Майлза. Он и был настоящим сокровищем, куда дороже тех, что хранились в какой-нибудь гробнице, полной золота и бриллиантов.

И все же холодный шепот реальности вторгся в ее блаженство. Кто-то искал карту. А в пылу страсти они с Майлзом оставили кусок папируса на виду в кабинете.

Глава 27

Выходя на цыпочках из герцогской спальни, Белла остановилась на пороге, чтобы оглянуться на Майлза. Глубокая, всеобъемлющая любовь наполняла ее сердце. Крепко заснув в своей большой кровати, он лежал на боку, до тонкой талии укрывшись одеялом. Когда она встала, он слегка пошевелился, но не проснулся. Белла тихо оделась, борясь с искушением остаться.