— Подождите. — Бариччи сделал несколько энергичных шагов и схватил Ноэль за руку.

Ноэль посмотрела ему в глаза с гневом и отвращением:

— В чем дело? . — Со мной никто не смел так разговаривать.

— Значит, наступило время, когда это стало необходимо, — ответила Ноэль. — Возможно, моя дерзость заставит вас пересмотреть что-то в своей жизни.

К удивлению Ноэль, на его красиво очерченных губах появилась улыбка.

— Вы маленькое вспыльчивое создание, — сказал он, и, как ей показалось, в его темных глазах блеснуло нечто, похожее на гордость. — Я никогда не задумывался о своем отцовстве, но теперь, видя вас, я горд.

— Вы мне не отец, мистер Бариччи, — возразила Ноэль, высвобождая руку. — Не забывайте об этом.

— Вполне справедливое и заслуженное замечание, — ответил он, пожимая плечами. — Но благодаря мне вы появились на свет, и, возможно, следует использовать этот случай, чтобы продлить знакомство и узнать друг друга поближе.

— Я уже узнала о вас все, что хотела.

— Вы знаете только то, что содержалось в отчетах ваших соглядатаев. Уверяю вас, в человеке гораздо больше того, что можно изложить на бумаге.

— Сомневаюсь.

— А зря. Но если вы даже удовлетворили свое первое любопытство, то любознательность и упрямство, что я заметил в вас, заставят вас вернуться сюда. — Бариччи умолк и откашлялся, потирая руки — ладонь о ладонь. — Простите, если обидел вас, но я не привык иметь дело с людьми, которые ничего не хотят от меня. Если сможете, то простите меня и за прошлое, хотя это, возможно, и несвоевременно, и слишком поздно. Но что сделано, то сделано. Мы не можем этого изменить. Однако сегодня мы можем сделать первый шаг, чтобы изменить будущее, если оба пожелаем.

Ноэль чуть отступила, снова оглядывая Бариччи и изумляясь его поразительному спокойствию. Неужели он вообразил, что она поверит столь внезапной перемене в его настроении? А зачем'? — спросила она. — Почему сегодня, а не восемнадцать лет назад?

— Наверное, потому, что вы заинтриговали меня. Я узнаю в вас свой ум и острый язык.

Ноэль молча обдумывала его слова, пытаясь решить, была ли в них хоть крупица искренности. Часы в зале пробили три.

— Мне пора возвращаться в Фаррингтон-Мэнор, — сказала Ноэль и, к своему ужасу, поняла, что запаздывает. .

— Значит, Фаррингтон не знает, что вы здесь? — мгновенно догадался Бариччи, уловив ее волнение. — Я впечатлен. И понимаю, что вам необходимо как можно скорее добраться до дома. Если Фарринттону станет известно, что вы уехали в его отсутствие и тем более если он узнает куда…

— Я собираюсь рассказать ему.

— Вот как?

— Да. В отличие от вас, мистер Бариччи, я не лгунья.

— Хорошо. В таком случае если граф узнает о том, что мы встречались, то почему бы мне не общаться с вами открыто в Фаррингтон-Мэнор?

Ноэль онемела.

— Я приехала сюда только посмотреть на вас, мистер Бариччи, а не для того, чтобы восстановить несуществующие узы. А теперь мне пора.

— К кому — Фарринттону или Тремлетту?

— Что? — Она изумленно заморгала. — Какое место занимает во всей этой истории Тремлетт? Он проводил вас сюда, чтобы поговорить со мной? — Интерес Бариччи к Эшфорду Торнтону становился все более очевидным.

— Как я вам уже сказала, мы с лордом Тремлеттом случайно оказались попутчиками. — Попятившись, она ощутила за спиной дверную ручку и повернула ее. — Покончим с этим. Что касается визита лорда Тремлетта в вашу галерею, то, думаю, вам гораздо больше известно о его мотивах, чем мне. Всего хорошего, мистер Бариччи.

Она повернулась и побежала по коридору.

— Значит, вы и понятия не имеете о том, кто украл картину? Кто мог ее украсть? — спрашивал Эшфорд. Он стоял, непринужденно опираясь спиной о стену и глядя на Уильямса с обманчивым спокойствием.

— Разумеется, не знаю. Откуда же я могу это знать? — Уильяме стоял в своей привычной позе: голова поднята, спина прямая, руки сложены за спиной. На вопросы Эшфорда он отвечал с обычным напускным высокомерием.

Но под этой маской скрывался страх. Впрочем, запрятан он был весьма искусно.

— Но вы ведь знали, что картина украдена? — продолжал спрашивать граф, делая вид, будто что-то записывает в своем блокноте.

— Разумеется, я знал об этом, — отвечал Уильяме, украдкой бросая взгляд на бумагу, по которой быстро бегало перо Эшфорда. — Все наше сообщество знатоков и любителей искусства узнало об этом уже через несколько часов после кражи. Мы всегда знаем, все и не отрицаем этого даже перед представителями прессы.

— Право? И почему так?

— Мы — небольшая группа людей, замкнутое, сообщество, и молва в нашем кругу распространяется быстро, быстрее, чем печатное слово. А в случае кражи известной картины, естественно, весть об исчезновении «Лунного света во Флоренции? быстро облетела всех. Работа стоит кучу денег, целого небольшого состояния.

— Право, — заключил Эшфорд, лениво пробегая глазами свои заметки, — виконт Норвуд как раз и заплатил за нее небольшое состояние три месяца назад. На аукционе. И по странной случайности именно здесь, в галерее Франко. — Взгляд Эшфорда теперь просто пронизывал Уильямса: — Вы и об этом помните? Верно?

— Конечно. — Глаза Уильямса забегали.

— Хорошо. Вы, вероятно, помните и о том, сколько было еще желающих купить картину?

Уильяме помрачнел:

— Ну так. без подготовки, экспромтом, я не скажу сколько. Но ведь аукцион был открытым, и эта информация не может быть конфиденциальной. Если вас это интересует, я могу справиться в наших документах.

— Извольте, пока будете собирать эти сведения, заодно постарайтесь вспомнить, не был ли кто-нибудь из претендентов раздосадован, когда картина ему не досталась.

— Понимаю. Сделаю все возможное, чтобы вспомнить, — ответил Уильяме.

— Может быть, мне следует поговорить с Бариччи, — задумчиво сказал Эшфорд. Его взгляд уже в который раз обращался к двери, за которой скрылась Ноэль Бромли. Что, черт возьми, происходит за этой дверью?

— Нет, милорд, — торопливо возразил Уильяме, и в тоне его прозвучали решительность и категоричность. — Мистер

Бариччи сейчас занят. У него встреча. Он поручил мне ответить на все ваши вопросы и дать вам всю имеющуюся в нашем распоряжении информацию, если она вам понадобится.

— У него встреча с леди Ноэль?

Молчание.

— Странно, почему Бариччи может заинтересовать общество молодой леди, которая не отличит картину начинающего художника от шедевра Рембрандта?

— Я не обсуждаю мистера Бариччи и его взаимоотношений с людьми, — кратко возразил Уильяме. — Ни с ним, ни с посторонними.

— Взаимоотношений!.. — Эшфорд попытался успокоиться. — Очень хорошо, Уильяме. Если мне понадобится поговорить с Бариччи, я вернусь в другой день. А теперь извольте принести свои книги. Я подожду здесь.

— Хорошо, милорд, — согласился Уильяме, бросив на Эшфорда подозрительный взгляд. — Я не советовал бы отрывать мистера Бариччи от дела и вторгаться в его кабинет.

— Вы вели прекрасно меня знаете, Уильяме. — Эшфорд. сложил губы в презрительной усмешке. — Я просто не спеша войду, если захочу видеть Бариччи, и попрошу его, меня принять. Так что приберегите свои угрозы для другого случая.

Он смотрел в спину Уильямса — тот шел размеренным шагом, не выказывая ни испуга и излишней суетливости, ни медлительности, говорящей о его желании помешать расследованию. Спина его выражала степенность и достоинство.

Но Эшфорд знал, что дело тут нечисто. Но открывать свои карты было слишком рано. Он сделает решающий ход позже, когда на руках у него будут все козыри, чтобы наверняка засадить Бариччи за решетку.

И снова Эшфорд устремил взгляд на дверь кабинета Бариччи. Проклятие! О чем там говорят за закрытой дверью? Какое отношение имеет ко всему этому Ноэль Бромли? Он должен узнать, что ее побудило искать эту встречу. Но как? С какой. стороны подойти?

Ответ был очевиден; выведать что-то у. Бариччи намного труднее, чем у непосредственной и искренней Ноэль.

Минут через десять Уильяме представил записи, из которых следовало, что имелось еще три претендента на украденную картину, пытавшихся соперничать с виконтом на аукционе. И тут Эшфорд увидел леди Ноэль, спешившую в галерею. Ее щеки пылали, рот был плотно сжат, а лицо выражало волнение и тревогу. Взглядом она искала горничную.

Во второй раз за сегодняшний день он испытал потрясение от встречи с ней. Да, леди Ноэль Бромли была настоящей красавицей. Но ведь за свою жизнь он видел много красавиц. Но Ноэль не была похожа ни на одну из них. Редкая красавица, в которой все было необычно и совершенно, а взрывной темперамент и отвага представляли поразительный контраст с добротой и нежностью.

Облако ее черных как вороново крыло волос было столь же ярким, как и ослепительная синева глаз, сверкавших, как драгоценные сапфиры, на изящно вылепленном лице. Но нежные черты и хрупкая изящная фигурка скрывали огненный темперамент, а острый язык и не менее острый ум предназначены были бросать вызов всем, кого она встречала. А под ее очаровательной честностью и невинностью скрывалась еще не изведанная ею страсть. Эшфорд отчетливо чувствовал это, и такое сочетание он находил необычным, даже уникальным, не в силах противиться ее очарованию.

Пока он наблюдал за ней, она заметила свою горничную, и лицо ее просветлело.

— Грейс! — Подобрав юбки, она устремилась к ней. — Мои дела окончены. Пора на вокзал.

— В чем дело, Господи!.. — Горничная нахмурилась. — Вы оставались в этом кабинете наедине с мужчиной больше двадцати минут!

— Грейс, пожалуйста! — Похоже, у леди Ноэль не хватало красноречия, чтобы объясниться со своей горничной. — Я получила сведения, которые мне были необходимы. Больше мне здесь делать нечего. Быстрее домой!

Эшфорд опустил в карман блокнот и карандаш и двинулся к леди Ноэль.

— С вами все в порядке? — Он взял ее за руку. Ноэль вздрогнула и резко обернулась. Не видя, кто к ней подошел, она попыталась вырвать руку. Узнав его, она успокоилась, даже обрадовалась:

— О лорд Тремлетт! Простите меня. Я не поняла, что это вы… — Голос ее дрогнул.

— Вы расстроены?

— Я должна срочно возвращаться домой.

— Я провожу вас на вокзал, — торопливо сказал Эшфорд. Он не стал дожидаться ответа, а просто сухо кивнул Уильямсу и крикнул: — Я узнал все, что мне требовалось! Буду поддерживать с вами связь.

Не отпуская руки леди Ноэль, он сделал Грейс знак следовать за ними и направился к выходу.

Его экипаж дожидался на улице, и он пригласил обеих дам сесть. Дав кучеру, распоряжение ехать на вокзал Ватерлоо, он тоже сел в экипаж напротив леди Ноэль,

— Лорд Тремлетт… — начала она.

— Не пытайтесь отговорить меня — перебил Эшфорд, отметая ее возможный протест. — Я посажу вас в поезд.

Эшфорд перебирал в уме возможные варианты разговора. Он предпочел бы остаться наедине с леди Ноэль, тогда у него было бы достаточно времени, чтобы мягко и ненавязчиво выудить у нее все, что его интересовало, но это было невозможно. Он отодвинулся на край сиденья, повернувшись к Грейс боком, лицом к Ноэль.

— Вы явно расстроены, — начал он без обиняков. — Чем огорчил вас Бариччи?

— Это не то, что подсказывает вам ваша фантазия. — Ироническая улыбка тронула ее губы. Он задал более тонкий вопрос:

— Зачем вам понадобилось увидеться с ним?

— Почему он вас боится? — огорошила его Ноэль. Бровь Эшфорда поднялась, выражая искреннее или притворное изумление.

— Вы на редкость умная молодая леди.

На этот раз улыбка осветила все ее лицо.

— Вы хотите избежать ответа на мой вопрос. — Она бросила на него озорной взгляд. — Отец говорит, что никому не под силу меня переспорить. Лучше и не пытайтесь.

— Очень хорошо, — Эшфорд залился, заразительным смехом. — Думаю, что ваш отец прав.

— В таком, случае отвечайте на мой вопрос.

— Отвечу, если вы мне скажете, что вас заставило задать его мне. — Справедливо, — согласилась Ноэль. — Мистер Бариччи постоянно заговаривал о вас и пытался выжать из меня любые сведения относительно вашей персоны. Но что именно он хотел узнать, я так и не поняла. Тем не менее, он очень старался выяснить, при каких обстоятельствах мы познакомились. Хотел также узнать, почему вы проводили меня в его галерею. Короче говоря, он был не на шутку встревожен фактом нашего знакомства. — Она заправила за ухо выбившуюся прядь своих роскошных волос. — Кстати, он вообразил, что мы с вами любовники.

— Миледи! — Грейс в ужасе прижала руку ко рту.

— Не будь такой чопорной, Грейс. — Ноэль бросила раздраженный взгляд на свою горничную. — Он сказал именно это. И сказал очень решительно и убежденно.

— Вот как? — Эшфорд с трудом подавил готовый вызваться смех. — Возможно, он приревновал, — осторожно предположил Эшфорд.

Он наблюдал за ней, стараясь не упустить ее реакции на заведомо неверное предположение.